Кофе со вкусом влюблённости

— А можно ли кофе на миндальном молоке приготовить? Глиммер подняла взгляд на стоящего перед ней парня. До этого она была как-то слишком погружена в свои мысли, и приветствовала нового посетителя по привычке, не глядя на него. А ведь этого парня она видит не в первый раз. Нет, его внешность не слишком яркая и запоминающаяся – обычный, хотя и довольно симпатичный, высокий темнокожий молодой парень (всего на пару лет старше неё), каких полно. Но этот бывал здесь довольно часто, и он всегда просил кофе на миндальном молоке. У них в кофейне, правда, такого не делали. Мама считала, что все современные заменители молока просто убивают вкус хорошего кофе, и единственное, на что Глиммер смогла её уговорить – безлактозное молоко. И каждый раз, как и теперь, она сообщала парню именно это (разумеется, без маминого мнения), но тот или был забывчив, или просто надеялся на лучшее. Как оказалось, правильным был второй вариант: парень добродушно улыбнулся ей и объяснился, слегка смутившись: — Прости, я каждый раз спрашиваю об этом. Просто хотел убедиться! Безлактозное молоко тоже неплохой вариант. Глиммер слегка улыбнулась в ответ и принялась за заказ. Он всегда берёт одно и то же. Стаканчик кофе на безлактозном молоке, немного сахарного печенья – а потом усаживается со своим заказом и ноутбуком за один из дальних столиков и принимается что-то печатать. Фрилансер, наверное. Она не интересовалась. — Я вообще довольно часто бываю сдесь, – вдруг продолжил он. – Часто тебя вижу. И мне кажется, ты выглядишь грустной. Прости, если лезу не в своё дело! Но, может быть, тебе станет легче, если ты выговоришься? Потому что если так, то я всегда готов выслушать. Глиммер замерла. Предложение неожиданное и вообще довольно странное, но... Он и правда выглядел искренне и доброжелательно. Он и правда хотел помочь. Ну и вот что тут скажешь? Моя мама – владелица этой кофейни, и дела у нас идут плохо? Глиммер вздохнула и быстро, чтобы не передумать, произнесла: — Моя мама – владелица этой кофейни. И дела у нас идут хуже некуда. Давно сдерживаемая боль, кажется, полилась из души потоком, стоило произнести эту фразу. Глиммер рассказала ему всё. Всё, что случилось с той поры, когда эта кофейня через дорогу только казалась немного пугающей. Всё, что произошло за те три года – подумать только, уже три года! Поначалу всё было не так плохо. Конечно, посетителей стало и впрямь поменьше, но не намного, и кофейня продолжала приносить стабильный доход – не только отдельные точки, разбросанные по району, но и основное заведение. Мама оказалась права, как и всегда. Пока они были вместе, у конкурентов не было ни единого шанса против них. А потом... Потом они разделились – каким-то совершенно глупым, до ужаса нелепым образом. Отец, проведя ту свою выставку, в конец рассорился с Ведьмой. Ведьма исчезла. А потом вдруг изчез отец. Не сразу, конечно, примерно через полгода после ссоры. Он просто отправился в другой город, как делал нередко, чтобы поучаствовать в большом художественном фестивале и заодно привезти для кофейни новое обуродование. И просто не вернулся оттуда. Никаких следов, ничего – он просто пропал, хотя как вообще можно безвестно пропасть в большом современном городе? И всё же это произошло. Мама называла это трагической случайностью. Сама Глиммер думала, что случайным это не было. Она злилась, и её злость была вполне предсказуемо направлена на Ведьму. Девочка не сомневалась, что именно она виновата в пропаже отца, и даже пыталась найти её. Однако Ведьма как будто исчезла тоже – выяснить, где она, просто не получалось. Глиммер начала уже думать, что она переехала куда-то очень далеко (чтобы скрыться от их праведного возмездия, разумеется!), пока вдруг не увидела её... прямо на их улице. Через дорогу. Выходящей из кофейни-конкурента. Несмотря на большое расстояние, ошибиться было невозможно. Это была Ведьма, и Ведьма работала на ту самую кофейню, с которой всё началось! Тогда Глиммер просто застыла от шока и ничего не сделала – да и что она могла сделать? Но с той поры она окончательно уверилась в том, что именно Ведьму стоит винить в пропаже отца. Её... И «Портал», который становился просто концентрацией всех их проблем. Девочка ужасно тосковала по отцу. Кроме того, она боялась, что после его исчезновения её отношения с мамой ухудшатся. Они и до этого ссорились регулярно, хоть и не сильно, и Глиммер не была уверена, что общее горе поможет им сплотиться. Однако ссор больше не стало. Их, на самом деле, стало даже меньше. Когда стало ясно, что поиски папы никак не продвигаются, мама закрылась в кофейне и занималась в основном ей. Нет, она не забыла о дочери. Просто теперь и Глиммер проводила в кофейне немало времени, и с каждым годом всё больше. Она помогала сперва какими-то мелочами, вроде выноса мусора, потом научилась работать с кофемашиной, и тогда мама устроила её работать – по вечерам после школы и в выходные. Девушка была этому рада. Такое официальное присоединение к рабочему коллективу кофейни – для неё это было почти как назначение на должность командира, и она была твёрдо намерена выиграть в войне! Однако теперь она куда лучше поняла, насколько это противостояние отразилось на Яркой луне. Клиентов стало меньше. Намного. Глиммер пыталась это исправить. Ради этого она изучила огромное количество материалов по управлению бизнесом, проведению рекламных акций и подобным темам. Предложенный ею план по повышению популярности кофейни хоть и не спасал положение, но оказался довольно действенным, и девушка даже задумалась, не поступить ли ей учиться на какого-нибудь управляющего или менеджера. Однако несмотря на эту её личную победу, они всё ещё проигрывали в войне. Лампочки «Портала» оказались страшной силой. Конкурентам даже не приходилось ничего делать – их стильного дизайна хватало, чтобы обеспечить постоянное число клиентов. И именно это было, пожалуй, самым несправедливым и обидным: в то время как Яркая луна изо всех сил сопротивлялась и всё равно проигрывала, «Порталу», кажется, достаточно было просто существовать рядом с ними... Обо всём этом Глиммер и рассказывала этому едва знакомому, но очень милому парню с внимательными чёрными глазами. Он и правда хороший слушатель. Когда девушка закончила говорить, он несколько секунд молчал, а потом... неожиданно предложил помощь. — Я мог бы разместить вашу рекламу кое-где в сети, – пояснил он, – на тех сайтах, где я помогаю с техобеспечением. Думаю, мне не откажут, а вам это может помочь. Глиммер искренне поблагодарила его за это предложение... и вообще за то, что он её выслушал. Она вдруг со смущением поняла, что так и не узнала имени своего нового знакомого. Это странно, но ей просто не пришло в голову спросить его раньше. Девушка всё же задала ему этот вопрос. – Меня зовут Стрелок, – ответил он и тут же пояснил: — Вообще-то это мой ник в интернете. На самом деле моё имя – Маркус, но мне больше нравится Стрелок. Ты можешь называть меня так, как тебе будет удобнее! — Я думаю, Стрелок – очень милое имя, – улыбнулась она. На всю улицу тут не наберётся и десятка человек с нормальными именами, так что он вписывается просто прекрасно. — А тебя зовут... Глиммер? Правильно произношу? – он поглядел на бейджик на её униформе. Девушка кивнула, улыбаясь ему. Ей кажется, что это знакомство – лучшее, что случилось с ней за последние пару месяцев точно. Когда Стрелок зашёл в кофейню на следующий день, Глиммер уже не услышала от него привычного вопроса про миндальное молоко. Уточнив на всякий случай: «Как обычно?» – и получив положительный ответ, она приготовила кофе, насыпала печенье в бумажный пакет и передала ему. Он, как и всегда, сел за столик (правда, теперь выбрал место поближе к прилавку – в кофейне почти пусто и есть из чего выбрать), поставил перед собой ноутбук и попробовал кофе. Тут произошла небольшая заминка. Парень поднял голову и посмотрел на неё. — Что такое? – Глиммер постаралась придать голосу нейтральное выражение, но против воли хихикнула. Впрочем, на лице Стрелка тоже появилась улыбка, хотя и несколько неуверенная. — Вроде как вкус изменился, – заметил он. — Ну, ты наш постоянный клиент, и ты всегда спрашивал про миндальное молоко, – Глиммер издала легкий смущённый смешок, – вот я и решила купить его для тебя! — Вау, правда? Это очень мило с твоей стороны! – теперь Стрелок улыбнулся так тепло и солнечно, что у девушки взволнованно затрепетало сердце. Так ей ещё никто не улыбался. Она вообще не думала, что кто-то может улыбаться вот так! Немного покраснев, она заявила, что это было не так уж и сложно и точно не стоит такой горячей благодарности, но всё же... Эта улыбка запала ей в душу. С тех пор они стали видеться чаще – почти каждый день. И каждая их встреча была наполнена немыслимым количеством весёлой болтовни, смехом, шутками, но иногда и обсуждением проблем или просто волнующих вещей – всем тем, чем они хотели поделиться друг с другом. Очень быстро они узнали буквально всё об увлечениях друг друга. Нашли и что-то общее. А главное, когда они разговаривали, обоим казалось, что знакомы они почти всю жизнь – будто что-то невидимое и неощутимое прочно соединяло их... Уже через месяц после знакомства каждый считал другого своим лучшим другом. *** Быстрый взгляд на часы. Ничего себе, как поздно! Чёрт! Глиммер подхватила сумку с тетрадями и побежала к выходу. Ух как их сегодня задержали на занятиях! Начало осени обычно было довольно ненапряжным временем в школе, но не в этом году. Ведь их ждали выпускные экзамены, а потом университет и работа! Разумеется, это влияло и на количество занятий, и на их сложность. Увлечённая работой в кофейне, Глиммер начала осваивать науку ведения бизнеса и планировала поступать на соответствующую специальность. А для этого нужны отличные оценки и знания! Она готовилась, конечно, но при этом никто не отменял ни школу, ни работу. Глиммер по-прежнему работала в кофейне после занятий. А работы было достаточно! Особенно для неё одной: мама не так давно уволила девушку, с которой Глиммер обычно работала в одну смену, и не успела найти нового работника (впрочем, казалось, она и не искала – посетителей было не так много, Глиммер могла справиться и одна... Так не об этом сейчас!) Обычно ей едва хватало времени, чтобы добраться до кофейни без опоздания, благо что было недалеко. А иногда случались такие вот... форс-мажоры. Ух! К счастью, она всегда могла рассчитывать на помощь. Не останавливаясь, на бегу Глиммер вытащила из кармана телефон и набрала быструю эсэмэску Стрелку. Умираю, помоги; задержали на уроках, препод зверь, подмени меня на полчасика! Несколько раз такое уже случалось. Ей и правда повезло иметь такого друга, как Стрелок. Он проводил в кофейне кучу свободного времени, иногда почти поселяясь за столом со своим ноутбуком, и никогда не был против постоять за прилавком, дожидаясь подругу. На самом деле он никогда не работал ни в их Яркой луне, ни в какой-то другой кофейне, но основы, необходимые для этой работы, знал от Глиммер. За лето, которое они большей частью провели вдвоём, в кофейне, они успели рассказать друг другу очень много. Наверное, практически всё. Глиммер – о своей кофейне, о том, что делала она лично, чтобы помочь маме; о родителях вообще – тут каждый раз накатывала грусть... Стрелок в ответ рассказывал о своих увлечениях, о программировании, делился планами на жизнь, хотя почти никогда не упоминал прошлое и свою семью. Зато он научил её писать простые программы, в основном связанные с бухгалтерией, а она показала ему, как работает кофемашина. Да и вообще они сблизились так... Тут телефон звякнул – пришёл ответ от Стрелка. Глиммер улыбнулась. Конечно, друг не отказал в помощи, и сопроводил своё послание десятком смайликов. Заметно повеселев, она поспешила в кофейню. На Стрелка всегда можно было рассчитывать, но ей не хотелось напрягать его слишком часто. Он и без того помогал ей во многом, и дело касалось не только работы, но и личных переживаний. В особенности переживаний, которых в последнее время стало больше, чем обычно. Глиммер немного нахмурилась и даже сбилась с шага. Глупость какая! Дело было в новых работниках кофейни – Портала, конечно, а не их Яркой луны. Эти две девушки появились в середине лета – может и раньше, но по крайней мере до июля Глиммер их не замечала. А потом они стали пересекаться довольно часто. С утра пораньше, открывая кофейню, или вечером, перед закрытием, она через день видела две фигуры, которые быстро стала считать знакомыми. Правда, она никогда не переходила на их сторону дороги, чтобы познакомиться на самом деле (всё-таки конкуренты!), да и они не спешили начинать общение. Но переглядывались с ней без враждебности. А почему бы и нет? Конкуренты – не враги. Глиммер начала про себя называть их Светленькой и Тёмненькой – по цвету волос, который был, наверное, самым заметным признаком, если глядеть через дорогу – и иногда даже думала во время рабочего дня, что и они так же заняты работой. Мысли были лёгкими и почему-то приятными. Даже злость к Порталу начала понемногу утихать; порой ей почти удавалось убедить себя в том, что появление конкурентов и её семейные проблемы были всего лишь странным совпадением... А потом... Случилось что-то странное. И очень неожиданно: услышав в первый раз с другой стороны улицы громкое «Эй ты, мелкая!», Глиммер не сразу поняла, что обращаются к ней. Однако больше не к кому – поздним вечером улица была почти пуста. Только она и две очень знакомых фигуры через дорогу. Совершенно непонятно было, как на это реагировать, и она решила промолчать. Девочки из Портала, напротив, продолжили наступление. Шагнув вперёд, Тёмненькая снова выкрикнула: — Да-да, мелочь, я тебе говорю! Теперь стало видно, что и первую фразу произнесла она, а вот её светловолосая подруга не только молчала, но и сейчас порывалась увести неожиданно раскричавшуюся девушку. Глиммер вся ситуация казалась немного сюрреалистичной, раздражающе-забавной. Насколько она могла судить, Тёмненькая была почти такого же роста, как и сама Глиммер (в отличие от Светленькой, которая была на полголовы выше). Да и с чего бы она вдруг решила так привязаться? С чего, спрашивается, такие наезды?! — От мелочи слышу! – возмущённо выкрикнула Глиммер первое, что пришло в голову, и поспешила в сторону дома. К счастью, за ней не последовали. С тех пор ничего подобного не случалось. Глиммер всё ещё видела этих девчонок, но ни разу они с ней не заговорили. Она с ними, конечно, тоже – зачем? Тёмненькая, правда, очень эмоционально реагировала на появление Глиммер в её поле зрения – фыркала и закатывала глаза. Порой ещё и рожи корчила, совершенно по-детски! Иногда это раздражало, иногда почему-то смешило; порой – злило или расстраивало. Это зависело от ситуации в Яркой луне – когда дела шли хуже, любой из работников Портала казался врагом. Впрочем, Глиммер предпочитала думать, что это рано или поздно закончится. Невозможно же вечно так жить – две кофейни друг напротив друга? Одной из них придётся закрыться. Порталу придётся закрыться. Сдаться. Потому что их Яркая луна не сдастся никогда! Эта мысль настраивала на победу. Вновь приободрившись, Глиммер ускорила шаг: оставалось пройти совсем немного. Вот уже виднеется впереди знакомая вывеска. А из Портала никого не видно и не слышно – засели внутри, работают, конечно, время-то рабочее... Хотя тут Глиммер представляла себе скорее что-то вроде военного заседания. Ну, там, кто-то строит планы наступления и обороны, особенно старается эта, тёмненькая, то и дело выскакивая с новым предложением, а их начальник (его внешность Глиммер помнила очень смутно и представляла просто кого-то высокого, худого и зловещего на его месте) планы эти выслушивает и раздаёт приказания ещё кому-нибудь... Дальше воображение рисовало что-то совсем уж чудное, вроде толпы "слуг зла" в чёрных плащах. Среди них иногда проглядывало и лицо Ведьмы. О ней думать было, с одной стороны, неприятно, а с другой – бодряще, и всегда придавало силы идти к победе. Да и забавно было представлять Ведьму в настоящем "ведьмовском" прикиде типа того же чёрного плаща... Легко улыбнувшись этим мыслям, Глиммер наконец достигла кофейни. Распахнула дверь – знакомо зазвенел колокольчик, привычно шагнула за порог... И тут же застыла на месте, встретившись взглядом с последним человеком, которого она ожидала тут увидеть. — Э-э... Привет? – после пяти секунд молчания неловко поздоровалась светленькая девчонка, стоящая прямо у кассы. Та самая светленькая, которая работала на Портал! — Эм, ты меня не знаешь, наверное, но... Я работала в кофейне напротив, – быстро пояснила неожиданная гостья. – Я, эм, уже уволилась... И хотела попробовать устроиться к вам. То есть... — Ты? Хочешь у нас работать!? – минутное замешательство сменилось возмущением. Глиммер в пару шагов преодолела расстояние до прилавка и угрожающе нависла над посетительницей. – Я не знаю, что вы там замышляете, но я вам не верю! Так что лучше даже не думай об этом, поняла? Лучше тебе отсюда уйти, и поскорее, а то!.. Её плеча мягко коснулись. Стрелок. Точно, она же сама попросила его постоять за неё на кассе... Перегнувшись через прилавок, он улыбнулся успокаивающе и хотел что-то произнести, но его опередили. — Послушай, – светленькая из Портала заглянула ей в лицо, – я знаю, что это выглядит странно, и ты наверняка меня не любишь, но... Прошу, выслушай меня. То, что я пришла сюда, это... У меня правда есть причины так поступить. Если ты дашь мне объяснить... Пауза. А она действительно переживает... Дать ей рассказать? Всплеск злости прошёл так же быстро, как появился. А если сейчас всё-таки выгнать незваную гостью, то... То она просто умрёт от любопытства! — Ладно. Давай. Вперёд. Глиммер нахмурилась, но отступила на шаг, переставая угрожающе нависать над светленькой (это явно следовало сделать раньше – непросто нависать над человеком, который тебя на полголовы выше!) Девчонка облокотилась на прилавок и глубоко вздохнула. Через минуту, за которую Глиммер успела переодеться в униформу и занять своё обычное место, светленькая так и не сдвинулась с места. Её вид вызывал лёгкое сочувствие, но всё же... Всё же она из Портала! Хотя она сама всегда думала, что к конкурентам нельзя относиться, как к врагам – бизнес-этика, все дела... Глиммер скрестила руки на груди, стараясь говорить с уверенностью, которой на самом деле не чувствовала. — Вперёд. Рассказывай, какие такие о-о-очень важные причины тебя сюда привели и зачем тебе здесь работать. А мы послушаем. Стрелок остался за прилавком вместе с ней. Его присутствие успокаивало. А вот светленькая очень волновалась. Громко выдохнув, она начала рассказывать... совершенно неожиданно – о своей темноволосой подружке. Они дружили, кажется, вечность. С самого детства. Адора и Катра никогда не были одинаковыми, да и не то чтобы всегда были вместе, но точно знали, что они друг у друга есть. Это был один из фактов, положенных в основу их жизни. Девочки росли, взрослели, и многое менялось, ломалось и строилось – но эта их связь оставалась неизменной, и на это можно было рассчитывать. Может, они были слишком уж разными, несмотря на дружбу? Адора всегда была послушной девочкой, а в Катре очень рано проснулось бунтарство. Адора любила учиться и с удовольствием зарабатывала хорошие оценки, а с ними и любовь преподавателей – Катра же занималась как получится, а об оценках никогда не заботилась, как и об учительском мнении. «Сложный ребёнок», – вздыхали взрослые, глядя на Катру; Адоре советовали университеты и предрекали хорошее будущее. Девочки не могли не замечать этой разницы в отношении, но их это никогда не задевало. И сами они понимали, что жизнь свою хотели бы построить совсем по-разному. А вот расставаться не хотели. И потому, доучившись, отправились вместе в большой город. Адора подала документы в хороший университет (между лингвистикой и искусствами решив всё же выбрать последнее), а Катра... Нет, Адора ей предлагала тоже попробовать поступить, и подруга даже согласилась. Но баллов не хватило, да и сама Катра, кажется, была рада наконец избавиться от учёбы. В итоге сошлись на том, что работать можно и без образования, а потом уже как получится: может, она и передумает? И работа нашлась так удачно: в кофейне неподалёку и от квартиры, которую они снимали, и от университета. Кофейня им понравилась. Работать было интересно. Повезло и с начальством... — Видела я ваше начальство! – перебила Глиммер. – Он же... Как злодей из мультиков! Ещё скажи, он на вас не кричит и не угрожает! — Да вроде не было такого, – произнесла Адора. – Я бы даже сказала, он нас вообще не сильно замечал... Он в основном на кухне. Иногда только выходит, проверяет что-то. Нами занимается вроде как управляющая... Фамилию её забываю всё время. Ну, эта... Такая, как ведьма! Глиммер поперхнулась. — Ведьма и есть! — Вы ещё главного про неё не знаете! – с трагической интонацией произнесла Адора. Ведьмой её звали все, и это прозвище её в целом отлично характеризовало (хотя Адора и не любила прозвища – некрасиво!) Самой ей Ведьма казалась довольно приятной в общении. Хоть она и ругала иногда Катру, так за дело же ругала, не просто так! А к Адоре относилась очень хорошо – так тоже за дело, работала она без нареканий. А ещё Ведьма интересовалась искусством. Адора ещё на собеседовании, которое проходило как раз в кабинете у Ведьмы, заметила картины на стенах и почему-то за тумбочкой (те были завёрнуты в тёмную ткань). И вот эти спрятанные картины Адору привлекали чрезвычайно! Было в этой загадке что-то такое... Поэтому однажды Адора взяла да и попросила у Ведьмы разрешения посмотреть на картины. Ну вдруг? Вдруг разрешит? Ведьма подумала и... Неожиданно разрешила. Сама привела Адору в кабинет, даже предложила чаю, и достала те самые картины из-за тумбочки. Развернула ткань... — Она сказала, что это её картины! Но это не её, я точно знаю! Не могла она так нарисовать, они же такие... Светлые были, солнечные! Мне показалось даже, что я видела похожие у кого-то... Но точно не у Ведьмы. И главное, зачем ей врать? В общем... – Адора отвела глаза и сжала руки в кулаки. – В общем, я попробовала Катру подговорить, ну, залезть к ней в кабинет и посмотреть в её компьютере, на почте, нет ли там чего-то про эти картины. Ну, мне показалось, там что-то есть такое!.. — И как, нашли? – Глиммер даже подпрыгнула от нетерпения. Адора тяжело выдохнула. – Что вы там нашли, ну? — Мы... Не полезли. Я одна не смогла бы... – напоровшись на взгляд Глиммер, девушка снова запнулась. – Я одна попыталась. Я просто знала, что там что-то есть. Но ничего не нашла. Не успела. Ведьма меня увидела, ну и... Случился большой скандал. – Глиммер понимающе кивнула – скандалы в исполнении Ведьмы она помнила. – А потом... Может, я бы и не ушла, но потом Катра... Она знала, что подруга сможет её понять! Что поддержит! Предложит помощь – они же работают вместе, могут сообща действовать против Ведьмы, пока не найдут против неё реальных доказательств... Вместо этого всё, что Адора услышала: «Это же Ведьма! Ну, накричала, так она на всех кричит. А картины... Я всегда знала, что что-то с ней не так. Не парься так из-за этой ерунды!» Звучало так, будто Катре действительно всё равно. На чужие картины, на преступления Ведьмы, на чувства Адоры... Катра сказала, что это ерунда. Сказала, что она всегда знала. Катра... Катра предала их дружбу. — То есть, ты у себя там, в Портале, поссорилась с начальницей, а потом и с подругой... И поэтому ушла оттуда? – неуверенно подытожила Глиммер. Адора кивнула, не глядя на неё. — Ну и... Зачем ты всё-таки после этого пришла сюда? Этот вопрос на самом деле занимал её больше всего. Конкуренты – не враги, имеет полное право зайти, но зачем вообще приходить, зачем это рассказывать? — Я пришла, потому что я могу помочь. Это прозвучало неожиданно резко. Вся речь Адоры до этого была наполнена неуверенностью, сложными переживаниями и много чем другим; эта фраза была сказана чётко, без тени сомнения. — И чем же? Как ты это себе представляешь? — Я знаю, что происходит в Портале, – начала перечислять Адора, – знаю, как они планировали действовать, их рекламные ходы, их хитрости, знаю, где можно будет их подловить и когда это лучше сделать. Я могу помочь! И я хочу помочь. Мне это важно. Правда. Глиммер разглядывала пол кофейни так сосредоточенно, будто там внезапно появилась одна из тех самых картин, которые их неожиданная гостья обнаружила в кабинете Ведьмы! Смотреть на саму Адору не было сил. Картины? Неужели... папины картины? Ведьма виновата, это точно, и надо как-нибудь обязательно, обязательно расспросить Адору поподробнее: и что нашли на почте у Ведьмы, и что та сама сказала в оправдание, и о Портале вообще... Но ведь сейчас с ней надо что-то делать! Работать? Она хочет работать у них, в Яркой луне? И что, ей это разрешить? Нет, надо прямо сейчас выяснить всё, что она знает, а потом... На секунду Глиммер оторвала взгляд от пола, чтобы посмотреть в лицо Адоре. Тут же отвела глаза. Совсем молодая девушка, студентка... Всего на год, ну на два года старше Глиммер, ей ведь тоже поступать в следующем году. Если бы ей самой пришлось вот так, в чужом городе, работать с совсем чужими людьми, и кто-то из них оказался бы Ведьмой, а лучшая подруга вот так вот бросила в беде... Что бы она сделала на месте Адоры? И что ей сделать сейчас, на её собственном месте? Ведьма... И картины, главное – картины... Глиммер шумно выдохнула и взглянула на Адору уже по-настоящему. Решительно. Она во всём разберётся, да. А пока... — Ты можешь остаться... На испытательном сроке. Да. Но только если ты правда придумаешь, как сделать нас успешнее! Нам нужны хорошие идеи, понятно? В конце концов, они действительно искали кого-то на эту должность, думала Глиммер, провожая взглядом счастливо улыбающуюся Адору. Посетителей немного, но можно попробовать убедить маму, что теперь их прибавится... В конце концов, уж она-то, Глиммер, сможет убедить свою маму принять на работу художницу-студентку?