Моё Солнце

Из отражения мутноватого зеркальца на меня смотрели настороженные глаза, что раньше напоминали серый непроглядный туман, а сейчас же искрящиеся серебряные бездны. Дыхание туго перехватило, а я стояла, как вкопанная, боясь опустить ресницы. — Что же это такое? — на выдохе спросила я скорее себя, чем Улля. Сон сняло, как рукой. Луна испуганно спряталась за облака, забрав с собой чудесное свечение. Я механически опустила руки, напряженными пальцами все также вцепившись в зеркало, которое показало мне то, что я видеть была не должна. Намеренно ли это небесное тело создало еще один вопрос для меня? Значит ли это, что мне придется задержаться в этом мире? Позади доносились возгласы, стуки и писк официанток, к которым приставали посетители. Надеюсь, рыжий не в их числе. Улль переступил с ноги на ногу, наконец разжал сплетённые пальцы и, решив меня отвлечь, негромко озвучил вопрос: — Очень давно, в детстве, я слышал красивую легенду о Луне. Послушаешь? Кивнув на автомате и щелкнув футляром, я вернула его лучнику. Он пригласительно вытянул руку в сторону лавки, что стояла подле таверны, блекло освещаемая огнями свечей из замызганного оконца. Присев на край скамьи, я неосознанно сжалась и сцепила руки в замок, не зная, чем их занять. Распутав один узел в сознании, запутываются два ещё более тугих. Тряхнув головой, отгоняя путанные мысли, я попыталась сконцентрироваться на рассказе Улля. Мягко жестикулируя, она начал: — Издревле, когда само Время было молодо, когда творились миры наши и наполнялись красотой и существом, жила девушка. Жила она везде и нигде одновременно. Путники, которым посчастливилось встречать ее в разных концах миров, поражены были ее небесной красотой и слагали песни. Проходя мимо, дивная красавица одаривала частичкой своего волшебного света все вокруг, оживляя завядшие цветы и исцеляя умирающих. Боги радовались, смотря на созданный ими Мир. Не было ни злобы, ни предательств, любовь безусловная царила, казалось им. Так проходили дни и ночи, за ними шли года, года превращались в века. Времена те приходились на правление бога Ве, сурового брата Одина. Казалось, ничто не могло омрачить столь прекрасную картину. Но, однажды, встретила дева путника. Тот путник разозлил однажды Ве. Он пытался обмануть бога. Придя в чертог, говорил ему в лицо: "Дурной старик, сними пелену с глаз, в мирах несправедливость". Говорил тот муж о войнах, бесчестном владении троном или о чём другом — неизвестно. Правитель, провозгласив странника предателем, приказал посадить его в самую темную и сырую темницу девяти миров на десять веков. С тех пор ветром носился он по мирам, ловко сбегая от участи. Дева, беспечно влюбившись в наглеца, предложила ему помощь свою, наделив путника даром перевоплощения. Мчались они беззаботно по землям, наслаждаясь друг другом. Купались в теплых реках, разгоняли золотые колосья в полях, обретя смысл своих скитаний. Но Бог прознал эту подлость, и, чтобы наказать красавицу, забрал у неё силы и память и серебряным шаром отправил их на небосклон, а её отправил в один из миров. Ища деву во всех уголках пространства и не находя даже волоса с ее головы, возлюбленный опустил руки, предприняв последнюю попытку. Поместил он часть своей силы напротив Луны и назвали ее Солнцем. Так прекрасная потерянная спутница должна была вспомнить свою любовь, взглянув на небо. Каждый день с тех пор муж глядел на Луну и ждал, когда вернется его милая, обретя память. Но не через год, не через тысячу лет она не пришла к нему. Все живое любовалось Луной каждую ночь, а днём радовались Солнцу, не зная печальной истории. Сердце мужа рвалось на части от каждодневного уныния и тогда пошел он к ведьме, полный отчаяния, чтобы она лишила его болезненной памяти. Так и свершилось. Остались возлюбленные порознь бродить по мирам, подарив нам Солнце и Луну. — Ого... — тяжело выдохнув, произнесла я. — Красиво и очень печально, — потерла вспотевшие ладошки. Уллю удалось меня отвлечь и чуть успокоить трепещущие нервишки легендой, но щекотливый вопрос остается открытым. — Улль, ты знаешь, что это было? — я повернулась к нему, кинув пронзительный, полный просьб о помощи, взгляд. — Нет. Если честно, встречаю в первый раз. Думаю, это что-то вроде очередного воздействия нашего мира на тебя. Нужно узнать у Сагра, возможно, он видывал такое, лекарь всё-таки. Скрипнув, лавочка проводила нас в шумную таверну. Улль распахнул тяжелую дверь, пропуская меня вперед. В нос до головной боли ударил терпкий запах крепкого мёда и пережаренного мяса. За каждым из девяти засаленных столов умещалось по четыре мужа. Бревенчатые стены были в гари от свечей и местами восковых наростах. В другой стороне зала мелькнула рыжая макушка и стало очевидно, куда нужно идти. Шагнув, Улль остановил меня, мягко взяв за локоть: — Иди рядом, — он внимательно обводил зорким взглядом всех присутствующих. Я постепенно начинаю привыкать к его заботе. Словно старший брат, которого у меня никогда не было. Который защитит, поможет и поддержит. Держа мой правый локоть и находясь чуть позади, левую руку он невесомо возложил на спину, закрывая от возможного покушения пьяных посетителей на мою мягкую точку. Проходя мимо, на меня падали грязные взгляды опьяневших глаз. — Что за... иик! дееева? — протянул кто-то справа. Я хотела обернуться, но Улль подтолкнул вперед, не заостряя внимания на опьяневших воинах. Локи, расслабленно закинув одну руку на спинку лавки, а другой держа кружку, что-то мило мурчал на ухо склонившейся девице с пустым подносом. Он убрал прядь её светлых волос за ухо. Отстранившись, подмигнул и выдал фирменную улыбку, заставив её теребить хлопковую юбку, а щеки смущенно закраснеть. Я неосознанно напрягла желваки. Какие они разные. Если коварный бог — это вечно несущийся нестабильный шторм, то Улль — крепкое дерево, что огромными корнями надёжно может выстоять при любом урагане. И что печально — сердце покалывает первый. — Вы долго, — произнес Сагр, устало поднося кружку к губам. Рыжий, не отворачивая лица от девицы, на секунду метнулся глазами в нашу сторону в то время, как Улль не отнимал руку с моей спины, пока я садилась. Эта официантка задорно ускакала в подсобку, когда я брезгливо мостилась на широкую скамью. Сев напротив Сагра, я обратилась к нему заговорщически: — Как раз о том, почему мы задержались. Сагр, есть вопрос к тебе. — Готов выслушать, — кивнул ван. Опёршись локтями на стол, я скорчила лицо, угодив во что-то липкое. — Такое дело... обнаружилось, что при свете Луны мои глаза как бы мерцают, — проговорила я тихо, следя глазами по сторонам, чтобы случайные уши не оказались свидетелями. У Сагра медленно поползли брови вверх, а глаза округлились: — Вы уверены? — медленно поставив кружку и потеряв к ней интерес, он перевёл взгляд на лучника, сидевшего подле меня. — Видел своими глазами, — заверил Улль. — Я сам такого не встречал, но слыхал, что... Девица прибежала с двумя кружками на подносе. Стукнув ими друг об дружку, поставила на стол и удалилась, игриво глядя на рыжего. Я проводила её спину пристальным взглядом. — Слыхал, что... — продолжил ван. — Что такое бывает, когда бог или валькирия готовятся к запланированной судьбой инициации, — скучающе перебил Локи. — Им то Солнце, то Луна, то звезды глаза освещают, сложилось так. Сердце чуть было не рухнуло наковальней в пятки. — Тшш! — ван зашипел и кинул раздражительный взгляд на рыжего, сидящего справа от него, на что последний лишь закатил глаза. — В целом, верно. — Что ты ворчишь-то постоянно? — Локи фыркнул. — Не путай ворчливость с осторожностью! — блондин вернулся к нам. — Однако, такие процессы случаются крайне редко, поэтому вариант, думаю, можно не рассматривать, — успокоил меня лекарь. Облегченно выдохнула. — Соглашусь. Последние и единственные, кто инициировались — Великий я и братец мой Один. Больная, тяжёлая голова идет кругом с самого моего появления в Ванахейме, а теперь ещё и новые, нарастающие рыхлым снежным комом, проишествия. — Локи, потише! — снова процедил ван сквозь сомкнутые губы. — Ладно, ладно! — почти шёпотом, также подавшись вперёд через стол, он продолжил. — Собственно обряд этот успехом-то и не увенчался. Хотели получить пророчество, а по итогу часть рун древних выучили. Немного погодя и перегнав мысль в голове, он произнёс: — Да и то хорошо! — откинувшись на спинку и махнув рукой, Локи приложился к меду. — К вёльве прибудем к завтрашнему вечеру, там все и узнаем, — по-доброму глянув, сидящий рядом Улль пододвинул кружку ко мне. С непонятным чувством тревоги в груди, что вроде уже угасала после слов вана, и болью в голове я решила, что если и умирать, то с музыкой и, сделав два больших глотка, зажмурилась от горечи и крепкого градуса. Шумно и резко выдохнув, я пыталась избавить открытый рот от огня непривычного мёда. Взгляды посетителей почти одновременно куда-то устремились. Интерес взял вверх и я обернулась. За моей спиной, в центр залы в тёмно-синей мантии до пола вышла длинноволосая девушка с инструментом. Поправив чёрные кудри и с улыбкой оглядев народ, она начала исполнять задорную мелодию на тальхарпе, умело орудуя костяным смычком. Музыку девушка дополнила прекрасным пением. Её звонкий голос разливался по пространству, так и провоцируя конечности двигаться. Нетрезвые мужчины подпевали и громко хлопали по столам в такт. Так сильно все хотели поддержать не то певицу, не то песню, что, кажется, даже пол задрожал. Один из посетителей, пошатнувшись, встал и принялся исполнять неуклюжий танец, вызывая заливистый хохот зрителей. Это не обошло и наш стол — никто не мог удержаться от исполнения девушки. Я уже полностью обернулась, подтянув ноги на скамью и припав животом к её ободранной спинке, хлопала в ладоши и стучала пятками в ритм, который теперь царил в стенах этой таверны. Даже Сагр оживился и, поддавшись пению и музыке артистки, начал постукивать по столу. — Верь мне Жизнь не сыграна в миноре Соль стирает даже горе Сохрани это для нас Вместе Кажется, каждый мужчина здесь хотел приковать блуждающий взгляд певицы к себе дольше, чем на несколько секунд. Так они на неё глядели. Восторженно. В пляс пошли две свободные официантки. Блондинка, та, что заигрывала с коварным богом, змеёй извивалась, да подол неприлично высоко задирала, пару раз пальчиком призывая Локи на танец. Они кружились вокруг кудрявой брюнетки, отстукивая каблучками, их хлопковые голубые юбки по колено взвевались, расправляя заломанную ткань. — Это долгая дорога Но осталось так немного Сохрани это для нас Так завораживающе прекрасно она тянула ноты, что, пожалуй, даже Улль пожертвовал бдительностью в пользу прекрасного исполнения. Певица взглянула на меня, как на всех остальных, чёрными, словно ночь, глазами и плавно перевела их за мою спину. Хлопнув длинными ресницами и дёрнув бровью, она обездвижила чёрные жемчужины. Решив проверить, я обернулась. Взгляд Локи встретил меня, прожигая насквозь. Он ухмыльнулся, игнорируя артистку, что не сводила с него глаз. Мотнув головой, я ещё раз убедилась — она действительно упрямо вперила в эту самодовольную персону. Но рыжий, не моргая, был заинтересован не ею. Или просто делал вид. Немое столкновение наших взглядов длилось ещё минуту, как пение стихло, потянув за собой волну аплодисментов. Артистка ретировалась, одарив вопросительным лицом нашего рыжего друга и освободив от своей личности разумы мужчин. То ли магия, то ли женское обаяние так сильно. — Ух, необычно, — выпав из «гипноза», Улль обернулся к столу, вытер лоб тыльной стороной ладони и отпил из кружки. То же самое сделал Сагр, пребывая в небольшом удивлении. Пролетел примерно час моего нахождения здесь и за всё время опустошив две кружки, захотелось избавить себя от гула, давящего со всех сторон. Тело всё-таки устало и просило отдыха. — Где я могу отдохнуть? — вопросила я у мужчин. — Второй этаж, после лестницы вторая дверь направо — твоя комната, — Локи произнёс это, словно безэмоциональный отчёт. Я совсем не понимаю его. К чему эта сухость, если совсем недавно ты на руках меня нёс, горя телом? А наш поцелуй? А непростой взгляд пять минут назад? Ничего это не значит, Лив. Забудь уже Мысленно вразумляла я опьяневший мозг. Осадок неясности неприятно осел на стенки сердца, нарушая кровоток и помогая алкоголю кружить голову. Я молча встала и стремительно зашагала к лестнице, кипя от бушующих эмоций на саму себя. Стуча ботинками по хлипким ступеням, поднялась и в слабоосвещенном коридоре нашла свою комнату. Огоньки нескольких свечей слабо подрагивали, создавая танцующие тени. Толкнув дверь, неприятно запахло затхлостью, нежилым помещением с примесью липкой сырости. — Скромные апартаменты, — с порога я оглядела тесную комнатку, в которой еле умещалась узкая кровать, тумба с зеркалом и ширма, прятавшая бадью для купания. Ванна сейчас то, что нужно. Блаженство предвкушения расслабляющей воды подгоняло быстрее раздеться и отдаться в ее объятия. Хлопнув пыльной дверью и защелкнув замок, я начала снимать ботинки. Черт, даже спичек нет. Мыться придется в кромешной тьме. Перекинув одежду, пропитанную самыми разносортными запахами, через ширму, я на шатких ногах нащупала ванну. Полагаю, кто-то из мужчин предусмотрительно попросил заготовить ванну к полуночи, потому что вода еще приятно горяча. Опираясь руками на бортики, я перекинула одну ногу и, коснувшись носком дна, перекинула вторую, погружаясь по грудь в эту негу. Удивлению почти не было предела, когда я обнаружила два пузырька с душистыми маслами для тела и волос. Этот вечер становится все лучше. Тяжесть ушла, будто ноги освободили от тяжелых оков, разъедающая головная боль отступила. Откинувшись спиной и запрокинув руки на борта, я просто закрыла глаза, позволяя разуму улетучиться куда-то за облака, отпуская добрую часть скопленной тревожности. Сладкое чувство невесомости, необъяснимой легкости окутали все тело от пальцев ног до макушки. Исчезло все вокруг: подгнившие от влаги половицы, закопченные стены, запах пыли. Я бегу, рассекая поле, золотые колосья щекочут ладони, волосы рассыпаются на плечи. Солнце ласково гладит мои щеки, заставляя робко поднять уголки губ. За подол белого льняного сарафана цепляются колючие травинки. Весь мир сияет вместе со мной. Плавно поле перетекает в богатую зеленью землю. Я перешла на неспешный шаг, чтобы не упустить ни одной прекрасной детали, окружающей меня. Цепляясь глазами за каждую волшебную мелочь, я получаю удовольствие, растекающееся жидким теплом по телу. Испуганный заяц перебежал дорогу, сверкнув своей русой шубкой. В воздухе простилается дурманящий запах цветов с ярких лугов, что виднеются на горизонте. Продолжая идти, отмечаю багровую капельку на своей тропе. Следом еще одну. И еще. Дыхание стало прерывистым, я нервно сглотнула продолжая следовать за красным путеводителем. К чему он приведёт меня? Холодок пробежался по позвоночнику, рассылая колкие мурашки. Предстало могучее дерево перед моими глазами, устало свесившее тяжелые ветви. Сердце разогналось до быстрых стуков в грудной клетке. Трясущейся рукой я потянулась, чтобы приоткрыть этот живой зеленый занавес... — Ааааа! — Золотко, ты спишь? — Локи оборвал сон. Я дернулась, резко раскрыв испуганные глаза и впившись пальцами в борта бадьи. — Отвернись! — бросила я, прикрывая грудь. — Что ты тут делаешь? Силуэт во тьме послушно показал спину. Только сейчас, протерев глаза, начала различать границы видения и реальности. — Я решил кое-что устроить перед твоей отправкой домой. Вода уже остывшая, зубы застучали друг об друга чечетку, когда я вылезла из ванны. Холодно. Обмотавшись полотенцем и дрожа, на цыпочках я вышла из-за ширмы, стянув с неё одежду. По шершавым половицам быстро перебралась к окну, из которого падала хоть капля света. Села на кровать, пытаясь на влажное тело натянуть кожаные брюки — плохая идея. Оставив их надетыми по колено, быстро натянула рубаху, которая впитала в себя капли воды с тела. — Как ты вошел? — Ты думаешь, Великого меня может остановить щеколда? Он начал поворачиваться. — Не смей! — рявкнула я. — Брось, я, по-твоему никогда не видел раздетых дев? — ухмылка послышалась в его голосе. Локи скрестил руки на груди и упёрся спиной в дверь. Я стыдливо прикрывала пах подолом рубахи, вперив злобный взор в его тёмную фигуру. — Я тебе даже помогу. — Зачем тебе мне помогать? — я зла из-за всех последних событий. Прежде всего на себя, что самовольно вляпываюсь. А его хочется просто избегать, словно змея-искусителя. — Да я же самый отзывчивый во всех девяти мирах, — он развёл руками. Самый отзывчивый, ага Тепло. Локи буквально начал нагревать свое тело так, что мне стало температура в комнате поднялась. Пламенные радужки засияли ярче, словно фонарики в темном небе. Меня отпустила дрожь, влага испарилась с кожи, приятно сухой стала одежда, которую я сразу же натянула. — Спасибо, — произнесла я, застегивая брюки, так же сухо, как и он, когда объяснял, где моя комната. — Ну так что? Провернём маленькую шалость, чтобы тебе наверняка запомнилось это путешествие? — тягуче произнес он заговорщическим тоном и оттолкнулся от двери. — Что ты задумал, Локи? — Мы всего-лишь немного повеселимся,— хищник медленно приближался. — Не убедил, — отрезала я, начав заинтересованно прочесывать еще влажные волосы. — Можешь идти. Маслами даже забыла воспользоваться. Он ступал так тихо, что даже самый чуткий слух не услышал бы шаги этого лиса. — Соглашайся, — Локи оказался еще ближе. — Нет. Уже возвышаясь надо мной, он повторил: — Соглашайся, маленькая Лив. Зачем он так близко? Сердце начало биться чуть быстрее, мышцы напряглись, готовясь дать отпор хищнику в любой момент. Упрямство разогревает в нем азарт? Я запрокинула голову, чтобы встретиться с ним взглядом: — Нет. И тогда хищник накинулся. Опрокинув на спину, Локи оказался сверху. Вдавливая меня своим тяжелым телом в постель и крепко схватив запястья одной ладонью, он завёл мои руки над головой, лишая шанса вырваться из цепких лап. Если бы я стояла сейчас на ногах, клянусь, они бы подкосились. Частое дыхание и ошеломленные глаза предательски, очевидно, выдавали моё волнение, которое быстро вытиснуло былую уверенность под изящным напором хитреца. Огненные мягкие пряди струились, щекоча щеки и уши. Он почти касался своим носом моего, обдавая лицо горячим дыханием, лукавая ухмылка не сдавала своих позиций. На лбу выступила испарина, а щеки медленно, но верно начали заливаться смущающей краской. Его блестящие глаза смотрели прямо в мои, выжидая только положительного ответа. Локи вклинил правую ногу между моих, несильно давя на лобок. Почувствовав его так близко, я взвизгнула: — Хорошо, хорошо! Я согласна! — пытаясь вырваться. — Вот и прекрасно, — не отводя глаз он слез с меня и протянул руку, которую я с удовольствием приняла. С удовольствием, но миллионами вопросов, почему он ведет себя так по-разному. Первый раз он подал руку. Он так и держал меня за руку, ведя за собой. Его теплая ладонь в два раза больше моей, укутывала пальцы. Одинокий храп раздавался из залы. Воин пал, проиграв крепкому мёду и упёрши лоб в дубовый стол. Скрипя половицами на всю таверну, мы медленно ступали на носочках, словно воры, пробравшиеся в дом за драгоценностями. Проскользнули через черный ход, о котором знал Локи, чему я не удивлена. Выйдя на улицу, он поспешно зашагал от постоялого двора, а я переходила на бег, не поспевая за его широкими шагами. Сегодня ночь еще темнее, чем вчера. Лицо приятно обдал прохладный ветер, почти вся деревня уже спала, ни единой свечи не сияло сквозь окна ближайших домишек. Локи остановился, выпустив мою руку. Он смотрел на меня, улыбаясь и гордо расправив плечи, презентуя свою очередную выдумку: — Вот! — кивнул головой в сторону. Он очень доволен собой, но что мы будем с этим делать? Я переведя взгляд и вскинув брови, уточнила: — Берёза? Ты серьёзно?