***
Одна только ночь правления Атема — а всё уже перевернулось с ног на голову. Пожар, покушение, появление Короля воров… Из-за этого узника столько шума. Махадо поморщился. Ему было непривычно видеть всегда флегматичного Шади в таком возбуждении. Как будто он мало видел на своем веку трупов. Однако было не лишним присутствовать при всём самому и разобраться лично. Метя по земле длинными полами своего одеяния, маг направился к тюремным постройкам. Шади еще рассказывал ему что-то по дороге, на что мужчина только кивал, предпочитая не высказывать раньше времени свою точку зрения. Вот наконец и тюрьма. Труп охранника преграждает путь. Маг мельком взглянул на убитого. Он узнал его. Хороший был боец. Жаль. Надо распорядиться насчет похорон. Проход, похожий на лаз, уходил вниз. Пригнувшись, жрец начал спускаться и тут же услышал голоса. Кажется, у узника был посетитель и не один. Еще ото входа Махадо услышал голосок Маны. Она-то что здесь делает? Хотя… она и привела во дворец этого чужеземца. Его догадка оправдалась. Полученная оплеуха не дала ей упасть без чувств. Девочка тут же взялась за свою книгу в поисках нужного для такого повода заклинания, но не успела пролистать и десяти страниц, как услышала голос учителя и бросилась в его сторону, едва не спотыкаясь о собственные ноги. — Г-господин учитель! Там, там! Пожалуйста, помогите ему… Он… он там сейчас умрёт! — почти бессвязно затараторила Мана, пытаясь всё объяснить Махадо, что получалось у неё, прямо сказать, не очень. — Идёмте скорее, иначе будет поздно. Там… там столько крови! Он, он просит меня помочь ему, но у меня ничего не получается. Господин учитель, пожалуйста, помогите ему! Потом же уже будет поздно! — волновалась она. Шади с ужасом посмотрел на мага: — Нам стоит быстро отнести его к медикам! Срочно! — поторапливал он. Жрец взглянул на парня и под его взглядом тот умолк. — Тише, тише, Мана, — успокоил он девочку, протискиваясь в каморку, — я разберусь. Мужчина ожидал увидеть вчерашнего пленника, но оказалось, что не только его. Возле светловолосого чужеземца, лежащего на полу, на коленях стоял молодой человек, в каких то рваных тряпках и пытался привести раненного в сознание. Крови натекло изрядно, она тонкой струйкой продолжала сочиться из обрубка, в который превратилась его правая рука. По цвету лица пленного можно было сказать, что он находился на пороге смерти, однако еще дышал. Заметив Махадо, незнакомец повернулся и воскликнул: — Помогите ему, он умирает! Сделайте же что-нибудь! В голове у жреца роились вопросы, но времени на них не было. Сделав знак, чтобы тот отошел, маг произнес слова заклинания. Кровь течь перестала. Мужчина продолжал сплетать понятные лишь ему слова и они, проявляясь в виде виноградной лозы, потянулись к умирающему, обвиваясь вокруг его тела затейливыми узорами. Мана зачаровано смотрела то на учителя, то на Уилла, с лица которого сползла мертвенная бледность и оно порозовело. Из обрубка полезли белые отростки, они извивались, прорастая, соединялись и вновь расходились, пока не сплелись в ладонь; они все лезли и лезли, трансформируясь в пальцы и обретая нормальный цвет. Жгут, скрученный из обрывка ткани, развязался сам собой и спал с руки. Маг смолк и окружающая узника вязь из сплетенных слов рассыпалась вокруг золотой пылью. Уилл лежал, совершенно целый и с виду абсолютно здоровый. Лео ошалело смотрел на друга, затем перевел взгляд на жреца. — Так вы и есть учитель? — спросил он. Махадо чуть наклонил голову. — Да, да, это и есть мой учитель и он совсем не страшный и готов помочь, — настроение у девочки менялось очень быстро, почти моментально. Как только она убедилась в том, что Уилл жив, то заметно повеселела. — А… как вам удалось, — начал Лео, но поняв, что его вопрос прозвучит глупо, замолчал. — Мана, — коротко сказал маг, — пойдем со мной. Нам есть о чем поговорить. Все остальные предстанут на суд великого фараона. Он повернулся и, не оглядываясь, покинул тюремный каземат. Весть о происшествии распространилась очень быстро. Когда Махадо вышел наружу, он был встречен небольшим отрядом стражи. Трупа убитого охранника уже не было и даже место, где пролилась его кровь, было посыпано чистым песком. — Как только взойдет Ра, — проговорил жрец, жестом останавливая попытки пасть перед ним на колени и не замедляя шаг, — фараон желает видеть обоих чужеземцев в зале для справедливого суда. Он прошел через расступавшихся перед ним охранников, сомкнувших за его спиной свои ряды, и увёл с собой Ману. В сотый раз сделав внушение девчонке, внеся лишь малое разнообразие, что касалось чужеземцев, и выслушав ее заверения, что это было «в самый-самый-самый» распоследний раз, Махадо вздохнул. Эти разговоры с ней он проводил регулярно, но помогали они на слишком короткое время. Откуда взялся второй чужеземец, жрец не знал, но из сбивчивых объяснений девушки понял только то, что он был приведен ею вместе с почти приговоренным пленником. Хорошо. Остальное решит суд. Взглянув на большие солнечные часы, расположенные в садах фараона, жрец отметил для себя, что суд как раз должен начаться в ближайшее время и нет смысла возвращаться к себе. — Ладно, Мана, я очень надеюсь, что этот разговор пойдет тебе на пользу, а пока выучишь заклинания перемещение небольших и легких вещей на расстояние и чтобы они при этом остались сами собой. Последнее обязательно. Это всё. Завершив разговор, жрец проследовал во дворцовый зал, в котором должен был состояться суд.***
Солнце позолотило верхушки дворца, когда Сето проснулся. Сегодня должен был состояться суд над чужаком, и жрец не был намерен долго задерживаться у себя в комнате. Наскоро привести себя в порядок после сна, переодеться в новые одежды, принять пищу, было делом пяти минут и вскоре он уже входил в зал, где вчера проходило празднество. За это время рабы успели уже все убрать и зал был совершенно пуст. На пороге он увидел Махадо, входящего внутрь. Мужчина последовал за ним и обнаружил, что они явились первыми. Фараона еще не было, остальные места, где должны были находиться жрецы, пустовали. До начала суда еще оставалось время. Время все обдумать, чтобы вынести справедливый приговор. «Конечно. После вчерашнего тебе особенно не терпится восстановить справедливость», — подумал Махадо, глядя как Сето занимает свое место около трона. Хотя в этом случае жрец в чем-то был согласен с ним. Хотя сам он не видел, чтобы у чужеземца было в руках какое-либо оружие, но факт нападения был. И потом, чтобы лишить жизни человека, иметь оружие было совершенно необязательно. Что касается же второго чужеземца, то его он увидел в первый раз только в тюрьме, когда тот пытался оказать помощь раненному. Как таковой вины на нем не было, но по словам Маны она привела их обоих, и он не видел причины не верить ее словам. Постепенно в зал стали собираться и другие жрецы. Следом за Сето и Махадо подошла Исида. Калим и даже Симон присутствовали на этом суде. Последним пришёл Акунадин. Хоть он и припозднился, но всё равно оказался раньше фараона. Атем покинул свои покои и хоть с небольшим промедлением, но прошёл по коридорам и оказался в зале, восходя на трон. Теперь все были на своих местах, суд начался. Когда Махадо ушел, уводя с собой Ману, а после стражники увели и Лео, Уилл остался один. Он пришел в себя и первым делом бросил взгляд на свою руку. Рука была на месте. И это был даже не затянувшийся кожей обрубок, каким его помнил Уильям, а настоящая живая рука. Парень несколько раз сжал и разжал пальцы. Рука слушалась, но он чувствовал сильнейшую слабость во всем теле. Все силы ушли на попытки удержаться за ускользающее сознание и на весь этот день и ночь. К тому же он винил себя во всех бедах. Он должен исправить ошибки… спастись сам и спасти Лео… Сейчас он уже не считал его своим другом, но… Лео помог ему, спас от гибели. Спасибо ему… Так, глядя на свою новую конечность, он и не заметил, как погрузился в сон. Тем временем совсем рассвело. Двое стражников надели на руки Уилла кандалы и повели в зал, где ждали жрецы и сам фараон. Светловолосый шёл еле передвигая ноги. Наверное, это было из-за запечатанной Ка. Но сейчас все его мысли были о свободе. Как доказать фараону, что он не виновен и это падение — чудовищная случайность. Введя узника в зал, стража поставила его перед фараоном и жрецами, отступив на шаг назад, но держась рядом. Уильям прикрыл уставшие и покрасневшие глаза и тяжело вздохнул. Он буквально чувствовал на себе испепеляющий взгляд Сето, боялся встретиться с ним взглядом. Он слышал шуршание одежды и тихие голоса. По ним он понял, что в зал привели Лео. Стражники поставили обоих чужеземцев рядом и тогда Уилл наконец решился посмотреть на фараона: — Умоляю, Ваше Величество, отпустите его! Он ничего плохого не сделал, пожалуйста! Уильям с страхом в глазах и с дрожью в голосе стал умолять фараона отпустить учёного и не делать ничего плохого. Стражник сжал его плечо до боли, юноша промычал, замолкая. На глаза навернулись слезы. — Судите только меня… — прошептал он. Атем задумался. — Махадо, что это за человек? За что он был пленён и сейчас стоит передо мной? — его взгляд переместился к Шади. Кажется, в прошлый раз он что-то не захотел говорить о Ка Уилла. — Этот человек был с пленником и помогал ему остановить кровь, так как кто-то проник в тюрьму, убил стражника, охранявшего заключенного, и ранил узника. Я залечил раны узника, чтобы он мог предстать перед судом великого фараона, — в подтверждение своих слов, жрец чуть наклонил голову. — Этот человек, — Сето вытянул руку в сторону Уилла, — покушался на вашу жизнь, мой фараон. Он осмелился дотронуться до вас. А этот, — он указал на Лео, — помогал ему. Я требую смертной казни, мой фараон. Они опасны. — Сето, — сказал фараон, — обязанность жрецов не только обвинять, но и проявлять милосердие. Сначала я хочу выслушать его, — Атем указал на Леонардо. «Как быстро по дворцу расползаются слухи, — подумал Махадо. — Сето уже знает, про второго чужеземца и даже о том, что произошло в камере». — Позвольте мне сказать, мой фараон, — подстроился археолог под их диалог, рассудив, что «дайте мне слово, Ваша Честь» прозвучит неуместно. И взглянув на Атема, продолжил: — Не слушайте моего спутника, мой повелитель. Он не ведает, что говорит, ибо злые люди выбили из него разум. Мы из дальней деревни. Уилл, сын сестры моей матери, всегда был странным. Посмотрите на него! Боги обделили его цветом волос и он всегда подвергался гонениям. Раз его даже пытались сжечь, и я отбил его. Видите эти страшные шрамы? Он очень почитает вас, мой фараон, и уговорил взять с собой в далекое путешествие, чтобы выразить вам свою преданность и покорность. Но увидев вас во всем великолепии, его рассудок не выдержал и помутился. Он бросился к вам от великой радости, но ноги отказались служить ему. А я лишь помогал ему не умереть, так как кто-то из ваших людей напал на безоружного, прикованного пленника и пытался жестоко убить его, и если бы не мастерство этого мага, — Лео повернулся к Махадо и приложил руку к сердцу, — то друг мой истек бы кровью. Я прошу лишь только снисхождения к нам, мой великий фараон, отпустите нас, я уведу его обратно в деревню и мы больше никогда не появимся в городе. Лео замолк и окинул взглядом жрецов. Лицо Сето выражало презрение. По лицу Махадо вообще невозможно было ничего прочесть. Фараон внимательно выслушал все, что говорили и обвиняемые, и его жрецы. — Ты — он посмотрел на Уильяма, — будешь наказан по всей строгости. Вчера меня посетило видение. Ты представляешь угрозу и уже был пойман на покушении. Тебя ждёт смертная казнь. Но прежде твоё Ка будет навеки запечатано в подготовленной для этого каменной плите. — правитель повернул голову к Шади. — Вчера ты утаил от меня правду о его Ка. Что тебя так напугало, Шади? В последние дни я не узнаю тебя. Ты прежде никогда не скрывал ничего, что видел. Расскажи всем, — фараон замолчал. Исида, что стояла рядом, закрыла глаза. Кажется, в этот момент её снова посетило видение. Ожерелье испускало слабый свет. В тот момент девушка видела грядущее будущее. Жрец, сжимающий Анх Тысячелетия, посмотрел на фараона и поклонился тому в знак уважения: — Мой фараон, меня напугало Ка этого… Существа. Плита может не сдержать демона, что сидит внутри него, ведь… Оно слишком сильно. Узник и есть демон. Само порождение тьмы… — Шади посмотрел на узников. Уильям напрягся и нахмурился, сжав руки в кулаки: — Было бы глупо нападать… — тихо сказал он. — Порождение тьмы… — повторив эти слова, Атем качнул головой. — Шади, ты говоришь мне о таком только сейчас? Он всё это время представлял большую угрозу как для меня лично, так и для всего города и ты, зная об этом, ничего не сказал? Видя его истинную сущность, ты скрыл её от нас, — не стоило тянуть с казнью и откладывать ту на иной день. Фараону не хотелось признавать, но Сето был прав. От осознания, тот слегка поморщился. — Молчать,— это было адресовано чужеземцу со светлыми волосами. — Моё решение неизменно. Ты будешь казнён сегодня. Но прежде, Махадо, — обратившись ко жрецу, Атем слегка повернул голову в его сторону. — Его Ка и Ба слиты в единое целое. Такое существо не сдержит плита. И его не получится так просто уничтожить. Он — порождение тьмы. Но, я знаю, тебе известны заклинания разделения души. Отдели его Ка от Ба. Так оно ослабнет и будет навек запечатано в плите, — фараон помолчал. — После этого ритуала, когда тьма покинет его тело, казните его, — Атем снова замолчал, смотря на Лео, решая судьбу. — Ты был честен передо мной и во всех твоих деяниях не было злого умысла. Однако то, что ты помогал преступнику, не может остаться без наказания, — фараон повернулся к советнику, который был и архитектором его гробницы. — Симон, отдаю его в твоё распоряжение. Пускай вложит все свои силы на постройку гробниц, — Атем вздохнул и кивнул. Пожалуй, это было лучшим решением для всех. Сильное Ка пополнит его храм Уаджет, Сето свершит над чужеземцем свой суд, а второй пленник пустит свои силы на строительство. — На этом всё. Махадо, — юный правитель снова обратился ко жрецу, а после посмотрел на Уилла. Чем больше они о нём узнавали, тем опаснее он казался. — Не медли, приступай сейчас же. Поняв, что ловить больше нечего, Лео упал на колени перед фараоном. В этот момент, когда жизнь его висела на волоске, все приличествующие по этому случаю слова благодарности испарились из его головы, но сказать что-то было нужно. — Да будут не сочтены дни вашего правления, о наимудрейший и милосерднейший… — увидев, как брови мага поползли вверх, Леонардо замолчал. Вышло, прямо сказать, — не очень. Но и не каждый день тебя приговаривают к смерти. На этот раз, кажется, пронесло. Но как же Уильям? Да и черт с ним. Еще неизвестно, что лучше: умереть сразу или сложить голову под палящими лучами солнца на каторжных работах. Еще неизвестно, кому из них повезло больше. Правда… есть надежда сбежать, но это как фишка ляжет. Тем не менее судьба Уилла была ему не безразлична и он с сочувствием поглядывал в сторону собрата по несчастью. Хотя какой там собрат. Сам заварил эту кашу. Попасть в историческое прошлое и менять ход истории, как говорят в Одессе, — две большие разницы. Но, оказывается, юноша еще и не тот, за кого себя выдавал! Вон тот, с анхом, высмотрел в Уилле какого-то демона, а по виду и не скажешь. Ну никак он не тянет на порождение тьмы. Мог бы и сказать! А то прикидывался другом! Тем временем в зале началось движение. Лео оттащили в сторону и под надзором двух стражей увели в боковую дверь. Перед самой дверью он оглянулся, чтобы успеть увидеть, как двое рабов приволокли каменную плиту, и стали поднимать ее вертикально в приличном отдалении от Уилла. Жрецы замерли, чего-то ожидая. По лицу Сето пробежала злорадная улыбка и тут же исчезла. Любопытство взяло верх над страхом, археолог замедлил шаг, но от тут же получил такой тычок в спину древком копья, что кувырком полетел вперед и растянулся во весь рост на каменном полу. Махадо шагнул вперед, взмахнул длинным золотым посохом: — Именем Царя Египта Атема повелеваю Ка этого человека покинуть его Ба и освободиться от оков его тела! Яви себя! — он направил посох на Уилла и из его раздвоенного наконечника вырвался поток лучистой энергии. Жидкое пламя ударило в грудь приговорённого, приподнимая его над землей, очерчивая сияющим контуром. Громовой удар сотряс стены дворца, на секунду все потонуло в ослепительной вспышке. Раздался низкий утробный рык. Из зависшего в воздухе тела Уилла вырвалось, раздирая воздух когтями и расправляя кожистые крылья, рогатое чудовище даже отдаленно не напоминающее человека. Монстр хлестал себя по бокам длинным чешуйчатым хвостом, пытаясь освободиться от связывающих его магических уз. Страшные челюсти, усеянные длинными острыми зубами раскрылись и захлопнулись с металлическим лязгом. — Именем фараона, — продолжал выкрикивать маг, — да останется Ка в мире людей и не сможет войти в пристанище Ба! Стены дрожали от оглушительного рыка плененного чудовища, сопротивляющегося магической ловушке, в которой оно оказалось, когда синий луч потянулся из жезла Сето гибкой дланью охватывая монстра. — И да будешь ты навеки заключен в камень! — подхватил Сето. Он перевел жезл в сторону плиты и дракона с нечеловеческой силой впечатало в камень. Облака серой пыли окутали плиту. На жрецов полетела каменная крошка. Лучи погасли. Когда пыль рассеялась, перед ними предстал барельеф в виде высеченного крылатого змея. Тело Уилла больше ничего не удерживало в воздухе и он свалился на пол под ноги жрецам. Парень посмотрел на фараона, чувствуя, как слезы стекают по его щекам. — Я не хотел всего этого… Это была случайность… Будьте рассудительнее… Если бы я хотел совершить на вас покушение, я бы не делал это при большом количестве людей. Это… Это бессмысленно… — он закашлялся и попытался подняться, но был очень слаб. — Я хотел… Поздравить вас с началом правления… Но… Но Мана… Мана не смогла остановиться, когда бежала и врезалась в меня… Уилл прикусил губу и с трудом, но приклонился перед фараоном. — Я упал на вас и она быстро скрылась… Я дотронулся до вас, желая помочь… Я хотел помочь вам! Голос был низким и хриплым. — Вы казните невиновного, который пришёл с благими намерениями… Светловолосый не бросал попыток подняться на ноги, но все тело словно не слушалось — Молчать, — повелел фараон, — все твои действия имели смысл. Напасть на меня одного было бы глупо и опрометчиво. Сейчас я слышу только пустые оправдания и обвинения тех, кто действительно невиновен. Приговор вынесен, — пальцами фараон сжал подлокотник трона. Казалось, если узник сейчас не замолчит, Атем собственноручно прикончит его. Взгляд скользнул к мечу, рука опустилась к рукояти, но правитель сдержался. Шади задумался и тихо подошёл к фараону: — Мой повелитель, я прошу сказать кое-что. Мы могли бы не убивать этого узника, а использовать против Бакуры, ведь… он стал действительной угрозой, — жрец посмотрел на фараона, а после и на шатающегося юношу. — Его? — фараон оглядел Уилла с головы до ног. — Шади, ты не в себе! — повысил он голос. Казалось, что выдержка Атема дала трещину. Что с его жрецом? Если бы такое сказал Сето, правитель бы отнёсся спокойнее, но Шади. Этот человек редко говорил и слова его были важными. А сейчас… — Шади, — Фараон взглянул на жреца, — в последнее время ты изменился. Твой поступок мог повлечь за собой большие жертвы. Если бы с Махадо что-то случилось и печать оказалась разбита, его Ка навредил бы людям. — Посмотри на него, этот человек едва может стоять на ногах. Будет слишком глупо отправить такого на бой с Королём воров. Он и без того получит жестокое наказание. Успокоиться Атему оказалось не так просто. Нельзя было сказать, что он быстро вскипал и срывался. Никогда прежде. Но сегодня, сейчас, он был готов отсечь голову Уиллу. Да и Шади тоже не заслуживал снисхождения — Уведите узника и немедленно казните. Кто знает, какую ещё угрозу он может представлять всему Египту, — фараон посмотрел на жреца. — Сето, ты отвечаешь за то, чтобы сегодня же этот человек был убит, — и правитель поднялся с трона, решая на время оставить дворец. Он не ушёл, ненадолго засмотревшись в сторону выхода, словно бы задумавшись о чём-то, но после спокойно выдохнул. Сето выслушал подтверждение приговора с каменным лицом. Этот червь, теперь ползающий на коленях и льющий слезы, после того как его лишили его сущности, его Ка, наконец показал свое истинное лицо. Как и ожидал жрец, сам он оказался безвольной тряпкой, молящей о пощаде. Которой не будет. Он краем уха слышал жалкие оправдания о том, что его толкнули и сам он ни при чем. «Конечно, толкнули, — Сето один и видел, как глупая девчонка налетела на этого странного человека с почти белым цветом волос, который шел к фараону с видом фанатика. Но кого это интересует? Махадо как всегда вступится перед фараоном за свою бездарную ученицу и все обойдется очередным внушением. Зато благодаря ей был действительно найден демон и заключен, как это и полагается, в плиту. Надо будет поинтересоваться на что он способен», — Так думал Сето, пока не услышал, что следить за казнью придется ему лично. Он досадливо поморщился. — Да, мой фараон, — коротко ответил он, — я прослежу. — Снимите с него одеяния и украшения жреца, — распорядился он слугам. Слуги незамедлительно исполнили приказание Сето, сняв с Уилла всю одежду. С браслетом пришлось повозиться, но под пристальным взглядом жреца они справились и с этим.