***
–Откуда вы достали такого непослушного котёнка? Джин наносит мазь на царапины на руках Юнги. Тот шипит, разглядывая глубокие раны на своей тонкой белоснежной коже, из-за которых в уголках глаз собираются слёзы, но все равно на котёнка злиться не может. –Такой маленький и такой упрямый! Как можно поступать так с тем, кто тебя приютил? – продолжает сетовать Джин. –Не ругай его. Он маленький и напуганный. И к тому же теперь он мой. Я запрещаю тебе его ругать. –Как прикажете, Ваше Высочество. –Надо его выманить оттуда и покормить. Юнги дожидается, пока старший закончит, и опускается на пол рядом с кроватью, под которой зверенок спрятался. В темноте видно только два его горящих зелёных глаза. –Давай малыш, выходи покушать! – умоляет он кота, на что тот совсем не реагирует. Вода напугала его досмерти. –Проголодается, выйдет, – приплетает своё слово Джин. Сокджин в последнее время совсем осмелел и стал очень много говорить. Принц думает о том, что многим бы такое не понравилось, но решает оставить все, как есть. Этот омега ему нравится, и ко всему у Юнги слишком хорошее настроение. Ни усталость после дороги, ни болящие царапины на руках не могут его испортить. Никогда прежде он не чувствовал такое приятное волнение, не чувствовал себя таким лёгким и воодушевленным. Незнакомое тягучее томление, переплетенное со страхом и желанием… желанием прыгнуть в этот обрыв, прыгнуть, но чтобы обязательно поймали, удержали за руки и успокоили готовое выпрыгнуть из груди сердце. –Ваше Высочество, вы просто светитесь с тех пор, как приехали. Вам так понравилось поездка? Юнги запрыгивает на кровать, обнимает первую попавшуюся под руку подушку и не может перестать улыбаться, как дурак. Поначалу ему хочется выдать все до последней капли, рассказать про каждое своё ощущение, про каждое событие этих двух дней, но в итоге он решает сохранить это лишь для себя как самое сокровенное. Не хочет делиться, не хочет спугнуть, боится, что чувства испарятся в воздухе, как только он их озвучит. Вместо того чтобы говорить, принц просто перематывает и перематывает воспоминания в голове, предаваясь сладкому послевкусию самого необычного происшествия в своей жизни. Выехав из храма в обратную дорогу ранним утром, они провели в пути пол дня до тех пор, пока не стало слишком жарко. Процессия остановилась на привал у реки, неширокой по своему происхождению, но не обмелевшая из-за жары. На берегу вокруг неё глинистый песок, а вода непрозрачная и голубая. Вид реки, прорывающей землю, разделяя ее на две стороны, и уходящей в своём течении в горизонт, захватывал дух. Пахло влажной землей, как пахнет после проливного дождя, если прислушаться, можно было услышать голоса живущих у воды птиц. Чонгук рассказал, что река называется Сингх и что недалеко от этого места в неё впадает родниковый ручей, поэтому вода холодная и чистая. –Не хотите искупаться? Юнги подумал об этом, как только увидел реку, но и представить не мог, что император тоже этого захочет. Чонгук приказал солдатам окружить территорию и отвернуться, убедившись перед этим, что поблизости никого другого нет. Он не смотрел на Юнги, когда тот снимал с себя верхнюю одежду, но омега все равно почему-то дрожал всем телом и ощущал, как краснеют щеки. И оказался гораздо более слабым: исподтишка наблюдал за тем, как альфа снимает с себя сначала ножны с мечом, защитные доспехи, обувь, чёрную тунику. Широкие загорелые плечи, красивая грудь и живот – Юнги впервые понравилось чьё-то тело, понравилось так, что внутри все свело в узел. Вода оказалась действительно холодной – так, что поначалу захотелось закричать и выбежать из неё, но принц стойко выдержал эти первые мгновения и смог заставить себя шагнуть по скользкому дну вглубь. Он зашёл по пояс – тонкая нижняя туника и шаровары намокли и прилипли к коже, и стоял, привыкая и смотря на то, как легко, даже не моргнув, нырнул под воду Чонгук. Император вынырнул, обрызгав Юнги каплями, от чего тот, даже не подумав о том, что выглядит как малое дитя, брызнул на него водой в ответ и, опомнившись тут же через пару мгновений, кланяясь, попросил прощения. Юнги тогда почему-то показалось, что Чонгук разозлиться, но альфа красиво зачесал рукой свои влажные волосы назад и в два шага оказался рядом с ним, чтобы, схватив за руку, потащить его в центр реки. Принц тогда не на шутку испугался, потеряв дно под ногами и оказавшись в толще мутной воды. Он выплыл прямо перед императором, вытер руками лицо и, еще не открыв глаза, громко возмутился: –А что если я не умею плавать?! И услышал в ответ мягкий смех. Трудно было поверить в то, что он принадлежит правителю огромного государства. –Ездить верхом, бороться на мечах и перевязывать раны умеете, а плавать вдруг нет? Юнги, услышав это, смутился даже больше, чем когда переодевался. –Я бы не дал вам утонуть. Они стояли в воде друг напротив друга, и император смотрел на него так, будто собирался сделать что-то ещё, подойти ещё ближе, смутить ещё сильнее. Он смотрел на Юнги с небывалой прежде нежностью, взглядом, в котором можно было потеряться. Юнги впервые почувствовал себя красивым и желанным и хотел этого, хотел, чтобы к нему прикоснулись, хотел несмотря на трясущиеся (совсем не из-за холода) ноги. Но Чонгук так ничего и не сделал, оставив его с томящимся сердцем. Юнги, кажется, чувствовал нечто похожее раньше. Когда в первый раз сел на седло или взял в руки меч, прочитал первую книгу или, возможно, когда сделал свой первый шаг. Стоя по плечо в речной воде, он будто узнал о себе что-то новое, что-то, о чем раньше и не подозревал, и понял, что в будущем сделает еще больше открытий. –Ваше Высочество, вам нужно одеться. –Да, точно. Совсем недавно ему сообщили, что Его Величество встречает сегодня друга, и Юнги должен быть рядом с ним. –Ты знаешь, что-нибудь об этом человеке? Джин наверняка пораспрашивал – Юнги понял, что тот это делает не из-за собственного интереса, а на случай, если он будет спрашивать. Сначала это казалось лишним, но потом выяснилось, что это очень даже полезно. –Говорят, что господин приехал со своим супругом уже ночью, а сегодня он будет просить у Его Величества о новой должности. Люди всякое болтают. Кто-то говорит, что они будут жить дворце. Старшие, те, кто работают здесь уже очень давно, говорят, что Его Величество был другом не только для самого господина, но и для его супруга. –Тогда это объясняет, почему простых служащих встречают, как королей. Юнги внимательно следит за тем, как Джин укладывает ему волосы: ему хочется быть красивым на этой встрече. –Джин, как съездил домой? Как поживает твоя семья? Принц ожидал, что Сокджин будет сиять от радости после встречи с сыном и папой, но тот даже не улыбнулся ни разу за все это время. Юнги думал, что омега тоскует после разлуки, но сейчас, когда лицо Кима вмиг стало мрачным, а взгляд опустился вниз, он сразу догадывается о том, что что-то пошло не так. –Я не был дома. –Почему? – Юнги вскакивает со стула и спрашивает, не выслушав до конца, что тот хотел сказать – Джин, почему? –Господин Пак Чимин не поверил в то, что вы меня освободили на эти дни, потому что не было письменного приказа и потому что ему об этом никто не сказал. –Но разве тебе нужно чьё-то разрешение, чтобы покинуть дворец? И причём тут Чимин? – от одного этого имени исчезает хорошее настроение. –Он управляет всеми слугами во дворце. Это его обязанность уже три года. Ваше Высочество, слуги могут покидать дворец только раз в пол года в праздники Чхатх*и Дивали**. Во все остальные дни мы должны быть здесь. –Только раз в пол года? Люди по пол года не видят своих родных? – услышанное кажется несмешной шуткой – Ты по пол года не видишь сына? Но как такое может быть? Почему люди продолжают тут работать? –Во дворце платят больше, чем где-либо. Благодаря этой работе я могу обеспечить семью всем необходимым. Но это же бесчеловечно… как император мог такое допустить? –Те, кто не согласен, уходят. Но многие все же соглашаются, чтобы заработать. Так было всегда, Ваше Высочество.***
Юнги проходит в тронный зал. Все, кто здесь находится – советники, главнокомандующие, дядя императора с супругом – встают, как только видят его. Он уже много раз проходил через такое дома, где у него было своё место, но он впервые будет сидеть рядом со своим мужем. Юнги останавливается перед Чонгуком, кланяется ему и садится по левую от него сторону. Принц улыбается, хоть этого и не видно сквозь платок, и опускает голову в ответ на приветствие Югема, который появляется после него и встаёт позади императора с правой стороны. Присутствие этого альфы, его, кажется, постоянный весёлый настрой, помогает расслабиться и выдохнуть со спокойствием. Возможно, даже самому Чонгуку легче, когда Югем рядом – тот словно способен разрешить любую проблему одним своим словом. Он очень напоминает Юнги брата. –Что с вашими руками? Принц, задумавшись, не сразу слышит, как к нему обращается император. Он смотрит на свои ладони, поцарапанные в нескольких местах, и понимает, что тот имеет ввиду. –Котёнку не понравилось купаться. Возможно, Чонгук сказал бы в ответ ещё что-то (а Юнги бы очень хотел услышать от него хоть что-нибудь), но их прерывают прибывшие гости. «Наместник на Джазане и главнокомандующий Ким Намджун со своим супругом» – объявляют на весь зал. Ким Намджун – высокий и хорошо слаженный альфа в вышитых золотом одеждах, с рубиновыми ожерельями на груди – сразу же создаёт впечатление уверенного в себе и грозного правителя. Юнги, вдоволь пользуясь своим положением, позволяет себе изучить его с ног до головы, но идущий за мужчиной омега привлекает его глаз гораздо сильнее. Омега чуть ниже своего мужа, в темно-красном дорогом платье. Омеги аккадцев помешаны на красном цвете – Юнги видит его разные оттенки на всех подряд, особенно на тех, кто повыше положением. Джин несколько раз пытался одеть такое и на него и говорил, что все во дворце удивлены его выбором одежды, но принц даже смотреть на себя в этом цвете не может. А вот супругу наместника очень идёт. Его смуглая кожа и чёрные вьющиеся волосы, его фигура, его походка – все необычайно красивое. Принц не видит его лица, но он уверен, что этот омега очень хорош собой. Намджун, его муж, их слуги, несущие на подносах дары для императора, останавливаются посередине зала. Альфа приветствует сначала Чонгука, потом Юнги, глубоко кланяется вместе со своим супругом, просят принять «скромные» подарки. А дальше все происходит очень быстро. Чонгук назначает Ким Намджуна на должность при дворце, отмечает его заслуги перед страной, заслуги его отца и отца его отца и включает в состав императорского совета. С этого дня они, как и остальные члены совета, будут жить во дворце. Юнги до последнего не верит, что этот человек был другом императора: они переговаривается строго по делу, как правитель и его подчиненный, без капли намёка на дружеские отношения. Но позже, когда все указы подписываются и тронный зал покидают все, кроме Намджуна с мужем, Чонгука, Югема, самого принца и нескольких слуг, Чонгук встаёт со своего места и идёт к Киму. Юнги идёт за ним. –Благодарю за то, что вы не забыли о нашей дружбе и не отказали мне в моей просьбе,– произносит Намджун уже более расслабленно, с улыбкой на губах – Позвольте лично поздравить вас со свадьбой. Ваше Высочество,– теперь он обращается к Юнги – Примите подарки, подготовленные моим супругом. Тэхен берет поднос из рук слуги и подходит с ним к принцу. На подносе обшитая драгоценными камнями накидка, конечно же, красного цвета, какая-то книга в толстенной обложке и несколько шкатулок. Юнги опускает голову в знак благодарности и передаёт полученное уже своим слугам. –Ваше Величество, мы можем поговорить отдельно? Это касается Джахана и моего преемника,– вновь обращается к императору Намджун. –Да,– отвечает император, а потом смотрит на принца – Юнги, проводите Тэхена в его покои. –Да, Ваше Величество. Чонгук произносит имя «Тэхена» с такой нежностью, что это не может не отозваться уколом в груди. Так обращаются только к кому-то, с кем тебя связывает нечто особенное, нечто ценное – слухи об их дружбе тут же подтверждаются. У Юнги каждый раз замирает дыхание, когда император называет его так по имени, и он почему-то думал, что это обращение создано исключительно для него. Глупо было так думать. Что бы там ни было, этот человек – друг императора, и позаботиться о нем – обязанность Юнги. – Приготовьте купальню и накройте на стол. Обслуживайте супруга советника Его Величества , как вы обслуживаете меня. –Благодарю, Ваше Высочество, вы очень щедры,– впервые заговаривает Тэхен. Голос у него глубокий и завораживающий. –Надеюсь, вас устроят эти покои. –В этих покоях раньше жили мои родители. Тэхен снимает платок – Юнги засматривается на него немного дольше, чем требуется. Это определено самый красивый омега из всех, кого он видел. Он засматривается на высокие скулы и светлые медовые глаза с густыми ресницами, на темные локоны, обрамляющие лицо и полные губы. Юнги знает много красивых людей, особенно в этом дворце, не он никогда не видел, чтобы кто-то выглядел настолько изящно и мягко одновременно. –Вы можете обратиться напрямую ко мне, если что-то понадобиться. Или если понадобится компания. В этом дворце не так уж много, чем можно заняться. И не так много тех, с кем можно поговорить. –Вы очень добры, Ваше Высочество– Тэхен произносит так, словно очень удивлён услышанному, и низко кланяется. Юнги не понимает, какое первое впечатление произвёл на него Ким Тэхен. Красивый, неразговорчивый и, кажется, умный. Ничего более. Какие у него мотивы и пристрастия, какие ценности, какое у него сердце. По его тихим, абсолютно безмолвным глазам ничего не прочесть. Он ни разу ни на кого и ни на что не посмотрел так, чтобы из этого можно было что-то понять. Хотя папа всегда говорил Юнги, что он не разбирается в людях. Может, он был прав. Смогут ли они стать друзьями? У Юнги здесь нет ни одного настоящего друга, нет никого, кто смог бы его понять, и он бы отдал многое, чтобы такой появился. –Интересно, котёнок поел? – спрашивает он у Джина, как только они выходят из покой Тэхена и направляются к себе. –Думаю, как только мы ушли, он вышел на разведку. –Я по нему уже скучаю. Юнги не успевает дойти на своего крыла – останавливается, услышав голос Чимина. Как уже было однажды, тот снова кого-то наказывает. –… господин, я отработаю, я сделаю все, что скажете, простите меня на этот раз, такого больше не будет, – умоляет кто-то, сдерживая слезы. –Хватит уже. Я итак с тобой милосерден, раз позволил самому выбрать наказание, – чеканит в ответ Чимин совершенно равнодушно к чужим терзаниям. Его голос, кажется, въелся Юнги в голову – высокий и звонкий, пробирается в самую душу и вытрясает из нее все, что там только есть. Даже Юнги, стоящему вдалеке, хочется схватиться за сердце, а какого этому бедному человеку? Что на этот раз? Юнги как обычно проигрывает своему любопытству и сворачивает с пути, чтобы разузнать все. Чимин кланяется, как только видит его, а стоящий на коленях омега касается лбом пола. –Приветствую, Ваше Высочество, – произносит Пак, сменив тон на милостивый. –За что вы его наказываете? –За что ты наказан, скажи,– Чимин обращается к слуге. Тот приподнимается, не отрывая взгляд от пола, молчит, мелко дрожа и, больше не сдерживая слез: –Я проспал утром и не успел приготовить купальни для господ. –У него был выбор,– продолжает за него Чимин – Удары плетьми или лишение оплаты за последний месяц. И что ты выбрал? –Я выбрал удары плетьми. –Разве это не слишком суровое наказание? – озвучивает Юнги то, что сразу приходит в голову. –Я понимаю, Ваше Высочество, на первый взгляд, это наказание может показаться излишне жестоким, но этих законов придерживались десятки лет. И судя по своему опыту могу сказать, что они не только действенны, но и необходимы. Люди не понимают хорошего обращения. Сегодня я прощу одного, завтра придётся простить другого, а тот, кто был наказан вчера, взбунтуется. Ваше великодушие восхищает, но здешние люди его не поймут. Мне очень жаль, что вам во второй раз пришлось стать свидетелем такого неприятного события,– Чимин произносит все без единой запинки, остановки, без единого сомнения, так, как Юнги никогда бы не смог. –Я понимаю,– принц, забывшись, опускает голову. Все его существо противиться этому, но… так было всегда. На протяжении всей жизни он чувствует, что происходящие каждый день вещи неправильны. Что правила и законы, придуманные людьми, глупы и несправедливы, что в них очень мало смысла и очень много жестокости. Но это чувствовал только он. Другие не хотели даже слушать, они были глухи и слепы, когда дело касалось следования законам. А возможно глух и слеп только Юнги. –Ты должен был знать, какое получишь наказание и быть внимательнее, – принц переводит взгляд на слугу. –Иди работать, своё наказание ты получишь вечером,– приказывает Чимин. В своих покоях Юнги находит кота, который, как и предполагал Джин, вышел из укрытия и разлёгся прямо посередине кровати. Его шерсть после купания стала пушистой и мягкой – теперь он ещё милее. –Ну прости меня, я знаю, тебе не понравилось, но ты должен был искупаться,– омега кладёт котёнка на колени и гладит по спине, по голове между ушками. Тот вначале все ещё обижался, пытался выскользнуть из его рук, не мурлыкал, но после оттаял. –Ещё бы ему быть чем-то недовольным. Пару дней назад он скитался голодный и грязный, а сейчас с ним обращаются как с принцем,– Джин, с усердием что-то подшивающий, не удерживается и вставляет своё слово – Вот что значит родиться под счастливой звездой. –Хани. –Хани? – переспрашивает старший. –Хани, его имя будет Хани. В Мурате это имя означает «рождён, чтобы быть счастливым». –Красивое имя. Сокджин редко оставляет Юнги одного. То, что он мог бы сделать в другой комнате, в комнате прислуги или на кухне, он делает в покоях Юнги. Непонятно, из-за чего именно он так делает, но принц не против. Ему спокойно, когда Джин рядом, с ним можно поговорить обо всяком, что приходит в голову, рядом с ним он будто чувствует себя в безопасности. Вот и сегодня весь день он здесь. Ходит, то прибирается, то шьёт, то приносит новые букеты, то читает. Но молчит. Юнги, лениво листающий книгу, замечает, как тот иногда останавливается и смотрит на него, после чего снова принимается за дело, так и ничего не сказав. –Что ты хочешь сказать, говори уже, Джин,– не выдерживает принц. –Ничего, Ваше Высочество,– нагло врет. –Говори, не бойся, я не стану тебя наказывать. Хватит на сегодня наказаний. Ким размышляет ещё несколько мгновений, а потом все же спрашивает: –Почему вы ничего не сделали? Вы же могли помочь этому мальчику, и вы хотели. Юнги убирает книгу и привстает. –Я не мог. Я не могу просто взять и нарушить правила, которых люди придерживались десятки лет. Нельзя так делать. Тем более, Чимина назначил на это место император. Не уважать решение Чимина – все равно, что не уважать выбор Его Величества... Но ты прав, я хотел бы ему помочь. Это наказание, оно слишком жестокое. –Вы уверены, что хотите увидеть это, Ваше Высочество? Вы ни в чем не виноваты, зачем вам на это смотреть? –Я виноват. Я виноват в том, что ничего не могу. Этот человек, мой подданный, он ждал от меня помощи, и я не оправдал его надежду. Может быть, увидев сегодня все своими глазами, в следующий раз я буду смелее. Нельзя чтобы люди страдали, из-за того что правители бояться изменений.***
–Ты очень изменился. –Девять лет прошло, Ваше Величество. Вы тоже изменились,– Тэхен говорит тихо, смотря только перед собой. В его словах и тоне полно уважения, но нет ни капли того безусловного страха, который обычно испытывают люди при разговоре с императором. –Я стал императором, я не мог не измениться. –Вы стали величайшим императором. Ваш отец гордился бы вами. –Думаю, он был бы удивлён,– Чонгук усмехается. Очень странно говорить с человеком, который так хорошо знает о твоем прошлом. И почти ничего не знает о настоящем – Он не особо в меня верил. В детстве я был не очень хорошим воином, так что его можно в каком-то смысле понять. –Я всегда в вас верил. С самого детства. А после нашей с Намджуном свадьбы я стал в этом уверен. –Не думал, что увижу тебя снова. Мне казалось, в тот день мы попрощались навсегда. Он действительно так думал. В тот день жизнь Чонгука разделилась на «до» и «после». В тот день он потерял то единственное, что делало его обычным человеком. Единственный, к которому он что-то чувствовал. Единственный, ради которого он мог принимать глупые решения. Это было опасно. Больше такого не повторялось никогда и ни с кем. И вряд ли повторится. Тот Чонгук был другим. После отъезда Тэхена понадобилось не много времени, чтобы сердце Чонгука остыло. И это было самым правильным, что только могло с ним произойти. –Вы были великодушны, когда приняли нас обратно. –Почему вы поселились во дворце только вдвоём? Ваши дети… У вас есть дети? Тэхен молчит некоторое время перед тем как ответить – до Чонгука только сейчас доходит ужасное предположение, которое оказывается верным. –За девять лет у меня так и не получилось забеременеть,– как ни странно, омега отвечает спокойно – Я думал, Намджун вам сказал. Мы перепробовали все, лекари сказали, что смена местности иногда помогает в таких случаях, – он шагает вперёд и опирается руками о перила балкона – Намджун очень хочет наследника. Полагаю, у вас скоро он появится. Поздравляю со свадьбой,– звучит искренне – Он прекрасен. Чонгук прослеживает взгляд омеги и видит Юнги, который так же стоит на балконе, только на противоположенном крыле. Принц смотрит на них в ответ, и возможно, стоит так уже долго. Он отворачивается спустя несколько мгновений, после того как понимает, что его заметили, и уходит, шагая медленно и ровно, с поднятой головой. –Да, он прекрасен,– произносит Чонгук, провожая мужа взглядом. И волшебство этого момента испаряется. Чонгук не знает, в чем дело: то ли ему хочется поговорить ещё о чем-нибудь, то ли просто постоять с человеком, которого очень долго не видел, но который все равно ощущается близким и родным, но он очень расстраивается, когда Тэхен произносит: –Простите, Ваше Величество, мне пора идти, думаю, Намджун меня ждёт, – и, низко поклонившись, уходит, оставив императора одного. Солнце заходит, окрашивая чистое небо в красный и жёлтый. Жар спадает, оставляя после себя духоту. До сезона дождей ещё много времени. Тысячи людей по всей огромной империи Аккадцев заканчивают работу и начинают готовиться ко сну. Благодарят Бога за урожай, за здоровых детей, за очередной жаркий день без пожара. Благодарят императора за мирное небо над головой, за землю, за процветание. Чонгук думает о своих подданных каждый раз, когда видит заходящее солнце. Что он сделал для своих людей, какие принял решения, сколько из них были правильны, сколько он мог сделать лучше, что он сможет сделать в будущем. И все это гораздо важнее мыслей о том, что было упущено, и том, чему никогда не проснуться у него в груди. * Чхатх или су́рья-ша́шти — древний индуистский праздник, посвящённый богу Солнца Сурье. Чхатх пользуется наибольшей популярностью в Бихаре, Джаркханде и в регионе Терай в Непале. Празднуется в месяц картика по индуистскому лунному календарю. В этот день, в честь Сурьи проводится чхатх-пуджа, в ходе которой индуисты выражают Сурье благодарность за поддержание жизни на Земле и просят его об исполнении своих желаний. Сурья почитается как бог энергии и жизненной силы и в ходе фестиваля ему поклоняются и просят о благополучии, процветании и прогрессе. Индуисты верят в то, что поклонение солнцу может излечить от различных болезней, обеспечить долголетие и процветание членам семьи и друзьям. **Дивали – главный индийский и индуистский праздник. Дивали отмечается как «Фестиваль Огней» и символизирует победу добра над злом, и в знак этой победы повсеместно зажигаются свечи и фонарики.