Мой мир у твоих ног

Завтракать с оборотнем до сих пор было некомфортно, особенно после вчерашнего смущающего вечера, когда Майкл уснул рядом с волком. Проснулся, правда, уже в кровати, хотя не помнил, чтобы шел к ней сам. — Сегодня вечером нам нужно будет съездить на вечеринку к Заку, — сообщил Доминик к концу завтрака. Он выглядел так, будто вчера ничего и не происходило. — Поэтому с утра проведем все процедуры, а то, боюсь, потом ты мне в руки не дашься, — размазывая еду по тарелке, задумчиво произнес он. — Можно ли как-то избежать этого похода? — Впервые за утро посмотрел Майкл в лицо оборотня. — Нет, — категорично ответил Доминик тоном, не подлежащим обсуждению. — А прекратить поджаривать меня током? — попытал счастья Майкл. Его смущала и беспокоила эта процедура, которую хотелось избежать. После нее он становился сам не свой, и вчерашний день лучший показатель того, что эта процедура как-то влияет на его восприятие. — Нет, — вновь отказал Стоун. — Они ведь не узнают, если ты пропустишь пару дней, можно… — Нельзя, — резко осадил его Доминик, прекратив выглядеть понимающим и добрым. Майкл напрягся от подобного тона. Кажется, он начал обманываться хорошим отношением оборотня, считая его чуть ли не союзником. — Будет обследование в конце недели. Если они не увидят результатов, то поймут, в чем дело. — Поймут, что ты меня пожалел? Им-то какое дело до того, буду я куклой послушной или нет? — Хватит, — жестко произнес Стоун, строго посмотрев на него. — Это не обсуждается, Хайз. — Разве ты не говорил, что собираешься спасти меня? — продолжил Майкл, проигнорировав явный намек на прекращение разговора. Он не мог так просто сдаться. — Так помоги. Должен же быть способ избежать процедур. — Нет.  Стоун начинал злиться, и это чувствовалось всем телом. Он не понимал, насколько пугает потеря контроля, когда ты уже не принадлежишь себе, когда твои желания не твои. Лучше уж физическое истязание! — Может, тогда мне тоже стоит сказать тебе «нет», — не уступал Майкл. Страх подталкивал его к безумствам, бессмысленному противостоянию, исход которого был определен заранее. Стоун как-то нехорошо ухмыльнулся, от него буквально парило сдерживаемой яростью. — Раз твоя жизнь зависит от меня, может, мне стоит воспользоваться этим? — Ты угрожаешь мне? — Голос Стоуна оставался спокойным, но холода в нем стало так много, что Майкл пожалел, что заикнулся. Надо было срочно давать задний ход, но неожиданно проснувшаяся гордость и упрямство не позволили. — Если ты не откажешься от этой процедуры, на вечеринке вашей сегодня я использую право перепродажи, — вспомнив этот пункт договора, выдал Майкл. Вчера он внимательно прочитал их контракт. — Я могу сменить хозяина, а это нанесет удар по твоей репутации, верно? Выставит тебя полным олухом, который не может справиться с человеком. Стоун медленно поднялся из-за стола, обошел его и встал за спиной Майкла. От такой близости по спине пробежали мурашки, но Майкл не оборачивался, смотрел прямо, хотя сердце забилось быстрее, когда Стоун склонился и прошептал прямо на ухо: — Попробуй. Майкл не успел отреагировать — оборотень вздернул его на ноги так резко и неожиданно, что стул упал. Заломив ему руку за спину, толкнул вперед. Значит, так? Майкла охватила злость. Его достало быть послушным! Он со всей силы ударил свободной рукой в бок оборотня. Стоун от неожиданности ослабил хватку, и Майкл воспользовался этим, увернулся и рванул в сторону, к выходу. В голове уже не осталось ни одной связной мысли, лишь желание сражаться с оборотнем. Стоун перехватил его одним рывком, хватая за горло. Майкл отреагировал импульсивно, на инстинктах, не задумываясь о своих действиях — удар ногой в голень, точно в сустав. Стоун вдруг зарычал, разжимая руки, будто не в силах стерпеть боль удара. Времени не было, все происходило так быстро, что обдумывать свои действия не получалось. Майкл ударил в грудь оборотня, четко, без права на ошибку. Он сам испугался своих действий, когда Стоун внезапно рухнул на колени, зарычав громче, яростнее. Майкл в ступоре, тяжело дыша от адреналина, шокированно смотрел на оборотня и не понимал, как все это произошло. Какого черта вообще? Он… он смог одолеть оборотня в три раза больше его самого? Стоун прикидывается, что ли? Как это могло произойти? Майкл потрясенно смотрел на свои руки, которые действовали будто сами по себе. Этой короткой заминки хватило, чтобы Стоун пришел в себя. Когда он поднял голову, его глаза светились, словно оборотень находился в шаге от обращения. Майкл похолодел. Ему конец. Стоун бросился в атаку с такой скоростью, что Майкл и шелохнуться не успел. Стоун ударил так, что Майкла отшвырнуло к противоположной стене. Сильно ударившись плечом и головой, Майкл застонал и свалился на пол. Перед глазами заплясали звезды, но ему не дали времени очухаться, подняли и потащили наверх. Комната закружилась, все двоилось, но Майкл пытался отцепить руку оборотня от себя. — Пусти! — потребовал он сипло, едва не навернувшись с лестницы. — Заткнись! — рыкнул Стоун, втаскивая его на второй этаж, как вещь, не заботясь о ее сохранности. От него исходила волна такой силы и злости, что Майкл интуитивно сжался и приготовился к худшему. Его сейчас просто разорвут на части. Стоун дотащил его до спальни и с силой толкнул вперед. Майкл не удержался на ногах, рухнул на пол вместе со своими звездочками, которые потонули на миг в темноте. — Чертов монстр, — процедил Майкл раздраженно. Как они могли победить в войне с тварями, которые превосходят их в физической силе в сотни раз? — Ты еще не видел настоящих монстров, сучонок, — схватив его за волосы, Стоун оттянул ему голову. — И это не оборотни. Майкл вновь попытался ударить, но его так мутило, что движение вышло смазанным и пустым. Стоуну лишь удобнее было скрутить его и кинуть на кровать. Кровать напомнила ему о первом дне, о том сексе. Вот тут-то Майкл запаниковал всерьез, начиная вырываться отчаяннее. — Не надо, — Майкл и сам не ожидал, что так испугается. — Пусти! Стоун, игнорируя крики, ремнем привязал его руки к кровати. Майкл задергался сильнее, уже жалея, что пошел против воли оборотня. — Будешь дергаться, я переломаю тебе руки и ноги, понял? — резко произнес Стоун, схватив его за подбородок. Майкл перестал вырываться, нервно и часто дыша после потасовки. Голова все еще кружилась, но Стоун выглядел сейчас совсем озверевшим, он пылал яростью, которую, казалось, едва контролирует. Он будто заставил себя отступить на шаг. Майкл вздрогнул, когда Стоун ударил кулаком в стену, не в силах удержать бурлящие эмоции внутри себя. Оставшаяся вмятина в стене напоминала дыру. Стоун не выглядел вменяемым, он словно сорвался с цепи и готов был броситься на любого. Если в таком состоянии он сейчас ударит, то остаться в живых вряд ли получится. Майкл зажмурился, когда Стоун вновь ударил в стену. С потолка посыпалась штукатурка. Черт возьми, да он настоящий псих! Когда Майкл увидел в его руках электростимулятор, у него душа ушла в пятки. — Не надо, — в ужасе прошептал он, смотря на орудие пытки. — Не надо, Доминик. Ты убьешь меня сейчас. — Не убью, — хмыкнул Стоун, немного приходя в себя. Он все еще выглядел как слетевший с катушек маньяк, но его глаза больше не светились. — Если не будешь сопротивляться. Майкл нервно выдохнул, когда оборотень стянул ему брюки и нижнее белье. Стоун положил ладонь ему на бедро, удерживая от необдуманных поступков. Майкл не удержался, закричал, когда Стоун приставил рогатку к его мошонке и включил ток. Дернуться не получилось, его держали и прошивали насквозь болью. Несколько секунд показались вечностью, из прокушенной губы стекла капелька крови, и во рту появился тошнотворный вкус. Когда Стоун убрал рогатку, Майкл дышал так, будто пробежал несколько десятков километров. Мышцы стали слабыми, а боль все не отпускала. Теперь Майкл понял, как это — по-плохому. Вчера все было намного легче вынести, сейчас же его просто скручивало в приступе неконтролируемой истерики. Его трясло, уже не от боли, а от необратимости всего происходящего, от ощущения своей ничтожности и слабости. — Анальную стимуляцию будем проводить так же или ты сделал нужные выводы? — спросил Стоун. Его голос вновь обрел прежние интонации, неконтролируемое бешенство, видимо, отпустило оборотня. — Жду ответа, — потребовал он. — Сделал, — презирая себя, прошептал тихо Майкл. Он не хотел больше так, резко и больно, грубо, проваливаясь в страх и боль без поддержки. Только не так. Дыхание все еще было прерывистым и частым, грудь ходила ходуном, но он готов был сохранить условную добровольность. Стоун, ничего не объясняя, вышел из спальни. Спустя несколько минут снизу раздался звон бьющейся посуды, отчего по телу прошла судорога страха, но довольно скоро все стихло. Майкл понял, как ошибся, думая, что может угрожать оборотню такого уровня. Теперь становилось понятно, отчего Стоуна так боялись — он вспыхивал словно спичка, его ярость разгонялась с нуля до ста за считанные секунды, легко, без каких-либо особых усилий. И это не было нормально. Реакция Стоуна была безумной, неадекватной. Мысли хаотично бегали от одного к другому, прогоняя все, что случилось за утро. Постепенно паника, что охватила Майкла в присутствии оборотня и от болезненной экзекуции, начала затихать. Он на пробу дернул руками, но ремень не поддался. Майкл поерзал, пытаясь вернуть штаны на место, но тут вернулся Стоун со стаканом в руке. Поставив его на тумбочку, он склонился над кроватью. Майкл напрягся, следя за каждым его движением, но Стоун лишь развязал ему руки. Освободившись, Майкл поспешно натянул брюки и с опаской покосился на него. — Держи. Выпей, — Стоун протянул ему стакан. Майкл не стал спорить. В горле пересохло, и он жутко хотел пить. В стакане оказался апельсиновый сок, свежий, чуть сладковатый, такой приятный на вкус. — Никогда больше не пытайся драться со мной, Хайз, — присев на край кровати, произнес Стоун. Он даже не смотрел в его сторону. — Особенно методами Охотников. Майкл вообще уже опасался открывать рот, хотя не понимал, о каких таких методах говорит оборотень. — Кто учил тебя драться? — повернулся Стоун к нему. — Никто, — мотнул Майкл головой, желая отсесть подальше. — Твои удары были точны до дюйма, не говори мне, что ты случайно попал во все слабые места оборотня, — резко произнес Стоун, неудовлетворенный ответом. — Сустав голени, третье ребро. Ты бил в цель не раздумывая, на автомате. Не каждый Охотник может попасть так точно, как это сделал ты. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — простонал Майкл. Да что за бред? — Кто тебя учил? — Никто. Никто, черт тебя дери! Оно само как-то так вышло, — путано пытался объяснить Майкл. Его и самого удивила собственная проворность, что он мог сказать? — Может, если только… Майкл подумал об отце. Он помнил, как тренировался с отцом каждое утро, делал упражнения, непонятные, но интересные. Ему было весело с отцом, они дурачились и играли, это не было… специально. — Что? Договаривай, — настаивал Стоун. Майкл порылся в памяти, вспоминая внутренний дворик и столбик с кормушкой для птиц. Чтобы насыпать туда зерна, нужно было ударить по кнопке. Ударить нужно было, только держа руку под правильным углом, иначе кормушка не спускалась. Отец переделывал эту кнопку каждый год, но Майкл всегда бил по ней без задней мысли, уже привыкнув к движению. Майкл задумчиво посмотрел на свою руку и вытянул ее вперед, словно собирался нажать на ту кнопку. Локоть чуть в сторону, наклон строго в девяносто градусов и кулак чуть ниже линии горизонта. — Кормушка, — произнес Майкл, потрясенный новым ракурсом своих воспоминаний. — Кормушка? — не понял в этот раз Стоун. Майкл рассказал ему о детстве, когда в его обязанности входило утром накормить весь двор. Вспомнил, как бил ногой по рычагу, чтобы открыть загон для кур. — Значит, твой отец, — вынес Стоун вердикт. — Мой отец был врачом. Это просто детские забавы, чтобы мне не было скучно, — возразил Майкл, не веря, что отец мог специально обучать его каким-то приемам. Да и откуда мог знать о приемах Охотников простой провинциальный врач? — То, что я задел тебя, просто случайность. Стоун помолчал немного, думая о чем-то своем, а потом кивнул: — Возможно. Мы просто перенервничали. Но запомни. Я не смогу остановиться, если ты начнешь драку вновь. Мои инстинкты волка сработают быстрее, чем я успею осознать, что делаю. После плена я не могу контролировать подобные вспышки. Понял меня? — Да. — Надеюсь, мы не станем больше возвращаться к этому. Не теряй голову, Хайз. Потому что ты и сам знаешь: физически я сильнее тебя, даже примени ты на мне весь арсенал рукопашного боя Охотников. У тебя нет нужной подготовки, чтобы сразиться с оборотнем. Что касается процедуры, то ее нельзя отменить или пропустить. Если ты не будешь меняться, они все поймут. А теперь снимай штаны и становись на четвереньки. Стало ясно — сбежать не получится. И оттягивать уже не имеет смысла. Стоун наглядно показал: если им что-то нужно, они это получают. Поэтому Майкл неловко стянул брюки, под строгим взором оборотня: «Полностью». — Поперек кровати, задницей ко мне, — скомандовал дальше Стоун, ставя рядом с кроватью стул. Майкл выполнил приказ, чувствуя себя чертовски унизительно. Прикусив губу, он нервно ждал, пока Стоун снова что-то достанет из коробки, где лежала рогатка. — Ударить током придется по определенному месту. Чтобы его найти, я проникну в тебя пальцем, — произнес Стоун. — Расставь ноги шире и наклонись, — он надавил на лопатки, заставляя опуститься. Поза стала еще отвратительней, рубашка задралась. Майкл уткнулся лицом в матрас, стараясь не думать, как доступно сейчас выглядит. У него пылали и щеки, и шея, и уши от стыда. Он чуть не дернулся, когда Стоун коснулся его ануса влажным пальцем. — У тебя уже тут все зажило, не переживай, — протиснув внутрь один палец, сообщил оборотень. — Расслабься. Палец двигался с большим трудом, но сильной боли не доставлял, лишь легкий дискомфорт и огромное море смущения. Майкл ничего не чувствовал, кроме пылающего стыда и неловкости, а вот Стоун, кажется, нашел, что искал. — Я вставлю расширитель, — прокомментировал он. Майкл прикусил губу, когда его заднего прохода коснулся холодный металл. Стоун проталкивал его медленно, ввинчивая глубже. Расширитель явно был хорошо смазан, Майкл чувствовал эту влагу и усилившееся давление. — Еще чуть-чуть, — погладил его по спине Стоун. Майкл сдержал ругательства. У него лоб покрылся испариной от усердия, с которым он пытался не дергаться и стоять в доступной позе. — Вот так, хорошо. Ты очень возбуждающе выглядишь в такой позе. Как себя чувствуешь? — Тебе бы лучше заткнуться, — процедил Майкл. — Не нервничай. Мы уже на середине пути. Я сейчас раскрою твою дырку, — продолжил Стоун, погладив его по бедру. Его прикосновения были бережными, осторожными и почему-то успокаивали. Не то что минутами ранее, когда Стоун поджаривал его яйца. Сейчас он действовал осторожно, и это ощущалось во всем. Майкл почувствовал, как его растягивают металлической штукой. Становилось больно и неприятно. Он спрятал лицо в сгибе локтя и шумно выдохнул. Когда же это все закончится-то?! — Не зажимайся, расслабься, ну же, давай, — Стоун вновь провел ладонью по его бедру, удерживая на месте. Давление внутри стало болезненным, но руки оборотня отвлекали Майкла от штуки в заду. Он старался дышать ровнее и последовать совету Стоуна, получилось не сразу, но его вроде бы прекратило выворачивать наизнанку от ужаса. — Сейчас я вставлю прибор, не пугайся. Что-то зашуршало за спиной, а следом Майкл почувствовал прикосновение чего-то холодного внутри. Это не могло не пугать, ощущения были такими насыщенными, острыми и яркими, пробирающими холодом до костей. Но Стоун неожиданно наклонился чуть вперед и накрыл своей ладонью его. Запомнил, сволочь. Майкл не стал отвечать и хвататься за сильные пальцы, как раньше, но в глубине души был благодарен за поддержку, несмотря на все творившееся безумие. Удар тока был такой сильный, что Майкла против воли выгнуло. Он прикусил губу, стараясь не орать, но было чертовски больно! Его словно протыкали иголками всего, с головы до пят, вонзили в тело и оставили подыхать. Длилось это недолго, но ощущения охватывали с головой, вывернув каждую клетку до предела. — Мы закончили, — Доминик вытащил из него дьявольскую штуку, убрал расширитель, унимая жуткий дискомфорт. Майкл рухнул на постель, пряча лицо. У него не было сил даже на то, чтобы злиться и смущаться. Стоун перевернул его на спину и заглянул в лицо. Вряд ли он увидел что-то для себя приятное. — Где-то болит? — спросил он, осматривая его снизу вверх. Майкл не ответил. Он устал. Просто безумно устал. Ему даже дышать было тяжело. — Теперь все станет хуже? — задал он вопрос, больше в пустоту, чем оборотню. — Да не станешь ты другим человеком, — раздраженно произнес Стоун. — Попробуй просто поспать сейчас. Майклу уже начинало казаться, что он только и делает, что спит после аукциона. Спит, получает порцию боли и снова спит. — Ненавижу тебя, — бросил Майкл от души. — Чертов волк. Стоун не обиделся, улыбнулся даже. — Отдыхай. Я пока приберусь внизу. Или мне посидеть с тобой? — Свали. Майклу было уже плевать даже на спущенные штаны — мышцы вдруг стали тяжелыми, а закрыть глаза и провалиться в небытие хотелось больше, чем врезать оборотню. — Хорошо. Отдыхай. Стоун не стал его доставать, накрыл одеялом и оставил одного. Майкл свернулся на краю кровати, вернул белье на место и обхватил себя руками в попытке согреться. Внезапно захотелось заплакать, но Майкл не позволил себе, лишь глубоко вдохнул и выдохнул. Нужно успокоиться и подумать. Не паниковать. Не раскисать. Да, у него не получилось избежать процедуры, он узнал, что Стоун еще больший псих, чем показалось сначала. Но на короткий миг у него получилось поставить оборотня на колени, а это означало, что они не всесильны. Майкл прокручивал в голове их короткую потасовку со Стоуном. Он бил без участия головы, словно тело само вдруг вспомнило, как нужно действовать, и это удивляло. Отец в самом деле учил его чему-то такому или все это получилось случайно? Майкл тихо фыркнул себе под нос. Наверное, он уже сходит с ума, раз думает, будто отец мог обучать его приемам Охотников, не говоря ему ничего. Бред какой-то — это была последняя связная мысль перед тем, как он провалился в сон.