Ее глаза на звезды не похожи Нельзя уста кораллами назвать, Не белоснежна плеч открытых кожа, И черной проволокой вьется прядь. С дамасской розой, алой или белой, Нельзя сравнить оттенок этих щек. А тело пахнет так, как пахнет тело, Не как фиалки нежный лепесток. Ты не найдешь в ней совершенных линий, Особенного света на челе. Не знаю я, как шествуют богини, Но милая ступает по земле. И все ж она уступит тем едва ли, Кого в сравненьях пышных оболгали. — «Её глаза на звёзды не похожи» by Уильям Шекспир © (перевод С.Я.Маршак).
***
— Ты в курсе, как это странно выглядело со стороны? — немного смущённо пролепетала Ли Джон, стараясь не смотреть девушке в глаза. — Да, но здесь ведь только ты и я, — спокойно ответила Сэ-Бёк с безразличным лицо. Прошептала что-то в полголоса Кан, снова плеснула в лицо воды, дабы сбить поднявшуюся температуру. Эта Сэ-Бёк заставляла чувствовать себя неловко от одного взгляда. Эта девушка оставалась холодна даже тогда, когда на её глазах убивали с десяток людей.***
Вернувшись обратно, обе разбрелась по своим местам, не промолвив ни слова. Небольшая неловкость присутствовала между ними, когда Се-Бёк это не волновало, а Мелиссе оставалось прикусить губу и молчать. Нет, она не чувствовала себя будто она мешает — но игроку шестьдесят семь было плевать на всех здесь присутствующих и она явно дала это понять, и от компании с ней, Джон не чувствовала себя в своей тарелки. И из-за этого внутри поселилась какая-то обида или разочарование, объяснение которым Кан не находила. Когда комната практически наполнилась выжившими игроками, из которых были знакомые лица, Кан только сейчас огляделась: кроватей стало намного меньше и явные кусочки рисунков были видны из-под изголовий кроватей. Ли не могла разобрать что это за рисунки, но шестое чувство подсказывало, что это может быть связанно с играми, — может и не напрямую, но косвенно точно. — Игроки, внимание. Сейчас будут объявлены результаты второй игры, — объявил женский голос, а на табло количество игроков стало стремительно падать. — Из оставшихся ста восьмидесяти семи участников, семьдесят девять участников — выбыли из игры. Вслед за убыванием количество игроков, сумма денег увеличилась в несколько раз. И когда счётчик остановился на нужной сумме, свет в помещение погас, а с потолка спустилась труба из которой пачками посыпались огромные суммы денег прямо в копилку. Небольшой золотой свет освещал помещение, в то время когда копилка всё наполнялась и наполнялась. Все устремив голову высь, смотрели на всё будто на восьмое чудо света. Ли могла предположить, что такая, своего рода «мотивация» даст свои плоды и вскоре игроки сами будут устраивать себе геноцид. Это она знала точно, — сойти сумма от таких огромных денег мог каждый, даже она. — В этом раунде накопленная сумма составляет: семь миллиардов, девятьсот миллионов вон. Призовой фонд на данный момент составляет: тридцать четыре миллиарда восемьсот миллионов. Покинув помещение, за сотрудниками громко захлопнулись железные двери. Ли Джон же оставалась на месте. Кофта была накинута сверху на голову, закрывая полностью обзор, а короткие пряди волос падали на лицо, что не очень то и не мешало. В голове был рой мыслей, и Кан впервые за весь период прибывание вспомнила о брате — мелком, непоседливом и безрассудном пареньке, что вечно жужжал где-то под ухом. И Джон до сих пор не может простить себя за то, что вела себя довольно строго с ним. — Это сумасшествие, — одними лишь губами прошептала Мел, чувствуя неприятны холодок по коже. Сэ-Бёк не понимала, почему девушка на протяжении долгого времени застыла словно статуя не двигаясь. Не то, чтобы состояние знакомой её как-то беспокоило, но по крайней мере она единственная, кто заставил Док-Су заткнуться, пока все стояли словно прокажённые. Сэ-Бёк чувствовала, нет, явно понимала и знала что из всех здесь присутствующих восемьдесят девятая единственная кто мыслить здраво, и в крайнем случае ей можно доверится. Но довериться ли та ей? — Внимание, время обеда, — словно гром среди ясного неба начал диктор. — Всем игрокам собраться в центре помещения. Услышав оповещение об обеде, Мелисса спустя сорок минут наконец-то встрепенулась и поднялась на ноги. Забрав свою порцию, Ли вернулась к своей кровати. При виде какого-то жалкого яйца и бутылки газированной воды в животе всё скручивалось. Есть хотелось сильно и единственное яйцо никак не привлекало Ли Джон, но организм настойчиво требовал своё. И съев через силу яйцо и запив всё газированной водой, Кан устало повалилась на мятую кровать. — А мне ничего не давали? Где еда? — в небольшом недоумении спросил худощавый мужчина. Мелисса услышав нарастающий гул, привстала на локти и с интересом наблюдала как худощавый мужчина стал выяснять отношения с персоналом, что явно было плохой идеей. — Нам тоже ничего не выдали, — подключилась к разговору черноволосая женщина. — Раз, два, три, четыре, пять. Ещё нужно пять порций! — Каждому полагается по одной порции, — монотонно и грубовато ответил главный квадрат. — А где наши?! Мы хотим есть! — вскрикнул двести семьдесят первый, практически подходя вплотную к главному сотруднику. Но тут же к его голове было приставлено оружие. — Количество порции строго ограниченно, — держа пистолет у головы игрока, более твёрдо ответил сотрудник, не опуская руку. Наблюдая за всем эти переполохом, Кан в поисках виновников обвела помещение, замечая гадко улыбающуюся компанию мужчин и знакомой женщины. — Простите! — привлекла к себе внимание сто девяносто восьмая. — Виновники там, — указала женщина в сторону знакомой компании. — Они влезли вне очереди. Я всё видела! Все сразу же обернулись в указанную сторону, затыкаясь. «Почему они все стоят? Почему ничего не предпримут? Или хотя бы новые порции не принесут?», — удивлённо вскинула бровями Ли Джон, с подозрением покосившись на персонал. — Чё вы все пялитесь? — агрессивно обвёл все присутствующих гневным взглядом мужчина с тату. — Никто никогда не видел, как кто-то ест? Уроды. Чувствуя, что дело пахнет жареным, Кан уже хотела встать и вмешаться, но увидев одиноко сидящую неподалёку Сэ-Бёк, почему-то остановилась. Неожиданно подошедший к компании людей, худощавый мужчина со злости накинулся на сто первого, пытаясь вырвать бутылку. И через секунду по помещению разносится неприятный скрежет стекла. — Ублюдок ты сранный! — прошипел в зубы мужчина, беря беднягу за ворот футболки. — Нахрена ты разбил бутылку?! Ударив со всей силы двести семьдесят первого по лицу, мужчина повалил его на пол. Бедолага пытался отползти, но тот схватил его и перевернув, начал безжалостно избивать. Когда же всё прекратилось, вперёд к лежащему мужчине вышло двое человек. Один из них присев, попытавшись привести того в чувства, но через пару мгновенье разворачивается лицом к товарищу и не громко произносит: «Он мёртв». Глаза четыреста пятьдесят шестого округлились, а взгляд его был направлен прямо на спокойно стоявших сотрудников с автоматами. — Он мёртв! — слегка прикрикнул тот. — Почему же вы ничего не делаете?! Почему вы стоите? — но как бы не пытался призвать людей как-то помочь уже мёртвому мужчине, четыреста пятьдесят шестой лишь с вселенским разочарованием смотрел как в комнату вносят чёрный гроб, обвязанный розовым бантом. «Господи, что за чёрт?», — воскликнула в своих мыслях Ли Джон, с отвращением переведя взгляд на подобие гроба. Все в помещении молчали, безмолвно наблюдая как мёртвое тело клали в клоунский гроб, закрывая крышкой и унося восвояси. А на табло померкла ещё одна цифра.***
Кан Сэ-Бёк всегда была слишком самостоятельной. С того времени, как она узнала что мать нашли, девушка заботилась о брате, которого пришлось отдать в приют из-за невозможности обеспечить обоих. Вера в человеческую доброту испарялась ещё в далёком детстве, и с того момента, Сэ-Бёк доверяла только себе. Жизнь в Северной Кореи никогда не была сказочной, она была наполнена лишь страхом и ненавистью к этой стране. Что только не делали люди, чтобы найти хорошую работу. Эти свихнувшиеся северокорейцы были готовы на всё ради своей предводителя, — потому что так было безопаснее. Восседая в укромном уголке и разглядывая худенькую фигуру человека, всё внутри словно замирало. Сэ-Бёк выглядела настолько отстраненной ото всех, что Кан никогда не встречала в своей жизни настолько не доверяющих людям человека. Даже находясь на расстояние, Кан отчётливо слышала как быстро бьётся чужое сердце. Сколько всего она поведала за всю жизнь, чтобы превратиться в безмолвную куклу? Подняв глаза на хмурое лицо, Кан столкнулась с жутко глубокими глазами, смотрящие прямо в душу, но не выдержав, отвела взгляд в сторону. Мелисса всю жизнь презирала людей, готовых сделать всё, лишь бы получить денег, — но похоже, она тоже относиться к этой категории. Все находящиеся здесь, вызывали лишь отвращение в перемешку с некой злобой. Эти люди слишком чёрствые, им плевать на тебя, им нужно лишь получить желаемое. Но единственная Сэ-Бёк вызывала жалость только своим вечно бледно-мраморным лицом, на котором застыли солнечные блики — веснушки, превратившиеся в безобразное стекло. Лишь она не вызывала приступ презрение, лишь она привлекала внимание Ли Джон своим наплевательским отношением, лишь ей было плевать на всех тех мёртвых людей. По началу, девушка не казалась ей особо интересной. Она была молчаливой, да, иногда могла что-то сказать, но с каждой игрой Сэ-Бёк становилась всё холоднее и холоднее, — и честно сказать, Кан ужасно хотелось попробовать разломить это толстокожий орешек. — Игроки, — вновь заговорил женский голос. — До отбоя осталось тридцать минут, прошу распределиться по своим местам. Душа вмиг ушло в пятки. Кан Ли Джон понимала, что выиграть она не сможет и осознавала, что кончина её близка. Но ей было очень страшно от ожидания неизбежного — от ожидания смерти. И возможно, сегодня ночью она станет одной из «выбывших». Когда на табло оставалось меньше десяти минут, всё остальное девушка помнила смутно: когда свет в помещении погас, а после по помещению разнёсся душераздирающий крик, — это и стало точкой невозврата. Все верхние кровати стали падать, придавливая ничего не понимающих игроков. Бешеный выброс адреналина дал своё и Кан почувствовав прилив сил, соскочила с падающей конструкции. Но неудачно зацепившись за край, Джон томным грузом полетела спиной вниз. Всё тело пронзило болью, выбивая весь кислород из лёгких. Перед глазами стояла тьма, редко пронзающиеся яркими вспышками света. Тело совершенно не слушалось. Но не став отчаиваться, Мел собрав все силы смогла полностью подняться. Но не пройдя и нескольких метров, как Джон за волосы утягивают в сторону. Сильные руки смыкаются на шее, с нажимом всё сильнее и сильнее давя на тонкую шею. — Вот ты и попалась, мелкая дрянь! Кислорода стало категорически не хватать. Легкие горели, скручиваясь в трубочку. Кан хватала человека за руки всеми силами старалась ослабить хватку, но силы постепенно ослабевали. В глазах плясали чёрные точки, пока всё не померкло. — Отпусти её, ублюдок! — мужчина державший Ли, слегка опешил, ослабив на мгновение хватку. И не успев среагировать на посторонний звук, получил остриём ножа прямо в плечо. Почувствовав свободу действия, Кан громко вдохнула. Выкрутившись из последних сил и завернув раненую руку мужчине за спину, Ли из последних сил потянув ту на себя, пнула человека в спину, слыша характерный хруст костей. — Вставай, — быстро подняв обессиленную девушку с пола, Сэ-Бёк потащила ту в нужную ей сторону. — Ты пришла, — с какой-то легкой радостью объявил четыреста пятьдесят шестой, заметив быстро приближающуюся к ним девушку. Переведя взгляд на еле-еле держащуюся на ногах спутницу коротковолосой, двести восемнадцатый узнав в ней знакомую девушку, поспешил на помощь. — Ты как? — спросил мужчина усаживая полуживую Кан на чужую кровать. — Лучше не бывает, — с натянутой улыбкой прохрипела Джон, держась за адски пылающую шею. Мел до одурения тошнило. Каждое движение отдавалось резкой болью, в районе затылка стекало что тёплое и немного липкое, проникая под грязную футболку. Дышать после сильного удушения было трудно — лёгкие жгло, будто она дышала раскалённым воздухом. Сидя в каком-то отчуждении, Ли Джон схватившись за гудящую голову, тихо постанывала. Все звуки плавно уходили на второй план, а тело начало медленно расслабляться, будто готовясь погрузиться в сон. Только Ли прикрыла на секунду глаза, услышала как кто-то аккуратно зовет её. Но проигнорировав заданный вопрос, Ли Джон в последний момент почувствовала холодные руки на своих щеках, после провалившись в темноту.***
Тяжело разомкнув слипшиеся глаза, девушка удивлённо уставилась перед собой. Везде было темно. Привстав, Кан тут же приняла исходное положение чувствуя адскую боль от каждого движения. Лишь спина практически не болела, в то время как голова была готова расколоться на две части. Ли не понимала, где она находилась, и что происходит, но лишь краткие картинки мелькавшие в голове как-то помогали вспомнить что вообще произошло. Джон чувствовала что-то мягкое у себя под головой, а на плечах была чья-то кофта, спасающая от прохлады железной лестницы. В районе рёбер неприятно что-то стягивало, заставляя машинально чуть приподнять спину, но тут же отпустить — Ли бы не помешало запомнить, что она упала с нескольких метров спиной вниз, и перестать как либо резко подниматься. Повернув голову в лево, девушка заметила тёмный кусок ткани, который смогла еле развидеть в темноте, — штаны. Человек, на коленях которого, как поняла Джон, она лежала — спал. Чужие руки покоились на плечах Кан, сжимая, на удивление, тёплую кофту. Приподняв её и приблизив к лицу, Джон смогла различить еле заметные цифры — ноль шестьдесят семь. — Почему не спишь? — слабый голос раздался над головой, заставляя машинально посмотреть вверх. — Сушняк душит, — хрипло ответила Ли, удивляясь собственному голосу. Сэ-Бёк задумчиво устремив куда-то взгляд, тут же потянула руку в сторону, что-то ища. — Спасибо, — слабо улыбнулась Кан, принимая не допитую бутылку воды. Как только крышка бутылки была откручена, девушка с блаженство стала поглощать прохладную воды, не допивая до конца. — Что с тобой? — вдруг задала вопрос шестьдесят седьмая, забирая ещё не пустую бутылку назад. — В смысле? — Ты упала в обморок, а затылок пришлось перебинтовать, — шёпотом говорила Сэ-Бёк дабы не разбудить никого. — Мы кое-как выпросили бинты и немного перекиси. Поджав губы, девушка уставилась куда-то в пустоту. Ей было приятно, что о ней позаботились, но в то же время и неловко, — она не привыкла просить помощи или нуждаться в ней. Всем всегда было некогда или плевать на Кан Ли Джон, что она и позабыла, что такое забота. — Забей, со мной всё в порядке, — на одном дыхании выговорила девушка, чувствуя себя неловко. «Наверно нужно было хоть поблагодарить, вот дура!», — про себя подумала Мел, прикусывая внутреннюю часть щеки. Боже, как же ей неловко! — Да ну? — с каким-то раздражением задаёт вопрос Сэ-Бёк, положив руку на перебинтованный участок головы, слегка надавливая. — Тебе бы стояло поблагодарить этого Сан-Ву, благо он знает толк в перевязке! Ли хотела уже возмутиться, как её осторожно подтягивают и кладут меж ног, так, что теперь её голова была на чужом животе. Щёки вмиг вспыхнули, превращаясь в темноте в два огромных помидора. Девушка, на которой она практически уже лежала, лишь осторожно поглаживала её по голове, что-то бурча себе под нос. Мелисса же не могла произнести ни слова, замерев будто боясь что это всё сон и если она сдвинется хоть на миллиметр, это всё распадётся словно пазл. — Ты не ответила на вопрос. — Я упала с кровати. Спиной в низ, — прошептала Ли Джон, в темноте вглядываясь в профиль девушки. — Почему ты мне помогла? Ли отчётливо почувствовала как Сэ-Бёк напряглась, переставая перебирать её слипшиеся в собственной крови волосы. — Что ты имеешь виду? — холодно спросила шестьдесят седьмая, посмотрев в глаза лежащий девушки. — Что за глупые вопросы ты задаёшь? — Ничего они… — не успела Ли Джон ответить, как её перебили. — Нет, это наитупейший вопрос! — холодной прошипела Сэ-Бёк, гневно вглядываясь в очертания лица девушки. — Тебе вместо того, чтобы задавать вопросы, нужно заткнуться и спать — тем более, ты ударилась головой. Хмыкнув на гневное замечание собеседницы, Ли лишь насупившись, уставилась на слегка горящую тёплым светом копилку. Ей было правда интересно, кто будет победителем? Или, никакого победителя и вовсе не будет и это фальшивые деньги? А если эти все люди попали сюда просто из-за охоты простых денег, а на самом деле напоролись на что-то очень серьёзное? Но, к сожалению, ни на один из этих вопросов девушка не знала ответа. Ей приходилось лишь витать в своих догадках, иногда фантазирую о том, чтобы она сделала с этими деньгами? Пожертвовала в фонды по защите животных? Детей? Или вложилась бы на постройку какого-нибудь проекту для будущего поколение? Кан не знала. Возможно, если бы у неё правда была такая возможность, то она бы однозначно помогала бы детям и престарелым. Может быть и животными. Но Ли Джон никогда не представляла себя победителем этой игры, этой жизни, поэтому мечтать о таком — было глупо. Особенно, когда её сегодня чуть не задушили, если бы не шестьдесят седьмая. — Куда ты потратишь деньги, если выберешься от сюда? — неожиданно даже для самой себя, задала вопрос девушка. И после краткого молчания, Ли подумала что не услышит ответ на свой вопрос, как Сэ-Бёк тихо начала. — Ничего. Выплатила бы долги, забрала бы маму, брата из приюта, — тихо рассказывала девушка, смотря в разные стороны, но только не на девушку. — Купила бы нам дом. Ничего грандиозного. — Ясно, — кратко ответила Кан, предпочитая закончить на этом разговор — всё что хотела, она узнала. — А ты? — Что? — удивлённо вскинула бровью девушка, переведя взгляд на смотрящую в упор шестьдесят седьмую. Засмотревшись в, настоль глубокие глаза, что в темноте больше походили на бездну, Кан не могла отвести взгляд. Казалось, что уже никому не был интересен ответ на заданный вопрос, пока Сэ-Бёк не повторила его. — Что ты будешь делать с деньгами, когда выиграешь? Сглотнув образовавшийся ком в горле, Мел растерянно отведя взгляд, всё-таки ответила: — Оплатила бы лечение матери, закрыла все долги и, — запнувшись на середине предложения, Кан будто холодно водой облили. — и больше бы ни в чём не нуждалась. Посмотрев снова на притихшую девушку, Мел снова словила изучающий взгляд на себе, невольно ёжась. Ей было неловко под таким прожигающим взглядом холóдно-шоколадных глаз. Но на удивление обоих, Се-Бёк не задав никому не нужных вопросов, бросила лишь краткое: «Ясно».