Хираэт. Крылья и когти

Кайри не знала, сколько она проспала. Проснувшись, она еще долго не открывала глаза, чувствуя невероятное блаженство от прикосновения мягкой простыни к обветренной коже. Сквозь сомкнутые веки пробивался солнечный свет, настойчиво уговаривая просыпаться. Она приоткрыла глаза и увидела перед собой Орвиса, скромно сидевшего на краю ее постели. Почувствовав ее взгляд, он отложил в сторону книгу, которую читал, и придвинулся ближе. — Добрый вечер, — улыбаясь, шепнул он. Кайри вернула ему улыбку, сладко потянулась и зевнула, не обращая внимания на свой растрепанный вид: они видели друг друга в свои худшие дни и давно забыли про смущение. Он слегка склонил голову, глядя на полосу солнечного света на ее плече. — Который час? — задала она совершенно не заботящий ее вопрос. — Скоро солнце зайдет, — он посмотрел на руку, на которой отродясь не было часов. — Ты спала весь день, я не хотел тебя будить. Он выглядел совсем иначе сейчас. Отмыл грязь, расчесал волосы и переоделся. Его вид напоминал Кайри дни, когда они с ним жили в его доме между миром и войной. Какое это было славное, оказывается, беззаботное время! — Я принес тебе ужин! — гордо заявил Орвис, указывая на поднос на прикроватном столике. Содержимое тарелок было девушке незнакомо, и она с любопытством и осторожностью взглянула на диковинные угощения. На первом блюде были какие-то фрукты, на втором — странная субстанция из бело-коричневых крупных зерен. — Согласен, выглядит подозрительно, — наблюдая за ней, усмехнулся сара, — но это очень вкусно. Попробуй. Кайри едва не взвизгнула от восторга. Только теперь она поняла, как сильно проголодалась. Некриска села на край постели, свесив голые ноги, и принялась уплетать ужин, благодарно поглядывая на Орвиса. Каша оказалась соленой, а фрукты сладко таяли во рту и сочились соком. После голодных дней все содержимое подноса показалось ей божественно вкусным. Орвис сидел рядом и наблюдал за ее трапезой, поглаживая ногтями корешок книги. Вид у него был такой гордый, словно он сам кропотливо выращивал каждый плод из соблазнительно блестящих на тарелке фруктов. Кайри взяла ярко-красный круглый плод и смело откусила, брызнув соком на простыни и безуспешно пытаясь поймать капли в протянутую ладонь. — Вкусно, — согласилась она. — Подожди, — он смазал каплю розового сока с ее подбородка и слизнул ее с пальца. Это выглядело настолько обыденно, словно он проделывал это сотню раз, но Кайри его уверенное прикосновение выбило из колеи. Судя по его самодовольной улыбке, он намеренно флиртовал с ней. Она торопливо вытерла рот салфеткой и склонила голову, чтобы волосы скрыли покрасневшие уши. — Что происходит во дворце? — спросила она, чтобы как-то отвлечься. — Ничего особенного, — беспечно отозвался он, деловито переставляя поднос с посудой на столик. — Айвена встретилась с дочерью, Жессаро уехал доставить гуманитарную помощь одному из селений графства. Тут у них это обычное дело. Дерен и Фархам помогают беженцам. Такой бардак с этим расселением, ты себе не представляешь. — Так странно, — она погладила белоснежную ткань одеяла, — Еще вчера мы боролись за выживание, а сегодня едим фрукты и спим в безопасности. — Главное, что мы добрались. У нас есть время подумать, что делать дальше. — Сомневаюсь, что нам дадут его слишком много. Он со стоном вздохнул, подтянул себе одну из подушек и лег на спину у Кайри в ногах, уставившись в потолок. Он лежал, глядя на пыль в солнечном свете, а Кайри смотрела на его красивое лицо и пряди черных волос, небрежно падающих на лоб. Она вспомнила, как когда-то он лежал так на песке в пустыне Даск-Галлс, и как переводил ей сложные абзацы книг по истории, сидя у камина. — Помнишь, как беспечно мы жили когда-то в твоем доме. Пили чай, читали… — И говорили часами. Смеялись. Танцевали, — закончил за нее Орвис. — Я скучаю по этим временам. Кайри придвинулась ближе и взяла его за руку. Раньше она и не подозревала, что захочет кого-то касаться так часто и так нежно. Его пальцы легонько сжали ее ладонь. — Для этого еще будет время, я уверен, — заверил он. — Думаю, даже прямо сейчас. Орвис приподнялся, подперев голову локтем, и улыбнулся ничего не понимающей Кайри. Затем странно вздохнул, собираясь с мыслями. Еще до того, как он заговорил, Кайри знала, что он хочет сделать: девушки безошибочно чувствуют такие вещи. — Я не просто так ждал, когда ты проснешься, — признался он. — Я бы хотел пригласить тебя кое-куда. Кайри не ошиблась. Деревья нависали над головой, словно кланялись. Извилистая тропинка вела глубоко в джунгли, то открываясь им, то скрываясь среди зеленой непролазной массы. Воздух был пропитан влажным ароматом сырой коры, травы и цветов, и все запахи смешивались в неповторимую пьянящую палитру. Птицы пели на тысячи голосов, стрекотали насекомые и шептали листья. Двое рука об руку шли по темной дороге и разговаривали. Лес словно обнимал их, закрывал от чужих глаз, давая шанс побыть наедине. Кайри и Орвису было некуда торопиться, впервые за много месяцев они были свободны. Они брели, наслаждаясь вечерней погодой, и разговаривали. Им обоим казалось, что не хватит и целой жизни, чтобы сказать друг другу все, что они хотели. Столько времени у них не было, но зато был этот вечер, в который не хотелось вспоминать ужасы захлестнувшей их войны. — Фархам пошел служить в Соларем после драки с тобой? — посмеялась Кайри над рассказанной Орвисом историей. — Эта была та еще драка, скажу я тебе, — он приподнял ветку с мясистыми листьями размером с ладонь, нависавшую над тропой. — Фархам был жуткой занозой. В компании малолетней шпаны он грабил младших и однажды нарвался на нас с Тонвеном. Мне было десять, он был старше меня на три года, выше и шире. Мне здорово досталось, но я с шести лет учился у лучшего мастера когтя, поэтому я его поколотил. Стража засекла нас и хотела казнить Фархама. — Казнить за драку, не слишком ли жестоко? — Кайри сощурилась от солнечных лучей, пробивавшихся сквозь зеленый купол. — Я ведь был принцем, забыла? — отозвался Орвис. — Но я не позволил казнить Фархама и заставил их отпустить его. Ну а потом он пришел ко мне и извинился. Бросил бродяжничать и попросил помочь ему попасть в Соларем. Тонвен тогда уже был на обучении в соларемской школе, он подсобил. Так и подружились. — Странно, как иногда оборачивается жизнь, — философски заметила Кайри. Они сами не заметили, как сплелись их пальцы. Этот жест был настолько рутинным, словно они делали так уже сотни раз, и все же в этом было что-то совершенно новое и ошеломительное. Орвис слегка сжал ее руку, поглаживая большим пальцем ее ноготь и чувствуя разливающееся в животе тепло. — Ну, а ты? — спросил он. — Какой ты была в детстве? — О, ну я была скромной и очень много работала, — ответила Кайри. — У некрисов почти нет детства: мы начинаем учебу с четырех лет, а к пятнадцати уже строим карьеру. Учимся и работаем одновременно, постоянно соревнуемся друг с другом и совершенствуемся. Расслабляться было нельзя: чем-то заурядным на Некриссе никого не удивишь. — И никаких развлечений, никогда? — На это не было времени, — ответила Кайри, но затем хитро улыбнулась, — Правда в девять я угнала папин шаттл. — Серьезно? — Орвис удивленно вскинул брови. — Никогда бы не подумал, что ты способна на такое. — Меня почти сразу засекли и остановили, — скромно улыбнулась девушка. — Дома скандал был такой, что стены дрожали. Зато потом отец учил меня водить. Недолго, пока не уехал. О, ты слышишь? Сквозь деревья их ушей достиг шум — где-то неподалеку бежала река. Идя на переливы воды, они продолжили двигаться по тропинке, пока не вышли к небольшой, пышущей растительностью долине, скрывавшейся среди огромных санкр-торов, укрывавших ее от солнца своими величественными кронами. В долине медленно текла полноводная река Селадон — главная водная артерия Лунуса. В чистой воде искрились серебряными боками рыбешки, мелькающие между водорослями. Через нее вел каменный мост, сваи которого были увешаны высохшей тиной. — Идем, — Орвис потянул Кайри за руку и повел через мост к краю обрыва, где среди высокой травы был расстелен пестрый плед, на котором приютилась бутылка вина и два изящных бокала. Увидев эту картину, Кайри на секунду замерла. — Это… — Прошу, садись, — он помог ей устроиться, сел рядом и занялся винной пробкой. Кайри не решалась проронить ни слова, глядя, как он спокойно разливает темно-бордовую жидкость по бокалам. Если он и нервничал, то ничем этого не выдавал, а он страшно нервничал. Он никогда не организовывал свиданий: девушки доставались ему и без этих ритуалов. Да еще пришлось объясняться перед Жессаро и Ариссом, которых он застал в графском винном погребе. Они оба сказали, что он поступает правильно, переходя с Кайри на следующий шаг. — Это, конечно, не дарар, но Жессаро сказал, что это лучшее, что можно достать в Толране, а мнению этого кутилы в таких вопросах я доверяю. «Бер-анор вир саннор тар», помнишь? — он придвинулся ближе и протянул ей бокал. — В такой ситуации не помешает выпить, — вспомнила Кайри. — Ты запомнила! — похвалил он. — Ну, выпьем за момент спокойствия? В последнее время у нас их мало. Кайри не спешила поддержать его тост. — Орвис, это свидание? Он замер с бокалом на вытянутой руке и серьезно посмотрел ей в глаза. Каждый раз от такого взгляда ее сердце пропускало удар. — Да. Она выдержала короткую паузу и согласно кивнула. Бокалы издали мелодичный звон, Кайри отпила вина, оценив его терпкий, насыщенный вкус. К щекам прилила горячая волна, и это было явно не только из-за алкоголя. — Почему ты мне не сказал? Я бы подготовилась. — Брось, ты и так красивая, — махнул он рукой, затем скользнул взглядом по ее лицу, словно переосмыслил свои слова и шепнул: — Кайри, ты такая красивая… Ее губы тронула едва заметная улыбка, она смущенно отвела взгляд, чувствуя, как горят уши. Медленно до нее доходило осознание того факта, что она находится на свидании с Орвисом Гайдом, ее лучшим другом, который давно уже не только друг. Это было странно и естественно одновременно, будто все, что с ними происходило, вело их к этому моменту. Орвис посмотрел туда, где угас закат. В его черно-карих глазах зажегся темный огонь. — Смотри, — сара указал туда, где вдоль берега Селадона возвышались семнадцать каменных колодцев. — Что это? — Кайри всмотрелась в стройные ряды таинственных сооружений. — Это Колодцы Эльдоры. По легенде Эльдора — прекрасная дочь Чандры и духа леса — Санкр-Тора. Их союз был под запретом, поэтому они решили спрятать свою дочь в этом лесу. Когда сара пришли сюда, они нашли Эльдору и сделали ее своей графиней. Во время страшного пожара, который едва не уничтожил весь Лунус, она пожертвовала собой: обратилась к богам и отдала свою жизнь в обмен на месяц проливных дождей, которые потушили огонь. С тех пор каждый год в Лунусе бывает сезон дождей, а лес стал святым местом, и воевать в нем запрещено. Поэтому это место и есть дом помощи — сара во все времена искали здесь защиту и никогда не проливали кровь. В благодарность ей построили это святилище — семнадцать Колодцев Эльдоры. По одному на каждый год ее жизни. — Какая красивая и грустная легенда, — улыбнулась Кайри. — Я думала, что тебе не нравятся мифы. — Один нравится. Вот этот, — он прищурил один глаз, глядя на воду сквозь прозрачное стекло бокала. Оказывается, не только Дерен видел красоту этого мира, но и Орвис тоже, хоть и скрывал это под маской скептика. В те редкие моменты, когда он проявлял свою романтичную сторону, он открывался Кайри с другой стороны, становясь еще роднее. Ей очень хотелось узнать эту его сторону лучше. От поверхности реки отражались гигантские стволы деревьев и пронзительно розовое вечернее небо. — Здесь так красиво. — Я не верю в богов, но в подобных местах есть что-то такое, что ощущаю даже я. — А я ничего не ощущаю, — глубоко вдохнув, пожаловалось она. — Закрой глаза, — шепнул он и наклонился к ней. Она прикрыла веки и выпрямилась. — А теперь слушай и дыши. Поначалу Кайри чувствовала себя глупо, ничего не понимая в этих ритуалах и не разделяя восторг Орвиса. Потом она услышала. Тихий шелест засыпающего леса. Шепот спокойной реки. Плеск воды о заросшие зеленой вуалью берега. Переворачивающиеся на дне камни. Щебет птиц и жужжание насекомых. Запах холодной травы. Умиротворяющее спокойствие и размеренное течение жизни, льющееся сквозь пальцы, пронизывающее все ее существо. Это было давно забытое чувство дома. Светлая, таинственная грусть наполняла ее сердце, и ей хотелось смеяться и плакать одновременно. А еще ей очень хотелось сказать Орвису что-нибудь важное. — Мой отец был вояджером, которому было тесно в Известном пределе, так как он верил, что пределов не существует. Он хотел побывать там, где человек никогда не был. Поэтому, когда подвернулся шанс стать участником экспедиции в соседнюю галактику, он не сомневался. Оставил нас с мамой и улетел. Мне было десять. Она не открывала глаз, голос ее напряженно звенел. — Долгое время я злилась на него, чувствовала себя брошенной, но потом поняла: наш с мамой дом никогда не был его, — ее пальцы привычно скользнули по кулону на шее. — Он был журавлем: летал выше всех и всю жизнь искал свое место. На короткий миг Орвис увидел эту десятилетнюю девочку, провожающую отца, которого больше никогда не увидит, который бросил ее, променяв на зловещие глубины космоса. А потом не станет и ее мамы, и девочка останется одна, цепляясь за карьеру и людей, которые никогда не видели ее настоящую. Они не знали, как она поджимает пальцы ног, когда сидит в кресле у камина, как хмурит брови, склонившись над книгой, и как розовеют ее уши, когда она смущается. — Я всю жизнь шла по его стопам, словно пыталась догнать его. Возможно, я такая же, как он: тоже куда-то лечу в бесконечном поиске чего-то недостижимого. Тут она открыла глаза и посмотрела на него тем самым пронзительно-внимательным взглядом, который он впервые увидел в башне заброшенного замка. — Но знаешь, кажется, я нашла свой дом. И это не планета, не город и не здание. Мой дом — это ты. Орвис знал, что эти слова более интимны, чем признание в любви. — Он не должен был так поступать, — сердце его болезненно защемило от обиды за нее. — Он не должен был бросать тебя. Он ласково провел кончиками пальцев по ее бледной щеке, и ее ресницы слегка дрогнули. Он смотрел в ее глаза, серые, как холодный рассвет. Орвису они казались особенными и прекрасными, и он знал, что любил их с первой минуты, как увидел. Поддавшись неконтролируемому порыву чувств, Орвис прильнул к ней губами, чувствуя, как тепло разливается по его телу, как Кайри жадно отвечает на поцелуй, полностью отдаваясь в его власть, как ее мягкие губы слегка приоткрываются, позволяя ему зайти дальше. — Я тебя никогда не брошу, Кайри. — шепотом признался он ей в губы перед новым поцелуем. — Никогда. Приподнявшись, она обняла его за шею, касаясь кончиками пальцев линии волос, а затем полностью зарываясь в них всей ладонью. Любовь захватывала их целиком, и казалось, что она окружает их повсюду, окутывает в огромный кокон, заглушая пение птиц, гудение насекомых и шум течения Селадона. Мир вокруг сузился, растворился в их чувствах и эмоциях. Остались только Орвис и Кайри.