Выкованная из стали

Тори

      Два дня пролетели незаметно. Всё это время я провела в компании упаковочных коробок, скотча, вина и Майкла с Оливией, которые узнали о моём переезде сразу после моего звонка тёте. Они не стали осуждать. Просто молча вернулись ко мне с рюкзаками сменной одежды и ящиком алкоголя. Это были, возможно, наши последние дни вместе и я хотела их запомнить на всю жизнь.       Майкл был сам не свой. Казалось, в его голове крутился такой рой мыслей, который не смог бы влезть даже в самый большой улей на планете. Он постоянно подсаживался ближе ко мне, обнимал и гладил по спине. В последнюю ночь, когда мы начали расходиться по комнатам, спотыкаясь о коробки, Майкл бережно подхватил на руки и отнес в спальню. Оливия прыснула со смеху, когда друг резко поднял меня в воздух. Она давно пыталась нас свести с Майклом, но я стояла на своём. Перед тем, как закрыться в своей комнате, которая находилась напротив моей, подруга прошептала одними губами: «Предохраняйтесь». Как же я ненавижу эту пьяную бестию! Подняв в воздух средний палец, я послала подруге немое «катись к чётру», и та со смехом закрыла за собой дверь. Майкл бережно внёс меня в спальню и ногой прикрыл дверь. Положив меня на кровать, он дотронулся до волос на моем лице и отодвинул их за ухо. От этого жеста по моему телу прошли мурашки, но сердце вопило, потому что я не хотела причинять боль своему лучшему другу.       — Ты такая красивая. — Прошептал Майкл.       — Даже с перегаром? — Улыбнувшись, спросила я, заворачиваясь в мягкое одеяло с запахом лаванды.       — Поверь, я тоже в стельку, поэтому вряд ли почувствую.       Парень нагнулся ко мне, оставляя между нашими лицами лишь пару миллиметров. Я с легкостью услышала исходящий от него запах одеколона и ирландского скотча. Его русые волосы спадали на его лицо небрежными прядями, а голубые глаза, цвета океанской воды, заставляли меня плавиться.       — Тори, не уезжай, прошу тебя! — Взмолися Майкл. — Дай мне шанс. Дай нам шанс.       — Майк, я … я не могу оставаться тут. Каждая тарелка, каждая рамка на стене: всё напоминает о ней.       — Переезжай ко мне, но останься здесь. В Ирландии.       — Слушай, мы бы никогда не смоли бы быть вместе. Сколько раз ты пытался ко мне подкатить, и сколько раз я тебя отшивала? Тебе самому не надоело?       — Мне есть ради чего бороться.       — И ради чего же?       Майкл не спрашивал разрешения. Просто сократил расстояние между нами и накрыл своими губами мои. Мягкий и теплый поцелуй, в который люди вкладывают мольбу. Его губы были тёплыми, и от него самого расходилось такое тепло, что можно было бы покрыть всю Ирландию. Ну почему у меня нет к нему чувств? Он бы был прекрасным парнем, который обеспечил мне стабильное будущее, хорошую семью и спокойную старость. Возможно, мы бы даже умерли в один день, но не в этой вселенной. Я протиснула руку между нашими разгорячёнными телами и отпихнула от себя Майкла. Тот сразу же отстранился. Его расширенные зрачки излучали желание, а раскрасневшиеся губы требовали большего.       — Майк, я думаю, нам нужно остановиться прямо сейчас. — Запыхавшись, сказала я — Иначе мы совершим огромную ошибку.       — Я готов пойти на такую ошибку.       — Нет, Майкл, я завтра уезжаю, и даже ты не сможешь меня переубедить. А дружеский перепихон — последнее, что мне сейчас требуется.       — Всё-таки остаёмся друзьями? — С грустью спросил Майкл.       — Да.       — Тогда могу ли я остаться у тебя на ночь? Здесь. В этой кровати. Обещаю не приставать. Просто перспектива снова потерять тебя меня совершенно не радует.       — Думаю, от дружеских обнимашек я не откажусь.       — Кто-то сказал про обнимашки? — Прокричала Оливия, врываясь ураганом в комнату.       — Ты что, подслушивала? — Я даже в ней не сомневалась.       — А вдруг вы мне тут племянничков заделываете? Я же должна буду им потом рассказать, в какую ночь они получили право на существование.       — Лив, ты невыносима! — Рассмеялся Майкл, и, схватив нас подмышки, повалил на кровать.       Так я и провела свою последнюю ночь в Ирландии, лежа в обнимку со своими близкими друзьями и думая о том, какого это будет, начинать свою жизнь с чистого листа.