Every Feeling

Когда Чимин проснулся следующим утром, то долгое время лежал неподвижно, глядя на дверцу кухонного шкафчика, что была прямо перед его носом на расстоянии вытянутой руки. Краска на ней потрескалась и местами слезла. Чимин разглядывал неровные линии трещинок и пытался привыкнуть, осознать себя в чужой квартире, в чужом городе, за пределами того, что было ему знакомо. Он лежал, пялился на дверцу и медленно думал. Вчера они действительно опять поехали в центр, и Чимин прекрасно отвлёкся, глядя по сторонам и доставая Тэхёна просьбами рассказать что-нибудь интересное о местах, которые они проходили. Чонгук сделал ему дубликат ключа в какой-то лавочке – или киоске? Чимин не был уверен, как они называются, – и Чимин с благодарностью принял ключ и бережно положил его в карман собственных джинсов. Он правда не думал, что Чонгук вот так просто даст ему абсолютную свободу перемещений, пока сам будет на занятиях или работе. Это… ощущалось, как победа. Будто Чимину удалось вернуть себе какую-то часть свободы, самостоятельности. Чимин чувствовал радость – ключ этот был для него чем-то большим, чем кусочек металла. Ключ этот дарил свободу, открывал перед Чимином возможность исследовать город и, как он надеялся, постепенно влиться в жизнь Ситгуны. Чимин решил начать с поиска работы – он думал об этом ещё вчера, когда Чонгук оповестил его, что сегодня в первой половине дня у него будут занятия в институте, а затем подработка до самого вечера. Чимину тоже хотелось найти работу – он естественно не собирался оставаться с Чонгуком дольше положенных трёх месяцев. Самостоятельность всегда была тесно связана с доходом, это была очевидная истина, а у Чимина пока имелись только те деньги, что ему выдали перед уходом в лаборатории. Этого было достаточно на первое время, но в таком крупном городе как Ситгуна его деньги будут улетать быстро, в этом Чимин не сомневался. Ему нужна была работа, – а Чимин всегда добивался того, что ему было нужно. * Чимин глядел на девушку-бету широко раскрытыми глазами, открывая и закрывая рот, всё ещё не совсем веря в сказанное. – Но это ведь просто подработка курьером, – наконец отмер он. – Я просто буду доставлять еду – никаких ценностей, никакого близкого контакта с людьми, такой уровень ответственности, который и соответствует новоприбывшему в… – Я понимаю, – прервала его бета, и в светлых серых глазах её отразилось сочувствие. – Но, уверяю вас, вам скажут это в любом месте, неважно какая будет работа. Даже если б вы хотели устроиться уборщиком помещений, новоприбывшие в Ситгуне не имеют права работать первые три месяца после въезда. Слишком высок риск. – Риск чего? – взорвался Чимин, вскакивая с места и принимаясь расхаживать туда-сюда. Они с бетой, звали её Хэджин, находились в уютном офисе компании, которой, судя по рекламе в интернете, требовались курьеры. – Чем вы рискуете, нанимая меня на работу? Что я не доставлю какому-нибудь офисному работнику обед?! Вы ведь отслеживаете всех своих курьеров, я видел все требования на сайте – я с ними согласен! И я ведь подхожу под все ваши требования – так в чём проблема? Неужели то, что я не жил в этом городе всё это время, даёт вам право вот так просто отказать мне – только из-за того, что я недавно въехал? Мне нужен источник дохода – а вы так просто заявляете мне, что меня никуда не возьмут? Как такое вообще возможно – вам что, не нужна рабочая сила?! Хэджин спокойно выслушала его возмущения, а затем сказала всё тем же будто извиняющимся тоном: – Я понимаю, как трудно бывает новоприбывшим. Я сама приехала сюда только четыре года назад. Но закон для всех един – вы не сможете получить официальную работу, не прожив в Ситгуне трёх месяцев без каких-либо нареканий. Гнев покинул Чимина так же быстро, как и появился. Он тяжело вздохнул и плюхнулся обратно на стул перед сидящей напротив бетой. Она не заслужила его ярости – в тупых законах она была не виновата. – У меня такое ощущение будто всё в этом городе работает против меня, – пробормотал Чимин, потирая лицо рукой. Он был в Ситгуне всего-то неполных три дня, а уже так устал. Всё шло совершенно не по плану. – Устраиваться на новом месте жительства нелегко, – тем же сочувствующим тоном сказала Хэджин. Чимин ожидал, что в нём поднимет голову недовольство – в чужой жалости он не нуждался – но девушка звучала искренне. Он поднял на неё взгляд, и она улыбнулась ему. – Но у вас по крайней мере есть альфа. Он поддержит вас, обязан поддерживать вас, разве не так? – Она кивнула на браслет на его запястье. Чимин скривился. Последнее, чего он хотел – это зависеть от Чонгука в финансовом плане. Это практически означало бы его полную зависимость от альфы, и нет уж, спасибо, такого счастья Чимину было не надо. – Источник дохода как никогда важен, и в этом я вас понимаю, – продолжала Хэджин, – но вы не обязаны спешить. В Ситгуне есть столько всего интересного – если ваш альфа отпускает вас… – Ещё бы он попробовал не отпускать меня, – пробурчал Чимин, хотя вчера сам переживал о том, получит ли от Чонгука разрешение свободно передвигаться по городу. – Это замечательно, правда. У вас хороший альфа, – сказала Хэджин. Наверное, она хотела сделать ему комплимент, но всё, что вызвали в Чимине её слова, – это желание зарычать и оскалиться. Чонгук не был его альфой. Чонгук вообще никакого отношения к нему не имел до самого недавнего времени. Вместо того, чтобы рычать на ни в чём не повинную девушку, Чимин поднялся со стула и процедил сдавленное: «Спасибо за уделённое время, но мне пора». Когда он был уже у двери, Хэджин вновь обратилась к нему. – Ситгуна правда не так уж плоха. И если… – тут она замялась. Чимин обернулся и глянул на неё, приподняв брови в немом вопросе. Хэджин выдохнула и твёрдым голосом продолжила: – Если ваш альфа плохо с вами обращается, то я буду надеяться, что скоро вы сможете начать жить отдельно. Я знаю, что в городе есть несколько групп, оказывающих поддержку омегам, подвергшимся… – Спасибо, – оборвал её Чимин достаточно резко, не желая слышать продолжение того, что она хотела сказать. Никакие группы поддержки ему не были нужны – у них с Чонгуком была не та ситуация. Чимин взялся за ручку двери, послал бете улыбку и как можно искренней сказал: – Правда спасибо. Мне это не нужно, но… спасибо. Я, пожалуй, пойду. – Удачи, – отозвалась Хэджин, а затем Чимин вышел из её офиса, закрывая за собой дверь. Он попытал удачи ещё в трёх разных компаниях – уж чего-чего, а упорства Чимину было не занимать. Поиски его вполне закономерно не увенчались успехом: более того, в двух компаниях из трёх у Чимина в весьма грубой форме потребовали, чтобы он вышел на контакт со своим альфой. Они хотели «убедиться, что вы получили разрешение на то, чтобы находиться вне вашего места жительства, мистер Пак», как будто Чимин незаконно сбежал из дома Чонгука без чёртового разрешения от альфы. Как будто Чимин был какой-то собакой, домашним питомцем на поводке, а Чонгук был хозяином. Чимин был так зол, что говоривший с ним сотрудник компании шарахнулся в сторону, когда Чимин, облив его потоком ругательств, вылетел из офиса компании с высоко поднятой головой. После этого затея с поисками работы была временно прекращена. Последнее, что Чимину хотелось делать, – это идти домой и сидеть там, дожидаясь Чонгука, поэтому Чимин, всё ещё не до конца избавившись от тлеющей в груди ярости, гулял по городу – а точнее просто шёл куда глаза глядят, нахмурившись и сунув руки в карманы своей джинсовки. Один раз его, кажется, окликнули, но голос был незнакомым, и Чимин никак на него не отреагировал. Он продолжал идти и мысленно проклинать всё вокруг. Никакой работы и никакой независимости. Никаких источников дохода. Никакого чёткого плана и никакого занятия, которое помогло бы ему провести время с пользой. На ближайшие три месяца у Чимина не было ничего из этого, и это было нечестно, вызывало волну за волной накрывавшие обиду и гнев. Наконец, спустя час бесцельного блуждания по городу Чимин смог взять себя в руки и успокоиться. Да, работодатели в Ситгуне были, кажется, полнейшими придурками. Да, законы здесь были ни к чёрту. Но, наверное, Чимину стоило бы побольше узнать о ситуации, прежде чем нырять в Ситгуну с головой. Чимин честно признаться и не ожидал, что всё будет так запутанно и сложно. Жизнь в лаборатории была простой, выверенной, идущей по тем правилам, которые Чимину были прекрасно известны. Жизнь в деревне, до лаборатории, была ещё проще. Вот только Чимин никогда не жил в большом городе, и было логично, что нравы и порядки здесь отличались от тех, к которым Чимин привык. Он пришёл неподготовленным – он сам был в этом виноват. Ещё в лаборатории, когда Чимин планировал дальнейшую свою жизнь, когда рассматривал варианты городов, поселений, островных деревень – ещё тогда он попытался больше узнать о Ситгуне, но не то чтобы много чего добился в итоге. В интернете мало было информации об этом городе – о всех крупных городах на самом деле. Конечно, общая информация была легко доступна – однако информация о въезде, выезде, получении работы и образования не была конкретной. Эта информация никак не помогла бы человеку, который собирался как-то взаимодействовать с городом. Чимин тогда решил, что значит всё было не так сложно, – тогда самым сложным этапом ему казалась дорога до Ситгуны. И в каком-то смысле Чимин оказался прав: дорога до Ситгуны прошла совершенно не так, как он планировал. И теперь они с Чон Чонгуком застряли вместе на три месяца. Из-за случайности, таблеток, а также потому, что Чимин понятия не имел, куда лез, когда собирал вещи и отправлялся в Ситгуну. Однако об этом поздно было жалеть: всё сложилось так, как сложилось. Оставалось разбираться с последствиями, а также извлекать уроки. Урок первый: никаких больше лабораторий и грёбаных таблеток для течки. Урок второй: узнавай точную информацию из надёжного источника, прежде чем лезть куда-то в Ситгуне. Наверное, Чимин мог узнать больше о порядках Ситгуны от Чонгука – тот учился на юриста, а также, насколько Чимину было известно, прожил в Ситгуне всю свою жизнь. Наверняка ему было известно больше, чем страницам в поисковике, на которые бездумно кликал Чимин, когда пытался найти информацию о городе. Идти домой всё ещё не хотелось, но время подползало к обеду, и Чимин начинал ощущать голод. Он купил в ближайшей кофейне ролл с курицей и стаканчик кофе, устроился на лавочке в каком-то небольшом парке у дороги и перекусил. Затем в задумчивости открыл телефон. Куда бы ему отправиться теперь? Он подумал, что стоило бы написать Джину о своей неудаче – ранее Чимин соврал ему, что снял квартиру в Ситгуне, но это не была полностью ложь, если он действительно собирался вернуть Чонгуку часть денег за неё, правильно? А Чимин собирался – потому что он теперь тоже будет жить в этой квартире вместе с альфой, и последнее, кем он хотел стать, – это нахлебником. В итоге он решил написать Джину о плачевных результатах своих рабочих интервью позже, потому что сейчас его друг в очередной раз был на процедурах. Время показывало 12:41, и Чимин попытался вспомнить, когда же у Чонгука заканчиваются занятия, но на ум пришло только «во второй половине дня». Да, так альфа ему и сказал, но «вторая половина дня» – это сколько? До двух? До трёх? До вечера? Чимин понятия не имел. Вчера Чонгук вбил в телефон Чимина свой номер, а также адрес своего института и своей работы – в случае чего, сказал он. Чимин мог признаться, что ему было любопытно, как выглядит университет в Ситгуне, как он устроен, как работает. Наверняка там будет много студентов. Интересно, в здание пускают людей, которые не являются студентами? А может, там даже несколько зданий? Размышляя таким образом, Чимин вбил адрес института в онлайн-карты и понял, что на трамвае может доехать до нужной станции за двадцать минут. Почему бы и нет? Ему некуда было спешить, а это была возможность не идти домой и одновременно не шататься по городу бесцельно. Он мог подождать окончания занятий Чонгука там, если, конечно, Чимина вообще пустят в здание института. Может, Чимин даже познакомится с кем-нибудь – ему было интересно, какие люди жили в Ситгуне, а студенты – молодёжь – казались ему достаточно безопасной, близкой к нему самому возрастной группой. Сидя в поскрипывающем трамвае и глядя в окно, Чимин размышлял о том, хотел ли бы он выучиться в университете, если б у него вдруг появилась такая возможность. Чимин не был уверен – он никогда не был хорош в чём-то определённом. Если только в приёме чёртовых таблеток, подсказал ему разум, и Чимин послал эту мысль подальше. Да, он не был ни в чём особенно хорош – но, с другой стороны, у него ведь и не было никогда возможности научиться чему-то. Он умел ухаживать за деревенским хозяйством, рано вставать и тяжело работать, потом умел ещё следовать установленному лабораторному расписанию и следить за собственным телом так, чтобы потом можно было сообщить эту информацию медсестрам. Больше Чимин ничего не умел и не знал о жизни – по крайней мере он так думал. Но тогда как он вообще смог бы попасть в заведение, где заведомо нужно было знать много и о разном? Так думал Чимин, выходя из трамвая на нужной остановке. Сверившись с навигатором, он направился в сторону университета, где учился Чонгук. Он располагался совсем не далеко от остановки, и буквально через пару минут Чимин стоял перед высоким красивым зданием, больше всего поражающим своим размером. Чимин в первый раз в жизни видел настолько большое здание, да к тому же казавшееся таким важным и строгим. Чимину стало вдруг не по себе. Он ощутил себя очень далёким от этого мира – мира студенчества. Теперь ему уже не казалась такой хорошей идея приехать сюда – но он ведь уже был здесь, тогда чего медлить? Чимин уверенно зашагал к зданию. Он найдет Чонгука – или спросит о нём, – а затем, если всё ещё будет чувствовать себя не в своей тарелке, он уйдёт. Всегда можно было уйти, так? Его сюда никто насильно не тащил. Чимин подошёл ко входу, толкнул тяжёлую дверь – и зачем нужно было делать настолько неудобную дверь? – и оказался наконец внутри. Что-то вроде открытого зала с высоким потолком предстало перед ним: выложенный двухцветной плиткой пол был натёрт до блеска, помещение было залито светом, и всё вокруг выглядело каким-то сверкающим и роскошным. Чимин оробел ещё больше, но виду не подал, потому что внутри ходили, стояли, говорили и смеялись учащиеся этого самого университета. Студентов было не так много – большинство были, наверное, на занятиях, – но Чимин ощутил на себе парочку любопытных взглядов. В нескольких шагах от Чимина стоял металлический детектор – наверняка для того, чтобы пройти, нужно было какое-то удостоверение. Чимин чертыхнулся про себя, подходя к металлической рамке, осматривая её то с одной, то с другой стороны. Если бы только можно было как-нибудь проскользнуть через неё... – Помощь нужна? – услышал он и едва не подпрыгнул от неожиданности. На другой стороне рамки, слева от Чимина, стоял какой-то парень-бета и улыбался ему. Чимин моргнул, оглядывая незнакомца, цепляясь взглядом за его ядовито-красные волосы и яркую одежду, высокие скулы, броские черты лица. Вот уж точно кто выделяется в толпе. – Да, не помешает, – кивнул Чимин с долей осторожности. Улыбка беты стала ещё ослепительней, если такое вообще было возможно, а затем он прислонил какую-то карту к детектору, и витая металлическая рамка высотой с Чимина тут же отъехала в сторону. – Спасибо, – кивнул он, проходя внутрь. – Без проблем, солнце, – кивнул бета, а затем склонил голову набок. – Ищешь кого? Или просто посмотреть пришёл? – Ищу, – ответил Чимин. – Ну, то есть не ищу, а просто проверить пришёл. Ты не знаешь... У вас тут где-нибудь есть расписание занятий? Бета ткнул рукой себе за спину – буквально в нескольких шагах от него на стойке лежало что-то наподобие планшета. Чимин с небольшой долей неуверенности подошёл к нему. Он не то чтобы был большим специалистом по современной технике – среди подобных устройств ему доводилось взаимодействовать только со своим телефоном. Чимин подумал, что самым логичным было бы, наверное, коснуться сенсорного экрана, что он и сделал. На экране тут же отобразилось несколько надписей, в том числе «Расписание». Чимин ткнул на неё, а затем просмотрел лист специальностей, листая сразу в конец. Вот оно, «Юриспруденция». Очередной клик, и тут Чимин впал в ступор. «Курс и группа» – значилось на экране. Чимин чертыхнулся, и сзади послышался смешок. Чимин обернулся и недовольно прищурился, глядя на всё того же парня с красными волосами. Тот стоял у Чимина за спиной и не скрываясь даже наблюдал за его действиями. – Кого ищешь-то? Может я смогу подсказать тебе с этим. – Бета кивнул в сторону планшета. Чимин ещё пару мгновений вглядывался парню в лицо – издевается он или нет? Какова вообще была возможность, что в огромном университете этот парень знал Чонгука по имени? С другой стороны, что Чимину было терять? Если парень его не знает, тогда Чимин спокойно может поехать домой и ждать альфу там – приключений ему на сегодня, кажется, уже хватит. – Его зовут Чон Чонгук, – всё-таки поделился Чимин, и глаза парня напротив незамедлительно загорелись интересом. – О-о, я знаю, о ком ты говоришь, – закивал он, снова улыбаясь. Кажется, улыбка была перманентным состоянием его лица. – Не знаю точно, в какой он группе, но, к счастью для тебя, я знаю, во сколько он сегодня освободится и где будет! Интересует? Бета подвигал бровями – шутливо, но одновременно приглашающе. Чимин выгнул в ответ бровь. – Откуда ты знаешь, где он будет? – поинтересовался он, не особенно уверенный, что этому парню стоит верить. – Потому что наш замечательный Чонгук поёт! – поднял палец вверх парень-бета. – А я, к твоему сведению, как раз на направлении «Пение, Танцы и Современное искусство». Чон Хосок, кстати говоря, но все называют меня Хоби, – протараторил парень, а затем без промедления протянул Чимину руку. Чимин поморгал, немного сбитый с толку, но затем пожал протянутую руку и слегка улыбнулся. – Пак Чимин. Ему было приятно, что Хосок – Хоби? – протянул ему руку, потому что подобным образом с омегами обычно не здоровались, это был знак признания между альфами, иногда бетами, и совсем редко в этот круг включали омег. Ему было приятно, что бета таким образом проявил к нему уважение. А уже в следующий миг Хосок, не отпуская его руки, потянул Чимина за собой глубже в зал. Хорошо, что это была правая рука, – укус на его левом плече всё ещё не зажил, хотя стараниями Тэхёна выглядел теперь намного лучше. – Эй, куда это мы? – воскликнул Чимин недовольно, а Хосок ответил вопросом на вопрос, не останавливаясь: – Ты ведь хочешь встретиться с Чонгуком, разве нет? В этот момент Чимин вырвал свою руку из цепкой хватки и остановился посреди коридора, сложил руки на груди. Хосок остановился тоже. На них уставилось несколько пар глаз тех студентов, которые были в холле и которым нечем было больше себя занять. – Ты так и не объяснил мне, откуда знаешь Чонгука, – оповестил Чимин Хосока, – и пока ты этого не сделаешь никуда я с тобой не пойду. Выражение лица у Хосока было такое, будто Чимин его жутко веселил, и это раздражало, потому что Чимин был абсолютно серьёзен. Он не собирался идти куда-то с едва знакомым ему человеком, даже если они всё ещё находились внутри здания института и вокруг было полно других студентов. – Чонгук поёт и играет на гитаре, – наконец начал своё объяснение Хосок. – Сегодня мы с ним и ещё с другими ребятами договорились собраться и порепетировать наши номера, потому что до Дня Уходящего Лета осталось всего ничего, а мы готовим выступление. Так что он будет в актовом зале около двух. Теперь веришь? Чимин ещё раз окинул Хосока оценивающим взглядом, но всё выглядело так, будто он говорил правду. До инцидента с Чонгуком Чимин не стал бы и спрашивать о таком, просто доверился бы Хосоку, но сейчас… сейчас доверять кому-то – особенно незнакомцам – было трудно. – Так ты идёшь? – выгнул бровь Хосок, и Чимин кивнул: – Ладно. Если ты заведёшь меня куда-нибудь не туда я всегда могу заехать тебе по лицу. Хосок закивал, будто слова Чимина его совсем не смутили. – И будешь иметь полное право. Но поверь, никуда кроме актового зала я тебя заводить не собираюсь. В этот раз Хосок не стал брать его за руку – они просто пошли по коридору друг рядом с другом. Чимин осматривался вокруг, но как только они вышли из сверкающего холла университет стал напоминать что-то более обыденное: сейчас Хосок вёл его по длинному коридору с большим количеством дверей. На стенах висела какая-то информация, но текст был напечатан так мелко и выглядел так скучно, что Чимин даже не попытался вчитаться. – Так тебе понравился наш милый парень Чонгук, да? – спросил Хосок, кидая на Чимина любопытный и вместе с тем хитрый взгляд. Чимин фыркнул: – С чего ты взял? – А, то есть ты тут по делу? – тут же сделал следующее предположение Хосок. – Эм, не совсем, – сказал Чимин. Хосок выглядел так, будто ждал продолжения, но Чимин молчал. Не то чтобы он хотел рассказывать какому-то едва знакомому парню об их с Чонгуком вынужденном партнёрстве. Если он мог этого избежать, так он и сделает. Он порадовался, что рукава его джинсовки скрывали из виду металлический браслет на его запястье. Хосок неопределённо хмыкнул в ответ, видимо что-то для себя решив, а затем протянул всё тем же хитрым, подначивающим почти тоном: – Да-а, наш Чонгукки настоящий талант. И что он делает на юриспруденции, понять не могу. Самый вежливый альфа, которого я только встречал, а его тело, м-м, не зря он ходит в качалку, вот что я тебе скажу, – протянул он, будто задавшись целью прорекламировать Чонгука. Чимин хотел спросить, к чему это он ведёт, но тут Хосок уставился на него соколиным выпытывающим взглядом и спросил: – Так как вы познакомились? Чимин недовольно нахмурился – он просил у Хосока помощи, это правда, но он не собирался удовлетворять его любопытство и отвечать на личные вопросы только потому, что тот согласился показать ему, где найти Чонгука. Хосок тут же поспешно продолжил: – Не пойми меня неправильно, я не хочу лезть туда, куда не следует, но я просто удивлён, знаешь? За всё то время, что я с Чонгуком общался, он, кажется, ни разу не сказал ни одной омеге больше пары слов. Он у нас немного стеснительный, но это только пока ты не узнаешь его получше. – Стеснительный это точно подмечено, – весело фыркнул Чимин, забывая о собственном недовольстве. Вместо этого он вспомнил, как Чонгук стыдливо краснел и опускал взгляд, как неловко пытался вести диалог и как пытался держаться от Чимина на почтительном расстоянии. Хотя последнее, наверное, было больше связано не с натурой Чонгука, а с тем, что между ними произошло – нет, к этой теме Чимин и близко подходить не будет, даже мыслями. – Но на самом деле он очень добрый. У него золотое сердце, вот что я тебе скажу, – говорил тем временем Хосок таким тоном, будто Чонгук был его любимым ребёнком, и он собственноручно воспитал в нём это самое «золотое сердце». – А вы с Чонгуком давно друг друга знаете? – поинтересовался Чимин, стараясь отвлечься от собственных мыслей. Хосок улыбнулся – кажется, он и правда ценил Чонгука и высоко его ставил, эта гордость и любовь светилась в каждом его слове, в каждом жесте – такое невозможно было не заметить. – Мы познакомились всего год назад, когда Чонгук учился на первом курсе, а мы набирали таланты с разных направлений – знаешь, это такое ежегодное событие, в общем детали не важны. Как только я услышал, как он поёт, я сразу сказал, что Чонгук нам точно пригодится. Как он светился тогда, ты не представляешь. Я-то в основном танцор, я не пою, но я ему много тогда помогал, потому что Чонгуку это действительно нравилось. Он хотел стать лучше, я это видел. Конечно, мы танцевали немного тоже, я научил его парочке таких движений, которые… – В этот момент он открыл перед Чимином дверь, и они вместе вошли в актовый зал – большое помещение с нисходящими рядами стульев и открытой сценой внизу. Рядом с ней уже устроились несколько студентов, свободно переговаривавшихся друг с другом. – Которые не каждый танцор тебе показать может, спроси его как-нибудь, хотя, наверное, он засмущается, – продолжал Хосок, пока они спускались к сцене. – Хотя может у меня даже найдётся видео… Привет, ребята! – Он помахал группе внизу рукой. Они приветливо помахали в ответ, до них донеслись приветствия. – Это Чимин! Он подождёт с нами Чонгука! – продолжал Хосок громким голосом, хотя они ещё и на половину ступеней не спустились, мог бы и подождать знакомить его. До Чимина донеслись приветствия уже в его сторону, и он немного нервно помахал компании рукой. Две девушки-беты, парень-омега и два парня-альфы. Не так плохо, как если бы все они были альфами, подумал Чимин, а потом отогнал эту мысль. Он не боялся альф сколько бы их ни было, не боялся и точка. – Кстати я всё хотел спросить, – опять повернулся к нему Хосок, – у тебя интересный акцент, ты не отсюда? – Не отсюда, – покачал головой Чимин. – Я из деревни на северном окончании континента. В ответ на это Хосок издал какой-то писк, по-видимому выражавший крайнюю степень радости. – Как интересно! – воскликнул он затем. – Я никогда не был за пределами Ситгуны. Расскажи, жизнь на севере сильно отличается от нашей? Они уже спустились к сцене и теперь стояли рядом с группой студентов, что тоже пришли практиковать свои… «номера», так Хосок сказал? Он не особенно понимал, что под этим подразумевается, а ещё Чимин ощущал себя неловко, оказавшись в центре всеобщего внимания. – Может, сначала всё-таки представишь нас, а, Хоби? – весело фыркнула одна из девушек-бет. Хосок потёр нос, слегка смутившись. – Ах да, точно. Они обменялись приветствиями – чужие имена влетели Чимину в одно ухо и вылетели в другое, он всегда был плох с ними, – а затем Чимин немного поговорил про жизнь в своей деревне, хотя ничего интересного в той жизни на самом деле не было. Но Хосоку, кажется, была интересна малейшая деталь, а остальные просто вежливо слушали и периодически кивали. Это было… неплохо. Когда Чимин переступил через свою лёгкую неловкость и расслабился, то ему даже начало нравиться. Парень-омега вклинился в его рассказ в какой-то момент и рассказал забавную историю из своего детства. Все они смеялись к концу, и Чимин ощутил вдруг хрупкое чувство… принадлежности. И это было приятно, это было приятное чувство. Он хотел бы ощутить его снова, он хотел бы пообщаться с этими людьми снова, решил для себя Чимин, и тут дверь в актовый зал снова открылась. – Простите за опоздание, профессор задержал нас, и я… Чимин? – раздалось у Чимина за спиной, и он обернулся. По ступенькам в их направлении быстро спускался Чонгук собственной персоной. За спиной у него висел чехол с гитарой, а лицо его выражало удивление и тревогу. – Что ты тут делаешь? Что-то случилось? – спросил он, окидывая Чимина взглядом так, будто ожидал, что Чимин сейчас скорчится от боли или упадёт в обморок – что-то в этом роде. – Всё в порядке, – уверил его Чимин, улыбаясь. Улыбка вышла слегка нервной. – Квартира в целости и сохранности, не переживай. – Да я и не… переживал, – смутившись, пробормотал Чонгук, отвёл взгляд и больше ничего не сказал. В этот момент Хосок спас быстро становившуюся неловкой ситуацию. – Раз уж ты здесь, давайте не будем терять время и попрактикуемся. Тебе, Чонгукки, надо бы поработать над несколькими аккордами, знаешь, и во второй половине песни… – Он начал что-то объяснять Чонгуку, который поднял на него взгляд и внимательно слушал – но Чимин видел, что ему всё ещё было неловко. Возможно Чонгук не хотел, чтобы Чимин присутствовал в зале, пока он будет практиковаться? Он был достаточно стеснительным, это Чимин уже успел понять, – но, с другой стороны, Чонгук ведь собирался играть свои песни на каком-то празднике или фестивале перед множеством людей, разве нет? Чем Чимин в качестве аудитории так уж от них отличался? В любом случае ему не хотелось ставить Чонгука в неловкое положение, так что когда Хосок закончил со своим объяснением, Чимин шагнул ближе, тем самым привлекая внимание альфы. – Если ты не хочешь, чтобы я тут сидел пока ты будешь практиковаться, я могу подождать снаружи, – предложил Чимин. Чонгук моргнул. Каждый раз как он смотрел на Чимина своим непонимающим взглядом, то становился похожим на оленёнка: широко раскрытые тёмные глаза, приоткрытый рот – Чонгук выглядел так невинно, что Чимин точно спутал бы его с омегой, если бы не запах. – Нет, ты можешь остаться, если у тебя есть – то есть если ты хочешь конечно, – выдал Чонгук и поспешно – слишком поспешно – отвернулся к Хосоку, который стоял и смотрел на разворачивающуюся перед ним сцену с неподдельным интересом. Чимин пожал плечами – он был не против остаться. Он отошёл и уселся на один из стульев в первом ряду. Ему было любопытно услышать пение Чонгука – в этот раз нечто большее, чем то, что Чимин услышал на кухне, когда Чонгук был поглощён готовкой завтрака. Это было скорее мило и не раскрывало его вокальных талантов, а Чимин обнаружил, что ему интересно было узнать, насколько Чонгук был хорош. * Оказалось, Чонгук был очень даже хорош. Было что-то в его мягком, приятном голосе, что заставляло целиком отдавать своё внимание, даже если текст песни был простенький, ничего особенного. Чонгук вкладывал в каждую строчку всего себя, это было сразу видно, и Чимин не был удивлён, что Хосок заметил Чонгука на первом курсе. Было в его лице, в перебирающих струны пальцах, во всей его позе что-то такое, что притягивало взгляд. После окончания этого мини-концерта, как назвал его про себя Чимин, Чонгук подвёз его до дома. Чимин заметил, что Хосок пытался подловить альфу до того, как они ушли, но Чонгук, будто ожидавший этого, собрался и ушёл быстро, кратко попрощавшись. Когда они выходили из зала, Чимин ощущал взгляд Хосока, который собирался, кажется, просверлить в Чимине дыру. Чимин усмехнулся. Хосоку было любопытно, откуда же Чимин взялся в жизни Чонгука – это было ясно как день. И у Чимина создавалось ощущение, что вряд ли Хосок так просто отпустит эту тему. Более того, даже зная Хосока буквально несколько часов, Чимин смог убедиться, что упрямства бете было не занимать, а значит Чонгуку можно было только посочувствовать. Интересно, что Чонгук ему в конце концов скажет. Наверняка наплетёт что-нибудь – потому что как же он мог рассказать ему правду? После плотного обеда на скорую руку Чонгук сразу почти собрался и ушёл на подработку. Чимин же снова вспомнил свой сегодняшний опыт поиска работы и приуныл. Какое-то время он сидел на стуле в комнате Чонгука и бездумно листал новостную ленте в телефоне, а затем решил созвониться с Джином. Тот уже предлагал, но то он сам был занят, то у Чимина не было возможности уединиться. Сейчас возможность представилась отличная, так что Чимин написал Джину, и тот без промедления согласился на звонок. Говорили о разном, но больше, конечно, о Чимине. Он рассказал Джину о городе и о его сегодняшней прогулке, умалчивая про визит в институт. Затем Джин спросил про работу, и тогда Чимин поделился своими провальными попытками куда-либо устроиться. – Это просто возмутительно! – негодовал Джин в трубку, и от звука его голоса на лице Чимина сама собой возникла улыбка. Джин был ему самым близким человеком, единственным, кого Чимин подпустил к себе, оказавшись в лаборатории после смерти матери. За три года они с Джином успели так сблизиться, будто были родственными душами, и Чимин доверял ему всецело, безраздельно – но это не означало, что он мог рассказать ему всю правду. Особенно не про Чонгука. Только не про него. – Я знаю, Джинни, но что я могу с этим поделать? – пожал плечами Чимин, на мгновенье забывая, что друг не может его видеть. – По крайней мере у меня хватит денег продержаться на это время, и это главное. Джин издал в ответ недовольный звук – что-то между фырчанием и шипением. Чимин хихикнул. – Такие законы просто дискриминируют всех новоприбывших в город. Ты был бы замечательным работником, Минни, а они просто придурки, которые упустили шанс нанять тебя, – припечатал Джин, и Чимин улыбнулся. – Спасибо, Джинни, – сказал он тихо, но с чувством. Сейчас поддержка была важна ему как никогда. Чимин оказался в чужом городе, не ознакомившись с правилами, по которым тот жил, да к тому же с травмой, подаренной едва знакомым альфой, с которым Чимину нужно было жить в течение ещё какого-то времени. Единственный, за кого он цеплялся сейчас, чтобы окончательно не расклеиться, – это Джин, и кажется его друг это понял по голосу Чимина, потому что следующие его слова были сказаны мягким тоном – тем самым, которым он говорил с Чимином и только с ним одним. – Всё будет в порядке, Минни, – сказал он. – Ты всегда можешь вернуться – я знаю, что ты не хочешь возвращаться сюда, но просто знай, что я всегда здесь, всегда готов поддержать тебя. Мне правда немного трудно это делать, когда ты в этом большом городе, а не рядом сидишь на кровати, – фыркнул он, но тон его голоса всё ещё был невыразимо мягким. Чимин почувствовал, как глаза наполняются слезами, и он не стал их останавливать. Он скучал по Джину, скучал по их посиделкам в его комнате, куда Чимин выскальзывал даже если это было запрещено правилами. У Джина с Чимином были особенные отношения. Они были почти семьёй – так по крайней мере считал Чимин. – Джинни, спасибо тебе, я… – тут Чимин всхлипнул, а затем продолжил едва дрожащим голосом: – Ты не представляешь как это важно для меня. Мне сложно… сложно быть тут, но я хочу попытаться. Он вспомнил свой восторг от огней города, от спешащих куда-то людей, вспомнил переливающуюся гладь озера и розовые цветы, вспомнил как говорил с Хосоком и остальными и своё неясное чувство принадлежности, вспомнил ещё Тэхёна и даже Чонгука, который нежно перебирал струны гитары и пел так ласково, будто обращался к одному только Чимину. Да, Чимин хотел попытаться, хоть это и было трудно, хоть ему и хотелось иногда свернуться в клубок и безутешно плакать, а иногда на него накатывала беспросветная ярость, – хоть он и знал, что ему причинили боль и это не в последний раз. Чимин хотел попытаться – потому что Ситгуна открыла ему новые горизонты, и он пока не был готов просто отпустить это и сдаться. – Я знаю, Минни, знаю, – принялся утешать его Джин, и Чимин позволил себе поплакать ещё немного – ему это было необходимо. – Ты всегда будешь со мной? – спросил Чимин, чувствуя себя в этот миг очень уязвимым. Иногда даже ему нужна была защита, нужно было увериться, что его не оставят совсем одного. – Джинни, у меня больше никого нет, ты ведь всегда будешь со мной? – Даже не сомневайся, я тебя где угодно достану, – пригрозил Джин, и Чимин засмеялся сквозь слёзы: – Приятно слышать. – Не сдавайся, Минни, даже если тебе трудно сейчас. Потом станет легче, я уверен. Ты ведь у меня самая сильная омежка в мире, помнишь? Ты со всем справишься. – Да, – кивнул Чимин, вытирая слёзы и чувствуя, что момент незащищённости спал, вновь ощущая себя сильным, готовым встретиться с чем угодно. – Да, я знаю.