Колодец ушедших времён

            Пытаясь справиться с душившим его гневом, Сето пересек сады, чуть не задев Ману с Лео, но не заметил этого. Его мысли были заняты пленником. Как он там себя назвал? Уилл, кажется. Какое странное имя… Да и не важно. Скоро он навсегда забудет об этой дерзкой выскочке, который ТАК посмел с ним разговаривать в присутствии фараона и других жрецов. Да кто он такой? Руки Сето то и дело сжимались в кулаки, причиняя боль раненной ладони. Теперь он наверняка стал поводом для насмешек среди жрецов на радость Махадо. Да и фараон тоже хорош. Вот так просто отпустил Короля воров, который имел наглость разграбить святыню его же отца, и еще заявившись во дворец, требовать артефакты тысячелетия! С таким отношением к преступникам, долго фараону не продержаться у власти. Его не спасут ни жрецы, ни кто либо другой. Народ будет недоволен, он воспримет все это как проявление слабости.        Сето спешил к Уиллу неслучайно. Он вспомнил, что ему так не понравилось. А потом, за дерзкими словами, он как-то позабыл об этом, но чувство незавершенности осталось. Рука! У чужеземца, помимо одежд жреца, была нечеловеческая рука! Такое могло быть только у монстров, заточенных в плитах, которые служили для игры. А у него такая рука была в человеческом обличье. И пусть его Ка, какая бы она не была (об этом следует обязательно спросить у Шади) была сейчас запечатана, но жрец видел угрозу, исходящую от этого человека. Поток его мыслей прервал страж с копьем, охраняющий место для пленников:       — Доброй ночи, господин верховный жрец! — обратился он к Сето и без дальнейших указаний начал возиться с ключами, отпирая замок.       Не проронив ни слова, Сето дождался, когда он откроет решетку, затем пронзил его мечом.       — Это научит тебя, как подобает встречать жрецов, грязный шакал! — проронил он, наступая ногой на оседающее тело, выдергивая меч и вытирая клинок об одежду умирающего.       Не обращая больше внимания на умирающего стражника, Сето, нагнувшись, заторопился по узкому лазу вниз. Стражник захрипел, из его рта выплеснулась кровь, заливая одежду и каменный пол. Пытаясь удержаться на ногах, он ухватился за стену, но ослабевшие пальцы только царапнули по шероховатому камню. Рукой он зажимал страшную рану на животе, из которой хлестала темная кровь. К горлу подступила тошнота и свет в глазах начал меркнуть. Ноги подкосились, он рухнул на пороге тюремного входа. Глаза умирающего еще смотрели вслед жрецу, когда его душа покинула тело, направляясь на встречу с Осирисом.       Уильям лежал на полу темницы, прикованный цепями к стене, словно пёс, которого заперли в клетке. Очень символично… Однако и не заслуженно, как можно было понять, но… Никто ему не верил. Только Мана знала правду, только она, но… Она явно не расскажет об этому кому-либо и Уилли её тоже не сдаст. Да, она в чем-то и виновата, но об этом никто не узнает.       Со стороны входа послышались голоса, скрип двери, а затем быстрые шаги, что означало, что кто-то пришёл. Уильям лежал на полу на спине с закрытыми глазами, а после приоткрыл их, переводя взгляд на жреца       — Господин жестокий жрец решил… Решил проведать меня… — проговорил пленник.       Он слабо улыбнулся, а после закрыл глаза. За те минуты, что он провел в тронном зале, Уильям понял, что Сето и вправду отличался от других жрецов жестокостью. Фараон и остальные жрецы на первый взгляд были лояльнее, чем он.       — Вы не знаете, как все было и хотите казнить меня… Именно вы хотите, жрец… — Он вновь посмотрел на Сето и чуть нахмурился. — Вы испачкаете свои руки в крови невинного…       Уилл вновь попытался освободиться, но не смог и вытащив из протеза обрубок руки, выругался.       Опустив руку на пол, он прикрыл глаза.       — Зачем… Вы пришли… К такому как я?..       Взгляд жреца скользнул по лежащей фигуре, останавливаясь на механическом протезе. Так и есть! Ему не померещилось. Это не была рука человека, это была рука дьявольского отродья! О, порождение Осириса и бесов! Он мог отцеплять руку. На что еще он был способен? Разбирать себя на части? Исчезать и появляться как монстры из плит? Сето никогда не был трусом, но по его спине пробежал холодок.       — Кто ты? — спросил он твердым голосом, когда все в нем кричало: убить! Сейчас же уничтожить это порождение Химеры. Подавляя в себе страх, он отшвырнул ногой протез в сторону и обрушил на него свой меч.       От удара протез отскочил в сторону, но выглядел целым. Снова и снова жрец опускал свой меч на механическую кисть юноши, пока из него не стали отлетать части. Пнув изуродованный протез, из которого пучком торчали узлы сухожилий, он занес меч над головой пленника.       — Я покончу с тобой! Ты никогда не сможешь больше угрожать фараону! — воскликнул Сето и лезвие сверкнуло, опускаясь вниз.       Он срезал руку Уилла на десять сантиметров выше обрубка, и брызнувшая из вен кровь замарала его одежды.       Парень закричал от боли и скорчился на полу.       — Не-ет… Нет!       Он начал заворачивать и зажимать обрубок тканью, что обвивала его талию. Уильям сильно зажал ею рану и сжался в калачик, пытаясь остановить кровь. Пытаясь зафиксировать ткань, он потерял сознание.       Тяжело дыша, Сето смотрел, как кровь толчками вытекает из обрубка, собираясь в огромную лужу.       — Ты умрешь здесь, — прошептал жрец, переводя дыхание. — Умрешь здесь… — повторил он, глядя на истекающего кровью узника.       Внезапно, словно очнувшись, он вскинул голову и прислушался. Ему показалось, что до его ушей донесся какой-то звук. Возможно это была птица, но этот звук вернул жреца к действительности. Он повернулся и заторопился к выходу.       Придя к себе, Сето первым делом скинул с себя окровавленные одежды. Сейчас, когда дело было сделано и порождение тьмы лишилось своего бесовского атрибута, к нему вернулась трезвость мысли. Теперь осталось поговорить с Шади, чтобы выяснить, что он увидел, что его так напугало, затем последует суд, на котором, с порождением тьмы, он был уверен, будет покончено. «Если только он не истечет кровью сам, — подумал жрец».       Время было еще слишком раннее, и поэтому брезгливо обтерев с себя кровь, Сето перебрался на ложе, мгновенно уснув.

***

      Шади, задремавший в храме Уаджет, проснулся от пронзительного крика. Храм располагался неподалёку от темницы и поэтому был хорошо слышен крик. Молодой человек быстро поднялся на ноги и осмотрелся. Было ранее утро, можно уже вставать. Однако утро началось странно. Парень быстро побежал в сторону, где доносился крик. Благо, он не застал Сето ни рядом, ни внутри темницы. Однако… Свежий труп стражника заставил насторожиться…       — Что за… О Ра…       Жрец аккуратно переступил тело и спустился в темницу, щуря глаза от темноты. В нос бросился запах крови. Запах свежей крови и тяжелые хрипы заставили его напрячься ещё сильнее. На полу в крови лежал парниша в позе эмбриона. Правая рука была зажата меж ног и завернута в тряпку, оторванную от одежды. Это ещё больше напугало жреца, отчего тот вскрикнул и ринулся в покои фараона, сообщить о нападении на темницу. Он хотел рассказать об убийстве стражника и нападении на узника. По раннему времени, большая часть прислуги уже выполняла свои обязанности. На троне фараона не было и поэтому жрец решил, что тот скорее всего в спальне.

***

      Когда Мана с Лео оказались в тюрьме, она чуть не взвизгнула от вида трупа. Перескочив через тело, девочка посмотрела на Лео.       — А вдруг, он уже убил твоего друга, он ведь мог успеть убить его. Нам нужно спешить, нужно скорее, как можно скорее найти его, — она едва сдерживала голос от переполнявшего её чувства страха.       — М-может стоит посмотреть? Может он ещё жив?       При виде бездыханного тела стражника, предчувствие опасности всколыхнулось с новой силой. Как же он сейчас жалел, что при нем нет никакого оружия! Археолог приложил палец к губам:       — Кажется, этот парень настроен очень серьезно, — прошептал тот и потащил девушку к отверстию, через которое разговаривал с Уиллом.       — Я очень надеюсь, что мы не опоздали, — сказал он, слыша крики снизу. Колдуни мне какое-нибудь оружие, только сделай так, чтобы на этот раз у тебя все получилось. От этого зависит жизнь моего друга!       — Я… я… я не смогу, у меня ничего не получится, — затараторила она. — Мне страшно, магия не сработает, ничего не получится! — не сдержала она голоса и тут же закрыла себе рот рукой.       — М-может стоит посмотреть? Может он ещё жив? — девочка указала на стражника.       — Ему уже ничто не поможет, — ответил Леонардо. — Сейчас я больше беспокоюсь об Уильяме.       Они преодолели расстояние, отделявшее отдушину от входа в тюрьму как раз, чтобы заметить, выбегавшего из тюрьмы Шади.       — Не тюрьма, а проходной двор! — воскликнул мужчина, перепрыгивая через мёртвого стражника, хватая на ходу его копье.       Когда они вбежали в каменный мешок, в котором держали прикованного к стене Уилла, их глазам предстала ужасающая картина. Молодой человек лежал, скорчившись на полу, пряча под себя кровоточащий обрубок и был бледен как смерть.       Лео кинулся к нему и, не зная что делать, затряс за плечи.       — Уилл, очнись, Уилл!       Но тот не приходил в себя.       Лео потянулся, чтобы снять с себя ремень, но, вспомнив, что одежда на нем сейчас другая, помогая себе острием копья, принялся отрывать от своих одежд длинную полоску ткани.        Уильям с трудом приоткрыл глаза, плача от боли.       — Я ничего не сделал… Ничего… — прошептал он и закашлялся. Дикая боль не отпускала, заставляя стонать.       — Я не хочу умирать… Лео… Я не могу… Ещё рано… Брат… Брат останется один…       Ученый действовал быстро и четко. Он наложил выше обрубка жгут, остановив, вытекающую с каждым ударом сердца, кровь и повернулся к трясущейся от страха девушке:       — Колдуй же, мать твою! А то он сейчас умрет! — завопил мужчина и видя, что Мана медлит, с размаха залепил ей оплеуху.       Кажется, это возымело действие, по крайней мере глаза девушки приобрели осмысленное выражение.

***

      — Атем… Атем… — Махадо потряс фараона за плечо, ожидая когда тот проснется. Когда тот открыл глаза, лучи света проникали через открытую террасу в комнату. Было раннее утро.       — Ты кричал во сне, — сообщил маг. — Приснилось что-то страшное? Раньше тебе постоянно снились кошмары. Что было на этот раз?       Приснившийся ему кошмар ясно отражал то, что не надо забивать себе голову всякой ерундой перед тем как лечь спать. На миг ему показалось, что в лице убийцы он увидел Уилла, но разглядеть не получилось. От полученного кинжалом удара, изображение заволокло туманом, а после оно вовсе пропало.       Проснулся фараон от собственного крика. Растерянно глянул сначала в сторону террасы, где появились первые лучи зари, после на Махадо, который пытался разбудить его всё это время, а потом и вовсе стал смотреть перед собой. Несколько минут он не отвечал на слова жреца. Пытался собраться с мыслями и тем, что всё, что видел, было сном.       — Да, да, — он откинулся обратно на спину и закрыл глаза. — Кто-то убил меня в этом сне. Всё было так похоже на правду. Словно продолжение этой ночи. А убийца… Я видел в нём Уилла. Но это просто очередной сон, — Атем говорил всё ещё слишком сонно. Было очень рано, а значит, оставалось время для отдыха.       — Я хочу поспать ещё, — фараон лёг и постарался отвлечься от мыслей, снова заснуть, но как бы не старался, кошмар не шёл у него из головы. Снова и снова перед глазами появлялся его убийца —  Уильям. Не пролежав и десяти минут, Атем открыл глаза, понимая, что у него ничего не получается.       — Махадо… — он повернул голову в сторону жреца, немного сомневаясь, стоит ли продолжать. — Махадо, помнишь, раньше ты читал нам истории? Можешь рассказать мне что-нибудь?       — Рассказать историю? — Махадо на секунду задумался. — Хорошо, слушай. Только постарайся уснуть. Солнце скоро уже встанет.       Увидев, что Атем устроился и приготовился слушать, жрец сел на ложе поудобнее и начал:       — Давным давно… когда все Боги еще жили среди людей, был один такой Бог… и звали его, — Махадо улыбнулся, — Сет. Был он злой и упрямый, как наш Сето и очень рвался к власти. Была у него голова осла, что говорило о его непревзойденном уме и таланте.       И вот очень и очень захотелось Сету власти, так захотелось, что он начал чесаться весь, как будто на него напал рой злой саранчи, и захотел он быть самым главным. А как мы знаем, — жрец посмотрел на Атема, — нельзя быть никому самым главным, кроме фараона. Вот и Бог Гор тоже так считал и завязалась между ними великая кровавая битва, длившаяся не один день. Так, что полились по пустыне реки крови, подобные Нилу, когда весной он разливается широко-широко… Сет вырвал Гору глаз, за что и был кастрирован… — Махадо снова посмотрел на Атема и увидел, что тот спит.       Слушая мага, Атем очень быстро расслабился и погрузился в сон, на этот раз спокойный и почти безмятежный. Больше его ничего не волновало. Фараон планировал поспать ещё хотя бы немного. Выматывающая и почти бессонная ночь очень повлияла на него, погружая в крепкий сон. Казалось, его не разбудил бы и пушечный выстрел.        Шади вбежал в спальню, уже только потом, сообразив, что не помешало бы постучать. Лёгкие разрывались от быстрого бега.       — Мой фараон!       Он упал перед ним на одно колено и прислонил правую ладонь к груди в области сердца.       — Было совершено нападение на темницу. Стражник, охраняющий узника, мёртв, а сам узник лежит в крови, но…       Жрец поднял голову и посмотрел на фараона, дрожа: — Он живой, но… выглядит мёртвым…       Жрец поднялся на ноги и в недоумении посмотрел на Махадо, сидящего на постели, а после снова на фараона.       Маг как раз раздумывал, а не лечь ли ему снова, как тут дверь распахнулась и в комнату вбежал с криками Шади.       Метко брошенный сандалий, прочертив по воздуху красивую дугу, тут же угодил ему в лоб.       — Тихо! — зашипел на него Махадо. — Как ты смеешь будить фараона?!       Он встал и вытолкал опешившего жреца за дверь. Закрыв ее за собой и прислонившись к ней спиной, он скрестил руки на груди:       — Что случилось?       — Я не хотел, Махадо, но случилось страшное… — Шади выглядел взволнованным и озадаченным.       — Я услышал крик со стороны темницы и решил посмотреть, что там произошло, — быстро заговорил парень. — Я думал, что ничего страшного там не будет, но очень сильно ошибся, — и он рассказал и о мертвом стражнике и об Уилле.       Выслушав историю Шади, Махадо скрылся в комнате, появившись через минуту полностью одетым, надевая на ходу головной убор.       — Идем, — решительно сказал он.