Aid (Помощь)

Сода выбрал худшее время для того, чтобы осознать свою бисексуальность. Буквально за неделю до школьной поездки, он наконец сумел признаться самому себе: девушки сексуальны, но и парни не менее привлекательны. Поначалу, признаться в этом было чертовски большим облегчением. Теперь он больше не должен был лгать самому себе и придумывать глупые оправдания каждый раз, когда он слегка возбуждался, думая о парне, и был способен принять себя как «гея наполовину». Но теперь Сода не мог не пожалеть, что не подождал ещё немного, чтобы принять привлекательность, присущую парням, потому что это заставляло видеть всех его одноклассников полуголыми и мокрыми… Конечно, всё было бы проще, если бы он оставил собственную бисексуальность тайной для себя. Мокрый, твердый, глубокий… Господи, ему нужно было просто взять себя в руки! Он посмотрел туда, где некоторые из его одноклассников играли в довольно опасную игру* - Нагито сидел на плечах Аканэ, а Хадзиме — на плечах Нэкомару. Нидай, должно быть, нагнулся под водой, чтобы Хината и Комаэда были на одном уровне, и их сражение протекало честно. Мысль об их борьбе, к сожалению, наполнила голову Соды мыслями о толстых, мощных бёдрах Нэкомару, и обо всех чудесных вещах, для которых они были бы хороши. — Нет, не тот парень, который весь день говорит о говне. Он не позволял себе думать, что человек, который уделял так много внимания дерьму, был бы привлекательным, или что-то в этом духе. Сода покачал головой и снова сосредоточился на сражение, ему было действительно любопытно, кто победит, поскольку Хадзиме и Нагито, казалось, были на одном физическом уровне, когда дело доходило до рукопашного боя. Мальчики схватились друг друга за руки, яростно пытаясь сбить соперника в воду, но, похоже, они зашли в тупик. Аканэ подошла к Нэкомару, попытавшись дать Нагито больше возможностей для атаки, и в то же время Комаэда выпустил одну из рук Хадзиме, заставив его упасть прямо на грудь Везунчика. Не собираясь отступать, Хината обвил своей недавно освобожденной рукой талию Нагито, пытаясь не свалиться. Двое мальчиков продолжали яростно бороться, плотно прижавшись друг к другу, кряхтя от усилий и… Сода решил, что пора уходить с пляжа. Ему нужно было уйти от непристойного образа его одноклассников, играющих в океане, прежде, чем его мешковатый комбинезон выдаст его бурную реакцию. Казуичи подошел к ближайшей закусочной, надеясь, что там будет пусто, и он сможет там прочистить голову и успокоиться. Да и если там есть люди, они, по крайней мере, полностью одеты. Приближаясь, он услышал пронзительный крик, за которым последовал грохот. Кто-то пострадал? Забыв о сверхактивных подростковых гормонах, Сода бросился за дверь, чтобы посмотреть, что случилось… Его поприветствовал чёткий вид на трусики Микан. Цумики выговаривала множество извинений, но при этом, похоже, не прилагала никаких усилий, чтобы встать с лица Махиру. Грудь Медсестры плотно прижалась к Коидзуми, лицо которой было почти такое же красное, как и ее волосы. Ноги Фотографа были раздвинуты, и если бы бедро Микан не было бы там зажато, Сода увидел бы и нижнее бельё Махиру тоже. Две девушки продолжали корчиться на полу, и их тела двигались друг против друга... Сода закрыл дверь и ушёл. Теперь у Казуичи были настоящие неприятности. Его возбуждение было невероятно очевидно, даже через мешковатый комбинезон, и он был уверен, что буквально умрёт от смущения, если кто-нибудь увидит его в таком состоянии. Ему нужно было место, чтобы остаться одному сейчас же. Он направился к пляжному домику. Закусочной не было, а всё остальное было слишком далеко, чтобы он мог пройти, не рискуя столкнуться с кем-то из своих одноклассников. Тупых сексуальных одноклассников!.. Он осторожно подошел к пляжной зоне, глядя на океан, чтобы убедиться, что все присутствуют, прежде чем проскользнуть в чёрный ход пляжного домика. Он схватился за промежность, как только дверь закрылась, но быстро остановился. Он должен был убедиться, что внутри никого, кто мог бы застать его в столь смущающей ситуации. — Эй, здесь есть кто-нибудь? Казуичи, определённо, поступил гениально. Либо здесь никого не было, оттуда и молчание, либо здесь кто-то был, и он его слышал, а затем… ловил Механика с поличным. Ладно, значит, этот поступок не был слишком «гениальным», как Соде показалось вначале. Но никто не ответил, и он не почувствовал движений, так что… Он встрепенулся, желая запереть дверь, но понял, что это было бы слишком подозрительно. Вместо этого он перешёл в склад — попасться в ванной было бы невероятно очевидно. В этой комнате, возможно, не было замка, но, по крайней мере, отсюда он мог слышать, как кто-то входит в пляжный домик, и у него было бы немного времени, чтобы сделать что-то с ситуацией, прежде чем его поймают. Казуичи мог легко разыграть небольшое «представление», например, сказав, что ищет что-то, с чем можно повозиться, схватить какую-нибудь херню, чтобы скрыть своё возбуждение, и немедленно смыться. Ладно, всё-таки, это было умно с его стороны. Сода оглядел комнату и нашёл коробку, на которую можно было сесть. Как только Казуичи опустился на неё, он снова начал ласкать себя через комбинезон. — Блять… Боже, он сдерживался всё это время. Они прибыли на остров несколько дней назад, и у него еще не выдавалось ни минутки, чтобы побыть наедине с собой, при этом не сваливаясь с ног от усталости. Он чертовски нуждался в подобной «разгрузке». Он продолжал сжимать свой член ладонью, и начал слегка растирать бёдра по мере того, как влезал руками в комбинезон, тяжело дыша. Сода действительно погрузился в процесс, чувствуя, как его тело нагревается. Механик расстегнул молнию на костюме, и вытащил руки из рукавов, скользя по бёдрам настолько, чтобы молния не мешалась. Он сунул руку в свои разноцветные боксеры, и обхватил рукой член, при этом слегка покачиваясь. — О, чёрт возьми, да!.. Ладно, больше не стоит продолжать подобные прелюдии, у Механика не слишком-то много времени, чтобы так его тратить… Сода вытащил свой член из влажноватого нижнего белья и слегка сжал его, прежде чем провести по всей длине, затем Казуичи ускорил темп, позволяя себе избежать мыслей об одноклассниках и их обнажённых телах, которыми его испытывали на протяжении всей поездки. — А-ах, блять!.. Он закрыл глаза и стал двигать рукой еще быстрее. Казуичи уже был готов кончить, чувствуя, как сжимаются его яйца, когда он заработал рукой ещё интенсивнее... Дверь открылась. Чёрт, он не обратил внимания вовремя! — Не бойся, Казуичи, потому что я, Гандам Танака, слышал… Сода застыл, всё ещё держа член в руке, и страдая от возбуждения. Казуичи посмотрел на потрясенное лицо Животновода. — Эээ… — Я прошу прощения, — Гандам отвернулся, закрыв румянец шарфом. — Я слышал, как ты кричал, пока проходил мимо. Я думал, тебе нужна помощь. Танака был полуобнажённым, из одежды на нём были только плавки и шарф. Чёрт, и когда Гандам стал таким привлекательным?! И почему Животновод не уходил? Почему он просто… разговаривал? — Если бы я знал, что ты… потворствуешь своим самым низменным человеческим желаниям, я бы не… — Гандам, будучи полуголым, разговаривал с Содой, держа руку около своего члена. — Конечно, я не хочу стыдить тебя за этот поступок. Я понимаю, что вы, смертные, иногда требуете таких послаблений… — Гандам будучи полуголым, монологом разговаривая с Содой, держа руку около своего члена. — Как заводчик животных, я понимаю инстинктивное стремление к… — Чувак… — Сода наконец отпустил свой член и заправил его обратно в боксеры. Ему хотелось плакать и от смущения, и от возбуждения. — Хм? — Я, ну, почти закончил… - Механик просто хотел сойти с ума и умереть. Почему Гандам просто не мог понять ситуации и удалиться, чтобы Казуичи смог разобраться со своей проблемой? — Ах, мои извинения, — Гандам повернулся, для того, чтобы уйти. Когда он это делал, Сода не мог не воспользоваться возможностью, чтобы оценить его тело. Танака был удивительно мускулистым, с отличной грудной клеткой, хорошо выраженным прессом и… Вот дерьмо, у Гандама была та же проблема. — Подожди!.. — Почему Казуичи был таким тупым? Ну вот зачем он это сказал? — Тебе что-нибудь нужно от меня? — Сода не мог сказать, был ли вопрос искренней реакцией или элементарными правилами вежливости. — Э, ну, похоже, мы оба находимся в одной, гм, ситуации, так что… Э-э… Я имею в виду, если тебе нужно позаботиться о своей… проблеме, я думаю, ты тоже можешь сделать это, например, здесь? Понимаешь, если бы кто-нибудь увидел тебя сейчас… — Какого хрена он продолжал повторять одни и те же вещи. — Я имею в виду, что всё в порядке, многие парни делают такие вещи всё время, правильно? — Сода нервно рассмеялся и понадеялся, на то, что Гандам не осознает, насколько пристально он смотрит на его член. Он предлагал им двоим подрочить в одной комнате? Это было что-то особенное? — Я понимаю, — Гандам наконец-то закрыл дверь кладовой. — Ты предлагаешь, чтобы мы помогли друг другу? Это было не то, что Казуичи имел ввиду. Механик просто думал, что они сделают это рядом, а он просто будет делать вид, что не смотрит на Танаку. Но «помогать» друг другу звучало в тысячи раз лучше. — Да?! — Боже, ему снова понадобилось вытащить свой член, ведь боксёры начали казаться невыносимо тесными. Гандам подошёл к нему и остановился вне досягаемости. Сода затаил дыхание, наблюдая, как Животновод осматривает его с головы до ног, прежде чем дотронуться до колена Соды. Он медленно раздвинул его ноги и поместился между ними. Благодаря коробке, на которой сидел Казуичи, их бедра были почти на одной высоте. Сода взглянул на Танаку, который, казалось, больше не знал, что ему следует делать, понимая, что теперь его очередь проявить инициативу. Казуичи осторожно положил пальцы на пояс плавок Гандама, затем медленно потянул их вниз, пока член Гандама не освободился от лишнего слоя одежды. Черт возьми, парни действительно привлекательные, и их тела — тоже. И почему ему потребовалось такое количество времени, чтобы понять это? Член Гандама был длинным и толстым, из него вытекало лишь небольшое количество предэякулята, в то время, как половой орган Казуичи «истекал». Сода почувствовал, как его лицо пылает, когда он протянул руку, чтобы слегка погладить его пальцами. Тихий стон сорвался с губ Танаки, и Казуичи был уверен, что никогда раньше не желал слышать какой-либо звук так сильно, как этот. Сода обхватил рукой член Гандама и начал медленно двигать кулаком по всей длине, что вызвало у Животновода ещё один тихий стон, когда Танака наклонился вперёд ради того, чтобы положить свои руки на бёдра Казуичи, его шарф упал, закрывая Механику вид на орган Заводчика, и поэтому Казуичи свободной рукой стянул ненужный сейчас аксессуар с шеи Гандама. Понимая, что это могло выглядеть грубо, Сода остановился, чтобы взглянуть на Гандама и, возможно, извиниться, но потерял дар речи, взглянув на лицо Танаки. Да, юноша всегда был по своему красив, но теперь, когда он покраснел, слегка вспотел и определенно перебывал в возбужденном состоянии, он был безумно привлекателен, и Казуичи не сомневался, что он подумает об этом выражении лица в следующий раз, когда будет дрочить. В этот момент Гандам, провёл рукой от бедра Соды к его промежности, лаская и поглаживая его через боксёры почти так же, как он делал это раньше. Казуичи издал стон, который, к его собственному стыду, был очень громким по сравнению с тихими звуками, выходившими изо рта Танаки, но он не смог сдержать его. Гандам вцепился пальцами в нижнее бельё Соды и потянул его вниз, пока ему не открылся вид на член Казуичи. «Особенный» Танака тяжело дыша, обхватил член Соды. Животновод двигал рукой медленно, и это являлась лучшей пыткой, какую Механик только мог представить. Хотя, впрочем, сам Казуичи поступал так же. Эти неторопливые скольжения по члену были потрясающими, но Сода знал, что ему нужно что-то большее. Казуичи ускорился, застонав от облегчения, когда Гандам сделал то же самое. Боже, он снова был готов к оргазму. Механик не смог удержаться от того, чтобы двинуться бёдрами навстречу к руке Животновода, и застонал ещё громче, чем раньше, чувствуя, как напрягается чужая рука на его бедре. Танака двигал рукой всё быстрее и быстрее, заставляя Казуичи тонуть в этих ощущениях, пытаясь достичь оргазма всеми силами, что у него были. Гандам наклонившись, прошептал имя Механика на ухо, и Казуичи погрузился в омут удовольствия окончательно. Сода испытал оргазм намного лучший, чем когда-либо до этого, кончив на руку и живот Танаки. Ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя и понять, что он выпустил из рук член Гандама, и тот так и не испытал оргазма. Ещё раз проматывая в голове эти события, Казуичи не мог сказать, что руководило им в тот момент, но было так естественно положить руки на грудь Танаки и легонько, осторожно оттолкнуть его назад, чтобы соскользнуть с коробки и оказаться на коленях. Механик взглянул на Гандама, желая узнать, как Животновод отнёсся к его действиям, и обнаружил, что юноша отведя взгляд, смотрел в сторону, прикрывая рукой нижнюю часть лица. Честно говоря, это было мило, и Сода не мог не подумать, что Танаке сейчас не хватает шарфа. Казуичи бездействовал какое-то время, пока Гандам наконец не посмотрел на него, и слегка ухмыльнулся, когда они всё-таки встретились глазами, прежде чем снова сфокусироваться на члене Танаки. Сода обхватил чужой половой орган ладонью и несколько раз провёл по всей длине, после он поднёс его член к своему рту, всё так же продолжая работать рукой у основания, как и раньше. Он слышал под собой тихие стоны Гандама, которые были чуть громче, чем раньше, пока его одолевало желание заставить Танаку кричать от удовольствия. Казуичи облизал его член от основания до головки, затем обхватил губами и начал сосать. Гандам ахнул и протянул руку для того, чтобы снять ею шапку с Соды, желая запустить свои пальцы в его волосы. Пока Механик продолжал сосать и облизывать головку языком, параллельно работая над основанием рукой. Танака явно приближался к оргазму, но ещё не был близко к пику удовольствия, и он определённо не кричал, поэтому Казуичи опустил голову ещё ниже, беря в рот ещё большую длину члена. Если честно, Сода немного опасался того, что из-за своих острых зубов, у него есть шанс навредить половому органу, находящемуся в его рту, но Гандам, похоже, получал удовольствие от процесса, поэтому, Казуичи решил, что если он будет осторожен, то это не будет проблемой. Сода покачал головой, когда встретился с собственной рукой, дойдя ртом до середины его полового органа, продолжая стараться делать минет наилучшим образом. Механик собрался с силами, сильнее сжал свободной рукой бедро Танаки и начал двигаться так быстро, как только ему позволяла смелость. Гандам сжал волосы Казуичи сильнее, и тогда, наконец, его стоны стали громче. Сода чувствовал, как чужие бёдра подрагивают в попытке не трахнуть Механика в рот, и не смог сдержать собственный стон от одной мысли об этом. Вибрация исходящая от стона Казуичи, кажется, подтолкнула Танаку к оргазму, и внезапно Сода почувствовал, как его рот наполнился горячей спермой. Механик проглотил всё, что мог, но отстранившись, почувствовал, что несколько последних капель упали с его губ. Сода вытер семя со своего рта и посмотрел на Гандама. Юноша выглядел опустошённым. Казалось, что Механик не был единственным, кому действительно нужно было побыть одному. Вместо того, чтобы подняться, Казуичи повалил Танаку на пол за собой, хотя, конечно, он был против. — Расслабься, ты выглядишь очень уставшим. — Я полагаю, что этот смертный сосуд ограничен в энергии. — Конечно же. Гандам снова натянул на себя плавки и сел на пол, Сода же натянул комбинезон на уровень талии. Некоторое время они сидели в тишине, переводя дыхание. — Итак… — начала Сода, не совсем понимая, что сказать. — Благодарю тебя за эту помощь, — Гандам демонстративно не смотрел ему в глаза. — Э… а я тебя? — Механик просто попробовал сказать это. Это заставило Танаку улыбнуться и наконец взглянуть на него. — Смогу ли я доверять тебе, Казуичи, если в будущем мне снова понадобится твоя помощь? — Сода был на 70% уверен, что это был флирт. — Конечно, я буду рядом. Гандам протянул руку, рассчитывая на то, что Сода пожмёт её, как если бы он не держал в ней член всего несколько минут назад. Как бы то ни было, Казуичи сделал это. — Тогда наш договор скреплен пламенем Пандемониума. Казуичи не смог удержаться от смеха, думая о том, насколько странной была ситуация. Он не совсем понимал, что означает «договор» так же, как и не понимал, какой вид теперь примет их общение, начиная с этого момента, но он определённо не был против этой «взаимопомощи». Кроме того, ему так и не удалось заставить Гандама кричать от удовольствия.