Мой мир у твоих ног

Майкл порадовался новой одежде, которую ему выделил Стоун. Правда, похожа она была на серую тюремную робу: безразмерная кофта, штаны на резинке и обувь, напоминающая закрытые тапочки. Нижнее белье в комплект не входило, и это смущало, хотя было лучше, чем вчера, когда его везли сюда голым. Переодевшись, Майкл вышел из дома. Вспомнив, где вчера они оставили машину, он пересек поляну и стал осторожно спускаться по крутой тропинке леса вниз. В обуви идти было, конечно, проще, но Майкл все равно с непривычки несколько раз едва не упал. Машина Стоуна стояла у подножия холма, а сам оборотень разговаривал с кем-то по телефону. Когда Майкл подошел ближе, он махнул головой на дверцу, молчаливо приказывая садиться. — Да, мы будем там минут через тридцать, — бросил Стоун кому-то в телефон, занимая свое место за рулем. Майкл забрался на заднее сиденье. — Да то ты не знаешь, — раздраженно ответил Стоун своему собеседнику, заводя машину. — Сегодня смена Оливера, — закончил он тише. — Хорошо. Увидимся позже. Закончив разговор, Стоун убрал телефон и прибавил скорость. В дороге снова молчали. Майкл не знал, куда они едут и о какой регистрации говорил оборотень, но собирался выдержать испытание ради уговора. Ему все еще не верилось, что Стоун пошел на сделку. Майкл украдкой покосился на мужчину за рулем. Тот сегодня выглядел так же, как и вчера — простая футболка, только белого цвета, джинсы и безумно устрашающий вид. Майклу неловко было смотреть на него. Эти мускулы пугали не на шутку, а уж вспоминать, что Стоун делал с ним, и вовсе было неловко. Покраснев от стыда, Майкл отвернулся к окну и мелькавшим там елкам. Он все силы приложил для того, чтобы успокоиться и вновь не срываться в истерику. Справится. Ради Софи сможет все выдержать, что бы там ни придумал оборотень. Варт встретил их оживленным движением и красивыми, чистыми улицами. Дорогие машины мелькали тут всюду, а нарядные здания футуристического вида устремлялись к небу, возвышаясь над всеми. Смотреть на достаток и повсеместное богатство было по-прежнему тяжело. Майкл зло смял низ кофты. Ему до сих пор казалось все дикостью на фоне тех условий, в которых они жили на окраине. Разительное отличие вызывало в душе волну ненависти и легкой растерянности. Как вообще может существовать подобное? Они умирали там от голода, а здесь… какой-то мужик на остановке выбросил в мусорный контейнер недоеденный бургер. Майкл отвернулся от окна и уставился себе под ноги, почувствовав на себе взгляд Стоуна через зеркало. Оборотень ничего не сказал, но наверняка учуял что-то такое в его запахе, а Майклу на мгновение стало плевать, ведь Стоун такой же, как и все остальные, часть другого мира. Но вскоре Майклом вновь завладело беспокойство — начался район строгих зданий. — Приехали, — сообщил Стоун, остановившись напротив одного из стеклянных монстров с красивым фасадом. На парковке стояло уже несколько дорогих автомобилей. Майкл с настороженностью выбрался из машины, осматриваясь по сторонам. Безупречная чистота во всем казалась неестественной и броской, будто вылизанной. — Помни о нашем соглашении, — бросил Стоун. — Не сможешь — сделке конец. Майкл кивнул. Он хотел спросить о том, что его тут ждет, но Стоун не дал возможности, приказал следовать за ним. Они прошли по каменной тропинке к зданию и поднялись по широким ступенькам. Стоун коротко ответил на приветствие двух оборотней, что курили у входа, даже не взглянув в их сторону. Он вел себя так, будто ему плевать на всех вокруг, словно он выше по статусу всех на своем пути. Хотя так оно и было. Стоун — будущий вожак, и перед ним уже готовы были опуститься на колени. Майкл старался не глазеть по сторонам, хотя чувствовал на себе странные взгляды, особенно когда они вошли внутрь здания и оказались в просторном холле. Оборотни поглядывали в их сторону и тихо перешептывались. Майкл с удивлением понял, что чувствует себя в безопасности среди хищных волков благодаря внушительной фигуре Стоуна, но он едва не споткнулся на ровном месте, когда увидел других людей в похожих серых одеждах, закованных в браслеты, с ошейниками и цепями. Один мужчина стоял на коленях и рыдал, пока оборотень, возвышаясь над ним, отвешивал ему оплеухи. — Закрой свою пасть, сука! — зло верещал оборотень на весь холл. Другого молодого парня вели на поводке полностью обнаженным. Майкл заметил следы кнутов на белоснежной коже, но взгляд зацепился за другого человека. Парень лет двадцати был окружен хохочущими оборотнями, которые издевались над ним с помощью электрических дубинок. Парень вскрикивал иногда громко, отчего по спине пробегал мороз. Майклу стало дурно от увиденного, он взглянул в широкую спину Стоуна, который целенаправленно шел к административной стойке, словно и не видел творившегося насилия, словно для него это ничего не значило. К горлу подступила тошнота. — Доброе утро, сэр, — предельно вежливо поздоровался с ним администратор в костюме и галстуке-бабочке, похожий на дворецкого. — Вы пришли зарегистрировать свою покупку? — Да, — грубо ответил Стоун, протягивая папку документов. — Спасибо. Мы сделаем все быстро. Вы сможете забрать человека через час, — с улыбкой произнес администратор, явно пытаясь угодить сыну вожака. — Наш сотрудник проводит его. — Я сам, — отказался Стоун. — Хочу увидеться с Оливером. — Но… Администратор растерянно пытался что-то сказать, но Стоун уже направился к лестнице. Майкл не отставал, в глубине души радуясь, что этот волк не кинул его на какую-то непонятную регистрацию одного. В коридоре второго этажа никого не было, только за закрытыми дверьми слышались крики, от которых невольно становилось страшно. — Что это за место? — решился он спросить у Стоуна, хотя вид оборотня явно не располагал к дружеской беседе. Тот бросил на него короткий хмурый взгляд, от которого стало еще хуже. Майкл пожалел, что вообще открыл рот. Стоун выглядел раздраженным и злым, от него словно пылало недовольством. Майкл нервно сглотнул и опустил голову. — Это продлится недолго, если ты будешь слушаться, — внезапно произнес Стоун, ускорив шаг, словно хотел быстрее разделаться с необходимостью быть здесь. Дойдя до конца коридора, он без стука вошел в последнюю дверь и остановился. — Доминик! — радостно приветствовали его. Майкл не видел ничего, кроме спины Стоуна, но голос узнал мгновенно. В памяти всплыл аукцион, властный голос и боль от слюны. — Итан, — ответил Стоун, не двигаясь с места. Майклу показалось, что он меньше всего хотел видеть сейчас своего сородича. — Где Оливер? — Я предложил ему поменяться сменами, — небрежно ответил Итан. Майкл внутренне подобрался от знакомого голоса, чувствуя напряжение между оборотнями, которое было заметно даже ему. — Но ты же не против, что регистрацию твоего человека проведу я? В вопросе был какой-то потайной смысл, вызов, насмешка, и это совсем не нравилось. Казалось, между оборотнями какая-то давняя вражда, и они готовы драться по любому поводу. Но Стоун удивил его — он сделал шаг в сторону, позволяя Майклу осмотреться и увидеть того самого Итана в белом халате. — Мне все равно. Делай, что нужно, — бросил он равнодушно. Майкл наконец-то увидел второго оборотня, удивляясь тому, что запомнил его. Телосложением он уступал немного Стоуну, но вот на личико оборотень был красив. Плавные линии лица утонченного аристократа, никакой грубости и резкости, только вот в глазах горел нехороший огонек. Итан окинул его любопытным взглядом и усмехнулся. — Хорошенький. Я на него тоже обратил внимание на аукционе, — сообщил Итан. — Останешься? — повернулся он в сторону Стоуна. Майкл только сейчас обратил внимание на то, что находилось за приоткрытой ширмой. Хирургический стол под огромной лампой, поблескивающее оборудование, похожее на пыточные инструменты, подножны и фиксаторы. У него подкосились ноги при виде подобного оснащения. Что здесь происходит? — Останусь, — ответил Стоун с задержкой. — О, он пахнет восхитительно, когда боится, но твой запах на нем все портит, — хмыкнул Итан. — Раздевай своего зайчонка и укладывай на стол. Будет сопротивляться, я ему вколю парализатор, ты же знаешь правила, Ник, да? Итан смотрел так, словно хотел что-то увидеть, оттого и всматривался жадно в лицо своего недруга. — Мне все равно, — равнодушно ответил Стоун. — Раздевайся, — бросил он приказом в сторону. Майкла пробрало до дрожи от такого властного тона. Он замялся всего на секунду, но потом вспомнил об их сделке. Нужно быть послушным. Нельзя возражать. Он не знал, почему это так важно, но по стальному взгляду Стоуна видел — второй вариант ему не понравится совсем. За стеной раздался жуткий крик. Майкл вздрогнул, но начал раздеваться. — Ты явно талант, Ник. Обычно люди так быстро не поддаются дрессировке, — ухмыльнулся Итан. — А этот уже на твою собачонку похож. Как он в постели? Такая же послушная девочка? Майкл стиснул зубы и осекся на мгновение. Смешки Итана задевали, царапали гордость, и хотелось возмутиться, броситься в драку. Он не чертова кукла! — О, кажется, у нас назревает бунт, — развеселился Итан. — Девочка застеснялась? Майкл почувствовал, как в ушах зашумело. Это обращение срывало его с тормозов, словно в голове что-то болезненно щелкало, и другой шептал ему жарко на ухо «моя девочка». Глаза застилала пелена злости, яростной, пылающей злости — ударить, заставить замолчать, отразить нападение. Он едва не ударил Стоуна, внезапно оказавшегося перед ним, действуя на рефлексах, и в полной мере ощутил, как душа уходит в пятки, когда понял, что едва не наделал. Стоун перехватил его кулак, как в железные тиски поймал. Он легко сейчас мог сломать ему руку за такую дерзость, но смотрел в глаза строго и спокойно. — Я не буду ждать до вечера, сучонок, — процедил он тоном, от которого Майкла разносило на кусочки. — Забыла свое место, шлюха? — выплюнул презрительно. Это так разительно отличалось от того, что было в доме, что Майкл почувствовал нелогичную обиду, только вот неожиданно ощутил легкое поглаживание запястья, невесомое, успокаивающе, незаметное для других. Майкл ничего уже не понимал, но на душе стало немного легче от одного лишь прикосновения, которое шло вразрез с грубыми словами. — Раздевайся и делай то, что говорят, — приказал Стоун, отходя от него. Майкл опустил взгляд и начал снимать с себя одежду под аплодисменты Итана. — Браво. Никто еще на моей памяти не управлял человеком, как ты. — Давай уже быстрее. У меня много дел, — бросил Стоун в сторону Итана и отошел к стулу. — Ладно, ладно. Майкл с заминкой стянул штаны, снова падая в ощущение уязвимости и беспомощности. — Иди сюда, зайчонок, — Итан поманил его за ширму. — Ложись на стол. Майкл забрался на холодный стол и лег, стараясь контролировать нервное дыхание. Его пугало то, что с ним собирались делать. Его пугал этот оборотень даже больше Стоуна. — А теперь пододвинь задницу ближе ко мне и поставь ноги на подножны. Раскрой мне свою дырочку, — усмехнулся Итан. Майкл шокированно смотрел на оборотня, не веря своим ушам. Он что, хочет его поставить в такую унизительную позу? Как в гинекологическое кресло усадить? — Ну. Что медлим, девочка? — Итан наполнял шприц, поглядывая с веселостью на него. Майкл не мог решиться, у него грудь ходуном ходила от отвращения ко всему происходящему. Он бросил беспомощный взгляд в сторону Стоуна, сразу натолкнувшись на его безразличие. Майкл отвернулся, начиная дрожать, когда Итан стал приближаться, и посмотрел в белый потолок. Сделка. Надо просто пройти через это. Майкл напоминал себе об этом снова и снова, пока заставлял себя поднять ноги и положить их на специальные перекладины, выставляя себя на обозрение оборотням. Ему было так стыдно, что хотелось провалиться сквозь пол. Он лежал на холодном столе с раскинутыми ногами, как будто и в самом деле легкодоступная шлюха. — Не трясись так, я еще даже не начал, — с пугающей улыбкой произнес Итан и сделал укол ему в руку. — А вот теперь можешь начинать бояться. Боль была обжигающей. Она сковывала дыхание и вонзалась в мозг острыми иголками. Майкл пытался не сопротивляться, всеми силами пытался терпеть, но боль была сильнее, она выкручивала наизнанку. Итан привязал его ноги и ремнем зафиксировал грудь, продолжая протыкать его иглами уже больше получаса. Майкл не понимал, для чего он это делает, но от каждой иглы его пронзала жуткая боль. К каждой игле тянулся тоненький проводок, уходящий к незнакомому аппарату в стороне. Даже смотреть на это было страшно. Его живот и грудная клетка были утыканы иглами с проводами, которые приносили пугающие ощущения. Кое-где выступили капельки крови, каждый вдох отдавался болью, отчего на глаза наворачивались слезы. — Хватит, — взмолился он, дрожа беспомощной куклой. — Ты хорошо держишься, Майкл, — неожиданно похвалил его Итан, беря в руки расширитель. — Обычно твои сородичи визжат, как свиньи, даже под парализатором. Ник, не поможешь мне? Майкл ненавидел Стоуна в эту минуту. Ненавидел их всех. За что они так с ним? Зачем так издеваются? — Да чтоб вы все сдохли, — прошипел он, нервно сжимая и разжимая кулаки под фиксаторами, когда Стоун подошел к кушетке. — Быстрее сдохнешь ты, если будешь дергаться. Ник, усмири свою шлюху. — Итан сел на стул между его разведенных ног и приставил расширитель к истерзанному анусу. Стоун положил свою большую ладонь Майклу на плечо, но сейчас его прикосновения не помогали. Майкл крепко зажмурился, чтобы не смотреть на уродов. Ему было больно, у него плыло все перед глазами, и страх захватывал щупальцами. Почувствовав холодный металл между ягодиц, Майкл затрясся сильнее. — Ну чего ты задрожал? — усмехнулся Итан. — Эта штука явно меньше члена твоего хозяина, верно, Ник? — Делай уже быстрее, хватит болтать, — оборвал его Стоун. — Не надо, — слабо попросил Майкл, не выдерживая напряжения и боли. Он до крови прикусил губу, дернулся, но Стоун прижал его к столу. Итан ввел ему расширитель и раскрыл его на максимум. Майкл с трудом сдержал крик. По вискам стекали капельки пота от усердия, он не хотел доставлять удовольствия оборотням своими криками, терпел до последнего. Он открыл глаза только тогда, когда услышал странное шипение. — Не смотри, — загородил ему обзор Стоун. Итан хохотнул. — Обычно на этом месте от их визжания закладывает в ушах. Майкл хотел знать, что с ним делают, он хотел увидеть, но Стоун держал его одной рукой за плечо, а второй схватил за подбородок и повернул голову. — Не смотри, — повторил он. Майкл зажмурился. Он был натянут, как стрела. У него все внутри вибрировало от боли и страха, от ужаса всего того, что с ним делали, но он почувствовал, как что-то скользкое и округлое стало пробираться к нему в анус с легким пощипыванием. — Не зажимайся, а то Рони тебя укусит, — подлил Итан масло в огонь подступающей истерики. — Ч-что это? — запаниковал Майкл, стараясь вновь вырваться. — На меня смотри! — прикрикнул Стоун. Майкл уже не знал, что хуже — недовольство Стоуна или какая-то хрень у него в заднице. Мерзко. И страшно так, что мозги плавятся. Но Майкл поднял слипшиеся от слез ресницы и посмотрел на Стоуна. Суровое лицо оборотня пугало не на шутку, даже странные ощущения уходили на второй план, но через мгновение Итан включил прибор, к которому тянулись все провода от иголок, и Майкл закричал. Через иглы в него словно проходил ток, выгибая его дугой. Он кричал в полную силу легких, вырывался, лягался, но его держали на месте в четыре руки, заставляя терпеть, умирать от каждого разряда тока. А потом неожиданно он почувствовал острую боль в шее, перекрывшую все. Майкл был уверен, что это был палец Стоуна, но подумать об этом не успел — сознание отключилось. В себя он приходил все в той же комнате, на столе под ярким прожектором, но уже развязанным и без иголок. Вставать сразу Майкл не стал, от пережитого ужаса хотелось разрыдаться, но он лишь тихо, нервно дышал, чтобы не привлекать внимание. Услышав голоса за ширмой, он вновь задрожал и зажмурился. Инстинктивный страх заставлял его сжаться и застыть. — Уверен, что сможешь объездить своего мальчишку? — Не сомневайся. — Кроме Мэта, ни у кого не получилось больше. Ты же понимаешь, что рискуешь, особенно сейчас, когда Совет и так прижал тебя? — А я люблю рисковать, ты же знаешь. — Уж кому, как не мне, об этом знать, — хмыкнул Итан. — О, наш зайчонок пришел в себя. Майкл сжался сильнее. Он не хотел, чтобы его снова трогали, только не снова. — Как же он восхитительно пахнет, когда боится! М-м-м, сладкий мальчик, — протянул Итан, отодвигая ширму. — Ну, как тут наш зайчонок? Майкл ничего не ответил. Он не собирался больше быть послушным. Если кто-то его вновь захочет связать, он не будет стоять спокойно. Будет драться, даже если проиграет. Итан прошел к шкафу, достал оттуда небольшую коробку и протянул ее Стоуну. — Электрическая стимуляция мошонки каждый день, начиная с трех секунд на минимальной мощности. В первую неделю увеличиваешь мощность до двух в течение одного сеанса. Затем увеличиваешь время электростимуляции. Через день проводишь стимуляцию простаты, и он должен находиться в сознании, Ник, запомнил? — Это не высшая математика, — огрызнулся Стоун. — В перерывах можешь трахать его, сколько твоей душе угодно. Каждую неделю на осмотр ко мне. Майкл слышал их, но в ушах продолжало звенеть, а слова не доходили до сознания. Отреагировал он лишь на громкий голос Стоуна, бросившего в него одежду. — Одевайся. Майкл с трудом пошевелился и стал натягивать брюки и кофту. На животе осталось несколько капелек засохшей крови, мышцы ужасающе ныли, как от двух смен подряд, будто он пробыл в цеху двое суток, тягая тяжелое оборудование. От слабости шатало, но Майкл смог подняться и обуться, хотя его продолжало потряхивать от нервозности. — Твоя жизнь теперь зависит от этого мальчика, Ник, не зверствуй сильно, — улыбнулся Итан напоследок. — А ты готовься выехать на окраину, Серый. Итан рассмеялся, провожая их из кабинета. Стоун улыбнулся другу-недругу, и Майкл едва не споткнулся от этой откровенной, настоящей мимолетной улыбки. Кажется, напряженность между оборотнями была совсем иного рода, отчего внутри как-то неприятно сжалось в отвращении. — Доминик, — окликнул уже на пороге Итан. Стоун остановился, но не обернулся. — Мне жаль, — неожиданно искренне произнес Итан. Майкл не услышал ответа, зато почувствовал, как его буквально выпихнули в коридор. Он едва стоял на ногах, но последовал за Стоуном к выходу. Крики за дверями стали понятны, а затравленные взгляды людей внизу вызывали еще больше сочувствия. Стоун вел его к выходу танком, не задерживаясь, не обращая внимания на оклики в холле и знакомых, которые пытались начать разговор. На улице закружилась голова, но Стоун не дал ему свалиться на землю. Схватив под локоть, дотащил до машины и впихнул в салон, как игрушку забросил. Майкл повалился на сиденье и не стал менять положения. Он был выжат досуха, его трясло, тело продолжало дрожать, как от импульсов тока, но Майкл заметил, с какой силой Стоун сжал руль машины, едва не ломая его. Даже интересно немного стало, что такое произошло между ним и тем садистом. Дорога обратно уже не занимала Майкла. Он не пытался подняться, продолжал полулежать на сиденье, тупо уставившись перед собой невидящим взглядом. Телефонный звонок выдернул его из оцепенения. Стоун ответил на вызов, не сбавляя скорости. — Нет. Был Итан, — произнес он. В его голосе чувствовалась едва сдерживаемая ярость. — Я не знаю, как он узнал. Сегодня была смена Оливера. Некоторое время Стоун молча слушал своего собеседника, вновь сжимая руль крепче. Майкл всерьез подумал о том, что они скоро останутся без руля. — Я знаю, Фри. Помоги, если можешь. Нет, не колупай мне мозги, — резко произнес Стоун. Фри? Это та его девчонка? — Хорошо. Буду ждать тебя. Отшвырнув телефон на соседнее сиденье, Стоун метнул взгляд в зеркало. Майкл поспешно опустил глаза, притворившись мертвым. Ему было так плохо, что он и чувствовал себя почти неживым. Стоун не стал с ним разговаривать, отвернулся, а Майкл вновь погрузился в раздумья. Что с ним там делали? Для чего тыкали иголками и пускали ток? И что была за штука, которая копошилась в нем? От воспоминания затошнило, но Майкла порадовало то, что никаких особых изменений, кроме дикой слабости и усталости, он не чувствовал. Заметив, что света стало меньше, Майкл взглянул в окно — там уже был лес. Проехав еще немного, Стоун остановился у знакомого холма. Майкл не знал, что ожидать. Он не выполнил свою часть сделки, не был послушной куклой, которая спокойно реагирует на боль. Майкл не успел выйти из машины, дверцу с его стороны открыл Стоун. Майкл среагировал на его устрашающий вид быстрее, чем успел подумать о том, что делает, — дернулся в сторону, едва не отпрыгивая в другой конец машины. После оба замерли, смотря друг на друга. Лицо Стоуна стало еще более пугающим — челюсть сжалась, губы превратились в тонкую полоску, а в глазах бушевал ураган. Майкл нервно выдохнул. — Выходи, — Стоун издал похожий вздох и отступил на шаг в сторону. Майкл не хотел выходить, не хотел подчиняться, не хотел быть куклой, но столь глупое сопротивление лишь разозлило бы оборотня сильней. — Дойти сможешь? — спросил Стоун, дождавшись его снаружи. Майкл кивнул. — Иди вперед, — бросил Стоун, кивнув в сторону тропинки наверх. Идти было сложно, несмотря на отсутствие кандалов. Майкл едва переставлял ногами, цепляясь за ветки по пути, чтобы не упасть. Оборотень теперь шел сзади, словно боялся побега своей игрушки. — За мной, — отдал Стоун очередной приказ уже в доме. Майкл потопал за ним к какому-то закутку на первом этаже, коим оказалась ванная комната. Помещение было небольшим, но удобным и подстроенным под оборотня. Глубокая ванна, в которой легко поместились бы двое, стиральная машина, встроенная в стену, шкафчики, скамейка-пуфик и несколько крючков с махровыми полотенцами. Все отделано в приятных светло-зеленых тонах, располагающих к отдыху, но Майкл был слишком измотан и напряжен, чтобы оценить по достоинству интерьер комнаты. Стоун открыл кран, отрегулировал воду и начал что-то искать в навесном шкафчике. — Раздевайся, — не оборачиваясь, отдал он приказ. Майкла бросило в холодный пот от одного этого слова. Снова? Сколько же можно? Неужели они еще не достаточно наигрались сегодня? Стоун неожиданно захлопнул шкафчик с оглушительной силой, простонал тихо, прижавшись лбом к поверхности. У Майкла от такого поведения еще больше поджилки затряслись. Сейчас его накажут. Точно накажут. — Твой запах сводит меня с ума, — почти прорычал оборотень и, немного помолчав, продолжил вновь. — Это дезинфицирующее средство, — с тяжелым вздохом повернулся он к Майклу. — С обезболивающим эффектом, — добавил он, выливая жидкость в наполняющуюся ванну. — А это — пена. Просто пахнущая пена, — объяснил Стоун, выливая немного из второй бутылки. — Раздевайся и залезай в ванну, тебе нужно помыться. Я отвернусь, но из комнаты не выйду. Ясно? Майкл в ступоре смотрел на ванну и на повернувшегося к нему спиной оборотня. Серьезно? Почему бы тогда не выйти? Он не доверял Стоуну. Не хотел раздеваться снова, но его желания больше не играли никакой роли. Стоун терпеливо стоял к нему спиной и никак не торопил. Это, наверное, и помогло решиться. Майкл избавился от одежды, от этой серой тюремной робы, которая делала его рабом. Ванна уже набралась к тому моменту, покрытая пеной горячая вода манила к себе. Майкл аккуратно забрался в воду, едва не застонав от наслаждения. Позволить себе понежиться в таком количестве воды он мог лишь в далеком детстве, когда еще родители были живы. Потом ему пришлось оказаться в месте, где принять душ вечером уже было большой удачей. Из-за перебоев в водоснабжении мыться приходилось быстро и не так часто, как хотелось. — Шампунь и мыло справа от тебя, — произнес Стоун. Майкл озадаченно смотрел в спину оборотня. Тот и в самом деле не подглядывал, сел на скамейку лицом к двери. Что вообще происходит? Поведение оборотня было таким странным, что пугало. Этот мужчина вообще с головой не дружит? Вода была слишком хороша, чтобы думать о чем-то другом. За пеной не было видно его тела, но Майкл чувствовал легкое пощипывание лекарства, которое снимало боль с измученного тела. А запах пены и в самом деле был приятным, расслабляющим. — Что там делали с моим телом? — спросил Майкл, набравшись смелости. Он хотел знать последствия. — По контракту вы не имеете права наносить вред моему здоровью. Майкл и сам понимал, как глупо это звучит, но его пугало незнание. — Раны от игл микроскопические, последствие электрической стимуляции — лишь слабость мышц, это тоже можно восстановить. — А что в меня… Майкла передернуло от воспоминаний. Может, и лучше, что Стоун не дал ему увидеть. — Это специальный живой организм, похожий на червяка. Он не причинил тебе вреда, — заверил Стоун уверенно. — Его… вытащили? — напряженно спросил Майкл, поерзав от мысли, что «червяк» внутри него. — Да. — Это вы вырубили меня? — пользуясь тем, что оборотень разговаривает с ним, Майкл хотел разобраться. Стоун ответил с неохотой: — Да. Итан перегнул палку с мощностью, ты мог не выдержать. — Зачем вы вообще это делали со мной? — обхватив себя руками, спросил Майкл. — Я расскажу, когда ты будешь готов. Помойся, я принесу тебе новую одежду. — Стоун поднялся, по-прежнему не смотря в его сторону. — И, Хайз, не делай глупостей. Твоя смерть станет фатальной для твоей сестры, поэтому подумай сто раз, прежде чем сделать что-то. Стоун вышел, оставляя Майкла растерянно смотреть на дверь. Оборотень решил, что он собрался наложить на себя руки? Майкл совсем не понимал того, что делает Стоун, что за игру ведет. Его слова расходились с действиями. То он орет на него, называя шлюхой, то беспокоится о его самоубийстве, делает ванну и объясняет произошедшее. Еще немного, и голова задымится от мыслей. Майкл тряхнул головой и потянулся за мылом и шампунем. Он не хотел выходить из воды, ему нравилось тепло, горячий пар и еловый запах. Стоун вернулся к нему через минут пять, положил стопку одежды на скамейку и вышел. Майкл проводил его взглядом, радуясь одиночеству. Он еще немного позволил себе насладиться ванной, искупался и неохотно вылез из воды. Вытершись большим махровым полотенцем, которое для него было просто огромным, Майкл подошел к стопке одежды. Трусы ему по-прежнему не дали, но хотя бы серая униформа сменилась на комфортные, мягкие брюки и голубую кофту из приятного материала. Смыв всю грязь прошлой ночи и сегодняшнего дня, Майкл почувствовал себя немного лучше. Он так давно уже не принимал ванну, что разнеженный мозг стал выкидывать какие-то странные желания. Майкл хотел, чтобы рядом появилась мама и обняла его, погладила по голове и улыбнулась так тепло. Чтобы рядом появился отец и разобрался со всеми проблемами, заверяя, что он в безопасности, как и маленькая Софи. Майкл протолкнул появившийся комок в горле и открыл дверь. Таким разбитым он себя уже давно не чувствовал, но не собирался поддаваться сентиментальным желаниям, от которых теперь никакого толку. Родителей уже нет, а за Софи отвечает он сам, поэтому ему нельзя раскисать и сдаваться. Собравшись, Майкл вышел в гостиную и увидел там очередного гостя. — Оу. Ник, да он выглядит нормально, — увидела его девушка. — Ты чего так запаниковал? — упрекнула она, повернувшись к Стоуну. — После нашего разговора я уж подумала, Итан запытал его до смерти. Привет, — махнула девушка рукой. — Майкл, верно? — Да, — Майкл бросал взгляды на Стоуна, пытаясь определить, как ему себя вести, но тот смотрел в окно так, будто его здесь не было. — А я Фри, — девушка протянула ему миниатюрную ухоженную ладонь. — Подруга Ника. Майкл ответил на крепкое рукопожатие. — Как себя чувствуешь? — прямо спросила Фри. Ответ просто вылетел из головы. Майкл был так растерян от того, что кто-то интересуется его здоровьем, что просто выпал из реальности. Он снова взглянул на Стоуна. Почему тот молчит? Что нужно делать? Стоун отреагировал на тишину в ответ и повернул голову в его сторону. — Ник, ты ведь все понимаешь, да? — перестала улыбаться Фри. — Ненавижу тебя, — обреченно произнес Стоун. — Прости, — с сочувствием ответила девушка. Майкл переводил взгляды с одного на другую, чувствуя себя дебилом, который ничего не понимает. — О чем вы? — Да так, о своем, о волчьем, — отмахнулась Фри, взяв его за руку и подтолкнув к дивану, где сидел Стоун. — Давай, присаживайся, — усадила она его рядом с хозяином дома и сама села рядом. — Ник, ну не будь козлом! — Что происходит? — вновь заволновался Майкл, когда Стоун продолжил сидеть без движений. — Ты, главное, не нервничай, — начала Фри, чем напугала еще больше. Ее ладони легли ему на коленки, и это неожиданно взбесило. Майкл убрал хрупкие девичьи ладони, отчего в комнате стало еще тише. В чем дело? Он… не должен был? Они хотят… его вдвоем? Да что они молчат и переглядываются так странно?! Стоун повторил жест подруги, положив одну ладонь ему на колено. Майкл хотел возмутиться, тоже скинуть чужую руку, но внезапно почувствовал облегчение и странное теплое чувство внутри, словно он под защитой. Это было пугающее чувство, незнакомое, острое, непривычное совсем. — Это странно, — выдала наконец Фри. Стоун убрал ладонь, и все прекратилось, наваждение ушло, но стало приходить осознание. С ним что-то сделали. В том здании, пока шпиговали иголками. Майкл оцепенел с головы до пят, не желая верить. У него перехватило дыхание, и стало так страшно. — Не паникуй, — потребовал Стоун, вновь положив ладонь на коленку. — Все в порядке. Майкл замотал головой. — Что вы сделали со мной? — сипло от эмоций спросил он, вскакивая с дивана. — Ничего страшного не произошло, парень, — поднялась и Фри. — Ты просто стал более чувствительный к оборотням, вернее, к оборотню, одному, кажется. Впервые, конечно, такое вижу. Обычно люди после процедуры начинают так реагировать на всех оборотней. — Что это значит? — испуганно потребовал ответа Майкл. — Ты будешь реагировать на мои прикосновения. Тебе захочется быть со мной рядом, — ответил Стоун спокойно. Майкла пробрало дрожью от мысли, что он становится чьим-то рабом во всех смыслах. Даже собственное тело теперь будет против него? Нет. Нет, это не должно так быть. — Успокойся, — вновь попыталась вмешаться Фри. — Ничего страшного не случилось. Ник не обидит. Майкл нервно засмеялся. Не обидит? Серьезно? Майкл хотел рассказать о том, кто тут главный обидчик, но его истерика не имела смысла. Он продался сам. За деньги. Продал себя в рабство. — Можно я побуду один? — попросил он тихо, стараясь не сорваться от всего происходящего. — Иди в спальню, — махнул рукой Стоун. Он даже не выглядел виноватым. Да и с чего бы? Он заплатил за игрушку и был вправе делать с ней все, что ему хочется. Майклу хотелось перейти на бег, но он сдержал ровный шаг, чувствуя взгляды в спину. И лишь оказавшись в спальне, он позволил себе выдохнуть. Один короткий вздох. Голова шла кругом, мысли путались, а от неожиданной новости его буквально начинало трясти. Так эти все иглы и электричество, они… делали его рабом окончательно? Это теперь будет так? Его против воли будет тянуть к оборотню, он сам будет желать всего того, что с ним делают? Это был просто удар под дых, хуже, чем секс и унижения. Майкл не находил себе места, он не знал, куда ему деваться. Мышцы все еще глухо ныли, а слабость давала о себе знать. На место растерянности и шоку приходила злость. — Суки, — простонал он в бессильной ярости, хватаясь за голову. Ему хотелось выдернуть себе клок волос, чтобы стало легче. Он никак не мог справиться с собой и гневом, что рвался наружу. Он всего вторые сутки в рабстве, а ему уже хочется или убить оборотня, или вскрыться самому. Может… сбежать? Забрать Софи и скрыться на окраине. Их там не найдут, там можно спрятаться. Майкл лихорадочно стал думать о том, каким образом устроить побег и добраться до границы. Там совершенно другой мир и другие законы. Только… Мысли застопорились. Какая жизнь ждет сестру на окраине? Голод, грязь и бесконечная война за жизнь. Она не получит образование, вырастет и будет пахать на очередном заводе, чтобы какой-то лысый мужик потом взял ее в жены? Майкла скрутило от отвращения. Нет. Он не мог позволить этому произойти, если у него есть шанс все исправить. Софи достойна лучшего. Если он выдержит шесть месяцев, Софи сможет жить в Варте, сможет учиться, она найдет себе достойного мужа. Майкл вздрогнул на скрип двери и поднял голову, натыкаясь взглядом на Стоуна. Сердце разрывалось от обреченности и ужаса. Как ему это выдержать? Как пережить эти шесть месяцев унижений и боли? Всего двое суток, а его уже превратили в жалкую подстилку! — Успокоился? — Стоун закрыл за собой дверь и сел на край кровати. Майкл следил за его движениями, продолжая сидеть в углу с вытянутыми ногами. Ему хотелось разозлиться на оборотня, броситься на него и отомстить за все, но у него не получалось. Он должен ненавидеть этого оборотня! Должен, черт возьми! Потому что Стоун — больной ублюдок с башкой набекрень, который отобрал его волю! — Я теперь буду ноги тебе лизать по собственному желанию? — едко спросил Майкл, не удержав пугающее осознание того, насколько он теперь принадлежит оборотню. — Если захочешь, — ровно ответил Стоун. — Не будет теперь так, как я хочу, — обреченно произнес Майкл тихо. — А ты думал, что за такие деньги будешь просто задницу подставлять? Стоун был прав. На все сто процентов. Но от этого стало еще паршивее. Верно. Они покупали игрушки, которые можно ломать. — У меня есть право вето, — вспомнил Майкл договор, уцепившись за эту информацию. — Вы должны были предупредить меня о том, что собираетесь поджарить мой мозг и сделать из меня куклу, которая будет сама желать быть куклой! У меня есть возможность три раза отказаться. — Ты не можешь отказаться от процедуры. Это обязательный пункт, и он указан в договоре, — сообщил Стоун. Дьявол! Майкл стиснул кулаки. — Что за процедура? Что вы сделали со мной? Почему я… Майкл осекся, он не мог даже закончить предложение, не взвыв от воспоминаний собственной реакции на оборотня, собственного желания чувствовать его прикосновения. — Фри сказала, что тебя, скорее всего, напугала потеря контроля над собой, — Стоун смотрел на него так, будто проверял предположение подруги на истинность. — Учитывая то, что ты сказал недавно, ты думаешь, что будешь сам хотеть быть со мной? Майкл не ответил. Будто тут и так не ясно. Черт возьми, да ему даже сейчас хочется, чтобы к нему прикоснулись! Это просто сводило с ума! — После операции люди обычно становятся более чувствительными к нам, — продолжил Стоун, поняв, что ничего не услышит в ответ. — Вы не теряете волю, Хайз, просто становитесь уязвимее на физическом уровне, чувствуете себя обнаженными изнутри. Да. Вот это вот точное описание его состояния. Обнажен изнутри, открыт для ударов, и никаких щитов, никакой защиты. Это пугает сильнее, чем физические пытки. Сейчас Майкл даже не сомневался в том, что его легко будет сломать в таком состоянии, слепить из него настоящего раба. — Но ты будешь реагировать так не всегда, — обнадежил Стоун. Майкл почувствовал, как в груди загорается надежда. — Самое сложное тебя ждет в первую неделю. Потом интенсивность таких ощущений будет снижаться, и через две недели все вернется в норму, — пояснил Стоун. Две недели? Немалый срок, и при желании этого времени точно хватит на осуществление всех извращенных фантазий оборотня. Но Майкла в глубине души успокаивала мысль, что это не навсегда, что у него еще есть шанс стать собой. — Есть что-то еще? — спросил Майкл, вспоминая реакцию Фри внизу. — Вы были удивлены чему-то. Стоун помассировал виски, словно этот разговор начал его утомлять. — Обычно после процедуры человек реагирует на всех оборотней одинаково, ищет прикосновений, поддержки, заботы. Мы удивились тому, что ты оттолкнул Фри, но отреагировал на меня. — Почему это произошло? — Я не знаю. Может, тебе и раньше не нравились женщины. — Ложь, — резко возразил Майкл. — Мне нравились женщины. — Ты был девственником до меня, — со смешком напомнил Стоун. Майкла почему-то задел этот смешок, раня неожиданно глубоко. Точно. Девственник. У него даже женщины не было, ничего не было. Никаких романтических отношений. Никакого секса. — Ты сейчас выглядишь так несчастно, что мне хочется утянуть тебя на колени и приласкать. Майкл напрягся, подобрался. — И я знаю, что тебе тоже хочется этого, — добавил Стоун так, будто и в самом деле знал о нем больше. Майкла пугали собственные реакции, они были ему настолько незнакомы, что его буквально ломало от них, от осознания, что странные желания не исчезают. — Я видел как-то человека после процедуры. Он ластился котенком и тянулся к любому оборотню в поле видимости. А ты как дикий кот, готов выпустить когти и шипеть, лишь бы не даться в руки, — улыбнулся Стоун. — Не надо бояться, я не собираюсь пользоваться твоим состоянием. Могу даже тебе новую сделку предложить — в ближайшую неделю вместо секса я просто буду обнимать тебя. Ого. Майкл не ожидал такого. Неделю без кабачка в заднице? Где тут подвох? — Согласен? Майкл не доверял оборотню, но разве можно отказываться от такого предложения? Болезненный секс явно хуже, Майкл не сомневался в этом. Если бы только он понял сразу, как сильно ошибался, никогда бы добровольно не ступил в ловушку, но осознание этого пришло намного позже. — Иди ко мне, — Стоун протянул ладонь. Майкл не сразу решился вложить свою руку и подняться, но в конце концов сдался. Стоун потянул его на себя и в самом деле усадил на колени. Учитывая их разницу в росте и весовых категориях, получилось у него осуществить данный финт легко. Стоило оказаться к оборотню так близко, Майкла затопило смущением и стыдом. Ему было так жутко неловко, что проще, наверное, позволить трахать, чем быть так близко. — Ты так напряжен, — отметил Стоун тихо, положив одну ладонь ему на спину. — Расслабься. Майкл не чувствовал уверенности. Некомфортно. Он хотел уйти от прикосновений, несмотря на скребущее желание противоположного. В последний раз его обнимала мама в детстве. И это было так давно, что Майкл не помнил, как все должно происходить. — Дикий ты котяра, — улыбнулся неожиданно Стоун. Его голос звучал тихо и мягко, бархатно, обволакивая теплом. — Позволь себе побыть слабым, совсем немного. Пару минут всего. Ничего плохого не случится. Его слова сбивали с толку, они проникали в сознание и унимали нервозность, а собственная реакция ставила в тупик. Майкл не хотел расслабляться, не хотел доверять оборотню, но против воли желал быть к нему ближе, хотел на минутку почувствовать себя в безопасности. И это было так дико для него, так несвойственно ему, что выбивалось из реальности. Словно сейчас он и не совсем он. — Все хорошо, Майкл, — успокаивал его Стоун. — Ты сильный и смелый. Молодец. Вот так, не бойся. Объятье было крепким, но не удушающим, теплым, настоящим и таким нужным, что превращало в желе. Майкл нервно выдохнул, погружаясь все больше в нежность сильных рук. Всего на минуту, на мгновение вспомнить, как это — принимать чью-то заботу. — Хороший мальчик, — поглаживая его по спине, продолжил хвалить Стоун с такой неподдельной искренностью, что сердце сбивалось с ритма. — Ты все правильно делаешь, отпусти себя, позволь мне позаботиться о тебе сейчас. Порядок? Стоун заглянул ему в лицо. Майкл чувствовал себя полностью невменяемым и дезориентированным. В нем что-то крошилось и тянулось к оборотню, что-то, чему невозможно противостоять, с чем не хочется бороться. — Не бойся, малыш, — ласково погладил Стоун по щеке. Майкл прикрыл глаза. Он понимал, что собственная реакция ненормальна, но не мог собраться. Он так устал от вечной войны за жизнь, что теплые и сильные руки, державшие его, уже не казались ошибкой. — Тебе нужно отдохнуть. Для твоего организма слишком большая нагрузка. Поспишь, и станет легче, да? Майкл чувствовал сонливость, словно то напряжение, в котором он пребывал весь день, наконец-то начало отпускать его, выпотрошенного и выжатого во всех смыслах. Ненормально. Неправильно. Нельзя. Часть сознания продолжала предупреждать его, вынуждая собраться, сражаться, ведь нельзя доверять другим, нельзя расслабляться, нельзя позволять себе быть слабым. Но Стоун был таким большим и теплым. Он-то уж точно может решить все проблемы. Он, наверное, может и смерть схватить за горло. — Умничка, — снова похвалил его Стоун, поднимая на руки и укладывая на кровать. Майкл пытался сопротивляться, он пытался подняться, возразить, но было так трудно отказываться от легкости и покоя. — Нет-нет, лежи. Я побуду с тобой, пока ты не уснешь. — Стоун лег рядом и обнял его мягко. — Это все последствия процедуры, не бойся. Поспи, тебе станет лучше. Обещаю. Так хотелось поверить в обещания. Майкл потянулся к сильному и горячему телу рядом, прикрывая глаза, уткнулся носом в чужую грудь, прячась от всего мира. Он что-то говорил, сам уже не понимая, что за бред несет. — Я не брошу. Не брошу, — заверил Стоун шепотом. Это хорошо. Ведь Майкл помнил — его бросают все. Всегда. Слабость охватывала целиком, призывая отключиться вовсе, уснуть. Побыть в тепле. И он не стал больше сопротивляться.