Крылья убийственной любви

- Блять, да скажи ты уже, что с тобой! Вот и настал момент, которого Док боялся. Хэнк увидел, что он кашляет кровью, и теперь уже минут двадцать допытывался, что происходит. Но Док молчал. Ему было нечего сказать. - Я за тебя волнуюсь, понимаешь? У тебя та же херня, что и у Деймоса? Молчание продолжалось. Резкий удар по столу заставил 2BD рефлекторно вздрогнуть. - Слушай, я не собираюсь тут три часа выяснять, что с тобой. Либо ты скажешь мне... либо я, сука, сам пойду искать. И тут Док глянул на Хэнка с такой невыносимой тоской, что тот резко побледнел. - Слушай, прости, если я слишком груб... я просто хочу понять, что с тобой. Почему ты мне не говоришь? Это смертельно? На этот вопрос он мог ответить. - Да. - Излечимо? Док вновь молчал. И тут бабочки резко стали метаться в груди. В глазах потемнело, а дыхание затруднилось. - Эй, ты чего? Приступ опять начинается? - обеспокоенно вопрошал Хэнк. Док же просто старался не начать кашлять - от кашля становилось в тысячу раз больнее. Но бабочки и нехватка воздуха были сильнее. 2BD，согнувшись в мучительном приступе, спустя секунду уже сплëвывал кровь и перемазанную в ней мëртвую бабочку. Хэнк подскочил к нему и придержал за талию. - Тихо, тихо, я сейчас кого-нибудь позову! Держись, слышишь? Всë будет хорошо! Доку было очень, очень больно. Грудь разрывало изнутри, будто в каждый сантиметр лëгких воткнули по иголке. Но то были не иголки. То были бабочки, стремящиеся вырваться наружу. С каждым мгновением он отхаркивал всë больше бабочек и крови. Вскоре под ним была уже целая лужа этого месива. - Не смей умирать, слышишь?! Внезапно 2BD улыбнулся сквозь выступившие на глазах слëзы. Теперь терять нечего... если уж скоро всë закончится, можно не бояться признаться в своих чувствах. - Хэнк... - тихо прохрипел он, когда его чуть отпустило. - Что такое? - любимый продолжал его держать, но, видимо, намеревался отпустить и побежать за помощью, раз уж ему стало немного легче. - Я... х-хотел ск-сказать... дав...но... - дышать было невероятно сложно. Каждый вдох нëс с собой жутковатый хрип и новую вспышку боли в груди. - Я... л-люблю... те...бя... Тут силы окончательно покинули Дока, и он рухнул, тут же подхваченный заботливыми руками Хэнка. ××× Хэнк уже вторую ночь проводил в кабинете Дока, не собираясь уходить от него ни на секунду. О нëм было кому позаботиться, но Хэнк хотел быть с ним рядом лично. Он чертовски себя ненавидел. Как же ему ума не хватило догадаться раньше, в чëм дело? Почему он всë это время носил маску холодного и неприступного человека, на самом деле имея внутри целое море тëплых чувств к 2BD? Почему не признался сразу, как только эти чувства начали появляться? Потому что идиот. Безнадëжный идиот, из-за которого любимому всё это время было так ужасно больно. Слëзы навернулись на глаза в который раз за эти двое суток. Хэнк уже и не помнил, когда вообще так плакал до всего произошедшего. - Прости... я... чëрт... - было очень сложно говорить. Даже дыхание давалось с трудом от очередной волны истерики. - Я не хотел... такого... блять, я не хотел тебя мучить... - Хэнк замолк и тихо плакал, держа возлюбленного за руку. Так прошло некоторое время. Хэнк перестал плакать, и теперь лишь молча сидел, продолжая держать эту хрупкую конечность. Раньше он и не замечал, какой Док хрупкий. Тронешь лишний раз - и расколется, как фарфоровая статуэтка. Но были и хорошие новости - сегодня дыхание любимого было ровнее, чем вчера. Это не могло не радовать - казалось, что совсем скоро Док окончательно выздоровеет и очнëтся. Лечить Дока. Как иронично. - Слушай... ты вряд ли сейчас это услышишь... но... я тоже люблю тебя. Давно люблю. Не хотел показывать, притворялся холодным. А так хотелось тебя по волосам погладить. Обнять. За руку взять, коснуться лишний раз. - Хэнк ещë никогда в своей жизни не говорил так много, но сейчас ему хотелось. Говорить и говорить, не умолкая, ещë и ещë. - Я не должен был молчать. Я виноват в том, что произошло, и... слушай, прости, я- - Молчи уже. Дурила. - раздался хриплый, но всë же узнаваемый голос. Хэнк повернулся к любимому. Тот насмешливо смотрел на него. - Почему раньше не сказал, а? Идиот. Он почувствовал, как глаза вновь увлажнились. - Прости... я... Док молча приподнялся и обвил Хэнка руками. - Молчи, а? Прощаю я тебя... как не простить, если люблю. Хэнк обнимал любимого в ответ. Слëзы лились рекой, и он не мог и не хотел их сдерживать. - Ну всë, всë, тише, любимый. Я же выжил. А это главное. Так они и сидели вдвоëм в тихой, тëмной палате. Тут для них открылся целый мир. Больше никто и ничто не были им важны.