Призрачный художник

Солнце скрылось за горизонтом, передавая власть месяцу, что вышел на свою законную территорию. Небосклон сменил окраску с нежно-голубой, в которой прибывал в течение всего дня, на тёмно-синюю, почти чёрную. Пушистые облака, словно созданные из сахарной ваты, ушли вслед за светилом. В кромешной тьме мерцали тёплыми огоньками одинокие звёзды, хаотично разбросанные по небу. Всё это создавало необыкновенную красоту. Всё это свидетельствовало о позднем времени. Всё это говорило о том, что сутки подходят к концу. Но в поместье семьи Дазай жизнь начинала кипеть с новой силой, поднимая на ноги всех. Стеклянные двери одной из комнат второго этажа распахиваются, позволяя прохладному вечернему ветру проникнуть внутрь дома. Плавной походкой на балкон выходит фигура юноши. Его медные локоны впервые за долгое время расчёсаны подобающим образом и уложены в хвост, который в зоне затылка перетягивает атласная лента аквамаринового цвета. Верхняя часть тела облачена в белоснежную рубашку, концы рукавов и горловина которой обрамлены кружевом. Худые ноги обтянуты брюками той же расцветки. Низкие, но имеющиеся каблуки ботинок стучат по полу, раздаваясь громким звоном в гробовой тишине, что стояла в комнате. Удивительно, учитывая ту суету, что сейчас происходит этажом ниже. Обладатель всего этого светлого образа проходит на балкончик и останавливается у его конца. Он облокачивается на перила, опираясь на них всем весом, делает глубокий вдох чистого воздуха. Пытается успокоить разум. По-видимому, попытки не увенчались успехом. На щеках еле заметный румянец, который становиться ещё более заметным на бледной коже, которой обладает наш герой. Сердце колотится или же периодически пропускает удар. Парня переполняет чувство нетерпения и некого страха. Губы непроизвольно изгибаются в улыбке. Организм уже отказывается пытаться скрыть переполняющую своего хозяина радость. В подобном состоянии малец пребывает последние несколько дней. Голубоглазый слышит, как со стороны спины открывается дверь, разделяющая покои и коридор. Кто-то не спеша проходит внутрь комнаты. Спустя пару секунд на балконе появляется ещё один, уже знакомый нам, персонаж. Волосы цвета молочного шоколада старательно уложены, а с одной стороны даже заколоты невидимкой, чтобы не мешали обзору. На плечах покоится чёрный смокинг, застёгнутый на несколько пуговиц в районе груди. Из-под него виднеется белоснежная рубашка, ворот которой украшает бабочка под цвет самого смокинга. В руках он держал цилиндр, что находившись на его голове, прекрасно дополнял этот деловой образ. Они ещё недолго стоят в тишине. Младший наслаждается обдувающим всё тело ветром, а второй самим Накахарой, боясь нарушить всю эту экспозицию. Но все же, как бы этого не хотелось, шатен нарушает молчание, начиная говорить. — Всё готово к отъезду, Чуя. Нам пора отправляться. — Хорошо. Рыжик поворачивается к собеседнику и входит в комнату, следом направляется и Осаму, закрывая за ними дверь. Взяв парня за руку, кареглазый выводит его в коридор и медленно ведёт к лестнице, желая растянуть этот момент как можно дольше. Они вместе спускаются на первый этаж, где уже собралось большее количество всей прислуги дома, чтобы проводить их. Даже Хироцу соизволил выйти из своей оранжереи, дабы попрощаться. Распрощавшись со всеми собравшимися, наши герои выходят на крыльцо, где их ожидал Рюноскэ для сопровождения. Уже втроём они проходят к заранее подготовленному экипажу. Глава поместья усаживается внутрь первым, приглашая своего попутчика расположиться напротив. Дверь за ними закрывается. Акутагава садится на место кучера и берёт поводья в руки, натягивая их и звонко щелкая кнутом в воздухе, приказывает лошадям отправляться в путь, те, в свою очередь, послушно исполняют его требовательный приказ. Повозка трогается с места и через некоторое время пропадает из поля зрения, скрывшись за другими домами. Настал день выставки. * * * Поместье, в котором было назначено сегодняшнее мероприятие, блистало своим богатством. Было заметно, что хозяин стремился по максимуму известить всех гостей и прохожих о своём состоянии. Всё, что только было можно, состояло из дорогого метала — золота. Как оказалось в дальнейшем, та же обстановка была и внутри здания. Решив долго не заострять внимания на показной роскоши, Дазай, положа руку на плечё своего спутника, повёл голубоглазого в сторону входа, наблюдая, как тот с интересом рассматривает всё, что видит. Акутагава же получил приказ оставаться в экипаже. Не имея возможности возразить, он послушно сидел на месте, дожидаясь возвращения ушедших. Осаму с Накахарой, в свою очередь, уже проходят по одному из коридоров имения, ведущему к залу, в котором и расположились все картины, что показывались этим вечером гостям. Вот прислуга, специально стоявшая возле дверей, разделяющих наших героев от мира искусства, распахивает ставни, пропуская пришедших. Пройдя внутрь, рыжик, как и ожидалось, с восхищением рассматривал каждую работу. Все они были превосходны, но для Дазая они были слишком просты, ведь он видел шедевры идущего рядом парня, что не шли ни в какое сравнение с представленными. — Чуя, ты знаешь особенность этой выставки? — отвлекая второго от своего занятия, поинтересовался шатен. — Нет. Вы поведаете мне? — Хозяин этого именя — Феликс. Он известный коллекционер среди дворян. Поговаривают, что в этой галерее есть как минимум одна картина от каждого художника, будь он знаменит на весь мир или начинающий творец, что неизвестен никому. И это относится не только к этому городу. Здесь собраны работы со всей нашей страны. Главным отличием этой выставки от всех остальных является не только богатство разнообразия, но и ещё кое-что. В самом начале представлены самые обычные работы, чем глубже мы будем заходить тем искуснее будут картины впереди. А в самом конце расположен самый дорогой холст. Это главная гордость Феликса. — рассказывал кареглазый, пока они шли. — Значит ли это, что полотно, расположенное в самом конце коридора, является самым прекрасным во всей стране? — поинтересовался юноша, выслушав старшего. — Совершенно верно. — В таком случае, я хочу как можно быстрее увидеть эту работу. Но всё же, если вы не возражаете, можем ли мы замедлить шаг, дабы взглянуть и на другие? — Конечно же можно. У нас есть масса времени. Наслаждайся выставкой, Чуя. — тепло улыбнувшись, произнёс мужчина. Через час наша пара подходит к концу коридора. Перед стеной, на которой, предположительно, и разместилось заветное полотно, собралась толпа, мешающей обзору. Казалось, словно больше половины пришедших скопилось здесь. Протолкнувшись через всех, как бы сложно это не было, перед глазами предстала картина в позолоченной раме, что так же, как и великолепие, выделяло холст из всей той серой массы, что была представлена до этого. Та самая картина, что была продана за неделю до трагедии двухмесячной давности. Её Чуя нарисовал уже давно, около года назад. Дазай же, посетя поместье Барди в первый раз, сразу заприметил данную работу, не будь цена такой кусачей, любой бы, включая его самого, не раздумывая купил бы её. Всё в ней было прекрасно, кроме одного фактора. Росписи «Жак» в углу. И с этим утверждением что Накахара, что Осаму не могли не согласиться. Глаза парня загорелись ещё ярче. Дыхание перехватывает от переполняющих маленькое тело эмоций. Гордость за себя и своё творение вызывает непроизвольную улыбку на веснушчатом лице. И всё бы было прекрасно, не услаш рыжик разговоры окружающих. «Господин Алоис полностью оправдывает своё прозвище великого художника нашего времени.» «Неудивительно, он ведь наследник таланта семьи Барди.» «Это поистине лучшая работа из всей страны.» Дазай, наслаждаясь картиной, что так хотел увидеть на протяжении стольких месяцев, не сразу замечает пропажу рыжей макушки возле себя. Но вовремя опомнившись, он стремится выйти из толпы, дабы догнать бежавшего. Шатен хватает юношу за руку, резким движение разворачивая его к себе. Эмоции на лице ребёнка координально отличают от тех, что были представлены ещё мгновение назад. Кожа под глазами покраснела, а уголки их наполнились слезами, грозясь в любой миг вырваться наружу. Шатен впервые видел парня в таком состоянии. Без лишних слов он выводит младшего на балкон, который, к счастью, был поблизости. — Что случилось? — поинтересовался старший, заботливо вытирая слёзы с чужих глаз краем ладони. Чуя же, не выдержав, бросается на собеседника, обнимая и прижимаясь как можно ближе. Немного помедлив от неожиданности, кареглазый отвечает на объятия. — Это моя работа! Я её создатель! Не Жак, он лишь жалкий лгун! — выдержав паузу длиной в минуту сорвался Накахара. — Я знаю, малыш. Но другие никогда тебе не поверят, если ты просто скажешь им правду. Что собираешься делать? — Продолжу рисовать. Докажу, что я — тот «великий художник» за которого себя выдают эти мошенники. — уверенно, без доли сомнения произнёс голубоглазый, не обращая внимание на сказанное первым, хотя в обычное время у того уже кровоточил нос. — Прекрасно. Я помогу тебе в этом. — довольно сказал второй. — Но сейчас нам лучше вернуться домой. — Возвращайся первым, а я подойду через несколько минут. — сказал Осаму, когда они вышли на улицу, после чего стремительно исчез по другую сторону здания. Рыжик уже хотел было послушно направиться к экипажу, как вдруг вспомнил о наличие цилиндра в своих руках, принадлежавшем шатену. Он слетел с его головы во время утешительных объятий на балконе, а голубоглазый заботливо подобрал. Чуя, недолго думая, пошёл вслед за старшим, надеясь вернуть головной убор. Пробравшись через заросли кустарника по ту сторону дома, Накахара хотел было позвать Осаму, как только заметил того, но остановился. Дазай был не один. Он прижимал к стене девушку, в это же время страстно целуя её.