Проклятый

      — Дыши ртом, — посоветовал Малис напарнице, сам стараясь не слишком активировать обоняние. Запах аммиачной гнили, казалось, проникал под кожу, выедал глаза, хоть и прикрытые маской, но недостаточно плотно.       — Пытаюсь, — процедила батарианка, в очередной раз сглатывая слюну. — Давай свалим, а?       Рослый турианец осторожно обошел пространство комнаты, стараясь не наступить на кусочки сине-зеленой плоти. Что из этого было естественным цветом внутренностей волуса, а что — процессом разложения, Тевкриден с уверенностью сказать не мог, однако у него в голове сейчас творилась локальная буря. Завихрения из «как», «куда» и прочих вопросов некоторое преследовали мысли, после чего лейтенант разогнал всю эту свору и переключился на более привычные действия — начал сканировать окружающую обстановку. Не то что б он всерьёз рассчитывал отвлечься с помощью этого, но с чего-то нужно было начать.       Гайра незаметно облизнула пересохшие губы и проговорила на выдохе:       — Я так понимаю, музей мы уже не ищем. Бля, ну и скважина в нём. Такое впечатление, будто в Червя из крупнокалиберного орудия стреляли.       — Или из «Клеймора», приложенного к позвоночнику. Выходное отверстие совершенно точно спереди.       — Отверстие... больше похоже на гребанную черную дыру!       — Тише. Я пытаюсь сосредоточиться, — оборвал её Малис. Его самоуверенность и самообладание бесили больше обычного, правда, высказать это вслух было сложно из-за накатывающих приливов тошноты. — Если хочешь, подожди меня снаружи.       Гайра упрямо помотала головой, хоть только что и высказывала желание побыстрее убираться отсюда. Она и сама не знала, зачем ей вообще присутствовать здесь, однако, раз уж осталась, то не желала упускать ни единого кирпичика из мироздания. Убийство — особенно такое жестокое — представлялось ей чем-то сакральным, возможно, передающим сам дух Омеги. И плевать, что до этого глаза женщины видели сотни трупов — этот казался особенным. Возможно, потому, что кишки волуса она видела впервые.       — Интерес исследователя? — хмыкнул турианец и, присев, направил омнитул на труп. На экране высветилось увеличенное изображение раны с неровными краями, кое-где даже подчёркнуты и снабжены пояснениями. Явно полицейская программа, подумалось ей. Даже не обычного копа, а криминалиста. Лейтенант ОГК, а как же, припасите эти сказки для кого-то другого...       Хотя, возможно, программа с черного рынка? Но откуда он знал, что здесь окажется труп? И зачем он, варрену в глотку, его сканирует?       — Не «Клеймор». Нет характерных разрывов. Возможно, небольшая мина, на которой он прилёг отдохнуть. Какая именно, не скажу, — сказал он, выпрямляя ноги. — Идём дальше.       Малис старался говорить короткими, рублеными фразами. Со стороны было хорошо заметно, как ему досаждает местный аромат. Гайра только кивнула в ответ, затем молча показала пальцем на правую дверь. Он согласно наклонил голову, и подельники быстро нырнули в неё, аккуратно закрыв за собой.       — Фу-у-ух... ну и дрянь, — расслабленно выдохнула она, прислоняясь к стене. — Хочу обратно.       — К приборам?       — К маме, блядь, в живот. Непонятно, на кой хер она меня такую везучую родила, — огрызнулась Гайра, пальцами в перчатке скребя маску. — Идём воровать — получаем полусгнивший труп. Что это за место вообще?       Малис осторожно открыл один из серебристых металлических шкафчиков:       — Судя по всему, кухня. Или склад. Я даже не могу понять, еда ли это, — постучал он когтем по серовато-рыжему бруску, консистенцией напоминающему кусок пластика. Дальнейшие поиски, впрочем, не внесли ясность, другого выхода отсюда не было, так что волей-неволей им пришлось возвращаться к месту убийства.       За дверью напротив, впрочем, Гайра обнаружила лифт. Конечно, какие лестницы в доме волуса? Лифт изнутри также был обшит ценными породами дерева, а сбоку имелась небольшая панель без кнопок и цифр — на ней тусклым светом выступал бледно-красный полукруг. Малис поколдовал над панелью управления, и лифт тронулся вниз, мягко и неспешно. Оба молчали, думая каждый о своём. Турианец пытался мысленно представить местную криминальную иерархию и провести связи к тем, кто мог бы убить подпольного скупщика, а батарианка в это время отчётливо осознавала, что ехать в лифте, рассчитанном на одного волуса, вдвоём со взрослым турианцем — не самое удачное решение. Его панцирь даже без тяжёлой броневой защиты занимал добрых две трети пространства, а то и больше. Благо, высота позволяла ему стоять, не пригибаясь.       — Надеюсь, лифт не заклинит, — нарушил он тишину. Впрочем, не самым воодушевляющим образом. Гайра хмыкнула в ответ:       — Оптимист. Как будто столетие прошло, а не десяток дней. Хотя когда я работала в баре, моя комнатушка вечно барахлила — то экран сломается, то диспенсер воды начнёт плеваться чем-то жёлтым... но, думаю, здесь всё ещё долго простоит целым и невредимым.       — Диспенсер? — приподнял он надбровную пластину. Под маской, разумеется, она не заметила удивления, ответила:       — Ага. В самых дрянных обиталищах ни ванной, ни даже душа нормального — открытый на всю комнату сортир и рядом дырка с шлангом. Хочешь — посуду мой, хочешь — мойся сам. Вот только количество воды — восемь литров в день, не больше.       — Тогда нам повезло снять логово без норм на воду, — пробормотал Малис. Лифт гостеприимно открыл их взгляду залитый белым светом коридор, вокруг — ни души, как и наверху. Сняв пистолет с пояса, он осторожно выглянул, оранжевые глаза метнулись по стенам в поиске турелей, однако защиты тут, кажется, не было. Сделал несколько осторожных шагов наружу, непрестанно озираясь. Гайра последовала за ним, пробормотав:       — Это уж точно. И бесплатно, к тому же. Куда дальше?       Лейтенант кратко мотнул стволом пистолета в сторону левой двери, она вслед за жестом метнулась вперёд и прилипла к стене сразу за проемом, заработав, одобрительный кивок. Трехпалая рука быстро лапнула входную голограмму, и голос из стены неожиданно сказал:       — Введите пароль.       — Не хочу, — отрезал Малис и коснулся небольшого шарика дрона, висевшего на поясе. Потом переменил позу и опустился на одно колено, раскроив интерфейс замка.       Ещё на поверхности — если основной уровень одного из секторов космической станции можно назвать оной — Гайра заметила, что с замками босс обращается... привычно. Как будто за плечами уже долгие годы опыта в качестве взломщика или домушника. Но откуда в его возрасте взять долгие годы опыта? Двадцать... сколько? Двадцать три года? Смех, да и только. Из тех семи с небольшим лет, что они не виделись, Малис наверняка пробыл три года в стандартном военном лагере, обязательная участь каждого подданного Иерархии, ещё года два, минимум, на то, чтобы выучить кадрового офицера. Но чем он занимался ещё два года и почему получил это назначение, Гайра Билеах понять не могла.       Однако Малис... вписывался. Вписывался так, как кадровый военный не смог бы. Если бы она лично не наблюдала его тогда ещё тощую фигуру подростка на «Омеге-5», то сказала бы, что сейчас боссу лет тридцать или даже больше, а за плечами — изрядный жизненный опыт с изучением самых разных сфер.       — Есть.       После короткого слова дверь с тихим шипением открылась, и зал за ней предстал настоящей сокровищницей. Рядами, в витринах, закрытых силовыми полями, представали всё новые и новые реликты, со вкусом подсвеченные и расположенные так, чтобы входящий тут же оценил их красоту. Однако коллекция блистала как вычурностью, так и, на первый взгляд, кошмарным хаосом — ни единого стиля, ни тематики экспозиция не придерживалась, предметы религиозной культуры азари соседствовали с человеческими музыкальными инструментами, древнее кроганское оружие сиротливо приютилось рядом с огромным, массивным камнем. Надпись у камня красноречиво предупреждала, что перед наблюдателем красуется ни что иное, как обломок Столпов Силы.       Гайра яростно выругалась. Малис повернул безликую маску к ней и негромко произнес:       — Не знал, что ты религиозна.       — Нет, но как он этот булыжник вообще сюда затащил, этот Червяк? Или дом вокруг него построили?       — Хотелось бы и мне знать, — развёл руками он. — В любом случае, нужно нацелиться на ценности попроще. Видела, некоторые силовые клети пустые?       — Ага. Тот, кто убил коротышку, скорее всего, и забрал отсюда шмот. Наверняка стащили самое дорогое.       — Или же целенаправленно искали что-то, а потом, когда нашли, убили единственного свидетеля. И пострадавшего.       — Ты видео с камер не смотрел, кстати? — спросила Гайра. Он покачал головой:       — Стерто. Хм. Похоже, что пропало немногое. Здесь был образец азарийской световой скульптуры, забрали. Вот тут и тут — старинное оружие, саларианский «тип 12» и человеческий «Юнайтед Нейшнз», кстати, последнее выпущенное оружие на принципе пороховых газов. Тоже изъяты.       — У меня две тонны вопросов по поводу того, откуда ты так хорошо знаешь оружейную историю, и касательно неё тоже найдётся с десяток, но лучше скажи, что из оставшегося самое дорогое. И побыстрее, у нас как бы труп наверху.       — Я не силён в искусстве, но, к счастью, есть справочники, — ответил Малис, в очередной раз копаясь в наручном компьютере. — Вот, смотри, «Восход Менаэ» за триста тысяч на стене висит. Или «Джембар, призрак Кагито» за семьсот. Шестьсот восемьдесят восемь, если точнее.       — А вот эта блестящая хрень?       — Не распознаётся. И поиск по табличке не даёт результатов.       — Так, может, она миллионы стоит!       — Может. Или ракету в пузо. Я возьму «Джембара», а ты можешь забрать вон ту, работа Тариэ Н'маны, «Цифровое безумие». На момент похищения оценивалась в полмиллиона, — он окинул взглядом гротескную скульптуру небольшого размера и добавил:       — Только вот не знаю, за что.       — Знать бы ещё, как эту хрень тащить, — проворчала Гайра и принялась орудовать у подножия витрины. Наконец, подельники вскрыли оба защитных поля — Малис немного помог ей — и заполучили долгожданный приз. Держа в руках ещё полмиллиона кредитов к недавно добытым, стараясь ни в коем случае не повредить хрупкий предмет искусства, а потому неся его, словно обделавшегося младенца, недовольно и на вытянутых руках, батарианка недоверчиво проговорила:       — Слишком легко. Слишком, блядь, мало гребаных подвохов. Не считая дохляка наверху.       Малис пробормотал, погруженный в оценку коллекции:       — Большую часть «гребаных подвохов» устранили те, кто пришёл сюда раньше. Осталось понять, какая связь между световой скульптурой «Мика» 8719 года и двумя пушками. И почему тот, кто вынес — или те, кто вынесли — это, побрезговал остальным, ведь, судя по состоянию Червя, они не из брезгливых.       — Я бы тоже не набирала много. Чем больше возьмём, тем сложнее будет сбыть, — посоветовала Гайра, незаметно почесывая зудящую под париком кожу головы. — Найди что-нибудь за миллион, и давим пятки отсюда.       — Ну... кусок Столпов явно потянет миллионов на семь, если не восемь. Ты за один конец, я за другой и понесли? — иронично сказал Малис, кивая в сторону колоссального осколка батарианской святыни. Его подчинённая ограничилась лаконичным и совершенно лишенным субординации:       — Иди нахер.       В итоге они сошлись на том, чтобы захватить малоизвестное, но обещающее стать жирным куском клинковое оружие родом с Палавена, и отправились обратно к лифту. Путь наверх занял куда больше субъективного времени — мысли обоих сейчас поглощала необходимость бежать, не растеряв при этом добычу, которую Малис закрыл мешками из маскирующей очертания предметов пёстрой ткани. Тем не менее, наверху, в облаке удушающего смрада, Гайра задержалась.       — Ты чего? Пошли, — поторопил её босс.       — Сейчас, — махнула рукой она и метнулась на кухню, принеся оттуда одну из запримеченных ранее прозрачных баночек, рядами устроившихся наверху. И нож. Глядя на то, как она наклоняется и отрезает несколько небольших кусков от сине-зеленой склизкой плоти, турианец сглотнул ком, подошедший к горлу. Затем Гайра плотно закрыла сосуд и бросилась к нему, а Малис, в свою очередь, развил не меньшую скорость в направлении выхода. Все инстинкты орали в унисон, что уж теперь-то точно стоит убираться подальше.       — Зачем? — бросил он на бегу.       — Потом объясню.              Потом, конечно, не случилось ничего экстраординарного. Район пустовал, большая часть полицейских сил была заблаговременно стянута для предотвращения теракта, а дом Червя уже кто-то явно посещал... и очень благородно с их стороны было оставить музей на нижнем уровне почти неприкосновенным. Двое удачливых грабителей запрыгнули в кар и снялись с места, лишь через несколько кварталов сбросив надоедливые маски. Гайра ещё старательно полила голову из дозатора специальной бутылочки с размягчителем клейкого состава, после чего с наслаждением содрала белый парик. Впрочем, турианец и сам подметил, что с прической её лицо вовсе не прибавило в красоте — насколько вообще могло претендовать на миловидность лицо женской особи чужого вида, четырехглазой, с дыхательными отверстиями вместо носа и без единой костяной пластины на лице.       Справедливости ради, мужчины-батарианцы были куда уродливее. Но лейтенант понимал, что и сам в глазах других видов красавцем не выглядит, потому свои соображения по части чужой красоты не озвучивал практически никогда. Пару раз, по пьяни... чего вспоминать.       Он перевел кар в режим автопилота и откинулся назад. Старое, однако ещё целое анатомическое кресло послушно облегло панцирь сзади, Малис украдкой бросил взгляд на сосуд в руках Гайры, который она задумчиво рассматривала. Женщина словно почувствовала, как его глаза на секунду замерли, и брезгливо произнесла:       — Сама знаю, что дурость. Но уж лучше так, чем мучиться от сомнений.       — Сомнений по поводу чего?       — Был ли он убит местными... или нет, — пустыми чёрными глазами посмотрела на него Гайра. Малис непроизвольно дёрнул жвалой, затем переспросил:       — И как ты это поймёшь по куску гнилого мяса? Я имею в виду, что методы, конечно, есть, но ты же гравифизик, а не судмедэксперт-криминалист.       — Пороюсь в справочниках, — огрызнулась Гайра. — Я, кстати, и по оптике когда-то труды строчила, а спектрографом пользуюсь получше всяких. Меня больше беспокоит вероятность того, что нашего дружка-искусствоведа могли продырявить из такой пушки, которой на Омеге быть не может...       Поймав ещё один вопросительный взгляд, она закончила:       — Как и во всей галактике.       — Гайра... твою мать! Это не экстратерриториалы, я духами клянусь, их участие в нашем деле не подтверждается ни единой зацепкой! — рассердился турианец, отвернув голову и смотря в окно. За поляризованным стеклом лениво плыли красноватые уровни космической станции. Невозможно представить, что хоть одно уважающее себя существо из другой галактики вообще станет жить здесь, мелькнула в его голове злая мысль.       Гайра пожала плечами:       — Но и отбрасывать версию мы не имеем права.       Он, сохраняя молчание и размеренно дыша, медленно кивнул. Произнёс:       — Да. Ты права. Я рою чисто по инерции, и теперь отбрасываю любую постороннюю информацию, как помеху. Доберёмся — сделай анализ, пожалуйста. Хотя мне всё равно кажется, что оружие, из которого его застрелили, не имеет значения, однако любой может ошибаться, в том числе, я.       Батарианка едва заметно усмехнулась. Она рассчитывала на куда более долгий спор, и разум, лишенный живительной силы обзывания оппонента идиотом, устремился к трём небольшим сверткам на заднем сидении.       — Мы везучие, да?       — О чем ты?       — Обычное дерьмо, выросшее на местных улицах, и мечтать не может снять с двух дел несколько миллионов. Будь я обычной шалавой, то без особых усилий...       — ...лежала бы на Жоабе с простреленной башкой. Это если тебя не начали бы медленно опускать в бочку с ртутью или серной кислотой, поскольку желающих явно было на целый зрительный зал.       — Намекаешь, что я недостаточно благодарна за спасение?       — Намекаю, что ты не вполне обычная. Да и не шалава.       — Спасибо, — с лёгким недоумением произнесла она, покосившись на него.       — ...наверное...       — Вот же сука турианская.       Добравшись, к делам приступили не сразу. Вначале Малис выслушал сводку очередных невероятно важных новостей от Бада, а потом они сели за стол в углу ангара с целью восполнить запасы энергии. То есть, пожрать. Банку с кусочками Червя Гайра, нисколько не стесняясь, поставила тут же, на стол. Благо, хоть не открывала, игнорируя потрясающую возможность придать трапезе пикантные нотки.       — Что это? — поинтересовался гет в теле дрона, указывая манипулятором в сторону содержимого.       — Десерт, — мрачно ответила Гайра, не забывая, впрочем, орудовать странным столовым прибором, напоминающим щипцы. Ела она, конечно, не нарезку из волуса, а вполне безобидное поджаренное мясо, нарубленное кусочками, горячее и вкусное, отдающее слабым ароматом специй. Тевкриден же удовольствовался бутылкой с полужидкой желеобразной массой, видимого удовольствия от принятия пищи он не показывал, просто механически наклонял бутылку и глотал содержимое. Сейчас он выглядел больше гетом, чем сами геты.       — А если серьезно? — не отставал Бад.       — Основное блюдо. Где ты видел мясо на десерт?       — Не уверен, что настолько знаком с привычками органиков насчёт принятия пищи. Это образцы чего-то, относящегося к делу?       — Возможно, — ответил за неё Малис, даже не пытаясь изображать заинтересованность. — Она взяла образец из раневого канала трупа владельца дома, есть шанс, что это даст хоть какую-то информацию.       — Вы ничего не говорили о трупе владельца, — с укором произнёс дрон. — Для достоверного комплексного анализа мне нужны любые сведения, которые вы сумеете получить. С тем или иным шансом каждая мелочь может оказать влияние на глобальную картину.       Малис вздохнул:       — Хорошо. Мы никого не убивали. Владелец, волус по кличке Червь, настоящее имя Тирни Лигс, гниёт там уже некоторое время, ориентировочно — дней десять. В его животе — сквозная дыра, выходное отверстие примерно сантиметров двадцать в ширину. Имущество не тронуто, за исключением нескольких экспонатов частной коллекции. Подозреваю разборки либо с поставщиками, либо с конкурентами. Анализ тканей, возможно, даст зацепки касательно оружия, с помощью которого его прикончили.       — Спасибо. Хочешь, чтобы я поискал возможные связи и прошерстил окружающие его дом оптические сенсоры?       — Те, к которым сможешь получить доступ — да. Если остались какие-либо записи десятидневной давности.       — Мне придётся временно приостановить...       — Да, да, знаю, — отозвался Малис. — Но ты и сам говорил, что без дополнительных подсказок общий массив данных Терминуса требует невероятного времени для обработки. Вплоть до следующего прилёта Жнецов, что-то в этом роде. Так что можешь немного отвлечься.       Бад промедлил с ответом несколько долей секунды, затем скрипнул:       — Принято.       После импровизированного обеда батарианка, надев шлем с фильтрацией, и включив принудительную систему вентиляции ангара, которая, к счастью, ещё работала, занялась прихваченным с собой биологическим оружием. Несмотря на беспокоившие его ароматы, Малис настолько хотел спать, что вытянулся на медицинском ложе во весь рост и тотчас же провалился в черноту сна.       Когда-то ему снилось что-то ещё, кроме перестрелок, убийств, гибели родных и близких, но, кажется, это было ещё до войны.       Хотя на самой войне лейтенант не потерял никого, однако, будучи ещё совсем юным, он сразу после 2687 года по летоисчислению Цитадели сначала утратил обоих родителей, а потом и героического опекуна, с которым скитался по галактике в качестве ученика и партнёра. Для Малиса Тевкридена эти семь лет, которые он не виделся с Гайрой, стали, возможно, единственным шансом хоть как-то подлатать неоднократно перегоревшую психику, однако сны... сны он контролировать не мог. Во сне неизбежно возникал либо очередной бой и суматоха, так свойственная снам, либо старые и до боли знакомые образы. Мать, отец, Корбен. Портреты, которые время стереть не могло.       Неудивительно, что, когда он проснулся с невнятным животным криком, то обнаружил, что уже сидит, опираясь на выпрямленные руки. А из-за стеллажа на него с недовольством смотрит подчинённая.       — Херовый сон? — сочувственно спросила она. Малис молча кивнул.       — Смотри, не сломайся, стальной вояка. С вами, турианцами, вечно всякая хрень приключается в духе «думал, что неуязвимый, а оказалось — наоборот».       — Не изображай из себя ксенопсихолога, тебе не идёт, — бесцветно ответил Тевкриден, затем со стуком провел пальцами вдоль лицевых пластин, аккуратными движениями прочистил глазные впадины. Поднялся, немного развел руки, сжав кулаки, вдохнул полной грудью и так же медленно выдохнул. Спросил:       — Что-то нашла?       Батарианка неопределенно пошевелила пальцами в воздухе:       — И да, и нет. Ничего внегалактического, скажу сразу. Но небольшая странность имеется.       — И какая же? — спросил Малис, подходя к ней вплотную и смотря на миниатюрный экран спектрографа. Как будто он хоть что-то понимал в этом. Плечи Гайры немного напряглись, потом она отстранила его рукой:       — Ты сейчас спросонья заденешь что-то гребанным панцирем, и потом два часа опять настраивать. Сейчас покажу всё... босс. Видишь вот эти красные пятна?       — Да.       — Это след направленного взрыва, но след не такой уж и простой. Прикидываешь, когда перестали использовать старые гранаты с минами?       Малис уточнил:       — Старые — это...       — Времён первых волн колонизации. Октогеновые высокочувствительные смеси, прочая херня.       — Я не уверен, что у нас использовалось именно это вещество. Впрочем, у меня огромные пробелы во всей истории развития оружия, кроме лёгкого стрелкового, — зевнул турианец. Его раздавшиеся жвалы и зубастая пасть могли бы сослужить неплохим макетом для фильма ужасов, если бы тот снимали более полутысячи лет назад на Кхаршане.       — Короче, я хочу сказать, что его подорвали на чём-то старом и не особо мощном. Червю хватило, тем не менее. Это мог быть один из тех экспонатов? — спросила Гайра, поворачиваясь к нему лицом и скрещивая руки на груди.       — Дай подумать, — замялся Малис, почесывая руку, которая почему-то начала покалывать, словно кровь долгое время туда не шла. Хотя он её чувствовал. — Нет, исключено. Если насчёт саларианского у меня ещё есть сомнения, может, там какие-то дополнительные режимы стрельбы, то «Юнайтед Нейшнз» — точно нет. Это классический пороховой длинноствольный револьвер с барабаном на пять патронов.       — Откуда знаешь? — поинтересовалась она. Малис усмехнулся:       — «Энфилд Энтерпрайзис» такие делала и продолжает делать — для любителей пострелять как в старину. Наши военные тоже падки на всякую экзотику, так что я, как акционер и получатель дивидендов, подал идею выпустить модели и под турианскую руку. У меня есть один такой, прекрасная, хоть и малоэффективная в условиях современного боя вещь. Любой щит останавливает свинцовую пулю, любая броня даже из плохого композита держит удар.       — Вот же разошелся с рекламой. Так это ваш сперли у Червя?       — Нет, украли земную модель, коллекционную. Древних гранатомётов я там не замечал, только кроганская модель штурмовой винтовки. Тоже не то.       — Значит, орудие убийства принесли с собой. Сами волусы, кстати, тоже производят взрывчатку, — вспомнила она.       — Надо понимать, что условия на их родных планетах совершенно другие, чтобы наши армии могли использовать один и тот же тип ВВ.       — Да я понимаю... просто набрасываю возможные варианты.       — Забавно, — поднял турианец руку, — мы только заговорили о взрывчатке.       — Э? — глубокомысленно переспросила она. На развернутом омнитуле после принятия вызова отобразился портрет недавнего знакомца, наемника по имени Баррас.       — Босс? — с кажущейся агрессивностью рыкнул кроган. — Нужно встретиться.       Малис холодно сказал:       — Нам больше нечего делить, Баррас. Свою долю ты получил, что ещё надо?       — У меня есть... просьба. И кое-что в оплату этой просьбы, — быстро добавил тот. — Но расскажу не сейчас. Я не доверяю сетям коммуникации Омеги.       — Вот это как раз разумно, — откликнулась невидимая для крогана Гайра. Лейтенант молчаливо посмотрел на неё, затем перевел взгляд обратно на звонящего:       — Если это бесполезный розыгрыш, я пристрелю тебя на месте. Идёт?       — Не дави. У меня то, что тебе будет интересно, можешь не сомневаться.       — Остаётся узнать, как ты понял, что именно мне интересно. Встречаемся у причалов сектора D через три часа, — и он отключил вызов.       Бад, парящий за спиной Малиса с момента начала их разговора, коротко резюмировал:       — Заметил? Он нервничал.       — Что ж... — спокойно ответил лейтенант-коммандер. — Если это ловушка, то мы подстрахуемся.       Гайре не слишком понравилось то, что при слове «подстрахуемся» он пристально посмотрел на неё.