×××
31 декабря, 1992г. Гермиона просыпается от кошмара. Она вскакивает с постели, до боли сжимая простыни в пальцах, и тяжело дышит. Её глаза широко раскрыты, будто кто-то держит их так уже долгое время, не отпуская, а тело ломит. О боже мой. Это снова... он снова... Гермиона непрерывно смотрит на шкаф, покрытый пугающим мраком опускающейся на город ночи, пока постепенно не отходит. Что-то опадает с её сердца тяжёлым грузом. Она глубоко вздыхает. Ей вновь приснился Том. Она боится пошевелиться, внутренне уверенная в том, что он вернётся к ней, однако заставляет себя встать с кровати. Её затёкшему телу нужно движение, а парализующему страху, непрерывно бьющему её изнутри, — высвобождение. Её шаги шатки и неслышны в пустом доме, погружённом в зловещую тьму. Гермиона пробирается сквозь недры своего ужаса, каждый раз сдерживаясь от того, чтобы обернуться назад или посмотреть по сторонам. Сегодня Новый Год, самый его разгар, поэтому ничего страшного не должно произойти. Это всё лишь в моей голове, — твердит она себе, сжимая кулаки. В доме ужасно холодно. Гермиона не помнит, чтобы оставляла окна открытыми, однако после ванной комнаты она непременно собирается вернуться к себе в кровать. Ей не нравятся такие моменты — просыпаться до наступления полуночи. Потом становится сложнее уснуть снова. Гермиона добирается до ванной. Она нащупывает на стене выключатель, и в комнате загорается яркий свет, на мгновение ослепляя её. Когда Гермиона разлепляет налившиеся усталостью глаза, она скользит внутрь, прикрывая за собой дверь. Её лицо в отражении выглядит измученным: бледно и покрыто красными пятнами из-за подушки. Гермиона стонет, когда замечает, что слегка отекла, и включает воду. Ночные кошмары плохо на меня влияют. Прохлада хороша. Она несколько раз проводит мокрыми ладонями по лицу, растирая его почти до боли, и вытирается полотенцем. Это немного возвращает к чувствам, и Гермиона даже думает, что страх начинает немного отступать. Она улыбается себе, облизывая серые губы, пока отражение не начинает двоиться. Раскалённый ужас течёт по её животу. Гермиона, замерев на месте, неотрывно смотрит на себя и вспоминает. Она сглатывает, вонзаясь пальцами в раковину до побеления. Вспоминает, что во сне она была в призрачном обличье Тома. Лезвие ножа блестит в видении перед глазами, прежде чем впивается в тёплую плоть её отца. Она, спотыкаясь, на ватных ногах выходит из ванной, не сводя глаз с зеркала. Отражение звонко смеётся над ней.×××
15 апреля, 1993г. Гермиона с Гарри и Роном сидят в кинотеатре. Они устроились на заднем ряду, пробежав через охрану, чтобы попасть на Тёмную половину. Она не думает, что им хочется посмотреть сам фильм — скорее всего, это обычное желание нарушить закон. Гермиона пьёт газировку из трубочки и передаёт Рону попкорн, который он не сразу принимает. Они до сих пор не привыкли к темноте, которая опустилась на зал несколько минут назад. — И как вам? — спрашивает он, положив горстку сладости в рот. Гермиона пожимает плечами, смотря на экран, где главный герой преподаёт в университете. — Не знаю, — шёпотом говорит Гарри, — мне пока что ничего не понятно. Зачем мы вообще сюда пришли? — Для острых ощущений. Гермиона вздыхает. Она трясёт стакан в руке, пытаясь понять, сколько в нём осталось напитка. Где-то около половины, а она уже хочет в туалет. Следующие сорок минут проходят скучно. Гермиона смотрит в одну точку, потому что ей не интересны такие фильмы. Она не любит ни Стивена Кинга, ни ужасы. Однако она бы с удовольствием пошла бы на исторический фильм или триллер. Время от времени она поворачивается к мальчикам. Рон спит в своём кресле, а Гарри читает книгу со слабым зарядом фонарика, который, кажется, никому не мешает. Видимо, не одной ей неинтересно. Зато у неё есть время подумать. Последние несколько месяцев это её основное занятие, которому она посвящает всё своё свободное время. Перед ней витают образы Тома и их разрушающейся семьи. Она пыталась понять, почему он тогда оскорбил её, однако вскоре осознала простую истину: есть причина, из-за которой он находится в психиатрической лечебнице и был скован наручниками в тот раз. Скорее всего, у него серьёзные проблемы с этим. Возможно, он психопат и совершил что-то ужасное, а может, всё из-за того, что он много молчит. Гермиона не сильна в психиатрии, поэтому её суждения — лишь её суждения. Однако тогда бы его слова обрели смысл: он сделал это, просто не контролируя себя. Гермиона не знает. Раньше она обижалась на него, думая, что, возможно, Том прав, но потом она поняла: всё, что он сказал, — ничто. Постепенно это переросло в злость к нему. Вся любовь, которую она испытывала к Тому в начале их знакомства, с каждым днём раздумий начинает терять свой смысл. Её родители странные. Отец ведёт себя как деспот, а мать во всём потакает ему. Гермиона рада, что поняла это в четырнадцать лет, а не позже, однако теперь она не знает, что ей делать дальше. Она начинает разочаровываться в своей семье, в их тайнах, которые окружают её, как рой озлобленных пчёл. Сколько ей ещё предстоит узнать о них, о Томе? Ей известно только то, что она живёт во лжи собственных родителей, брак которых для неё — что-то неземное. Гермиона возвращается. Она переводит взгляд на экран, видя героя романа. Тёмная половина писателя кажется такой чужеродной, но одновременно с тем органичной в фильме, в его жизни. Это заставляет Гермиону задуматься. Тёмная половина должна быть у всех. А у меня это... Том?