Моё Солнце

Как же так? Паскудный сын великого правителя, я тебя ненавижу Мысль пронеслась в тот момент, как моя грудная клетка мерзко прохрустела от легендарного молота и я поймала безумный жестокий взгляд голубых глаз напротив. Он желал смерти моей и, возможно, друзей, он хотел притупить ненависть к Локи чужими муками, лишь на время обманув собственные эмоции. Исчезни Когда за миг боль от встречи с молотом стала нестерпимой, я бесшумно закричала, вырвался лишь скудный хрип и привычная кровь с вязкой слюной. Вспышка. Моё тело впечаталось в дерево, процарапав всю спину. Но молот исчез. Вместе с хозяином. Иначе бы меня расплющило. Красовались лишь обездвиженные тела мужчин и ссутулившаяся Лиод, буквально повисшая на топоре, что упирался в изуродованную землю. Картинка замерла, словно с уходом Тора мир вокруг остановился. Как? Я жива? Откинув голову, затылком упершись в кору, я пыталась проглотить воздух, но получалось лишь задыхаться и глотать кровь до рвотных позывов. Бессилие. Я почти не чувствую рук и ног, будто меня заточили в бездушную куклу. Картинка в глазах медленно затухает. Я пытаюсь сопротивляться и раскрыть наливающиеся тяжёлым свинцом веки, но попытки тщетны. Конечности будто погрузили в ледяную воду, беспощадно иглами окутывающую. Невозможно хочется спать, но сон — лишь иллюзия разума, ожидающего смерть. Тьма. Блёклые лучи рассветного Солнца притупляются и рассеиваются в густом тумане, плотно осевшем на этом поле. Кажется, весь мир остановился на тысячи лет, исчезли люди и боги, не осталось ничего, кроме тягучей боли, раскатами нагоняющей слёзы... — О нет, о нет, нет, нет, нет, — тараторю я так быстро, будто это что-то может изменить, стараясь своими маленькими ладошками прикрыть дыру в теле и остановить льющиеся вязкие алые потоки. — Давай же, открывай глаза, дыши, пожалуйста! — истошно воплю я, обхватив его остывающее лицо трясущимися, влажными и липкими руками... ...Я все еще глажу лицо и волосы, лежащие на моих дрожащих и побитых коленях. Пытаюсь передать свое тепло ему, согреть ладонями, хотя сомневаюсь, что мои руки теплее, чем у Хель... — Аарргх! — кашляя, я судорожно делаю вдох, с трудом проглотив обволакивающую горло кровь и раскрыв испуганные стеклянные глаза, из которых неистовым водопадом лились слёзы. Это тот сон! Это Локи! Он мёртвый на моих коленях! Леденящий страх пробежался по позвонкам до самого копчика, не пропустив ни одного. Я лихорадочно обвела глазами раненые руки, с которых уже сполз бинт Сагра, ноги, окружение. Локи по-прежнему нет, Тор исчез, жалостливые тихие хрипы великанши. Сердце привычно колотится, желая выпрыгнуть. Вытерев мокрую щеку, по которой катились слёзы, я приложила ладонь — грудная клетка не вмята. Лишь огромный красно-фиолетовый кровоподтёк некрасиво окрашивает кожу и причиняет боль до тихого скуления. Это ведь не было галлюцинацией? Непонимание сводит меня с ума и дополняется новой брешью в общей картине: чёртов сон, что докучает мне ещё с Мидгарда приобрёл очертания и показал мёртвого холодного Локи. Как он мог сниться мне ещё до нашей встречи? Нас объединяет что-то ещё, кроме непонятных взаимоотношений? Я взвыла от изнеможения, от скрытых смыслов, от всего, что падает на мои осунувшиеся плечи и отягощает испещрённое переживаниями сердце. Голова уже давно не ясна, она устала предпринимать бесконечные попытки переварить, усвоить и понять, но я уговариваю саму себя потерпеть ещё чуть-чуть, словно ребёнка. "Лив, пожалуйста, ещё немного", — холодными пальчиками я давила на виски, будто там находилась кнопка включения. Постепенно отдышавшись, сознание становилось на место, успокаивая солёные потоки, от влаги которых слиплись длинные ресницы. Опираясь руками на дерево, я поползла по нему, чтобы подняться. Подкашивались ноги, препятствуя твёрдой поступи. — Лиод, — шатаясь и так и не решившись сделать шаг, я прислонилась плечом к стволу и тихо окликнула, сомневаясь, что она услышала. — Ты жива? — медленно повернувшись, её и без того большие оленьи глаза раскрылись и уставились на меня в непонимании. — Как? — скалясь от боли, она поспешила встать, её силуэт плыл в заплаканных глазах и ярко выделялось лишь голубое пятно — почти угасшие волосы. Хромая на правую ногу и обняв туловище одной рукой, она дошла до меня. — Как? Как ты…? Я думала ты погибла сразу же, — с ужасом на лице она протянула руку к моей груди и, не веря, что там бьётся сердце, почти неощутимо провела пальцами по гематоме, которую было прекрасно видно из-за разорванной почти до солнечного сплетения рубахи. — Я… я не знаю. Не понимаю, что произошло. Они живы? — я поглядела на тела мужчин. — Думаю, да. Они крепче, чем кажутся. В отключке, скорее всего, — после каждого предложения Лиод делала паузу, кривя лицо. — Совсем с ума сошёл лохматый идиот. — Почему он такой... агрессивный? — я не находила цензурных слов далёкому от адекватности поведению Тора. — У нас всех есть старые обиды на него. Маленькие, большие, но так или иначе имеются. Но это было уже крайность. Обычно, он не настолько с ума съезжает, но всегда нужно быть начеку. — Часто такие стычки с ним? — При каждой редкой встрече — почти всё своё время он тратит на глупые погони за рыжим. А сейчас этот козёл слинял и мы попались под горячую руку, — Лиод сердито фыркнула, опершись на ствол. Слинял — Почему он бегает за Локи? — Тор всегда считал ётуна недостойным Асгарда, а ещё потому что он обходит рыжего лишь силой, но не умом и хитростью. Верзила, который только и может, что молотом махать во все стороны, боится за место на троне, после ухода Всеотца. — Как боится? Разве же правление переходит не к старшему сыну? — по крупицам начинает складываться понимание вражды между двумя почти самыми популярными богами мифов, что дошли до современных людей. — Надо мужиков поднять, по ходу расскажу, — она медленно потянулась, сопровождая стоном. Узоры на теле гораздо более бледные, чем были, однако, ярчают чуть ли не с каждой минутой, видимо, сигнализируют о хорошей регенерации. — Идти можешь? Я неуверенно кивнула и сделала шажок на подкашивающихся ногах. Лиод многозначительно глянула на мою спину, но промолчала и аккуратно придерживала под лопатками горячей рукой, пока мы плелись к Сагру, которого далеко откинул мощный разряд. Я ловила каждую кочку, созданную ударами молний, и неуклюже спотыкалась. Дикая слабость в теле соблазняла повиснуть на крепких руках кузнеца и уснуть, забыв на время обо всём. — Так и есть, переходит трон к старшему сыну, но есть исключения. Если не захотят на Хлидскьяльве видеть Тора, то откроют голосование среди асов. Большинство асгардцев слишком стары для правления, а Локи пусть и многим пакостит, но умеет убеждать и обладает хоть какими-то умственными способностями в отличии от Одинова сынка. Да и боги уже привыкли к рыжему дурню, который каждый день что-то да вытворит, а вот Тор желает размозжить ему черепушку с поводом и без. — Хммм, теперь стало яснее, однако, непонятно, что за желание править, разжигающее не менее сильное желание убить. Почему ты так не любишь Тора? Лиод оступилась и остановила потерянный взгляд перед собой. Она вспомнила то, что заставило замереть её вечно подвижные губы. — Он убил мою близкую подругу. — её голос даже не дрогнул, как самый отважный воин, что всегда стоит до последнего, защищая честь. Кузнец словно под тяжёлым замком хранила те чувства, воспоминания, ту боль, чтобы никто не смог украсть единственное, что осталось от подруги. — Тор вызвал её на хольмганг из-за паршивой мелочи, зная, что Унна молода и не сможет победить, даже если возьмёт всё оружие из своего арсенала, — кузнец шипела, злилась, напряглась её рука, которая поддерживала меня. — Но он ещё получит своё. Должен получить. Их жизнь долга, сравнивая с человеческой. За всё это время они неторопливо смакуют всё, что чувствуют и видят. Они не спешат, ведь нет смысла. Но сколько же он теряют за столетия существования? Сколько воспоминаний скапливают в пыльных архивах своего сердца? Как им удаётся ощущать и отдавать привычные эмоции снова и снова, пережив боль, после которой хочется исчезнуть? Она отрывисто замотала головой, запирая и пряча обратно режущую память о минувших днях и почти перебила мои несостоявшиеся извинения, которые уже норовили сорваться с губ: — Как ты убрала этого толстолобого? — Всё, что я сделала — подумала, чтобы он испарился. Это не моих рук дело, — каждый вдох ещё давался с трудом, при попытке раскрыть плечи и разогнуть спину, тело обдало болью, словно суставы забетонировали, кости срослись с плотью, а я упрямо пытаюсь разорвать этот союз. Уже нестерпев, я стянула грязные бинты с ладоней, под ними всё еще красовались болезненные надрезы кузнеца, но заживающие действительно быстрее. — А чьих же ещё? — она вяло усмехнулась. — Если ты не заметила, на тебя положено внимание сразу нескольких богов, а с людьми у нас такое не случается. Лиод, скупая на слёзы и тоску, но щедрая на другие эмоции, проговорила это с таким заговорщическим тоном и обронила на меня загадочный взгляд, словно я секретничаю с подругой о чувствах к однокласснику. — Каких богов? Кажется, ей приносит удовольствие поболтать на почти обыденные дамские темы с женщиной. Если так, то я рада хотя бы на толику заменить потерянную Унну. — Подруга, ты вроде не слепа и не так глупа. Я хоть великан и кузнец, но женщина и своими глазами вижу, как на тебя пялится рыжий дурень, — Лиод оглянулась по сторонам и, проведя рукой по торсу, наконец спрятала волшебные доспехи и топор, вернув тёмно-зелёную тунику на золотых цепях-лямках, оголяющую бо́льшую часть её тела. — А ещё ко всему одноглазый старик, который решил с тобой повидаться. Редко кому на голову сваливается честь ожидания аудиенции с Одином по его же желанию. Про Улля даже ничего не буду говорить, он на эти дела слишком чувствительный. У него глаза чуть ли не на мокром месте были, когда ты кровью платила. Значит, она заметила. И что мне делать с этими новостями и пока что необоснованным внимаем богов? Если госпожа Лиод права в своих наблюдениях, это всё осложняет. А зная, сколько сотен лет она существует в этом мире и знает этих мужчин, становится трудно сомневаться в достоверности предположений кузнеца. Уллю я не могу ответить взаимно, а Локи… Локи и не просит. — Что с Сагром делать? — я отвела от темы проницательную женщину, когда мы подобрались к блондину. Посмотрев на меня, она быстро поняла, что я смутилась, и легко улыбнулась. На сером лице проступил полупрозрачный румянец, который говорил о том, что я всё ещё жива. И внутри и снаружи. Со временем, чуть отойдя от шока, напомнила о себе боль от плеч до поясницы и неприятно прилипшая к разодранной коже влажная рубаха. Там, где отпечатало свои древесные узоры дерево, всё горело и усиливалось при любом движении мышц. — Сагр, — Лиод склонилась над ним и потрепала за плечо, пока я без её опоры качалась от любого дуновения ветерка, словно тощая ветка. Лицо его было спокойно, будто он уснул, лишь кровь на лбу выдавала обратное. Пахло горелой тканью и горечью жжёной травы. — Сагр! — кузнец шлёпала его по бледной щеке, от чего последняя стала наливаться кровью. Ван медленно открыл глаза, большая тень Лиод защищала их от бьющего Солнца. — Что случилось? — прохрипел он сухим голосом и приподнялся на локтях и тут же ухватился за больную голову, после чего задумчиво и хмуро оглядел окровавленные пальцы руки, которыми он угодил прям в рассечённый лоб. — Вспомнил? Сагр кивнул, а Лиод протянула ему руку. Когда она помогала ему подняться, на предплечье под фиолетовой кожей играли и перекатывались чёткие мышцы. Вот это сила — Лив, что это? — Сагр взволнованно глядел на гигантский синяк, бесцеремонно распластавшийся на моей груди. — Лучше спроси, что было после твоей отключки, — великанша произнесла это с блаженным выражением лица, положив руку мне на плечо и предвкушая реакцию вана. — Что было после моей отключки? — Тор запустил в Лив Мьёльнир, он чуть было не размазал её о дерево, но девчонка каким-то образом заставила и молот и ходячую молнию испариться, — женщина произносила с гордостью, чуть улыбаясь, на что ван лишь молча устремил свой взгляд на меня. — Возможно, так и было, — я поджала губы тонкой нитью, не понимая, радоваться нужно или плакать. — Чёрт бы меня побрал, — ещё немного и челюсть Сагра коснётся земли. — Кстати, о чертях. Локи-то слинял, так и не появившись. Оставил своего племянника на нас. Что один — дубина, что второй — хитрая дубина, — Лиод образно плюнула в сторону. Пока мы ковыляли к Уллю, кузнец совсем уж оживилась. Поднимала лучника она теми же методами, что и блондина, но Сагру пришлось помочь — он капнул на сухие губы бога охоты снадобье, одно из единственно оставшихся целыми, после чего, досадно вздохнув, вытряхнул острые осколки из промокшей сумы. Улль очнулся. Приходя в себя, он неразборчиво бормотал под нос. — Здесь Лив, здесь, — Лиод заулыбалась, а мои щёки снова начали краснеть, заставив отвернуться. Сагр несдержанно охнул, завидев мою спину и всё, что с ней произошло: — Лиод, почему не сказала? — Пугать девчонку не хотела попусту. Не смертельно ведь, — она пожала широкими плечами, помогая лучнику подняться. — Сагр, всё очень печально? — я поникла, услышав реакцию обычно несильно эмоционального на травмы вана. — Лиод права — жить будешь, но подлечить нужно, — нахмурив брови и снова повернув меня спиной, он ещё раз внимательно оглядел зону поражения. — Мои запасы, как видите, почти пусты. Не буду спрашивать сейчас, как ты избавила всех нас от Тора, потом с этим разберёмся, а сейчас предлагаю остановиться в Афдале. — В каком смысле "избавила"? — только поднявшийся на ноги, хромой, как и кузнец, Улль задал вопрос, на который Лиод любезно ответила и рассказала всё, как было. Лучник, конечно, пребывал в изумлении не меньше моего, он даже несколько раз переспрашивал великаншу, убеждаясь, что не ослышался. По сердцу больно резануло сырое и неприятное осознание, что рядом сейчас только они. Они переживают, удивляются, помогают в то время, как Локи покинул меня. Да и чёрт со мной, я ему никто, но бросить друзей? А как после этого он будет шутить, глядя в мои глаза? Если, конечно, он вовсе соизволит явиться. Эти ощущения оказались даже болезненней ободранной спины или поломанных рёбер. Медленно пожирающие изнутри. Несколько слёз снова вырвались наружу и я, шмыгнув носом, быстро подобрала их и проморгалась, снова склеивая ресницы влагой. — Сильно болит? — с печалью во взгляде спросил Улль, понимая своё бессилие, но только от Лиод не смогла скрыться настоящая причина моей тоски. Кузнец с глубоким сожалением красноречиво посмотрела мне в глаза и тогда всё поняла, покачав головой. — Немного, — дрожащим голосом и вялой секундной улыбкой я ответила лучнику. — Далеко Афдаль? — Думаю, за пару часов доберёмся, — ответил бог охоты, собирая рассыпанные в траве стрелы. — Надо уходить, пока громовержец не сообразил вернуться. Уходя, я последний раз обернулась на портал, что как и прежде мерцал, зазывая. Где же ты? Альфхейм приветствовал нас красивыми видами, тёплым Солнцем, душистыми ароматами, вот только Тор оставил неизгладимые впечатления о моём первом визите в новый мир, которые густым осадком сядут на воспоминания о чудесной земле альвов. Вдали, за зелёными холмами виднелись изящные башни стеклянного замка, уходящие в облака и радугой переливающиеся в лучах Солнца. Одновременно такие хрупкие и такие величественные. Непередаваемая красота, в которую сложно поверить. На некоторых видах деревьев вместо соцветий висели хрустальные серьги, мелодично звенящие на ветру. — Нравится? — я вздрогнула от вопроса Улля на ухо, будучи завороженной прекрасными видами. — Да, здесь просто потрясающе, как в сказке, — я вглядывалась в каждую необыкновенную деталь, бегая глазами по разным сторонам, чтобы побольше запечатлеть в памяти и унести это с собой. Прямо как и Лиод хранит тоску памяти под замком. Начинаю её понимать. — Светлые альвы искусные творцы. А пением своим и музыкой они способны удовлетворить самого прихотливого слушателя и ввести его в экстаз, какой он раньше не испытывал. Поэтому очень прославлены их традиционные карнавалы и певчие вечера. — Как интересно, — я восхитилась и мгновенно расстроилась, понимая, что для меня это так и останется лишь сказкой. — Я уверен, ты еще увидишь, — он едва коснулся моей руки. — В Афдале тоже здорово. — Что это вообще такое? — Небольшая деревушка, но по-своему прекрасная. У Сагра там... знакомая, — Улль проговорил это тихо и аккуратно, чтобы ван не посчитал это слишком неэтичным разглашением личной информации. — Та, что популярная среди женихов? — я так же перешла на шёпот. — Верно, — он удивлённо вскинул брови. — Она от них скрывается. — Я знаю, — снова неприятно кольнуло. — Локи рассказал? — Конечно, откуда бы ещё я узнала эти подробности, — я усмехнулась. Не стала спрашивать где он, потому что понимала, что никто не знает. Не может знать, потому что все планы рыжий хранит исключительно в своей голове, не подпуская других близко. — Не переживай по нему. Он возвращается так же, как и исчезает. Внезапно, без предупреждений и волнения о других, — лучник лишь печально улыбнулся, отведя взгляд в сторону и поправив лук. Ему не нравится об этом говорить мне, но он делает. Ради моего утешения? Улль, ты слишком чуткий. Настолько, что даже не в свою пользу. Даже, если это касается рыжего. Мне больно от того, что Лиод права. — Я не переживаю, ты ведь предупреждал меня, — снова упрямо стараюсь не показывать свои слабости, которые так сильно ранят. Глубоко и безжалостно. — Предупреждал, — он повторил это негромко, словно для себя самого, остановив расфокусированный взгляд в неопределённой точке впереди. Тряхнул головой и немного всем телом: — Почти пришли. Отголоски детского смеха принесло ветром вместе с неким облегчением, что наконец появится возможность перевести дух. Так хочется скинуть с себя грязную, пропитанную кровью рубаху, которая уже засохла и стала будто щедро накрахмаленной, неприятно касаясь царапин на спине. По мере приближения желанного отдыха, всё сильнее начинают изнывать конечности и ушибленная грудина. Я была уверена, что тогда, когда в меня влетел молот, разом хрустнули минимум семь моих рёбер. Так как они восстановились? Я ведь уже чуть было не захлебнулась кровью. Загадка. Показавшийся красивый аккуратный заборчик, установленный исключительно для красоты, говорил о том, что обычно здесь безопасно. Нашу хромую, подбитую и потасканную компанию встретил мужчина, выглядящий обычным человеком. Впрочем, как и многие обитатели миров вне Мидгарда. — Кто вы? — он с нескрываемым подозрением оглядел нас поочерёдно. — Позови хозяйку и я всё ей объясню, — проговорил ван, на что мужчина кротко кивнул после пятисекундных раздумий. — Это человек? — шёпотом я спросила у лучника, приблизившись к нему и не сводя глаз с встретившего нас мужчины, пытаясь хоть по каким-нибудь признакам распознать в нём нечеловеческое. — Почти. Бо́льшая часть жителей деревушки — альвы, родившиеся без способностей и внешних отличий. Живут жизнью обычных ремесленников, фермеров. Однако, и они обладают более чутким вкусом к прекрасному и, конечно, долголетием. Я благодарно кивнула. Обычные. Не изгнанные, счастливые. Чудесный Альфхейм. Из одного из небольших домиков выпорхнула девушка. Пшеничные длинные волосы отдавали золотом в лучах, фарфоровая кожа сияла, воздушная походка развевала не менее воздушное белоснежное платье. Она направилась к нам. Наверное, это и есть хозяйка. Приблизившись, она принесла с собой сладкий запах цветов. Каждое движение было столь плавно, словно она прирождённая балерина. Изящно опёршись на заборчик и подперев щеку рукой, она раскрыла розовые улыбающиеся губы: — Доброго дня каждому. Что вас привело сюда? — конфетный голос лился и тянулся, гипнотизируя, отвлекая от содержимого. Я заметила, как лицо Сагра начало внезапно краснеть и невольно натянулись уголки губ в опьянённой улыбке. Так эта хозяйка и есть его возлюбленная? Понимаю, что он в ней нашёл. Казалось, в ней всё совершенно прекрасно. — Здравствуй, Ванадис, — Сагр приветственно кивнул, расплываясь перед её лицом. Лиод едва поморщилась, ей не по душе были эти сладости. — Мы держим путь в Асгард. Как видишь, нас потрепало, мои запасы совсем опустели. Позволишь ли ты несколько дней нам переждать в твоей деревне? — Сагр учтиво чуть склонил голову, пока Ванадис слушала, без стеснения смотря голубыми глазами в фиалковые. — Где Локи? — она слегка сощурив глазки, приподнялась, будто заглядывая нам за спины и ища рыжую макушку. — Его нет с нами. — Фух, хорошо. А то от его шуток мне порой тошно, — она легко смахнула воображаемую испарину со лба и вновь улыбнулась. — Проходите. Отворив калитку, мы поочерёдно заходили на территорию поселения. Поздоровавшись с Лиод и Уллем, Ванадис, легонько задержала меня, взяв за кисть, и дала распоряжение: — Палл проведёт вас и заготовит бани. Палл — тот альв, что встретил нас, теперь уже улыбался, поняв, что мы представляем угрозы. Он отвёл мужчин и великаншу к свободным домикам, которые в течение нескольких дней будут в их распоряжении. Ванадис, проводив взглядом спины гостей, перевела его на меня: — Кто ты? — она смотрела на меня, словно на диковинную вещь, с большим интересом и без капли опасливости. Кажется, подруга Сагра так сильно не хотела причинять мне дискомфорт, что упрямо не опускала глаза на последствия моей встречи с Мьёльниром. Чуть ниже меня ростом, она похожа была на фею, которых рисовали в детских книгах. Я кротко глянула на Сагра, который, очевидно, заметил, что меня задержала хозяйка. И раз уж друзья не дали мне никаких предупреждений в раскрытии информации перед Ванадис, полагаю, от неё можно ничего не утаивать. Оно и проще, ведь я плохо умею лгать. — Меня зовут Лив. Я их подруга... из Мидгарда, — чуть замявшись, я решила сказать сразу, чем потом эта новость внезапно и неловко бы всплыла посреди милой беседы. Хозяйка едва подняла русые тонкие брови и хлопала длинными ресницами, удивившись, но бо́льшую часть изумления она, похоже, этично упрятала в себе. — Как интересно, — протянула она и взяла меня под локоть по-дружески. — Я покажу тебе домик, который будешь делить с Лиод. Как отдохнёшь, дай мне знать, очень уж хочется с тобой поболтать. И она повела меня по поселению. Бегали дети, размахивая палками, и ковыряли в траве насекомых, похожих на муравьёв. Мать одного из ребят окликнула его, выглянув в аккуратное окошко, из которого разлился аппетитный густой аромат свежего хлеба. Чуть поодаль мужчины кололи дрова, разнося ритмичный стук. Неподалёку женщина, обременяя себя расписным коромыслом, несла вёдра с водой из холодного колодца на окраине деревни. Девочка-подросток в цветастом сарафане сидела на крыльце, играя на тальхарпе и немного неуклюже перебирая пальцами. Наверное, ещё учится, но её музыка уже прекрасна. Здесь жизнь благоухала всеми цветами и звуками, здесь не словно не было никакого места ненависти, предательствам. — Проходи, милая, — мы подошли к небольшому бревенчатому домику, выглядел он идеально. — Помощница уже должна была оставить вам чистую одежду. Если что-то понадобится, пошли кого-нибудь за мной и я помогу. — Спасибо огромное, — я кивнула, на что она одарила меня ангельской улыбкой и упорхнула. Преодолев три аккуратненькие ступеньки, которые даже не скрипнули, я шагнула за порог. Кажется, в домике даже пыли нет. На всю длину коридора расстелен красный узорчатый ковёр с белой бахромой по всему периметру. Кузнец, по всей видимости, изучала местность или была с мужчинами. По сторонам от меня были комнатки, я пошла дальше и обнаружила небольшую кухоньку — бочка с водой, на бортике которой висел черпак, на стене полка с самой необходимой посудой, у окна столик и две лавки. Дверь? Я отворила её, в лицо ударил горячий пар. Баня! — А вот и ты, — протянула Лиод, лениво приоткрыв на секунду один глаз. Кузнец по шею погружена в воду, покрытую густой пеной, а руки расслабленно раскинула на борта. Удивительная купальня, здесь вместо ванн и деревянных бочек было подобие современного бассейна — вода прямо в полу. На скамье была сложена белая купальная рубашка, уже отсыревшая от душистого пара, что шипя отдавали обрызганные апельсиновым маслом камни в углу. — Залезай скорее, отдохни, — подогнала меня Лиод сонным голосом. Скинув грязную одежду в короб, где уже была туника Лиод, я быстро натянула белую рубаху и отправилась в бассейн, аккуратно сойдя по скользким ступеням. Я промычала от удовольствия, когда горячая вода окутала всё тело. — Посыпь на тело вон тот порошок, погляди, как он пенится, — кузнец подала влажный льняной мешочек. Высыпав на ладошку немного пудры, я начала разглаживать её по руке. Пудра сразу же начала густо пениться, а я ощущала, как она, скрабируя, снимает всю пыль и гадость, прилипшую к коже. — Как же чудесно, — взвыла я, понимая, почему Лиод такая расслабленная и спокойная. Вода с пеной и запахами забирает у тебя всё лишнее, оставляя только наслаждение. Этой же пудрой я помассировала уставшую голову и вспенила волосы, соорудив смешной ирокез и рассмешив Лиод. Стерев всю грязь и зализав прилипающие к влажному лицу волосы назад, я, подобно великанше, откинулась спиной, подложив под расцарапанную кожу пышное полотенце, чтобы не портить ощущения неприятной болью. Капля конденсата щекотно прокатилась со лба по распаренному лицу. — Что у вас с ним? — неожиданно и тихо спросила Лиод, не открывая глаз. — С кем? — не руша царящее умиротворение, я спросила таким же тихим голосом, но мы обе уже поняли, о ком говорим. — Подруга, я вижу тоску в твоих глазах, когда его нет, и блеск, когда ты слышишь его имя. — Я не знаю. Наверное, ничего. Неразумно ждать чего-то от бога лжи, зная его сущность. Он то горячо притягивает, то холодно отталкивает. Я не понимаю. — Лив, он всегда был таким, сколько я его знаю. Думал всегда лишь о выпивке и задницах асгардских девок. Или ещё чьих-то. Больно, больно принимать правду. Особенно, когда тебе все о ней говорят, а ты машинально прикрываешься щитом, пытаясь сберечь то, что зародилось внутри. — Если ты окунёшься в него, готовься к тому, что ты, возможно, будешь у него не одна. Тебе больно, что я говорю так прямо, но, поверь, будет больнее, если позже ты испытаешь это на себе, — Лиод подняла голову и смотрела на меня сочувственно. — Я понимаю, полностью понимаю, но я не могу не идти навстречу, когда он зовёт, — я выводила пальчиком по воде узоры, которые вмиг исчезали. — Я мало знаю тебя, но ты сразу мне понравилась. Даже смелой показалась, когда без раздумий согласилась кровью отплатить, — кузнец тепло заулыбалась, оголив тридцать два белоснежных зуба. — Не хочу, чтобы ты питала пустые надежды, но пялился на тебя рыжий тогда действительно интересно. Хоть немного пригрели моё наивное сердце эти слова и вызвали улыбку, которую я старательно пыталась не выпускать. Что прячется за его взглядом? А вдруг он уже пришёл? — Спасибо, Лиод. Я пойду, — отжав волосы, я поторопилась вылезти из бассейна. Промокшая рубашка обтянула тело, которое кузнец оглядела без капли стеснения. — Я, пожалуй, тоже, есть уже хочется. Мы вышли из бани, я не забыла прихватить клинки, которые замотала в одежду и оставила в коробе. Тело покрылось мурашками от комнатной температуры. Шлёпая мокрыми ступнями по половицам и оставляя за собой влажные дорожки, мы разошлись по комнатам друг напротив друга. Перепрятала уже остывшие после бани клинки под тяжёлую пуховую подушку. Замерла, решаясь выглянуть в окно, зная, что если не увижу там Локи, то расстроюсь. А если увижу? Буду ведь злиться, не понимать, почему он нас бросил, но радоваться в глубине души. Распахнутые ставни, развевающийся молочный шифон. У них модно не иметь стёкол? Медленно я подошла к проёму и с надеждой бегала глазами по жителям. Нет. Его нет в поле зрения, среди суетящихся жителей. Ворчание. — Лиод? — я чуть вытянула шею, выглядывая из комнатки. — Дааа, — досадно взвыла она, — Посмотри на это! Пройдя к кузнецу я еле сдержала смешок, попытавшись его незаметно спрятать в кулачок. Лиод уже переоделась и раздражённо бурчала на отражение в зеркале, нервно поворачиваясь к нему разными сторонами. — Мне не нравится! Я в нём похожа на сырой окорок! — здесь я уже не смогла сдержаться и захохотала насколько позволяли ушибленные лёгкие, но не от вида, а от сравнения женщины. Ей выдали сарафан на широких лямках молочного цвета. Верх был расшит бисерными завитками, а юбка из плотной ткани с пикантным разрезом до бедра красиво падала по самый пол. — Прости, — я помахала рукой, стало немного неловко перед Лиод. — Ты шикарно в нём выглядишь! К тому, же у тебя прекрасная фигура, — недоверчиво она перевела взгляд с меня снова на отражение, а я добавила, — И никакой ты не окорок! Он вздохнула и цокнула в зеркало: — Чёрт с ним! Не могу на это смотреть! — её красные волосы стали утихать, холодея в синий. — Тебе что приготовили? Я пожала плечами и вышла. Сделав всего четыре шага, оказалась в своей спальне. Абсолютно идентична — кровать на полтора человека, устеленная цветастым покрывалом, столик, зеркало во весь рост на деревянной подставке. На краешке постели находилась идеальная стопочка, бережно собранная. Лиод осталась в проёме, сложив руки на груди и опёршись на косяк, пока я потянула ткани за широкие лямки. Передо мной раскрылся хлопковый сарафан небесно-голубого цвета. Корсет с атласными лентами такого же цвета, полупрозрачные невесомые рукава-фонарики по локоть и юбка-солнце со сборками, напоминающими настоящие волны. Тихий стук попросил обернуться. — Надеюсь, не помешала. Я хотела узнать, подошло ли платье, но тогда подожду, — с улыбкой Ванадис продолжила, немного по-детски смущаясь, — если ты, конечно не против. Я замотала головой: — Нет, нет, — так непривычно, что хозяйка целой деревни столь трепетна и аккуратна к другим. Ванадис казалась такой хрупкой фарфоровой куклой, встав рядом с такой выдающийся Лиод. Женщины не собирались отворачиваться ввиду того, что им непривычно такое стеснение, а мне было попросту всё равно. Стоя к ним спиной, я спустила с плеч широкую купальную рубаху, что высохла уже наполовину. Сорочка осталась на бёдрах, а я собиралась надеть платье, но испуганный голосок меня остановил. — Милая... что же это? — Где? — я лишь наполовину повернула к ним лицо. — На твоей спине, — она засеменила ко мне и едва ощутимо прикоснулась кончиками пальцев к коже на спине. — Это от дерева... — Нет, Лив, это не от дерева, — приблизились шаги Лиод. — Я позову Сагра, — встревоженно проговорила Ванадис и буквально через минуту ван уже стоял, оглядывая мою голую спину. — Что там? — я нетерпеливо переминалась с одной ноги на другую. — Нехорошо, — он сухо вздохнул. — Говори, Сагр. Я уже достаточно испытала и сомневаюсь, что это может меня испугать сильнее прежнего. — Твои лёгкие... — он чуть шагнул в сторону, чтобы не перегораживать свет, падающий с окна. — Они чернеют, медленно умирают. Пока что пятнышки под кожей ещё маленькие, но это часть всё того же процесса, который на тебя оказывает энергетика миров. Я устало вздохнула и, быстро натянув красивый сарафан, повернулась к компании. — Со мной всё в порядке, если вы беспокоитесь об этом. Скоро уже будем у Одина, до нашей встречи точно протяну. На меня были устремлены сочувствующие взгляды. Голубые глаза Ванадис заблестели от скопившейся влаги и она отвела их в сторону, теребя пальцы. — К вечеру будет готова твоя настойка, — сказал он и, кивнув, ретировался. Хозяйка обернулась ему вслед: — Ему сложно и грустно, просто он не показывает. — Знаю, знаю, — я улыбнулась. Лиод подошла ко мне и обняла крепкими руками, стараясь не причинить боли: — Только попробуй умереть, я тебя ещё слишком мало знаю, — сказала она, вызвав у меня смешок, и выпустила их тёплых объятий. — Я помогу, чем смогу, милая. И Сагр тоже, — она пальчиком убрала повисшую на нижних ресничках капельку. — Платье на тебе сидит волшебно. — Это правда, — подтвердила кузнец. — Так, приглашаю вас на обед, набраться сил, а позже сможете поспать до ужина, если есть нужда, — сообщила Ванадис, на что я и Лиод кивнули. Я стараюсь не думать о гниющих лёгких, чудом исчезнувшем Торе, визите ко Всеотцу, но до сих пор в голове обидно зудит "Локи бросил тебя и всех вас". Если с остальными фактами чуть по чуть получается свыкнуться, то с этим — просто невозможно. Ещё раз просушив волосы махровым полотенцем и прочесав их красивым гребнем с синими камнями, что был оставлен на трюмо, я без счёта времени безмолвно смотрела на своё отражение в зеркале. Не верилось, что это — я. Я помню себя иногда плачущей и нервной, иногда смеющейся. Помню, как боялась Эвена и не могла защитить себя. А кем я стала теперь? За такое короткое время столько испытаний выпало мне, что в прежней жизни и не снилось. Предо мной было бледное лицо, помутневшие серые глаза с несколькими лопнувшими капиллярами, раненое тело и острые плечи. Не похожа на прежнюю Лив. — Ну что, идёшь? — с улицы заглянула Лиод в распахнутое окно, решившая в знак уважения остаться в предоставленном платье. — Да. Вышла на улицу, где уже растянулись несколько рядов столов с длинными лавочками, а женщины с дочерьми суетливо расставляли блюда. Запахи смешивались, тянули к себе, пробивали на аппетит, заставляя сглатывать быстро копившуюся во рту слюну.