Моё Солнце

В густой тьме рощи около спящего Афдаля раздался шелест листьев. Их задевали высокие мохнатые холки двух огромных волков, хрустели ветки под массивными лапами. Гери и Фреки шли не одни. Они сопровождали самого искусного лжеца, изворотливого бога огня. Хищники выступали здесь провожатыми, а не конвоем — Локи ни за что бы не сдался им так просто. Интересную компанию уже покорно ждал тот, кто направил волков на поиски. Плут был спокоен снаружи: тихая поступь, расслабленные мышцы, лёгкая ухмылка на правую щёку. Острый пламенный взор быстро оббежал молчаливую обстановку и доказал Локи, что здесь можно не ждать подлости и обмана, коих обычно всегда ждут от него самого. Однако, в рыжей голове же вопросов буйствовало не меньше, чем у Лив. Не меньше, чем у ждущего его старца. От контраста догадок внутри всё вскипало, но сразу же застывало лишь при мысли о мидгардке. Локи мог обмануть любого вокруг и бровью не поведя, но только не себя самого. С болью и через острые ранящие тернии ему приходилось постепенно это признавать, что для него самого значило поражение. Он не понимал, что теряет, заглядывая в её глаза и что сразу же приобретает взамен. Каждое касание прохладной кожи Лив казалось ему самоказнью на ведомом только ему эшафоте. И с глубокой растерянностью, но сейчас крайне умиротворённый внешне, Локи понимал, что сколько бы он сбегал от Лив, он никогда не убежит от мыслей о ней, что будут настойчиво преследовать. Гери дружелюбно фыркнул, когда из темноты бесшумно выросла фигура в синем, местами протёртом, плаще, накинутым на голову так, что он скрывал напряжённое лицо. Волки подошли с обеих сторон к ссутуленному страннику и кратко потёрлись о его плечи, после чего смирно легли на землю, сложив морды на лапы. — Здравствуй, брат. Какими судьбами? — Локи улыбнулся по-обычному, в этот раз у него не было сил и желания для ехидств, чувствовал он и понимал, что такие встречи не назначаются по простому желанию встретиться. Одноглазый Один показал лик, морщинистой рукой спустив ткань с головы на плечи. Стукнув Гунгниром, на который он опирался, словно на трость, на острие засветился белый огонёк, разбавляющий тьму и озаряющий задумчивые лица. — Здравствуй, Локи. Думаю, ты знаешь, по каким причинам я здесь лично. Дошли ли до тебя вести, что происходит нечто странное в Асгарде? — Один говорил негромко и строго, он крепко сдерживал голос, чтобы тот не дрогнул. — Дошли-дошли, — рыжий бог едва поднял брови и отвёл взгляд, потерев ладони. — Молва была, что Тунд бушует пуще прежнего, а небеса над Асгардом в редкие минуты сгущаются так, что день становится ночью. Один кивнул побратиму, проведя рукой по седой длинной бороде. Локи снова испытывал терпкое, чуждое ему чувство беспокойства. Он знал, что это похоже на предвестников Рагнарёка, но ещё он знал, что пророчество о неизбежном конце и последующем возрождении миров, которое озвучила Вендела Одину ещё сотни и сотни лет назад, звучит по-другому. Беспокоила его и растерянность почти всеведущего брата Одина, что обычно уверен и спокоен во всём, но сейчас же Локи внимательно уловил нервные тени, бегающие на сухом лице. — Верно. Чувствуется мне, что близится конец, — седовласый старец сдержанно выдохнул. Он словно уже прощался с жизнью своей и своих близких, с мирами и со всем живым, что умрёт и родится заново. — Но ведь старушка-ведунья говорила о другом. Разве же это похоже на то, что было произнесено Венделой? Разве она могла обмануть? — Локи говорил быстрее прежнего, он торопился и в пропасти души своей надеялся, что Один поделится с ним надеждой, что ещё не конец. — Она не обманывала. Венделе не позволено ведать нам скрытые части пророчества. Думаю, причины происходящего там и кроются. Нам не знать, написаны ли другие исходы гибели миров, знакомы мы лишь с одним. И так же нам не знать, можно ли предотвратить это или отсрочить. Но кровь моя зовёт меня на покой, а значит это, что так или иначе что-то близится. — "Что-то" это ещё совсем не означает Рагнарёк, брат. Может от нас скрылись каверзные способы разузнать правду? Чудесным образом бог лжи всякий раз вселял надежду в каждого, кто сомневался, едва ли находя её в себе. Это одна из причин, по которой он нравился Лив — даже когда ситуация казалась совершенно гиблой, рыжий, улыбаясь, весело шутил и подбадривал, даря новые силы взамен утерянным. — Всякое может случиться, но разве могло ли что-то притаиться от моего знания? — Один, опираясь на верное копьё, поднял голубой глаз с земли на Локи. — Если так, то я найду лазейку. Найду, как только... кхм, закончу с делами, — рыжий переступил с ноги на ногу, вспомнив о той, что сейчас находится совсем неподалёку. — Локи, та дева, с которой вы бродите... Лив? — Локи кивнул и напряг мышцы, остановив вспыхнувший от её имени взгляд на побратиме. — Ты ведь знаешь, что неспроста она здесь. Это имя... я слышал его много веков назад и слышу снова от вёльвы. "Несущая жизнь и упорядочивающая хаос" — так сказала Вендела о девушке Лив, что встретится нам. Очевидно, что эта Лив — та самая. Думаю, она есть в скрытой части пророчества. Рыжий, конечно, тоже слышал, как он думал, легенду о девушке, обладающей не самым редким именем, но несущим глубокий смысл здесь, за рамками Среднего Мира. — Да, она в общем-то... — Локи замялся, почесав затылок и подбирая волнительные слова, — сюда попала как раз прочитав скрытую часть, которая чудесным образом попала к ней в руки в Мидгарде. С каждым произнесённым словом Локи наблюдал, как расширяется единственный глаз Одина в недоумении и злости от того, что он узнаёт о таком важном нюансе только сейчас. — Как? Почему ты не сказал раньше? Что она прочла? — Один встрепенулся и даже стукнул Гунгниром по земле от нетерпения. Всеотец на секунду ослеп от веры, что прямо сейчас он узнает всё, но тут же осёкся — Один считал, что ему не подобает терять самообладание, даже если пред ним лишь его побратим и верные волки. — Как только явилась она в избу Сагра и назвала своё имечко, мы поняли, что тут что-то нечисто. Сразу разузнали, что спровоцировало её появление и произнесла она слова, словно заучила наизусть. Это точно был наш древнейший язык, мы с ваниром могли различать буквы, но не слова, сложенные из них. Поэтому, братец, делаю вывод, что это была сокрытая часть пророчества, — Локи развёл руками в стороны, но не ощущал вины, что не посвятил в это Одина раньше, потому что не видел в этом никакого смысла. Рыжий бог хоть и любил болтать попусту, но когда дело касалось важных для него вещей, он молчал. Молчал до тех пор, пока сам не раскроет загадку, чтобы ощутить сладкое чувство победы. Но в этот раз простая загадка переросла в нечто действительно весомое не только для него, но и для многих судеб. — Да и ко всему прочему, её глаза засияли в свете Луны, но объяснение этому мы не нашли. Один нахмурился и молчал, бегая голубым глазом по едва освещённой земле и силуэтам окружающих их деревьев. Это укромное место в роще словно было предназначено для важных бесед, трепетных встреч и ценных откровений. Природа сама распорядилась расположить деревья по кругу, оставляя место для посетителей и сохраняя в секрете всё сказанное здесь. Когда Локи ещё совсем недавно сидел здесь на камне и зорко выглядывал Лив, он подумал, как хорошо было бы вытащить её из той гомонящей толпы и забрать в свою тишину, лишь крепко обнять и не говорить ничего, потому что он не знал, что ей сказать. Обычно рыжий плут выгодно подбирал нужные слова, мог разозлить или обрадовать, когда ему это требуется, но только не с ней. Пару раз увидев печальные серые глаза после своих речей, Локи всё меньше и меньше хотел видеть их снова, обнажая пред этим взором своё ожившее на трепетные чувства сердце. — И, не знаю, слышал ли ты, но девчонка смогла пережить Мьёлльнир, а твоего сына отправила куда-то восвояси одной силой мысли, когда мы как раз к тебе направлялись, — Локи, произнося это, почувствовал гордость и облегчение за Лив. Ему было страшно оставлять их один на один с Тором, но это был единственный шанс проверить, какова мидгардка по своей сути. И тут он не прогадал. Он шёл в Афдаль на чуть трясущихся от внезапного бессилия ногах, но уже без страха, ведь трупов у портала он не обнаружил. И ночью, после того, как Сагр привёл Лив в сознание, ванир остановился на крыльце подле Локи и чуть было не дал ему затрещину, пока рыжий бог не поведал ему, что задержал друзей Тора. Разумеется, блондин изрядно удивился, такое поведение для его коварного друга — крайняя редкость, и взамен передал ему слова Лиод и Лив о том, как последняя чудесным образом избавила их от неприятной компании Одинова сына. — Поведение сына моего тревожит меня не меньше всего прочего, побратим. С каждым днём он становится на толику безумнее, чем вчера. Но как же она смогла? — Один был задумчив, он старался понять и узнать то, чего не дано ему ведать, чтобы предотвратить нечто страшное или хотя бы быть к этому готовым. — Локи, не веди её в мой чертог. Через три Луны я буду ждать вас здесь. — Договорились, — не успел Локи произнести слово, как Один уже исчез, ещё раз стукнув Гунгниром по земле и раздав вибрацию, которую рыжий ощутил в коленях. Волки поднялись и, синхронно фыркнув, поплелись прочь, задевая холками ветви и отмахиваясь от них мордами. Локи ещё стоял в одиночестве, глядя в след удаляющимся хищникам. Куда ему идти? Спать не хотелось, да и уснуть сейчас, кажется, он смог бы лишь находясь рядом с Лив. Он ощущал успокоение рядом с ней, несмотря на то, что она же и разожгла множество вопросов в головах богов. "Будто, чем ближе к ней, тем больше во мне сил" — внезапно отметил он для самого себя. Хитрый бог вздохнул и задрал голову, найдя пламенными глазами Луну, тонущую в медленно проявляющихся и редких рассветных лучах. И как только встретился он взглядом с холодом серебра, так и помутнело в миг сознание, глаза застелило полотно с новым изображением, чувства вспыхнули болью в груди. В эти секунды Локи испытал тяжкую тоску вперемешку со страданием и ощущением безысходности, которое безжалостно давило сердце тисками. Он видел вокруг себя оживлённую зелёную улицу, беззаботных людей, наслаждающихся чудесным днём, но в голове лишь галдели мысли: "Где же ты? Как мне найти тебя?". Богу казалось, словно он переместился в чужое страдальческое тело, ощущал чужие терзания. "Что за чертовщина?" — только успел подумать он, как его перебила другая мысль. "Любимая Лив, вернись" — раздался вой в голове, которая сейчас почему-то позволяла Локи слышать эти думы. Его передёрнуло от знакомого имени до дрожи в пальцах. В чьём-же теле он оказался? Почему этот кто-то ищет маленькую Лив? Судорожно Локи оглядел свои руки и дёрнулся к прилавку с безделушками, что находился справа от него. Бесцеремонно выхватив со стола потёртый серебряный поднос, он услышал недовольный вскрик угрожавшей кулаком женщины-продавщицы. В металлическом отражении он увидел себя. Такого же себя, что и прежде, лишь с новыми мыслями и новой болью, коих он ещё не знал. Безмолвный вопрос в янтарных, блестящих от влаги, глазах, пальцы, помявшие поднос сильной хваткой, фоновая грязь из звуков и тётка, дёргающая его за рукав. Так же внезапно, как и появились, исчезли картинка и ощущения. Локи всё ещё стоял в тишине рощи, лучи едва ли пробивались сквозь листву и освещали полупрозрачные веснушки на его замершем лице. Лишь бешено колотящееся сейчас сердце доказывало, что случилось нечто странное. Всего миг длилось это помутнение, но в груди до сих пор кололо, а мозг уже выдвигал догадки. Морок? Воспоминание? Что же это было? Он наконец шевельнулся и обернулся на Афдаль, удостоверившись, что с поселением всё в порядке. Восход Солнца он уже встретил в деревне, сидя на крыльце домика, что заранее приготовила для него Ванадис. Локи задумчиво водил взглядом по идеальному лезвию своего клинка, виртуозно балансируя им и упирая остриё в подушечку указательного пальца. Это его успокаивало, помогало сконцентрироваться. Напоминало, сколько уже раз он смог защитить себя и говорило, что сможет защитить снова. Но, кажется, великий плут начинал понимать, что есть лишь одна угроза, ради которой он скорее вонзит этот клинок в своё сердце, чем в её. И даже так он испытает меньше боли и страданий, чем если лишится этой угрозы. Этот удивительный парадокс он гонял по извилинам, не признавая его до конца, ведь приняв он проиграет самому себе. Самому себе, который всю свою жизнь не допускал слабостей, а если они и были — делал из них шутку. Никто не станет давить на твоё слабое место, если ты сам над ним насмехаешься. "Если её изнутри пожирают собственные силы, то нужно поскорее всё вспомнить" — промелькнула догадка в голове Локи, когда он глянул на домик Лив и Лиод.

***

Луна первая

Я снова проснулась в холодном поту. Ко влажному лбу прилипли волосы, капельки жидкости скатывались по вискам, щекоча. Очередной повтор того отвратительного сна, где, как выяснилось, фигурирует окровавленный труп нашего рыжего друга. Жаль его нет поблизости, ведь он всегда очень вовремя вытаскивал меня из этого болезненного сновидения, будто нутром его чувствовал, а сейчас мне пришлось досмотреть до конца, пока сонный мозг сам не вытолкнул меня в реальность. А может вовсе и не сама я проснулась? На лбу словно горел совсем недавний поцелуй. Я поднялась на руках, скинув с тела тяжёлое одеяло, и выглянула в окно: суетливые жители, галдящие дети, ни одной рыжей копны не мелькнуло на горизонте. Досадно вздохнув, я упала обратно на подушку, уставив взгляд в потолок. Удар головой о подушку отозвался совсем уже породнившейся болью в висках. Каждый звук отдавался в ушах скрежетом вилки по стеклу. Наш разговор с Ванадис закончился лишь к рассвету и последнее, что я помню, перед тем как уснула — её тёплые мягкие пальцы, медленно гладящие моё плечо, с которого чуть сползла белая ткань сорочки, и тихое напевание, почти шёпотом, колыбельной. Такое умиротворение ещё никто не дарил мне за время пребывания здесь, кроме Ванадис. И Локи. Иногда. — Проснулась, засоня? — особенно громко раздался голос, что и без моей обострённой головной боли обычно довольно выразителен. Я поднялась на локтях, чтобы встретиться взглядом с появившейся в проёме Лиод. Она, сложив руки на груди, улыбалась, кажется, уже привыкнув к новой обстановке и необычному для неё платью. — Да, только голова жутко болит, — я устало провела рукой по лбу, заодно убрав пряди с лица и ощутив лохматые, взъерошенные волосы по всей голове. — Для тебя оставили обед, сейчас принесу и Сагра призову с его чудодейственными пузырьками. Если же они уже отобедали, то, по всей видимости, проспала я немало. — Чудесно, спасибо, — я кивнула и Лиод тут же зашагала из домика. Опустив стопы на тёплые от солнечных лучей половицы и поправив сорочку на плече, я отправилась в незатопленную парную, чтобы умыться. И лишь окунув руки в воду в тазу, я вспомнила про кольцо на безымянном. Таинственная находка, которая всегда была теплее температуры моего тела. Ещё раз рассмотрев его уже при хорошем освещении, я покрутила его на пальце, так и не найдя никаких скрытых знаков. Уже в комнате, надев сарафан и затянув атласную ленту на корсете, с радостью обнаружила, что гематома на груди уже стала меньше, да и спина почти не болит. У вана действительно чудодейственные снадобья. "А мне думалось, что я уже живой труп" — хмыкнула я про себя. Лиод принесла горячий куриный суп, по крайней мере было очень на него похоже, а Сагр уже напоил меня лекарствами, которые казались и не такими уж и неприятными, хоть и до сих пор иногда вызывали рвотный рефлекс. — Как же замучили меня эти сны, — я вздохнула, прикрыла глаза и, запрокинув голову, упёрлась затылком в деревянное изголовье кровати. Повисло странное молчание, не слышно было даже шороха от движений ткани одежд. — Сны? — спросила Лиод, задрав одну бровь и переведя непонимающий взгляд на Сагра, который пожал плечами и сдвинул белёсые брови к переносице. Я совсем забыла, что никого не ставила в известность о посещающих меня жутких видениях. "Глупая, теперь придётся объясняться" — мысленно шлёпнув себя по лбу, я рассказала им всё, что мне снилось, лишь не уточняя, чей труп лежит на моих коленях. — Дааа... — тихо протянул блондин. — Интересно, — с трудом сказала задумчивая Лиод, словно не подобрав других слов. — Часто случается так, что в наших мирах сны попросту не снятся, — договорила она, встретившись с вопросом в моих глазах. — Какие сны? — раздался голос. В груди щёлкнуло то ли от испуга, то ли от желанной встречи. Локи уже опёрся на косяк в проёме, скрестив руки на груди с деловито-ехидным видом. Кольцо на пальце обдало более сильным теплом кожу. И с чего ты решил явиться? — Ну, мы пойдём, — заторопилась Лиод и, выпучив глаза на сидящего на табурете Сагра, кивнула в сторону выхода. Уже на выходе великанша украдкой обернулась и хитро глянула, от чего на моих щеках стал пробиваться розовый оттенок. Вот же ж женщина! Всё знает, ещё и смущает! — Привет, — сказала я, смело глядя в глаза и стараясь сдерживать внутри десятиметровой волной нахлынувшие чувства. — Здравствуй, золотко, — Локи оттолкнулся от косяка и медленно прошёл к кровати. Я подтянула ноги и, уперев подбородок на колени, ладошками прижала юбку к задней поверхности бёдер. Он присел, чуть отклонился назад и уперся руками в цветастое покрывало, едва задев косточку на моей щиколотке подушечками пальцев. — Рассказывай, — Локи прикрыл глаза и медленно двигал головой из стороны в сторону, разминая шею и надев лёгкую блаженную улыбку на лицо. — О чём? — Ты знаешь, золотко. Я досадно вздохнула глупой проваленной попытке состроить непонимающую дурочку. — Мне снятся иногда жуткие вещи. Тишина, поляна в тумане, кровь, страх, — скучающе перечислив, я пожала плечами, тайком наблюдая за его расслабленным лицом, на которое неохотно заползала мрачная тень, заставляя рыжие брови сводиться к переносице. — И всё? — Локи приоткрыл глаз, поймав меня янтарной радужкой и выуживая дополнительную информацию. — И ты. — Что я? — рыжий демонстрировал уже бо́льшую заинтересованность в теме, повернув лицо ко мне. Его острый взгляд ни разу не скользнул ниже моего подбородка, что было редкостью. Язык словно занемел, нелегко было произносить вслух то, что я так ясно проживала во снах. — Ты там... во сне умираешь на моих руках, — я перекатила голову с подбородка на щёку, чтобы попытаться скрыть печальные глаза. — Хм, — произнёс он тихо, не размыкая губ. — Как давно тебе это снится? — Началось ещё в Осло, незадолго до моего появления в Ванахейме. Но тогда я не знала, что это ты, видение не показывало лица, лишь его части. Я поняла, что это было очень похоже на мою встречу с провидицей — её лицо я тоже не могла рассмотреть. Черты по отдельности — да, но целиком портрет было не разобрать. Странная магия. Локи молчал. Он почесал затылок и тут же пригладил взъерошенные рыжие волосы. — Ты можешь описать подробнее место, что тебе снится? Узнаётся Мидгард, Ванахейм или что-то ещё? — Н-нет. Мне кажется, это не мой мир. Слишком... слишком необычная для него атмосфера, теперь я уже могу это различать. И не похоже это на Муспельхейм. Большое, словно бескрайнее, зелёное поле, живые деревья, густой-густой туман. — Бескрайнее говоришь, — наверное, ещё никогда я не видела плута таким сконцентрированным на мыслях и словах. — Лив, — он мягко провёл пальцами по моему виску и убирал пряди волос за ухо, — постарайся вспомнить детали, это важно. Кольцо на пальце нагрелось, отпечатав узор на бледной коже. Я не в силах отказать такой просьбе, замерев от его лёгкого касания, стала прокручивать те кровавые картинки, в надежде разглядеть хоть какую-нибудь примету. Деревья, кровь, туман, деревья, кровь, туман, что тут можно ещё рассмотреть? Мысленно бегая глазами по той злосчастной поляне, я упорно избегала рыжеволосого тела. Я зажмурила глаза и закусила потрескавшуюся губу, отчаянно копошась в памяти и вглядываясь едва ли не в каждую травинку. Сюжет видения я знаю наизусть, но всё равно снова и снова мне печально и тяжело представлять его перед глазами. То дерево, о которое во сне я разбила кулаки... блестит? На нём золотые листья? — Листва! На дереве во сне золотые листья, — воскликнула я. — Уверена? — распахнулись его ресницы, обнажая расширенные чёрные зрачки. — Да, уверена, — я закивала. — До этого я даже не обращала внимания на это. Локи отвёл глаза в сторону и звонко хрустнул костяшками длинных пальцев, после чего сразу же их расслабил. — Спасибо, золотко. Я только приоткрыла рот, чтобы задать насущный вопрос, как лис провёл большим пальцем по нижней губе, снова убирая с неё капельку крови от моих усиленных и нервных копаний в голове. Осторожно, словно я хрупкая драгоценность, он перевёл руку на щёку, заставляя кровь прилиться к лицу. Я прикрыла глаза, подаваясь навстречу этому теплу, теряясь в нём. Едва заметно я потёрлась кожей о его горячую ладонь и жар окутал мои сухие губы. Как же можно противиться желанию, из-за которого начинает плавиться всё тело, словно восковая свеча? И я не смогла, отвечая на поцелуй. Нежный, чуткий, без напора, но по-прежнему заставляющий пылать. Локи обхватил мою нижнюю губу своими и оттянул, чуть прикусив. Он поглаживал щёку подушечкой большого пальца, пока скромно запускал в мой рот влажный язык, создав мокрый звук. Рассыпаясь под давлением вспыхнувших ощущений и не разрывая поцелуя, я опустила колени и подалась вперёд, в ответ запустив пальцы в его рыжую копну. Наши языки танцевали в дуэте, но это был плавный и красивый вальс. Они кружили, цепляясь друг за друга и не желая отпускать. Локи опустил руки на мою талию, крепко сжав, а я маленькими разрядами тока на коже ощутила прикосновение каждого из пальцев сквозь корсет. Последний раз очертив языком каверзную траекторию у меня во рту, он сомкнул губы и прильнул к моим, задержав этот момент на несколько секунд, после чего обнял, прижав к себе изо всех сил. Подбородок свой он опустил мне на макушку, а я уткнулась носом в его грудь, снова вдыхая аромат, по которому так сильно скучала. Длинные рыжие пряди щекотали скулы, цеплялись за мои ресницы. Потеряв дар речи и лишившись всех чувств, я в миг обрела их, обострённо ощущая желание больше никогда не терять этих объятий. Такое родное тепло. Значит ли для него это сейчас проявлением слабости? Если да, то станет ли он снова от меня защищаться, убегая и обнажая клинок, которым защищается ото всех в этих мирах? Я не понимала, сколько времени прошло, но Локи прервал единение. Он без слов встал и направился к выходу, а я, зная, что на вопросы чувств он не ответит, спросила, глядя в его спину: — Ты узнал место? — Узнал, — ответил он негромко, едва повернув голову в сторону, и покинул домик. А он как всегда. Я взъерошила волосы и, досадно сопя, откинулась на постель. Пора бы привыкнуть к его неприятному поведению ровно так же, как я привыкла к содержанию склянок вана.

***

Когда я встретился с блёклыми серыми глазами Лив, в них блеснуло что-то живое, делая радужки серебряными на несколько секунд. Определённо мне льстит такая реакция на моё появление, которое она точно не ожидала сейчас, видя, как ночью я просто ушёл. Разумеется, меня разозлило, что о снах своих она решила в первую очередь рассказать Сагру и Лиод, но в то же время, понимаю, что будь я рядом, скорее всего услышал бы о её видениях первым. И тем не менее, Локи, с каких пор ты ищешь другим оправдания? Все эти новые для меня эмоции и ощущения, словно инородное тело. Некоторые из них приятны, некоторые совсем нет, но моя голова намеренно хочет из себя вытолкнуть не "своё". Лиод, брякнув тарелкой и ложкой, перед уходом бросила Лив красноречивый взгляд, от которого золотко выпучила злостные глаза и покраснела. Я прекрасно знаю эти загадочные взгляды, строить их — определённо один из лучших моих талантов, которым можно ввести в глубочайшие сомнения или же соблазнить любую деву. Ну, почти любую. Лив было непросто говорить о том, что она видела во сне. О моей смерти на её руках. Да и слышать это было не из приятных, если признаться. Чтобы меня, да ещё и убили... Надеюсь, хоть прекрасное лицо не изуродовали. Но сейчас не об этом. Смекнув, что видения такие приходят вовсе неспроста, мне обязательно нужно было узнать о подробностях, ведь они могли многое прояснить. И вот, находясь рядом с ней, снова проснулось щекотливое чувство внутри. Оно снова заставило меня прикоснуться к ней. Я убрал прядь её волос за ухо, и это показалось мне совершенно милым, от чего внутренние противоречия просто вскипели в бунте против моего естества. Внешне я старался расслабиться и поменьше смотреть на маленькую Лив, но когда она закусывала губу, судорожно перебирая воспоминания снов, мне хотелось вцепиться в неё. И вот она воскликнула, резко вскинув голову: — Листва! На дереве во сне золотые листья! Она была рада тому, что выполнила мою просьбу, а я понял, что это был не сон, а будущее, чудом ей ведомое ещё до появления в Ванахейме. Это Идаваллен. Если судьба мне умереть, то почему бы и не пойти против самого себя ещё пару раз? И я поцеловал Лив, позволяя её холоду глушить мой пыл и одновременно разжигать сильнее.

***

Медленно смеркалось, по чистому сизому небу рассыпались звёзды. Здесь они были крупнее и ярче, но были и несмелые бледноватые точки. Ванадис объявила, что сегодня будут пенья и танцы, большой костёр и вкусный ужин. Празднество это у них в честь растущей Луны — так они благодарят серебряный небесный диск за то, что освещает тёмными ночами путникам дороги, восполняет жителям силы и разбавляет мрак, дозволяя всем любоваться своей красотой. И по такому поводу нам принесли новые одеяния, более торжественные, чем предыдущие. И, если Лиод негодовала, впервые натягивая на себя тот сарафан, в котором она "похожа на сырой окорок", то сейчас она уже задорно приплясывала перед зеркалом в новом платье благородного винного цвета, предвкушая весёлый вечер и вкусный мёд. По-прежнему на широких лямках, не скрывающих гордый рельеф плеч великанши, верхняя часть расшита чёрными узорами из мельчайших сверкающих бисерин, чёрный пояс и по колено юбка из дорогого бархата. Мне же оставили тёмно-синее, так же бархатное платье с длинными узкими рукавами. Я прикоснулась к мягкой ткани и поднесла к носу, втягивая запах ванили. Ванадис лично его принесла. Я не могла оторваться от отражения в зеркале, теперь полностью понимая любования Лиод изделиями альвов. Весь перед надетого мною наряда был расшит звёздами из серебряной нити, словно я ношу на себе кусочек ночного местного неба. Сразу от талии распускалась слегка пышная юбка, делая выгодные на фигуре акценты. О каких акцентах я вообще думаю, находясь почти на пороге мучительной смерти? — Ты прекрасна, — в отражении я увидела наряженную Ванадис, что уже приближалась к моей спине. Белое парящее платье делало из неё Альфхеймскую принцессу, не меньше. — Спасибо, — я улыбнулась ей в ответ. — Не возражаешь, если я немного поколдую над твоими волосами? — она уже мягко перебирала мои распущенные пряди, от чего по затылку пробежался приятный разряд мурашек. — Буду только благодарна, — я присела на пуф перед трюмо и отдала волосы во власть изящных рук. Хозяйка ласково прочесала их гребнем и начала творить, едва касаясь кончиками пальцев кожи головы. Иногда я блаженно вздыхала и замечала в отражении, как на это улыбается Ванадис. Она была так расслаблена и, думаю, даже не придумывала заранее, что будет плести, а отдавалась внутренним ощущениям. Прядь за прядью ловко и извилисто переплетались, пока работа не была закончена. — Последний штрих, — тихо сказала она, полностью сконцентрировавшись на причёске, и полезла в кармашек. По бокам головы симметрично сплелись между собой какие-то необычные колоски, теперь напоминающие красивый узор, оставив бо́льшую часть волос распущенной, в которой иногда проглядывали тонкие косички, не вплетённые в общий ажур. Ванадис решила украсить причёску синими цветами. Аккуратно достав из кармана, она расположила их, стараясь их не повредить и теперь, закрыв глаза, Ванадис задержала ладони над моей головой, шепча цветам. Синие лепестки, словно по зову, распустились пышнее и плавно протянулись тонкими стебельками по косам. — Так точно не спадут. Как тебе? — с трепетом спросила она. — Это чудесно, спасибо, — я переводила глаза по зеркалу с хозяйки на чудо, произошедшее на моих волосах, то и дело забывая прикрывать рот от восторга. — Просто восхитительно! Никогда ещё такого красивого не случалось у меня на голове. — Рада, что тебе понравилось, милая. Сегодня особенная ночь, а значит и выглядеть мы должны особенно чудесно, — Ванадис коснулась моих плеч. — А теперь я приглашаю тебя на ужин, но перед этим выпей настой, Сагр заранее передал. Из другого кармашка она достала небольшую склянку с уже совсем родным мне содержимым и поставила на трюмо. — Ванадис, а можно вопрос? — я хитро растянула губы, откупоривая пузырёк. — Конечно, — блондинка опёрлась рукой на столешницу — Что у вас с Сагром? — решив, что раз уж хозяйка знает детали моей личной жизни, я могу немного поинтересоваться в ответ. — Ой, милая, я и сама не знаю, — фарфоровые щёки тут же порозовели, а смущённый взгляд убежал в сторону, — рано ещё говорить мне о том, что у нас, позже будет видно и понятно. — Но он тебе хотя бы нравится? — Нравится, нравится, — протараторила тихо она, улыбаясь. — Пойдём, нас уже поди заждались. Я засмеялась, видя столь смущённую богиню и её покрасневшее лицо. Значит, не лжёт. Сомневаюсь, что Ванадис вовсе способна на ложь. Хозяйка взяла меня под руку и перед выходом из домика поправила свои волосы, выпуская сладкий аромат ванили, запутавшийся в прядях. Отворив дверь в нос ударил свежий вечерний воздух, гармонично смешавшийся с запахом костра. В этот праздник столы были накрыты по-другому: белоснежные скатерти контрастировали с красиво расписанной синей посудой, меж блюд лежали небольшие пучки засушенных трав и цветов, перевязанные тонкими чёрными лентами. Костёр был несколько больше тех, что разжигают здесь обычными вечерами, звонко трещала и щёлкала густая смола в горевшей древесине. В воздухе порхали светлячки, словно спустились звёздочки с неба. Мы подошли к столу и Ванадис несколько раз хлопнула в ладоши, собирая на себе внимание жителей, которые тут же встали у своих мест. — В этот вечер мы с вами собрались не по обычному случаю. Наступил Манхелль, давайте же поблагодарим прекрасную Луну за то, что позволяет путникам видеть путь, когда нет Солнца, — хозяйка оглядела нашу компанию по очереди. — За то, что даёт нам силы творить и чувствовать прекрасное, за то, что даже в самых неприглядных землях радует нас своим благородным светом. Выпьем же! Ванадис закончила свою речь и подняла кружку с мёдом, все присутствующие повторили за ней и синхронно отпили. Луна, словно по зову, выглянула из-за ажурного полупрозрачного облака, чтобы посмотреть на тех, кто благодарит её сегодня. Жители захлопали, засвистели. — Милая, что это? — Ванадис округлила глаза, глядя в мои серебряные искрящиеся радужки. — Не бери в голову. Ошибка природы, пройдёт через минуту-две, — я отмахнулась и, сев за стол, опустила голову, чтобы не привлекать лишние взгляды. — Кто же ты такая, Лив? — улыбаясь и настойчиво стараясь сдерживать крайнее удивление, спросила Ванадис шёпотом, я лишь пожала плечами. Чуть дальше за другой стороной стола сидели мужчины. Сагр, как и прежде, иногда обменивался взглядами с хозяйкой, которая в эти моменты подминала пальчиками платье под столом. Улль задумчиво ковырялся в тарелке и кивал рыжеволосому товарищу и вану, сидевшим по обе стороны от него. Снова даже не глянешь в мою сторону? Я встретилась с карими глазами, пока бесстыдными короткими моментами прожигала взглядом Локи. Лучник тепло улыбнулся и приветственно кивнул мне. Весь день мужчины помогали жителям: Улль охотился и разделывал дичь, Сагр таскал столы и лавки с другими альвами, заготавливал травы для чая и отвары от похмелья. А Локи... кажется, в основном он раздавал команды и своими разговорами помогал всем не соскучиться. Улль с восхищением разглядывал хитросплетенные волосы, постепенно спускаясь к платью. Я видела, как следуют его глаза по моим щекам и скулам, как медленно скользят по шее и ключицам и останавливаются на верхе платья, ведь всё остальное скрывается ниже стола. Локи недовольно коснулся ладонью подбородка бога охоты, намекая, чтобы тот прикрыл рот. Тем не менее, рыжеволосый плут упорно избегал зрительного контакта, важно подливая мёд из кувшина. Ну хорошо, твоя тактика мне ясна, лис. Я сделала большой глоток и с трудом протолкнула жидкость в глотку, едва не поперхнувшись. Один из альвов встал и произнёс тост, после чего пришлось выпить снова. У меня было аппетита, но, чтобы не опьянеть до состояния безжизненного неразумного тела, я заедала фруктами. "Хотя бы так" — подумала я, жуя кисловатое яблоко, нарезанное дольками. Со временем все становились пьянее и веселее, разговоры громче, шутки нелепее. Заиграли музыку, под которую ноги сами начинали отплясывать. Ванадис выбежала к костру и, придерживая платье правой рукой, танцевала со своей помощницей, рядом плясал Палл со своей, кажется, женой. Хозяйка пыталась растолкать Сагра и вытащить его из-за стола, но он не поддался её уговорам и сидел, оставшись наблюдателем. Но, правда, не смог он устоять перед натиском развесёлой Лиод, которая подошла сзади и подняла его с лавки, взяв под руки. Ванадис хохотала, видя, как неприступного сопротивляющегося вана за локоть к костру тащит великанша. — Хватит кваситься! — сказала кузнец, хорошенько тряся блондина за плечи. Так она раскачала его на хотя бы вялые движения, отдалённо напоминающие танец. Однако, ван раскрепостился сильнее, после того, как опустошил кружку с льющимся через край мёдом, которую впихнул ему Локи. Можно считать, что план по увеселению строгого Сагра выполнен. Я дрогнула от внезапного касания плеча со спины и резко обернулась. — Пойдём танцевать? — Улль протянул мне руку. Быстро глянув на рыжего, что смотрел на пляшущий и поющий народ, я приняла предложение, вручив свою ладонь в крепкую мужскую. Мы помчались к костру, я держала бога охоты под локоть, мы закружились рядом с другими парами. Огонь едва ли не обжигал мои волосы, когда те кончиками назойливо его касались. Я только смеялась и видела размытые от быстрого движения лица и силуэты, Улль ловко вёл меня в танце, будто знал все движения наизусть. — Ты очень красива, — сказал он в миг, когда моё лицо оказалось напротив его. — Спасибо, Улль, ты тоже ничего, — подмигнув ему, я продолжила танцевать, вспоминая, как двигались другие девушки. Льющаяся музыка окутывала, заставляла улыбаться до боли в скулах. Вихри танцующих смешивались в единую карусель. Парящие юбки, быстрые движения и блестящие глаза альвов пробирали всё нутро царящим здесь весельем. Я наступила партнёру на ногу и виновато поджала губы, на что он лишь улыбнулся и сильнее сжал мою ладонь. Кольцо на пальце дало о себе знать, сильно нагревшись, что даже лучник почувствовал и кратко вопросительно глянул на него, а я быстро сменила позицию и вложила в его руку другую ладонь, плавно прокрутившись. Дыхание уже сбилось, во рту пересохло, а картинка перед глазами кружилась быстрее и быстрее, лёгкие стали напоминать о своей болезни ноющей болью. — Дай мне минуту отдышаться, — сказала я лучнику на ухо, вцепившись в его плечо, чтобы не свалиться от головокружения. Я отошла к столам и испила из кружки, утолив жажду, напротив завалился разогретый Сагр, видимо, с аналогичной целью. Я упёрлась ладошками между наполовину опустошённых тарелок и подалась вперёд, обращаясь к вану: — Напомни мне, почему мы ещё не идём к Одину? — Локи сегодня утром сказал переждать в Афдале ещё несколько дней, — Сагр прикладывал усилия, чтобы опьянённый язык не заплетался. — Зачем? — я нахмурила брови, не понимая. Что ещё он задумал? — Причин он не объяснил. Сказал только, что это божественные секретные... ик! Дела, — немного сердито проговорил ван. И снова он умудряется занять мой мозг, ни сказав мне ни слова. Что за бог такой? Я присела на лавку и потёрла лицо, но унять возникающие очередью вопросы не удавалось. Ища его глазами среди мелькающих жителей, получилось увидеть лишь его спину, удаляющуюся из деревни. И куда он посреди ночи? Как мне надоели эти секреты! Решительно поднявшись я зашагала за ним. — Ты куда? — спросила Лиод, когда я проходила мимо. — Скоро вернусь, — ответила я, не сводя глаз с рыжей цели, зная его изворотливость и талант внезапно исчезать. Локи будто специально шёл медленнее обычного, чтобы его не потеряли из виду. Я распахнула калитку и оказалась за пределами деревни, свет от большого костра всё меньше освещал дорогу, следовала я лишь за тёмным силуэтом в ночи. И как бы быстро я не шагала, мне не удавалось нагнать его. Я дошла до чащи и совсем потеряла вредный ориентир в лице Локи. Конечно, он знал, что я иду за ним. Конечно, он знал, что моё зрение не сыщет его в кромешной тьме среди деревьев. Зачем же тогда? Раздался рёв животного. Громкий, пронзительный. По коже побежали колючие мурашки и я сразу же обернулась на деревню с мыслью, что лучше бы мне вернуться, пока я ни во что не влипла. Но снова до меня донёсся этот жалобный вскрик, уже тише. Он раздирал сердце и я не выдержала, шагнув в темноту на звук. Стараясь не шуметь, шла почти на цыпочках, и лишь изредка под ногами хрустели веточки, разбавляя тишину. Завернув за очередное дерево, я услышала хрип и, сделав ещё несколько шагов, увидела то, от чего мгновенно похолодело в груди. Меж стволов, где расступилась крона и пропускала свет Луны, я увидела раненую олениху. Она издавала последние вздохи, потерянно глядя большими блестящими глазами куда-то в пустоту, из рёбер её торчала стрела с красным оперением. Медленно подходя к ней, я понимала, что уже не смогу ничем помочь. Сильно защипало в носу, а с глаз покатились тихие слёзы. Я прикоснулась к мокрой от крови шёрстке, когда бедное животное сделало последний свой выдох. Это сделали совсем недавно. Мне стоит опасаться. Встрепенувшись и вытерев влажные холодные щёки, я обернулась по сторонам и тихонько пошла в деревню, вслушиваясь в каждый шорох. Локи, где же ты, когда так нужен, а? В стороне раздался такой же треск хворостины, как и под моими ногами, заставивший меня ускориться. Я почти перешла на бег, упорно вглядываясь в темноту по сторонам, как во что-то врубилась. Замерев, я осмелилась лишь медленно поднять глаза, чтобы увидеть, чья грудь стала мне преградой. Незнакомый мужчина. Руки начали дрожать, когда я поняла, что это его жертву только что встретила в роще, а я, возможно, буду следующей. — Простите, я уже ухожу, — пролепетала я и попыталась обойти охотника, но он снова преградил мне дорогу, исказив бородатое лицо кривой сальной улыбкой. — Уверена? — он усмехнулся, обдав меня дурнопахнущим дыханием, от которого напрягся желудок. Охотник был грязным и неухоженным, от него разило потом и чем-то прогоркшим, зато вот лук и стрелы он содержал, кажется, в порядке. — Дайте пройти, я просто уйду, — я снова совершила попытку и шагнула в сторону, но он не дал прохода. — А что такая милая девица делает ночью в лесу совсем одна? — он коснулся своей лапищей моей кисти и провёл пальцами до запястья, после чего я одёрнула руку, скривив брезгливое лицо. Охотник крепко схватил и сжал моё запястье до боли и едва ли не до хруста костей. Мысли были теперь лишь о том, сразу ли он меня убьёт или же сначала изнасилует прямо здесь? — У меня не принято отпускать таких, как ты, одних, — прошипел он сквозь зубы почти мне в лицо. Мгновенно мой рот наполнился слюной, меня затошнило. Сплюнув возле его ноги, я сильно дёрнула руку, но не смогла освободиться из мерзкой хватки. — Отпусти, говорю! Коренастый охотник дёрнул меня в ответ, прижав к себе в плотную. Я напрягла все мышцы, брыкалась и вырывалась, но он оказался сильнее. Отчаяние. — Какая строптивая. Люблю таких, — похотливо проговорил он и провёл языком по моей щеке. Органы свернулись в крепкие узлы. Меня ведь даже никто не услышит. Кроме Локи. — Не трогай меня, животное! — зарычала я, а мужик оттолкнул меня и вскрикнул, оглядывая свои ладони, словно ошпаренный. — Что за... ах ты, сука! — разъярённое тело двинулось на меня. Всё, что я могла предпринять, так это выставить перед собой ладони, в надежде прикрыть хотя бы лицо. — Не подходи! — успела сказать я, сильно зажмурившись. Сквозь веки пробился свет, раздался глухой резкий вдох. Я открыла глаза. Охотник оглядывал свою грудь. Он коснулся замызганной рубахи, а потом потёр пальцы, разглядывая на них кровь. Спустя секунду он уже с грохотом упал замертво. За деревьями мелькнули два огня и в это же мгновение скрылись. Я обернулась по сторонам и на шатких ногах, опасаясь, я подошла к телу ближе, потирая запястье. Между рёбер его торчала льдинка и ещё несколько в груди, начинающие уже таять от тепла тела. Длиной чуть больше обычного дротика, идеальной формы. Я убила его? Я же не хотела. Или... Лив, ты ведь защищалась. После происшествия с Тором меня уже сложно удивить, но сейчас всё же это свершилось снова. Сколько ещё я раскрою сюрпризов? Я сорвалась на бег. Мчалась к деревне, в шоке, что смогла кого-то убить и страхе, что встречу ещё кого-нибудь. Казалось, что я достигла Афдаля за считанные секунды. Свистящей пулей пролетев мимо празднующих жителей и друзей, я забежала в домик и направилась прямиком в баню. Вода, как и комната, была холодна, но мне скорее хотелось смыть с себя гадость после встречи с охотником. Я скинула платье и быстро опустилась в отрезвляющую воду, судорожно вытирая тело и лицо. Казалось, что та слюна, что он оставил на моей щеке, проведя языком, въелась глубоко в кожу. Я убила? В полной темноте дергающимися руками я истерично сдирала с себя запах и прилипшую мерзость, пока не поняла, что мне уже больно. Произошедшее пока что казалось мне ненастоящим, мозг не мог принять. Ещё некоторое время я просто сидела в воде, привыкнув к температуре, и размышляла. Обо всём. Почему он мне не помог? Вынуждал? Зачем он привёл меня туда, зная, что там опасно? А может я накручиваю и он вовсе ушёл по своим делам? Снова не найдя ответа ни на один вопрос, я вылезла, поскользнувшись, взяла платье и поплелась в комнату, оставляя за собой мокрые следы. Из открытого окна доносился гомон, я отодвинула занавеску и быстро оглядела народ. Я влеплю тебе затрещину при следующей же встрече, если окажется, что ты всё подстроил. Надев сухую рубаху, я легла в постель, спину холодили намокшие и не просохшие кончики волос. В спутанном состоянии я смогла уловить сон лишь к рассвету.