Голод

      15 апреля, 1995г.       Сегодня ежегодный весенний матч по футболу.       Гермиона приходит на поле к четырём часам вечера, чтобы поддержать Гарри и Рона. Она протискивается через множество подростков и взрослых, пришедших посмотреть на две лучшие команды во всём районе. К своему разочарованию Гермиона замечает, что почти все места на трибунах забиты. Свободными остались только те, что находятся в самом конце.       Она раздражённо вздыхает. Ничего страшного, ей всё равно не так уж интересна эта убийственная игра.       Гермиона проходит мимо нескольких своих одноклассников, обменивающихся атрибутикой с логотипами команд. Гарри и Рон играют в сборной Гриффиндора. Их сегодняшние противники — Слизерин, который они выигрывали на протяжении многих лет. Она тепло улыбается, глядя на кофты с изображениями герба и льва на нём, и гордо расправляет спину. На ней точно такая же, но с коротким рукавом.       Гермиона ищет глазами свободные места, поднимаясь наверх. Гарри и Рон скоро должны выйти на поле вместе со своими командами. Она виделась с парнями несколько минут назад, когда зашла в школу, чтобы занести книги в библиотеку. Мадам Пинс вовсю собиралась на матч, подкрашивая губы на своём рабочем месте и держа маленькое зеркальце в руке. Она была достаточно напугана для того, чтобы чуть не уронить его, когда увидела Гермиону в дверях.       Кто вообще красится к матчу? Она фыркает, качая головой.       Её место оказывается рядом с Невиллом и Полумной. Она улыбается им, когда они замечают её и приветливо машут.       — Привет, Гермиона! — расплывается в улыбке Луна, чуть приобнимая её.       Гермиона похлопывает её по плечу, вдыхая сладкий запах её платиновых волос.       — Привет, — они отстраняется друг от друга, и она переводит взгляд на Невилла. В его руке сжат флажок с гербом Гриффиндора. — Как дела с ботаникой, Невилл? Я слышала, миссис Спраут предложила тебе дополнительные занятия.       Его щёки краснеют от этих слов, и он смущённо улыбается.       — Ей понравился проект, который мы делали в декабре, — громко говорит он сквозь постепенно нарастающий гул. — Она сказала, что видит во мне талант к ботанике, поэтому предложила помощь в обучении. Я взял несколько книг из школьной библиотеки, и, кажется, мадам Пинс меня скоро возненавидит за это.       — Не переживай, — смеётся Гермиона. — Эту роль я возьму на себя. Дополнительные занятия уже начались?       — Начнутся на следующей неделе. Миссис Спраут задала мне два эссе про тропические леса, поэтому я должен хорошо потрудиться к тому моменту. Планирую посетить ещё городскую библиотеку после матча, чтобы начать готовиться к заданиям.       Она широко улыбается ему.       — Это просто замечательно, Нев! Я рада за тебя. Если у тебя возникнут какие-то трудности или темы, которые ты захочешь обсудить, то можешь обратиться ко мне.       — Спасибо, Гермиона, — смущённо говорит он, краснея ещё сильнее. — Давно не видел тебя здесь. Решила поддержать Гарри и Рона?       — Я помню, ты говорила мне, что не любишь футбол, — тихо говорит Луна, от чего им приходится прислушаться, чтобы понять её слова.       Гермиона морщится и кивает.       — Я пришла только потому, что сегодня играют Гарри и Рон. Они долго готовились к этому матчу, и я знаю, как он важен для них. Они уже мысленно празднуют победу.       Гермиона смеётся над этим, что подхватывает Невилл, и они обсуждают игру ещё несколько минут. Вскоре комментатор сообщает о начале матча, и под всеобщее улюлюканье парни выбегают из раздевалок. Гермиона пытается найти взглядом Гарри и Рона и машет им, когда они замечают её.       — Это знаменательный день, дамы и господа! — громкий голос Ли Джордана разносится по полю, заставляя всех замолчать. — Сегодня будут сражаться две наши самые скандальные команды: Гриффиндор и Слизерин!       Когда он выделяет названия двух сборных, толпа начинает громко кричать. Перед глазами Гермионы мелькают красный и зелёный цвета, и она хочет закрыть глаза и уши, но вместо этого начинает хлопать. На её губах появляется гордая улыбка, когда она смотрит на своих друзей, уже собравшихся возле тренера.       — Делайте ваши ставки, дамы и господа, кто же сегодня победит в этом, безусловно, сложном матче. По результатам предыдущих лет призовое место занимала команда Гриффиндора, но… Что мешает им сделать это снова, не так ли? Однако не стоит сразу разочароваться в команде Слизерина. По секрету вам скажу, что в этот раз они покажут вам свои новые и наверняка интересные приёмы!       Многие начинают выкрикивать оскорбления в адрес Слизерина, что другая сторона воспринимает отрицательно. Гермиона ёрзает на своём месте, наблюдая за игроками на поле. Вскоре после слов Ли Джордана команды отходят от своих тренеров и занимают места, готовясь начать.       — Ну что, вы готовы? — на его вопрос болельщики с трибун начинают кричать ещё громче. — Отлично! Тогда: раз, два… три!       Слышен свисток, и начинается игра.       Гермиона следит за Гарри и Роном почти весь матч, который прерывается несколько раз. Она с радостью для себя замечает, что их команда значительно обгоняет Слизерин, который становятся всё более агрессивным на поле. На какое-то мгновение ей даже становится страшно из-за того, не начнётся ли потасовка прямо во время игры, однако всё идёт мягко.       Игра заканчивается уже ближе к ночи. Удар Рона оказывается решающим, — Гриффиндор побеждает уже в пятый раз за все эти годы.       Гермиона проверяет время на часах после того, как оглашают победителей, и стонет. Уже около восьми вечера. Как хорошо, что я сделала домашнюю работу ещё днём. Кто вообще ставит матчи на будние дни?       Она бросает несколько пенни близнецам Уизли, которые собирают деньги на благотворительность, и спускается вниз. Гермиона ищет взглядом Гарри и Рона, пытаясь пробиться через толпу, пока кто-то не касается её плеча.       — Ах! — Гермиона оборачивается, удивлённо смотря на Маклаггена, стоящего перед ней. Он победно ухмыляется и опускает руку. — Боже, ты меня напугал!       — Не моя вина, что ты такая пугливая, Грейнджер. Отойдём ближе к трибунам? Здесь слишком тесно.       Гермиона хмурится и ещё раз оглядывается, надеясь найти друзей, однако их след будто простыл. Я же ведь видела их всего пару минут назад на поле! Куда они уже запропастились?       Она рассеянно кивает, решая, что небольшой разговор с Маклаггеном не повредит. С того диалога в феврале они почти не общались, сталкиваясь в основном на переменах или около спортивного зала. Он вёл себя мило по отношению к ней все эти два месяца, поэтому она отвечала ему тем же, радуясь тому, что он её понял.       — Конечно.       Они идут не к середине трибун, как она предполагала, а к самому началу, где их почти не видно. Гермиона неуверенно останавливается, замечая, что в нескольких футах от них сидят подростки и возбуждённо обсуждают игру.       — Зачем ты позвал меня? — прямо спрашивает она, скрещивая руки на груди.       Маклагген громко смеётся, заставляя её покрыться краской от смущения, и облокачивается о металлический каркас. Он скользит по её фигуре весёлым взглядом.       — Как грубо, Грейнджер. Я лишь хотел, чтобы ты поздравила меня с победой.       — Поздравляю, — бормочет она, хмуро смотря на него. Надеюсь, он не думает, что это только его заслуга. Он слишком самоуверенный для своего же блага.       Её начинает постепенно напрягать его поведение: он молча стоит и всё ещё улыбается, не сводя с неё глаз. Когда проходит около минуты, Гермиона переступает с ноги на ногу и невольно обнимает себя руками, как только поднимается холодный ветер.       — Отлично. Теперь, когда я сказала всё, что ты хотел услышать… — она запинается и возмущённо отводит взгляд, когда улыбка на его губах растёт. — Могу я пойти? Гарри и Рон наверняка уже ищут меня…       — Нет, — резко прерывает он, чуть отталкиваясь от каркаса. Голова Гермионы резко дёргается наверх, и она неотрывно следит за его движениями. — Они ушли праздновать в спортивный зал со своими подружками с вечеринки. Кажется, Чанг и Браун.       Гермиона удивлённо застывает. Где-то в голове крутится мысль, что, возможно, не стоит доверять ему, однако она цепляется за его слова. Он может говорить правду. По словам друзей, с девушками у них в последнее время всё в порядке — Рон постоянно жалуется им на обилие поцелуев от Лаванды, а Гарри даже не скрывает засосы на шее, — поэтому они действительно могли уйти с ними.       Однако этот расклад не устраивает Гермиону. Она хмуро смотрит назад, где виден клочок уже наполовину опустевшего поля. Они говорят всего несколько минут, но, похоже, большинство уже успело уйти в спортивный зал либо же домой.       — Я проверю, — бормочет она, а после поворачивается к нему, чтобы натянуто улыбнуться. — Спасибо, Маклагген. Вы хорошо сегодня сыграли.       Ухмылка на его губах становится хищной. Здесь плохое освещение — свет от фонарей почти не попадает в эту зону, — из-за чего это придаёт ему более жуткий вид. Гермиона ёжится и машет ему рукой, уже уходя.       — Обращайся, Грейнджер. Встретимся.       Гермиона рассеянно кивает и идёт к школе. Её сердце громко бьётся в груди от волнения: действительно ли Гарри и Рон забыли о ней или ждут прямо сейчас там? Она не находит ответы на вопросы, даже когда заходит внутрь, вновь встречаясь с громкими визгами и криками.       Приходится закрыть уши. Гермиона продвигается вперёд, рассматривая бегло украшенный спортивный зал, и вместе с этим пытается найти Гарри и Рона. И вскоре действительно видит их — точнее, только одного из них: в центре быстро собирается плотное кольцо из людей, которые через мгновение начинают подбрасывать Рона наверх, держащего кубок.       — Наш победитель! Наш победитель!       Гермиона подходит ближе, с облегчением видя Гарри и вставая рядом с ним. Он удивлённо оборачивается к ней, когда она касается рукой его защиты, и поправляет очки.       — Ты здесь? — он хлопает глазами, смотря на неё так, будто совсем не ожидал увидеть. — Я думал, ты ушла домой.       Гермиона несколько секунд молчит, думая над этим. Маклагген? Сомневаюсь, что они бы поверили ему.       — Кто вам сказал?       Гарри смущённо смотрит на неё, слыша обвинение в её тоне. Гермиона чуть смягчается и извиняется перед ним, на что он качает головой.       — Не надо, Гермиона, ты имеешь право знать. Мы искали тебя после игры, но Невилл сказал, что видел, как ты уходишь. Я думал пойти за тобой, но Рон затащил меня сюда.       Он машет в сторону людей. Гермиона сжимает губы и переводит взгляд. Рон уже стоит посередине, высоко поднимая кубок. Из-за толпы и низкого роста ей плохо видно, поэтому приходится вставать на носочки.       — Что они устроили?       Гарри усмехается и проводит рукой по волосам. В его взгляде скользит тепло.       — Это минута славы Рона. Он мечтал о месте в команде несколько лет, ты знаешь, поэтому дадим ему немного порадоваться.       — Не только же тебе блистать, — хмыкает она. — Если бы он не поймал мяч в самый последний момент, то Слизерин бы выиграл в этом году кубок.       — Малфой бы ходил как павлин до конца учебного года и хвастался бы всем, что это его заслуга, — издевается Гарри, и они оба смеются.       — Ты видел его лицо? — она широко улыбается, вспоминая, как выглядел Малфой после оглашения победы. — Я думала, он взорвётся от стыда прямо на месте!       — Там сидел его отец, поэтому неудивительно.       Они вновь начинают смеяться, что заставляет их согнуться пополам. Лицо Малфоя действительно было тем, что нужно фотографировать и держать дома!       Гермиона облегчённо выдыхает. Парни о ней не забыли, а всё остальное — неважно.       5 мая, 1995г.       В мае Джорджия ведёт их в кафе. Это — второй выход Тома в свет после того, как они ходили зимой в супермаркет.       Гермиона нервно сжимает кулаки, когда они подходят к кафе. Джорджия болтает об их терапии с отцом, которая, кажется, понемногу начала помогать им скрепить свой брак, но Гермиону это мало волнует: она не сводит глаз с Тома, идущего с ней почти рука об руку. Он расслаблен: его, похоже, не волнует ни их поход в кафе, ни слова матери.       Сегодня выходной, который Гермиона хотела провести с Гарри и Роном, однако Джорджия приняла меры быстрее, чем Гермиона успела сказать ей об этом. Им везёт тем, что они живут в Лондоне, и мало кого здесь волнуют чужие личности: мать всё ещё не разрешает Гермионе рассказывать о своём брате. Будто она чего-то боится.       — Доктор Гриндевальд сказал, что это нормально для людей в нашем возрасте, — говорит Джорджия, слегка запыхавшись, и жестикулирует рукой. Ключи, висящие на её пальце, громко ударяются друг о друга. — Мы пережили травму… из-за чего произошёл наш распад в отношениях с Томасом. Но теперь, дети, всё стало намного лучше, не так ли?       Она резко оборачивается и улыбается им, обнажая белые зубы. Красная помада в сочетании с такими же ногтями придают ей странный вид, не подходящий для такого милого места. Гермиона и раньше была с родителями в этом кафе, но тогда всё было хорошо. Лучше, чем сейчас.       Гермиона сглатывает и опускает взгляд на свои туфли. Мать заставила её вновь надеть то платье в горошек.       — Это круто, мам, — тянет Гермиона без интереса. — Доктор, по всей видимости, очень компетентен в таких вопросах.       — Конечно, малышка. Он — лучший в городе. Не зря мы платим за него столько денег.       Она хмыкает, соглашаясь. Том продолжает молчать рядом с ней, никак не помогая ей.       В кафе оказывается ещё более приятно, чем несколько лет назад, когда она была здесь в последний раз. Гермиона бегает глазами по знакомому интерьеру, разглядывая виниловые пластинки на стенах, которых раньше не было. Светлый паркет, кремовая краска и обилие зелени — здесь так и веет уютом. Это напоминает ей о небольших кафе в Париже, где она была с родителями в девять лет.       — Заказывайте всё, что хотите, дорогие, — улыбается мама.       Они садятся за стол, находящийся в углу. Гермиона занимает место у стены, садясь на мягкий кожаный диван, и с удивлением смотрит на Тома, опускающегося рядом с ней. Он замечает её взгляд, вскидывая брови. Его лицо остаётся равнодушным.       Гермиона сжимает губы и отворачивается от него, невольно отодвигаясь ближе к окну, когда чувствует его бедро у своего. Почему здесь так тесно?       — Может, вафли? — предлагает Джорджия, скользя глазами по меню. Гермиона пытается повторять за ней, однако присутствие Тома рядом слишком отвлекает. — С брусничным сиропом. Ты любишь вафли с ним, не так ли? В детстве ты часто просила купить именно их.       — Я не против, — рассеянно говорит она.       — А ты что будешь, Том?       Гермиона замирает, перестав на мгновение пытаться прочитать текст. Её дыхание замедляется.       — То же, что и Гермиона, пожалуйста, — мягко произносит Том.       Она удивлённо смотрит на него. Впервые слышу, чтобы он говорил таким тоном… Что с ним такое в последнее время? Надеюсь, он просто начинает приходить в себя.       Ей страшно представить, каким был Том ещё до заключения. По рассказам матери — странным и холодным. Почти не говорил и постоянно находился рядом с Гермионой.       Будто сейчас что-то изменилось.       — Ох, — выдыхает Джорджия, выглядя не менее удивлённой. — Если хочешь, то… конечно, Том.       Официант подходит к ним через несколько мгновений и берёт заказ, записывая всё в блокнот. Джорджия решает взять себе диетический салат и сок, а им — молочные коктейли. Гермиона соглашается, несмотря на то, что в последние годы разлюбила их. Плевать.       — Гермиона, детка, — зовёт мать, заставляя её обратить на себя внимание. — Я оставлю вас ненадолго и отойду в уборную.       Гермиона готова застонать от несправедливости. Мать просит её приглядеть за Томом, который всё это время молча слушает их с каменным выражением лица, и уходит. Это уже входит в привычку — оставлять её с ним наедине.       Она вздыхает и подпирает голову рукой, скучающе смотря на пол. Она считает количество потёртостей и трещин на нём, а после складывает всё в своей голове.       — Гермиона.       Тихий голос отвлекает её.       Она поднимает взгляд на Тома, который смотрит на неё в ответ. Она сглатывает и неохотно улыбается ему. Веди себя мило с ним, Гермиона. Твой брат не заслужил такого обращения к себе и бла-бла.       — Что такое?       — Не надо было заказывать сироп.       Гермиона моргает.       — Что, прости? — она фыркает, удивлённо смотря на него. — Если тебе он не нравится, Том, то не нужно было…       — Ты ненавидишь его, — перебивает он, вскидывая брови. — В детстве ты всегда отказывалась от брусники. Почему ты не сказала ей об этом?       Её рот невольно чуть приоткрывается. С чего он это взял?       — Потому что это не так.       — Неправда.       — Я не вру, — медленно произносит она. — Если ты так хорошо знаешь меня, то должен был заметить, что я не люблю коктейли. Но ты этого не знаешь, не так ли? Ты не видел меня пятнадцать лет и не знаешь, что я, чёрт возьми, люблю.       Она вскидывает брови. Том несколько мгновений смотрит на неё, прежде чем сжимает губы и кивает, отворачиваясь от неё. Гермиона усмехается и поворачивается к окну, глядя на своё отражение. В её голове появляется всё больше вопросов.       Через несколько минут приходит мама. Она смотрит на них с маленькой улыбкой, пока садится на своё место.       — Я надеюсь, всё в порядке, Гермиона.       Она хмурится от того, как сильно мать выделяет её имя.       — Конечно, мама.       Джорджия несколько мгновений смотрит на неё с нечитаемым выражением лица, прежде чем расплывается в очередной улыбке. Иногда Гермиона хочет её ударить.       — Приятно слышать.       Официант приносит им заказ только спустя двадцать минут, которые кажутся Гермионе вечностью. Том берёт вилку и нож, прокалывает вафлю и начинает резать. Гермиона смотрит на его руки и сжимает губы, невольно повторяя движения. У неё получается не так аккуратно, как у него: её вафля несколько раз съезжает, из-за чего она чуть не царапает ножом тарелку.       Это раздражает. Она готова бросить вилку на стол и начать есть вафлю руками, как то делают многие здесь, однако что-то останавливает её: взгляд Тома. Она случайно поднимает голову наверх, неожиданно для себя встречаясь глазами с братом.       Её сердце учащает свой темп.       Том молча смотрит на неё, прекратив всякие движения. В его взгляде Гермиона неожиданно для себя замечает одобрение, которое ударяет в живот: она не ожидала такого. Её глаза округляются, на что Том складывает губы в маленькую улыбку и отворачивается от неё, опуская кусочек вафли в рот.       Гермиона поворачивается к себе, смотря в пустоту с застывшей улыбкой на лице.