Названное «Последним» безумие не оправдало ожиданий; всё пошло не по плану.
Эрудитио горел. Вновь раздолбанные вечными терактами улицы давились густыми клубами чёрного едкого дыма, сквозь которые еле-еле были заметны ужасающе огромные языки пламени. Взрывы, гремящие с периодичностью в несколько секунд, закладывали уши и отдавались внутри щемящим звоном. Земля под ногами вздрагивала. Массивное несуразное тело, шатаясь из стороны в сторону, плелось в свете пожара, медленно постукивая металлическими конечностями по горящей земле. Словно в аду, он хромая шагал, где-то глубоко внутри с искрой надежды наконец-то выбраться из него. Хотя сознание было похоже на бездонную пропасть, над которой расстилались бесконечные натянутые канаты разума, по которым он полз как цирковой шут, желая добраться до конца. Но конца не было. Лишь пропасть, тёмная и глубокая, в которую так легко было свалиться. Пропасть, в которой он бы стал агрессивным животным, стать которым так боялся. Но с того самого дня, с которого начались все несчастья, сумасшедшие демоны пропасти тянули за собой зверской хваткой, и пойти за ними с каждым новым терактом казалось всё прекраснее и прекраснее. Тугие верёвки горели алым пламенем, рвались, давая им волю заглотнуть это никчёмное тело. Всё становилось страшнее. Взъерошенные волосы с обгоревшими концами пылились под слоем сажи и развивались по ветру, что разносил огонь ещё дальше. Защитная маска практически перестала помогать, и киборгу оставалось лишь через силу вдыхать дым, ища в них спасительные частицы воздуха. В груди килограммовым комом что-то давило на лёгкие, сердце и грудную клетку, от чего по живым частям тела бешеными разрядами проносилась боль. Способности идти дальше практически не осталось. Как и способности здраво мыслить. Текущие слёзы вперемешку с потом смазывали чёрные стрелки под глазами, оставляя за собой грязные пятна, вытереть которые не было ни сил, ни желания. Казалось, что болели даже искусственные конечности, будто приросшие к настоящему искалеченному телу намертво, став одним целым. Где-то за спиной, не понятно слева или справа, то ли вообще сверху, раздался невероятно громкий вой сирен — армия Эрудитио получила очередной приказ о поимке смехотворно названного террориста-инвалида.«Инвалид»
Сколько ненависти к себе и ко всему сущему вызывало это мерзкое слово, коим его клеймили, заставляя слёзы сами литься из наполненных кровью глазами, безжалостно направляя огнемёт на говорящего, и сквозь зубы орать «Сдохни», бешено улыбаясь. Сирены выли громче и громче. Он чувствовал, как дрожала земля — солдаты уже на прямом пути к его поимке. Глупый смешок сорвался с уст, сопровождаясь кривой улыбкой на перекошенном лице. Напоролся на свою же тупость без возможности свалить куда подальше, и уже через пару минут его поймают. А что дальше? Казнят на электрическом стуле на глазах у каждого желающего с победным лозунгом: «Урод-убийца наконец-то сдох, и город погрузится в нирвану»? Смех частыми громкими вздохами превратился в стоны и начинающуюся истерику. Громкие дикие крики эхом раздавались по окружённому огнём переулку. Короткие отростки инстинкта самосохранения, который был практически утрачен, сигнализировал о нужде укрытия. Глаза забегали в поисках убежища с цикличными криками в голове —«…помогите…»
— которые уже выжрали весь мозг словно плотоядные черви. Может быть, это был тот самый Икс.Борг, который существовал несколько лет назад, тот самый наивный маленький мальчик, мечтающий о светлом будущем —«Что за придурок?»
— что сейчас сидел в клетке собственного расшатанного сознания, навсегда замурованный в металлические доспехи, которому уже не помочь. Внезапно голоса затихли, и каждая мышца живота одновременно сжалась, разливая огненный жар по всему телу, отдаваясь болью в позвоночнике, словно по нему долбили битыми стёклами. С губ вырвался тяжёлый немой вздох с омерзительным ощущением тошноты, после которого во рту стало слишком влажно. Лишь наконец наклоня голову, раздражённые дымом глаза разглядели зияющую глубокую дыру, из которой хлестала кровь, пропитывая собой штаны. Его нашли. И подстрелили. Теряя последний контроль над собой, он бессильно свалился на колени, прижимая рану рукой и сплёвывая густую кровь, а остатки глотая с перемешанными слезами, жалко пополз в сторону обрушившегося здания.«…помогите…»
И взвыл от немыслимой, просто невыносимой боли. Дыхание было затруднительным и частым; из-за пелены слёз всё казалось замыленным и рассеянным.«…помогите…»
Они найдут. И не дадут просто-напросто истечь ему кровью и так легко умереть. Отделаться таким образом за смерти тысячей невинных людей, которые он так кровожадно и жестоко убил, просто не позволят. И так спутанные в кучу мусора мысли перевязались между собой тугими узлами, не давая найти выхода. Кровь сочилась сквозь металлические пальцы, и он чувствовал, как последние нити сознания распускаются на прозрачные волокна и выгорают, пеплом оставляя за собой последнее решение.Потерять чуть больше крови.
Нужно потерять больше крови.
Тогда мучениям придёт конец. Насколько бы больно ни было. Откинувши голову назад, он бесцеремонно убрал руку с живота. Канаты оборвались. Он закрыл глаза и лишь наивно, так же наивно и глупо как тогда, надеясь на счастье.«Я воскресну в огне. Вновь»
***
— …всё-таки сдох.