Призрачный художник

Господин Барди, увидев мальчика, сидящего возле прибывшего покупателя, пришёл в бешенство. Лицо его побагровело от злости, а губы скривились словно оскал у бешеной собаки. Руки сами собой сжались в кулаки с огромной силой, что даже костяшки пальцев побелели. От его теперь уже бывшего дружелюбия и наигранной доброты не осталось и следа. Невзирая на удивлённый пристальный взгляд кариях глаз мужчины, который стоял рядом с ребёнком и наблюдал за происходящим, явно что-то раздумывая и подмечая про себя, старший из семьи быстрым шагом направился в их сторону. Преодолев комнату в одно мгновение он схватил Чую за шиворот, оттаскивая от окна и бросил на середину комнаты не обращая ни малейшего внимания на шипение и всхлипы мальчика от жгучей до костей боли. — Поднимайся. — сказал хозяин дома громко и чётко. Он изо всех сил пытался сдержать свой гнев, не желая показывать гостю настоящего себя, что всё же не осталось незамеченным шанетом. Каждый из присутствующих уверен, если бы ни мужчина, который хоть как-то давил на тормоза старшему, от бедного ребёнка, пусть никто его таковым и не считал, в ту же секунду и пятна бы мокрого не осталось. Если бы не всё ещё стоявший возле окна юноша, Барди ни в коем разии не стал бы так церемонится с «выродком», как называло Чую большинство обитателей этого имения, он бы избил мальчишку до полу смерти, не боясь запачкать кровью ни картин, ни собственных рук. Рыжик же, в свою очередь, кое — как поднявшись, что было похоже на самую жестокую пытку в мире с его то состоянием, ожидал что его снова повалят с помощью удара. Но это не последовало, что заставило насторожиться. Глава семейства подошёл вплотную к парню и грубо взяв его за запястье, сжимая тонкую ручонку в своей, резко дёрнул на себя, из-за чего голубоглазый чуть не упал вновь, приказывая подобным жестом следовать за ним. Чуя послушно направился за старшим, но всё же позволил себе обернуться на шанета, на человека, что с неподдельным восхищение любовался его работами, человека, который исполнил мечту его раннего детства. Осаму же, тоже не стал отказывать себе в удовольствии рассмотреть юношу более внимательно, чего ему не позволили сделать в момент их первого зрительного контакта. Отмечая про себя красоту этого дитя, которую даже лохмотья и пятна краски на личике были не в силах скрыть, последнее мужчина специально для себя приметил и запомнил, словно чувствуя, что этот факт может в скором времени потребоваться. Так они и рассматривали друг друга по тех пор, когда младший был вынужден скрыться за тяжёлой дверью. Настала гробовая тишина. Можно было услышать распевания лягушек у маленького прудика, находившегося на территории двора, принадлежащего поместью. Не удивительно то, что как бы тихо не старался говорить, вышедший за дверь господин, все фразы были отчётливо слышны и довольно громко. Поэтому Дазай, не краснея, подслушивал оставив манеры, строго запрещающие подобные действия, которым его учили с младенчества. Он слышал как высокопоставленный аристократ, коим его считают в обществе, подзывает слуг и судя по звуку, кидает мальчика в их сторону, не дожидаясь когда те подойдут ближе, из-за чего ребёнок в который раз падает и больно бьётся о пол. Слышно, как прислуга небрежно поднимает его доставляя тому ещё больше боли. А также то, как не самыми лестными словами людям приказывают спустить того в подвал и преподать урок хорошего поведения, мягко выражаясь. Когда Барди заходит в комнату вновь на его лице снова красуется лучезарная улыбка, словно и не было раннего инцидента. — Прошу простить мне мою грубость, а так же следует извиниться за поведение моего пасынка. Такого больше повториться, даю вам своё слово, уж поверьте оно крепче самой стали. — как ни в чём не бывало говорил вошедший. Играет лучше любого актёра, молодец, ничего не скажешь, хоть сейчас на сцену известнейшего театра. Моё почтение и уважение. Хотя поступок, правда сказать, не из благородных. — думает про себя шанет, пытаясь спрятать ухмылку. — Ну что вы, господин, не стоит извинений, правда. Ни вы ни это мальчик ничуть не виноваты в случившемся. Предлагаю вам оставить эту тему и перейти к более интересующим нас всех вещам. — пытаясь включить всё своё обаяние говорил юный дворянин — Полностью с вами солидарен. Но для начала позвольте мне представить как подобает. Я глава семьи Барди. А это мой сын, Жак. — он переводит взор на парня, которого младший и не замечал до этого момента. Парнишка был особо ничем не примечательным. Обычный рост. Сымый обычный цвет волос. Обычные черты лица. Единственное, что отличало его от всех присутствующих это дорогие одежды и новомодная причёска, сразу видно что мастер не один час трудился над ней. Но было и кое — что ещё. Из всех собравшихся именно он выглядел самым недовольным всей сложившейся ситуацией. Было видно, что шатен ему не нравился. И это было взаимно. — Моя фамилия Дазай. Дазай Осаму. Я безгранично рад встрече с вами. — Да, да. Может хватит уже любезностей, не пора ли уже перейти к делу? — не выдержав, подал голос Алоис. Ты, Жак, вообще молчи, жаловаться здесь должен кто угодно, но не ты. Только что, на твоих глазах пострадал невинный ребёнок и даже ни пикнул. Я тут всё своё очарование использую дабы казаться интеллигентным, мог бы тоже попытаться. — всё не унимался внутри себя Осаму. — Что же, в таком случае, предлагаю пройти в гостиную и обсудить все вопросы за чашечкой ароматного чая. Прошу, следуйте за мной, господин Дазай. Не дожидаясь ответа собеседника Барди вышел из комнаты и направился вверх по винтажной лестнице из ценных пород дерева. Его сын ни медля и секунды пошёл следом. Затем и шанет вышел из комнаты, а замыкали эту цепочку горничные, которые плотно закрыли дверь на ключ. * * * После поднятия на второй этаж аристократы прошли вперёд по коридору до последней двери. Всё это время Осаму рассматривал обстановку в поместье подмечая её богатство. На стенах красовались роскошные картины в золотых рамах, по-видимому собственноручной росписи. Из редко стоявшие вдоль них столики с дорогими вазами и статуэтками. Роскошные светильники, освещавшие довольно — таки тёмный коридор, придавали шарма и создавали особую атмосферу. Войдя в гостиную представители семьи Барди и Дазай прошли к уже накрытому столу. — Итак, вы хотите купить пару наших картин. Вам уже что-то приглянулось из нашей галереи или же вы хотите работу под заказ? — сразу же перешёл к главному старший. — Не совсем. Я бы хотел заказать свой портрет. Услышав его слова, оба представителя династии художников заметно занервничали. Продержав паузу в несколько секунд глава поместья снова заговорил. — Прошу прощения, но мы не пишем портреты, может. — он начал было отнекиваться, но его перебили. — Ох, я знаю, поверьте. Но я очень желаю видеть в имении свой портрет, и хотел бы, что бы писал его такой профессионал как вы. И всё же, возможно это поможет мне его получить именно от вас? — шанет достал из кармана пиджака маленький мешочек, завязанный верёвочкой, он с шумом упал на стол, вызывая заметный интерес у собеседников. — Здесь двести пятьдесят золотых монет, это будет предоплатой. По окончании работы я заплачу ещё столько же, что скажете? На их лицах сидящих напротив было видно сомнение и что-то ещё, возможно это страх? Невооружённым глазом было видно как сильно они хотят согласиться, но что-то им всё же мешало. — Простите мне мою грубость, но можем ли мы с моим сыном посоветоваться наедине? — с сомнением в голосе спросил Барди. — Конечно, конечно. Можете не торопиться. — Дазай повернул голову в сторону окна, любуясь видом роскошного сада, и неспешно попивая предложенный ароматный чай. Хозяева дома, склонив голову в знак благодарности, поспешили выйти из гостиной в коридор. — Отец, мы не можем согласиться! Он ведь всё поймёт! У нас не получится обмануть его если он будет сидеть прямо передо мной?! — стараясь говорить как можно тише, затараторил младший. Но после смерившего холодного взгляда второго всё же притих. — Ну — ка замолчи. Ты хоть понимаешь, что это богатый дурак готов за одну картину заплатить в несколько раз больше чем за десять обычных?! Да на эти деньги мы сможем жить год. Нам определённо нужно соглашаться. — так же тихо говорил старший. — Но как я буду рисовать? — Об этом можешь не волноваться, у меня есть одна идея. — не дожидаясь ответа сына, он вошёл в комнату. Алоису ничего не оставалось как проследовать за ним. Увидев их, Осаму вернул своё тело в изначальное положение, трепетно ожидая что они скажут, но всё же решил заговорить первым. — Вы уже приняли решение? Если да, то могу я узнать ваш ответ? — с нескрываемым энтузиазмом говорил он. — Что же, думаю мы всё же сделаем исключение, но только ради вас, конечно. После этой фразы лицо шанета несколько поменялось. Он выглядел счастливым, но теперь ранее дурацкая улыбочка такой больше не казалась. Она внушала страх во всех, кто находился в комнате. Но этот момент длился ничтожно мало, так что каждый для себя решил, что ему просто показалось. — Я рад слышать это от вас и безгранично вам благодарен. — выдержав паузу, протяжённостью в несколько секунд, сказал кареглазый. — Ну что вы, господин Дазай, я только рад видеть вас в моём скромном имении. — В таком случае, предлагаю обсудить и назначить время следующей встречи. — Полностью с вами согласен. * * * После ухода прислуги, что долго преподавали ему «урок хорошего поведения», Чуя сразу прильнул к окну, невзирая на сильнейшую боль во всём теле, надеясь ещё раз увидеть мужчину с каштанового цвета волосами и коньячными глазами. Этот человек запал в душу мальчику. Но увидеть его рыжику не удалось. Всё, что он смог увидеть это повозку тёмных тонов с запряжёнными в неё белоснежными лошадями, медленно уходящую в даль. Это безумно расстроило парня. Но неожиданно для него в дверной скважине повернулся ключ, свидетельствовавший о чьём — то приходе. Обернувшись Накахара вздрогнул при виде седого мужчины, хозяина поместья. Барди прошёл внутрь комнаты, а следом за ним и младший сын, который впервые на памяти голубоглазого спустился сюда, об этом так же говорило брезгливое выражение его лица. Накахара, готовясь к наихудшему, слез со стола, на котором он сидел, чтобы достать до окна, и подошёл к ним ближе. Потупив глаза в пол, парень с замиранием сердца ожидал слов главного. — Ты закончил работы? — неожиданно спокойно проговорил он. Прошептав тихое «да», которое было слышно лишь потому, что в комнате стояла гробовая тишина, малец слегка махнул головой в сторону с мольбертом и стоявшими рядом холстами. Удовлетворённо кивнув, Барди сказал ребёнку сесть и сделал то же самое. — Слушай внимательно, Чуя. Через три дня этот мужчина снова вернётся. И ты должен написать его портрет. — Но как же? — испугавшись, залепетал юноша. — За это можешь не переживать, просто делай так, как я скажу и всё будет хорошо. Понял меня? — Да, господин. После повествования о предстоящей аферы и объяснения всех тонкостей ребёнку, а заодно и своему сыну, хозяин поместья встал со стула ещё раз осматривая полотна, которые стояли возле противоположной стены. — Ты всё запомнил? — Да. — В таком случае, на сегодня это всё. Что касается твоей сегодняшней выходки, я надеюсь этого больше не повториться, я ведь прав, малыш? — Конечно. — стараясь говорить как можно тише произнёс подросток. — Вот и славно. Однако, это не отменяет твоего наказания, думаю ты это и сам понимаешь. Но сегодня я в хорошем настроение, тебе стоит быть за это благодарным. В этот раз я всего лишь оставлю тебя на день без еды, но если же такое повториться не жди поблажек с моей стороны, надеюсь мы друг друга поняли. Дождавшись еле заметного кивка головой от Накахары, он помолчал ещё немного помолчал и добавил. — Я накажу прислуге забрать эти картины, они скоро придут, а теперь нам пора, идём, сын. После этих слов оба вышли из комнаты оставляя Чую одного. * * * — Что, братец, и как тебе, жить за счёт ребёнка паралельно издеваясь над ним? — с издёвочной улыбкой говорил парень, сидевший в столовой. — Когда ты вернулся, Вей? — удивлённо спросил Жак. Вей Кан Барди — старший сын именитой семьи. Позор, коим его называют родственники. Когда — то давно, ещё да появления рыжего в этом доме, юношу пытались научить рисовать, пытались заставить следовать их художественной династии, но всё было безуспешно. Молодой человек просто не хотел следовать по их стопам, не учился специально, на зло им. У него были каштановые волосы до плеч, сзади туго завязанные атласной лентой, которая образовывала собой небольшой бардовый бант. Взгляд очей цвета зелёного изумруда был затуманен, что говорит о его нетрезвом состоянии, впрочем, это было для него нормой. — Я вернулся к себе домой, чему же ты удивляешься? — У тебя больше нет права называть это место домом. — возразил Барди, вошедший в комнату. — Отец, рад видеть вас в добром здравии. — Чего ты добиваешься? — подозревая сына в неисправности, спросил старший. Второй, в свою очередь, расплылся в улыбке, а через мгновение уже заливался хохотом. — А ты, как всегда, проницателен, старик. — пытаясь отдышаться после протяжного смеха говорил отвергнутый сын. — Но я правда просто приехал погостить. Однако, это только одна из причин. Я хочу, чтобы ты отдал Арику мне в жёны. А если откажешь, то вся столица узнает о ваших аферах. Девушка, спокойно протиравшая пыль позади вздрогнула, из-за чего задела статуэтку, что стояла на столе, и та разбилась в дребезги с громким шумом. Бедняжка покраснела, очевидно понимая, что задумал тайный любовник. Золотые локоны прикрывали её личико, но даже те не могли скрыть того смущения, что она испытывала. Голубые глазки поблёскивали от переполняющих их слёз. Она заметно задрожала. Не выдержав пристального осуждающего взгляда хозяина поместья, который буквально прожигал в ней дыру, малышка побежала прочь из комнаты. Из-за этого действия и без того короткая юбка её платья поднялась, и под тихое хихиканье и свист Кана в свою сторону, блондинка выскочила в коридор. — Ты умом тронулся от безнаказанности. — раздражённо говорил мужчина. — Ха, может вы и правы, лишь отчасти, к сожалению или быть может к счастью, я всё ещё в своём уме. И в отличие от вас, дорогая семья, я ещё не пал так низко, чтобы пойти на обман людей, с которых собираюсь брать деньги. — Да как ты смеешь! — не упустил возможности вставить слово Алоис, который удивительно тихо, всё это время стоял за спиной родителя. — Замолчи, сын мой. Одно слово этого выродка и нашему бизнесу придёт конец. Сейчас не в наших интересах отстаивать свою честь. — Как же я рад, что хоть вы, батюшка, осознаёте всю суть сложившейся ситуации. — всё так же радостно улыбаясь, из редко посмеиваясь излагал свои мысли нежданный гость. — Ну, так что? Каков будет ваш ответ? Я приму любой из ваших ответов. Помолчав пару секунд, раздумывая о том, какой же из вариантов будет лучшим, и пусть ответ на этот вопрос был очевиден для всех, прородитель до последнего не хотел на него соглашаться. Но тянуть время сейчас не было смысла, исход в любом случае будет один, поэтому он заговорил. — Будь по твоему, ты можешь остаться здесь, и я даже отдам тебе эту девушку, а ты, будь добр, держать свой поганый язык за зубами. — еле сдерживая свою злость, отчеканил Барди, после чего вышел из комнаты. Жак, следуя его примеру, тоже ушёл, оставляя старшего брата в одиночестве. Тот же, в свою очередь пытаясь успокоиться и перевести дыхание, поднялся с места и не видя смысла задерживаться здесь направился прямиком на первый этаж. Стащив ключ у своей любимицы Арики, ещё когда та радостно обнимала и целовала его, соскучившись за время их долгой разлуки, юноша прошёл в галерею. Подойдя к первой попавшейся картине, что висела к нему ближе всего, он с нескрываемым удовольствием рассматривал новые работы мальчонки, которые тот создал в период его отсутствия. Пусть ему так ни разу и не позволили взглянуть на юного художника, которого горожане называли призраком, видя на территории поместья чужака с бледной кожей и в лохмотьях. Но стоит признать, рисовал юнец и правда очень здорово. А кто же мешает мне всё же взглянуть на него? Мир же не рухнет если я узнаю как он выглядит, верно? — рассуждая в слух, говорил сам с собой Вей. Посчитав это хорошей идеей, он всё же решил воплотить задуманное в жизнь. Прекрасно зная, что от подвала, в котором запирали мальчика, есть только два ключа, которые хранятся у главы дома и Ичиё, лучшим вариантом по известным причинам был выбран поиск девушки. Найти её, было задачей гораздо труднее чем казалось бы на первый взгляд. Только через минут двадцать беготни по особняку внушительных размеров, Кану всё же удалось застать ту на кухне за готовкой. Сначала девушка была категорически против отдать предмет за которым так долго охотился парень. Но затем, спустя долгое время, когда он уже стоя на коленях умолял её и клялся сделать всё, что та только попросит Хигучи дала своё согласие. И то, с условием того, что об этом никто не узнает. Блондинка сказала, что должна отправить к ребёнку одного парня из слуг, дабы те забрали свеженаписанные работы. Старший сын семьи Барди, прекрасно понимая её намёк и недолго думая над ответом, согласился. И вот он, Кан, юноша родом из именитой семьи, переодетый в одежды прислужников этого дома и с громосткой шляпой на голове, козырёк которой по максимому скрывал его лицо. Следуя инструкциям девушки, которая отказалась идти с ним ссылаясь на подготовку к ужину, он прошёл в подвал, дошёл до противоположной стороны и повернув голову влево. Увидев ту самую дверь о которой говорила Ичиё, он недолго думая вставил ключ в скважину и провернул его дважды. Чувствуя предвкушение и своеобразную радость, Вей всё же надавил на ручку и преоткрыл дверь на небольшую щель, а затем и полностью распахнул её. Но увидев того самого парня о котором так много слышал, он замер в дверном проёме не в силах и с места сдвинуться. Это был самый обычный мальчишка. Но всё же что-то в нём отличалось от тех простых детей, которых он видел на улицах города. Это было не из-за голубых глаз или рыжих волос, которые были большой редкостью, нет. Дело не в тряпках, надетых на него, которые назвать одеждой язык не поворачивается. И даже многочисленные следы от побоев не были тому причиной. И пока парнишка смотрел на человека, которого впервые в жизни видит, второй пытался понять, что же в нём не так. И спустя мгновение он осознал в чём же тут дело. Его взгляд. Абсолютно все поголовно, все кто поподали в этот дом смотрели глазами смерившихся людей, но только не он. Безусловно, как и любой из них, этот ребёнок не знал что ему делать дальше. И пусть он принял реальность, в которой нужно рисовать для эгоистичной знати, но он однозначно не станет мириться с судьбой, по закону которой здесь, в этом аду он будет вынужден провести всю свою жизнь. Лишь по этим глазам было видно, что это юнец ни за что не собирается быть птицей, заточённой в клетку, и петь для её обладателя. Этот ребёнок однозначно пришёлся по душе Вею. Опомнился он только когда парень, что всё это время сидел на полу что-то рисуя, без слов показал рукой в сторону левой стены, где собственно и стояли те самые картины, которые надо было забрать и отнести на верх. Юный представитель семьи Барди так же молча, это было ещё одно из условий Хигучи на доступ к рыжему, прошёл внутрь комнаты и взял полотна и вышел в коридор, заново закрыв дверь на ключ. После чего с чувством полной удовлетворённости направился наверх относить забранные работы в комнату с остальными картинами.