Хираэт. Крылья и когти

Синор Лиандри дышал воздухом, стоя у перил прогулочной площадки своего левиафана. В долине, где он задумал построить Лиандри-Сити, работа кипела вовсю: шумели бурильные установки, машины для перевозки тяжелых камней, строительные системы и многое-многое другое. Растущий с невероятной скоростью город услаждал глаз, но все мысли его были с поисковым крейсером, отправленным на поиски пропавшей команды Корнолли. Он не уставал надеяться, что девушка может быть еще жива. Взгляд предпринимателя сверлил небо в ожидании возвращения разведки. К счастью, ждать долго и не пришлось, и вот на горизонте уже показалась черная точка, которая стремительно увеличиваясь, приближаясь к «Архитектору». Стоящий рядом с Синором Террис Эйдж скептически смотрел на приближающийся корабль, скрывая собственное любопытство. — Вот увидишь, — кисло пробубнил он, — они ничего значительного не нашли. — У тебя такой негативный настрой, — посочувствовал Лиандри. — Ты всегда видишь плохое. Густер уже доложил, что кое-что они обнаружили, и я ставлю на то, что экспедиция увенчалась успехом. Синор подождал, пока корабль состыкуется с его левиафаном, а затем вышел на посадочную платформу, чтобы встретить свою исследовательскую группу. Первым на палубу вышел высокий коренастый мужчина с длинными волосами и большими темными очками, чья перегородка отпечаталась на переносице красной галочкой. Подойдя к Синору, он пожал ему руку и дал своим людям приказ разгружать крейсер. — Я надеюсь, что новости у тебя хорошие, Густер, — с надеждой в голосе спросил Лиандри. — Новостей хватает, босс, — пожал плечами исследователь. — Вы были правы — материк обитаем. Мы не устанавливали первый контакт, как вы и велели, но мы видели множество городов, находящихся на примитивной стадии развития. Однако, судя по их состоянию, они недавно пережили войну. Мы обнаружили следы присутствия вихернов. Я предполагаю, что именно они начали войну с местными аборигенами. — Так вот где прятались эти гады, — хлопнул в ладоши Лиандри. — Их весь Ковенант искал целый год, а они здесь! Вот кто был клиентом Харта. Теперь тебе интересно, Эйдж? — Если так, то надо отдать этим аборигенам должное, — заметил тот, оживившись от этих новостей. — Почти год продержались против вихернов. А что с командой Харта, вы выяснили? — Кое-что выяснили, сэр, — доложил Густер. — Поглядите вот на это. Из грузового отсека корабля роботы вывезли бесформенную груду металлолома. Лиандри и Эйдж подошли ближе, опасливо переглядываясь. При дальнейшем рассмотрении оказалось, что это измятый и покореженный исследовательский шаттл с логотипом «Новел Рэйт» — крохотным корабликом, перелетающим с одной планеты на другую. Выглядел он так, будто его перемололи в мясорубке. — «Колибри» — это корабль Корнолли? — спросил неуверенно Синор, с трудом разобрав название под крылом корабля. Густер кивнул. — Где вы его нашли? — В горах. Судя по последним записям в журнале, он почти год в таком состоянии. В нем было несколько тел, мы извлекли их для дальнейшего изучения. По всей видимости, это тела группы Корнолли. — Кайри среди них? — осторожно спросил Синор. — Нет, сэр, ее тела мы не обнаружили, — ответил разведчик. — Зато нашли еще кое-что. Из отсека вывезли другой шаттл. Крылья его погнулись и развалились, стекла были выбиты, а внутри валялись выдернутые начисто кресла. Выглядел он не лучше первой находки. Синор пригляделся и смог прочитать на боку название корабля. — «Беркут»? — переспросил Террис. — Это что еще за шаттл? — Его, мой друг, — загадочно улыбаясь, подтвердил Лиандри, — угнал брат члена группы Корнолли, Эрика Миллса — Лютор Миллс. Харт объявил его в розыск. Где вы его нашли, Густер? — Возле большого города в средней части материка. Координаты у нас есть, — отозвался тот. — Самое интересное то, что он не разбился при приземлении на планету. Повреждения совсем новые и совсем разного характера. Вот здесь мы увидели следы обстрела, — он провел рукой по обожженному корпусу. — А нос и крылья повреждены от удара об землю. Последний запуск производился несколько месяцев назад. Сканер сетчатки глаза на входной двери показывает, что шаттлом управляла Корнолли. — Ты слышал это, Эйдж? — быстро соображая, спросил Лиандри. — Ты понял, что это значит? Глаза Синора загорелись от восторга и ответ Эйджа ему был вовсе не нужен. — Это значит, что наша девочка жива, и она сражается против вихернов на стороне тех, кто обитает на этой планете. Мы сможем ее найти! — За несколько месяцев с ней могло произойти что угодно, — возразил было Террис, но Синор его не слушал. — Подготовьте мой корабль, — скомандовал Лиандри. — Я закончу здесь свои дела, и мы вместе отправимся спасать нашего пропавшего вояджера. *** Шестилетний мальчик бежал по натертому до блеска полу, наслаждаясь пустотой и простором коридора. Позади раздавалось сосредоточенное сопение и торопливые шаги, но мальчик знал, что он всегда будет впереди. — Давай, догоняй! — задорно дразнил он. — Дерен, догоняй! Он слегка поддавался брату и притормаживал, позволяя ему немного сократить расстояние между ними, но тот был еще слишком мал, чтобы бежать так же быстро. — Орвис, я не могу, я устал! — пожаловался Дерен, останавливаясь. — Мне не нравится такая игра! — Просто ты не умеешь бегать, — разочарованно заявил Орвис, резко притормаживая. Разогнавшиеся ноги не смогли остановиться сразу, и мальчик, пронесся еще пару шагов и задел плечом медный постамент, на котором громоздилась большая белоснежная ваза, которую отец привез с Гидровых Островов. Время словно замедлилось для Орвиса, когда он наблюдал, как драгоценный фарфор, мерно покачавшись на круглом дне, с громким звоном разбивается об пол. Осколки покатились по всему коридору, контрастируя с черным полом. С минуту братья стояли молча, прикидывая размер нанесенного ущерба и тяжесть наказания, которое их ожидает. — Пошли отсюда, — скомандовал Орвис, хватая Дерена за руку. — Пока отец не узнал… Но было поздно. Увлекшись игрой, они на свою беду оказались в коридоре, где находился кабинет отца. Дверь кабинета со стуком распахнулась, и мальчики с ужасом подняли глаза на долговязую фигуру Короля. Живые строгие глаза внимательно посмотрели на братьев, взгляд плавно переместился на то, что осталось от подарка правителя Гидровых Островов, а затем обратно на детей. Мальчики стояли и молчали, замерев, не в силах сдвинуться с места. Отец был строг с ними, и они боялись его. — Кто разбил? Черные глаза сверлили их по очереди. Можно было долго играть в молчанку, но отец не забудет случившегося, пока не найдет виновного. Орвис помедлил пару секунд, но смело сделал шаг вперед. — Это я, — вдруг услышал он голос Дерена. Младший мальчик, очень смущенный и испуганный, смотрел в глаза Короля. Отец перевел взгляд на своего четырехлетнего сына, сделал к нему широкий шаг, и, размахнувшись, ударил по лицу. Орвис торопливо заслонил его от гнева отца, выступая живым щитом. Дерен попятился, схватившись руками за быстро краснеющую щеку, и поднял на отца исполненный страха взгляд. — Убирайся отсюда, — леденящим душу голосом произнес Дамарус. Дерен развернулся и побежал, давясь плачем. Король даже не проводил его взглядом. Он присел на корточки рядом с застывшим на месте Орвисом и тронул его за плечо. — Сын, — обратился к нему Дамарус, и Орвис внутренне весь сжался. — Ты знаешь, что нельзя играть в этом крыле. Этим коридорам нужна тишина. — Да, отец, — потупившись, проговорил маленький сара. — Прости, я забыл. Никакого удара далее не последовало — лишь цепкий, тяжелый взгляд, от которого хочется отвести глаза. Позднее Орвис и сам такому научится. — Я надеюсь, ты больше не сделаешь этой ошибки, — только и произнес Дамарус, уходя обратно в кабинет. Чувствуя, как напряжение и страх спадают с плеч горячей волной, Орвис побежал в комнату брата. — Зачем ты это сделал? — спросил с порога. Лицо Дерена, почти до самых глаз накрытое одеялом, было белым и словно светилось. Пятно от пощечины отца расплывалось по щеке маковым цветком. — Что сделал? — равнодушно спросил он. — Сказал про вазу, — опустив глаза и шаркнув ногой, пояснил Орвис. — Это ведь я разбил. Почему ты сказал, что это был ты? — Захотел быть первым, — улыбнулся в темноту Дерен и отвернулся к стене. Несколько секунд Орвис еще находился во власти воскресшего воспоминания из далекого детства, но обжигающая боль в спине и голове не давали ему покоя. Он открыл глаза и вдохнул морозный воздух. К горлу подкатила тошнота, но он сделал над собой усилие, уперся руками и сел. Провел рукой по затылку: волосы склеились липкой кровавой коркой. Орвис посмотрел на камни, среди которых лежал, и мысленно представил, как острый край одного из них лишает его мозгов. Но он был невероятно удачлив. Спину резало там, где когда-то вонзился отравленный лорией кинжал. Над Орвисом возвышались острые зубья скал, сквозь которые выглядывало вечернее солнце, медленно уплывающее за горизонт. Неподалеку он различил маленькую скорченную фигурку неподвижно лежащей девушки. Холодное лезвие страха полоснуло Орвису сердце. Борясь со слабостью в неокрепших ногах, он бросился к Кайри, оскальзываясь на льду, и рухнул рядом с ней на колени. Что произошло здесь, пока он был без сознания? Жива ли она? Мучая себя этими вопросами, сара осторожно поднял ее, устроив ее голову у себя на плече. Он заставил себя застыть на месте, прислушаться к ее дыханию и проверить пульс. К счастью, на его глазах к ней возвращалась жизнь. — Кайри, — осторожно звал он. — Кайри, очнись. Она шумно вдохнула, стараясь набрать в легкие как можно больше воздуха, и мелко задрожала. Продрогший до костей Орвис сжал ее покрепче, тщетно пытаясь согреть их обоих. — Орвис, — шепнула она тихонько. Он едва слышно застонал, уткнувшись носом в ее грязные волосы. Так они сидели несколько минут, будто не веря, что оба живы. — Что тут произошло? Некриска отстранилась, осторожно оглядываясь вокруг. Ее крупно трясло от холода, но новых ран не появилось. И куда делся Черный Хоризон? — Я видела ее! — вдруг воскликнула она, внимательно глядя в пронзительно блестящие глаза Орвиса. — Я видела Вандору! — Что? — нахмурил он брови, но Кайри поднялась на колени и взяла его за руки, быстро затараторив. — Она была здесь. И Ванеда тоже, она управляла Хоризоном, и это вовсе не зверь, а огромный корабль. Они с Вандорой спорили, что не нужно было вмешиваться в войну сара и вихернов. Вандора убедила Ванеду сохранить мне жизнь, и та улетела на Хоризоне. А потом Вандора говорила со мной, сказала, что они не боги и прилетели с другой планеты, как и я. Рассказала про сны Дарвелла, и про меня, и про их план… — Кайри, Кайри, успокойся, — жалобно попросил Орвис, голова у него начала болеть еще сильнее. — Я не могу уловить такой поток несвязных мыслей. Давай начнем сначала. Вандора была здесь? — Да, и она не дала Ванеде убить меня, — жадно закивала Кайри. — Ты сказала, что зверь не животное, а корабль. Как такое возможно? — Это маскировка, они как-то могут внедряться в чужое сознание. Мы все видели в нем страшного монстра, — объяснила Кайри. — Дерен бросился на него, думая, что это зверь, но… Слова застряли у Кайри в горле. Осознание внезапно свалилось на нее, вместе с волной давящего тяжелого страха, и дрожь прокатилась по ее спине. Она с ужасом подняла глаза на Орвиса и тихо спросила: — А где Дерен? Сара почувствовал, как его окутывает липким, удушающим ужасом. Как они могли забыть самое важное? В одно мгновение Орвис уже был на ногах, забыв про холод и боль, и бежал назад, вверх в гору, широкими шагами перескакивая через камни. Кайри старалась не отставать от него. Несколько минут изнурительного бега, и они снова оказались в разрушенном пещерном гроте. Заглянув внутрь, Орвис пошатнулся и уцепился рукой за шершавую стену, чтобы не упасть. Дерен неподвижно лежал в дальнем углу грота, припорошенный снегом. Красивые зеленые глаза мужчины уставились в небо, но прежний блеск исчез, и они погасли, словно окна покинутого дома. Светлые волосы свободно падали ему на лоб, на лице осталось беззаботное выражение — любимая маска, за которой Дерен прятал свое одиночество и боль, стала посмертной. Едва держась на ногах, Орвис подошел ближе. Лицо его было непроницаемо, но кулаки сжались так, что ногти до крови врезались кожу. Он не хотел смотреть в широко раскрытые глаза брата, словно пока он их не разглядел, еще ничего не произошло. Как в детстве, когда можно спрятаться под одеялом от страшных теней на стене. Кайри стояла в стороне, глядя на Дерена. Как он погиб? Удар током, полученный от «Черного Хоризона»? Смерть от падения? Или он замерз здесь насмерть без помощи? Было невыносимо принять любую из версий. Он умер покинутый всеми, на чужой земле. Никто не заслужил умирать так. После всего, что она наговорила Дерену, даже когда он понял, что им с Кайри не быть вместе, он все равно пожертвовал собой, спасая их жизни. «Ты всегда будешь для меня важна» Смерть некрасива. Романтика последнего вздоха — это лишь иллюзия, навеянная страхом смерти, стремление сделать ее не такой отвратительной. Сама по себе она уродлива, как переломанные кости и ожоги Дерена, как пронзенное стрелой плечо Эрика, как распухшая от яда нога Лютора, как разорванное горло Гаарода. Но к уродству можно привыкнуть, а вот к потере — никогда. Молодой генерал бросился на зверя, зная, что погибнет, но он дал Кайри и Орвису время, чтобы уйти. Как дальше жить, когда знаешь это? Кайри осторожно подошла к Орвису, ее рука сжала его ладонь. Орвис не повернулся к ней, не в силах оторваться от глаз Дерена. Это изувеченное тело, холодная кожа и лишенные жизни большие глаза — не его брат. Можно поверить в существование богов, что Хоризон — это космический корабль. В этом странном мире может существовать что угодно, так почему Дерена в нем больше нет? Это не может быть правдой. Дерена больше нет. — Мы не можем его тут оставить, — равнодушный голос, сказавший это, будто не принадлежал Орвису. — Надо его похоронить. Кайри посмотрела ему в лицо и кивнула. Орвис присел на корточки возле тела. Отросшие за время жизни в Лунусе светлые волосы Дерена шевельнулись от легкого порыва ветра, и сара едва касаясь, провел по ним ладонью. Кроваво-красный закат мягко ложился на их лица. Орвис замер в этой позе, пытаясь что-то решить для себя самого, а затем осторожно поднял брата на руки, почти не ощущая его веса. Голова Дерена безвольно покачивалась, грязный дорожный плащ волочился под ногами, пока Орвис нес его прочь. Кайри последовала за ними. Солнце на излете своего пути сияло между пиков гор Рилоса, наливаясь полнотой и цветом, размазывая по небу розовые отблески, как забавляющийся с красками ребенок. Противоположный край неба уже подернулся тьмой, и там толпились тучные серые облака. На вершине небольшого взгорья тишина и умиротворяющее спокойствие, а вокруг — ни единой живой души. Казалось, что все в мире умерли, и среди бурых скал, присыпанных снегом, и пыльных горных дорог, были только они: женщина и мужчина, держащий на руках своего мертвого брата. Орвис опустился на одно колено, осторожно положил тело Дерена и осмотрел место. Вершина, на которой они стояли, была словно срезана, образуя плато. Широкая плита метра два в длину и чуть больше в ширину лежала перед ними, расколотая в нескольких местах. Орвис прикинул, что она может сослужить хорошим фундаментом. Выпрямившись, он еще несколько минут смотрел в лицо брата, а затем принялся раскладывать по периметру будущей могилы камни. Они были тяжелыми, но Орвис почти не замечал этого. Кайри хотела ему помочь, но он но решительно отодвинул ее рукой, и теперь она стояла рядом и наблюдала за его работой. Орвис считал, что сам должен соорудить гробницу Дерену, так как это было его, как брата, священной обязанностью. Ему тут нравилось: с нагой горы открывался величественный вид на фьорд, на дне которого пролегали бурные кроваво-коричневые воды Селадона. Достойное место погребения для воина. Орвис хотел, чтобы все было идеально. Он выкладывал камни, ряд за рядом, стараясь, чтобы они держались крепко, и вскоре лица Дерена за неровной каменной стеной уже не было видно. Пот лился в три ручья, одежда на нем была изорвана и покрыта толстым слоем пыли, мозоли на ладонях лопались и кровоточили, а мышцы сводило болью, но он не останавливался. Ему казалось, что чем больнее ему будет, тем больше он проникнется смертью Дерена, которую до сих пор не принимал.  — Если будешь так стараться, то рухнешь прямо тут. Кайри придется тащить тебя до Толрана, да? Орвис улыбнулся, представив, что именно это и сказал бы его младший брат. Мысленно он ответил ему: — Я не такой слабак, как ты думаешь. Уж могилу для тебя я смогу соорудить. — Не уверен, что мне тут будет удобно, — хмыкнул Дерен. — Впрочем, выбирать не приходится. — Если не можешь помочь, то хотя бы прекрати критиковать. — Хорошо. Поговорим о чем-нибудь другом? Камень за камнем. На некоторых отпечатались следы его кровавых ладоней. Они напоминали ему тот след, что он оставил в тоннеле, изгнанный Дереном из Рипербаха. Он тогда думал, что больнее уже не будет. Как мало он знал о боли! — Дерен, ты помнишь наше детство? — То еще было детство, скажу я тебе. — Да уж, — мысленно усмехнулся Орвис. — Многие думают, что расти во дворце — это сказка. Но они не росли с нашим отцом. — Это для тебя он хотя бы был отцом, а меня он всегда заставлял звать его по имени. Да и не был я его сыном. — Ты знал? — Орвис, я всегда это знал. — Мне жаль, что ты расплачивался за то, в чем не был виноват, — Орвис распрямился, смахнул пот, застилающий глаза. — Ты ведь был просто ребенком, а он обращался с тобой как с грязью. Я видел, как тебе больно и обидно, но не хотел этого замечать: был слишком занят сначала учебой, потом девушками, потом своим бунтом. — Да, ты был никудышным братом. — Ну, спасибо. — Эй, не вини меня. Это же вымышленный диалог, помнишь? Откуда мне знать, что думал этот труп, который ты собрался хоронить? — Да, но ты прав. Я должен был заступаться за тебя перед отцом. Я не должен был позволить тебе отдалиться, когда ты узнал, что я стану королем. Если бы я объяснил тебе все, ты бы послушал, — виновато подумал Орвис. — Или нет, потому что я был так же упрям, как ты. Я же во всем хотел быть похожим на тебя. Мы даже одну девушку полюбили, забыл? Я надеялся, что смогу завоевать ее, и начал действовать раньше тебя, но видимо, ты уже тогда был у нее в голове. Всего дважды в своей жизни я опередил тебя: с той дурацкой вазой и сегодня. Выскочил вперед и из-за этого так глупо погиб. Хотел быть героем, что за идиот? — Нет, это не так! Ты защищал нас, это не глупо. — Споришь сам с собой, — с сочувствием констатировал Дерен, и Орвис представил его стоящим над собственной могилой. Ухмыляющимся, со скрещенными на груди руками. — Впрочем, это не важно. Мне жаль только одного: что мы не говорили так, пока я был жив. — Мне тоже, — Орвис взглянул в небо. Уже занимался рассвет. — Самое нормальное наше общение за последние несколько лет — и то закончилось рукоприкладством. — Рукоприкладство — это часть примирения, — заметил Дерен, и Орвис улыбнулся, узнав свою фразу. — Значит, ты считал, что мы помирились? — неуверенно спросил он. — Я этого не знаю. Этот парень в могиле знал. Но мне кажется, он умер с миром в душе. По крайней мере, я хотел бы, чтобы ты так думал. — Дерен, — серьезно сказал Орвис. — Я найду того, кто это сделал. Я найду и отомщу за тебя. — Я бы не стал, — возразил брат. — От этого тебе легче не станет, а мне тем более. — Я твоего мнения не спрашивал, — разозлился Орвис, поднимая особенно тяжелый валун. — Решать, как всегда, тебе. Но ты не должен из-за моей смерти возвращаться к тьме. Ты ведь изменился, ты сам меня в этом убеждал. Не показывай Кайри худшее в себе. — Она это уже видела. И мне кажется, я тоже видел это в ней. — Тогда я вам обоим желаю удачи в поисках моего убийцы. Прощай. Орвис тряхнул головой, будто прогоняя из нее Дерена. Обернулся, опасаясь, что что-то сказал вслух. Кайри, дрожа на ветру, стояла поодаль, глядя куда-то в сторону, но не проявляла признаков беспокойства. Наконец, стены были возведены. Орвис выбрал широкую плиту, раздробил ее на несколько частей и накрыл ими самодельную гробницу. Он отошел подальше, а Кайри, сидевшая на камнях в ожидании окончания работы, поднялась и поравнялась с ним. Молча они смотрели на могилу, такие маленькие и незначительные среди этих гор. Орвис дрожал всем телом, готовый рвать, метать и вгрызаться зубами, но вместо этого просто замер, подавляя в себе звериную злобу. Слез не было, облегчение не приходило к нему, и он знал, что не заслужил его. В душе росло гнетущее, уничтожающее чувство вины. Ведь он был старше, и это он должен был защищать брата, а не наоборот. Но как в детстве, когда злополучная ваза разбилась о мраморный пол дворца, Дерен заступался за Орвиса, так и теперь он вновь пожертвовал собой. Этому ничто не могло помешать — ни обида, ни зависть, ни чувства к Кайри. «Ты мой брат, мы одна кровь. Я должен тебе помогать, иначе никак, понимаешь?» Как много не сказали друг другу, как плохо он знал своего младшего брата. Но было уже слишком поздно. — Надо ведь что-то сказать? — заговорил Орвис, и Кайри вздрогнула, потому что тишина стала уже привычной. — Это необязательно, — она участливо тронула его за плечо, но он покачал головой. — Обязательно, — возразил он, набрал в грудь побольше воздуха и заговорил. — Я знаю, что он хотел бы услышать от меня. Что я был никудышным братом. Что должен был защищать его в детстве. Что любил его. Что должен примириться с его смертью. Что не буду мстить за него. Но как я тебе уже сказал, Дерен, я твоего мнения не спрашивал. Я отомщу за тебя, и неважно, кем мне придется для этого стать. Договорив, он пошел вниз, чтобы оставить их попрощаться наедине. Через несколько секунд он услышал, как Кайри поет, и обернулся. Она стояла на коленях, прижавшись лбом к холодному камню гробницы, и пела на неизвестном ему языке, возможно, на некрисском. Таланта к пению у нее не было, но слова того и не требовали: они были отрывистыми, словно всхлипы, и от них в душе Орвиса что-то умирало. Он продолжил спуск, оставив Кайри с Дереном. Слезы бежали по грязным щекам, орошали лицо и капали на могилу. Кайри пела знакомые с детства слова, словно провожая в дальнюю дорогу всех, кого любила и кого потеряла. Это было лучше, чем говорить банальные слова о том, что она не знает, как жить с этими потерями. — Я оставлю свет включенным, — тихо пела она на языке Некриссы, на котором говорят только с близкими. Кайри не могла выкинуть из головы его мертвые глаза, синеватую бледность и шрам, прорезающий его лицо. «Помни его улыбку», — твердила она себе. — «Как ты была поражена его обаянием при первой встрече. Как он устроил тебе свидание, чтобы ты увидела красоту мира, который ненавидела и называла своей тюрьмой. Помни, каким он был хорошим другом, как искренне он любил и защищал то, что ему дорого». «Помни обо мне только хорошее, Кайри». Она шла за Орвисом, смотрела на его драный, обожженный плащ. Он притормозил, обернулся, и Кайри ужаснулась, когда увидела его глаза. Тьма таились в этих глубоких черных зрачках, почти забытая, но до боли знакомая. Кайри была уверена, что и в ней есть что-то подобное. Изможденные и потерянные, они шли до тех пор, пока не увидели в чернеющем небе несколько точек, быстро превращающихся в атари. Завидев среди пустой породы две одинокие фигуры, зоркие Наблюдатели за небом начали снижаться.