***
Не дав даже подняться, стражники протащили Лео полутемными извилистыми коридорами и впихнули в небольшую каморку, где ждало своей участи еще около дюжины таких же несчастных, обреченных на пожизненную каторгу. "Если он намерен бежать, то делать это надо было незамедлительно, пока стража считает, что дух его сломлен и он неспособен на поступок", — думал археолог, оглядывая унылую горстку заключенных, смирившихся со своей незавидной судьбой. Он огляделся. Полуодетые люди, замотанные в такие же тряпки, во что превратилась и его одежда, сгрудились возле двух достаточно рослых и крепких темнокожих парней, которые жевали что-то, напоминающее кость, и переругивались друг с другом. Остальные голодными глазами смотрели им в рот в надежде, что им достанется хоть бы кроха. Глядя на их неаппетитную трапезу, Лео почувствовал, что его рот наполняется слюной. Но действовать надо было немедленно. Он повернулся к двери и забарабанил по ней кулаками. — Стража! Стража! Скорее сюда! Бунт! — заорал он во всю мощь своих легких. Уилл плакал и умолял фараона и стражников пощадить его, пытаясь оправдать себя честно и без всякой грязной лжи, но… кто ему поверит? Кто?! У него никого не осталось, даже Лео, кажется, перестал считать его другом или даже знакомым. Его можно было понять, ведь из-за него они попали в такую историю и плюс к тому, он скрыл свою настоящую личность. Однако и у Уилла были на то веские причины. Но несмотря на эти причины, он действительно хотел, чтобы Лео стал его другом… Другом… Уилла раздели полностью и уже было направились с ним на место проведения казни, как во всем дворце эхом раздался ядовитый смех, что был до боли знаком жрецам и самому фараону: — О, мой фараон. Какой же вы слабый, когда не можете отменить свой приказ казнить невиновного. Это ваша ошибка. Но сегодня исчезнет она и вы вместе с ней. После этой фразы вновь раздался смех и в зале появился клуб дыма. Когда он рассеялся, на его месте стоял Бакура. — А вот и я, мой фараон! Он засмеялся и сжал руки в кулаки. Шади напрягся, увидев Короля воров, и сжал Анх в руке. — Я чувствую сильную ауру… — пробормотал он. Король воров повернулся к плите и злобно улыбнулся.***
Уилла уже почти успели выволочь из тронной залы и, казалось, что уже все закончилось, но нет. Послышался омерзительный смех, что-то зашуршало, стали слышны слова: — О, мой фараон. Какой же вы слабый, когда не можете отменить свой приказ казнить не виновного. Это ваша слабость. Но сегодня исчезнет она и вы сами. Окружённый клубами едкого дыма, закутанный в кроваво-красные одежды материализовавшись, казалось, прямо из воздуха, появился Король воров. — А вот и я, мой фараон! — воскликнул он. Молниеносно развернувшись и на ходу выхватывая меч, маг сделал шаг навстречу врагу, но был остановлен окриком фараона. — В сторону, Махадо, — голосом, не требующим возражений, произнёс фараон и двинулся к вору. Жрец опустил меч, продолжая сжимать его рукоять, уступая дорогу фараону. По-видимому, правитель Египта решил разобраться с осквернителем могил собственноручно. Первый же удар мечом достиг цели — Дия-Диянк Короля воров разлетелся на части. Казалось, что сражение закончится, не успев начаться. Краем глаза Махадо заметил, как замерли жрецы, ловя каждое движение фараона. Глаза Исиды расширились, а пальцы Сето побелели, сжимая жезл. В его руке артефакт Тысячелетия больше напоминал боевое оружие. Шади продолжал еще что-то бормотать, говоря про ауру, хотя его уже никто не слушал.***
Поорав и постучав по двери, Лео надеялся, что сумел привлечь внимание стражников. Действовать надо было незамедлительно. Если эта попытка не увенчается успехом, то шанс совершить побег представится не скоро. Лео пошарил в одежде и извлек из ее складок золотой браслет. Мана постаралась на славу, переодевая их в одежды жрецов. Даже браслеты сделала им с Уиллом настоящие, из чистого золота. Правда с размером девушка не угадала. Браслет настолько туго обхватывал руку, что Лео потребовалось приложить немало усилий, чтобы снять этот предмет. Он сохранил браслет, спрятав под одеждой, надеясь оставить себе, но сейчас от него зависела его свобода. Ухмыльнувшись, он подкинул браслет в руке. — Эй, здоровяк, — окликнул он, обращаясь к одному из парней. — Это случайно не ты обронил? За это ты выменяешь себе не только кости, — он вновь подкинул браслет, — но и свободу. Убедившись, что сумел привлечь внимание рабов, он зашвырнул браслет в дальний угол. Рабы кинулись за ним, как стая гиен, хватая золото и вырывая его друг у друга. Завязалась драка. Лео еще сильнее заколотил в массивную дверь. Послышались тяжелые шаги и Лео, подпрыгнув, уцепился руками за перекладину под потолком, подтянувшись, повис, поджимая под себя ноги. Загремел замок, стражник, сжимая копье, отворил дверь. — Замолчи! — рявкнул он. Отпуская руки, Лео резко выбросил обе ноги вперед. Удар пришелся прямо в челюсть стражу. Послышался сухой хруст. Страж пошатнулся, теряя равновесие, и, не издав ни звука, рухнул на землю, как мешок с песком. Разжав пальцы, Лео спрыгнул рядом. — Глубокий нокаут, но жить будет, — констатировал он, рассматривая свернутую набок челюсть охранника. Быстро подобрав копье, Лео бросился бежать по узкому коридору. Первая же комната оказалась комнатой охраны, в которой отдыхали свободные от несения службы стражи. — Скорее! На помощь! Рабы взбунтовались! — закричал Лео потрясая копьем. Охранники, побросав свои занятия, бросились в направлении комнаты для рабов. Лео, смешавшись с ними, тоже бежал, со временем чуть отставая. Улучив момент, когда его никто не видел, он свернул в сторону и замер, прижавшись спиной к стене, переводя дыхание и прислушиваясь. Раздались крики. Стражники увидели лежащего без сознания товарища и теперь усмиряли дерущихся рабов. За ним никто не гнался. Парень выдохнул и, перехватив копье, пошел в обратном направлении. Не ориентируясь в лабиринте ходов, он никак не мог выйти наружу. Поплутав, он оказался у входа в залу, откуда его уводили стражи. Поняв, где оказался, Лео уже развернулся, чтобы уйти, но его внимание привлек издевательский смех, раздававшийся из залы. Это было по меньшей мере странно. Понимая, что поступает глупо, Лео остановился. Кто мог смеяться в зале, где находился сам фараон? Или, свершив свой справедливый суд, фараон ушел, а его друзья устроили вечеринку? Стараясь ступать как можно тише, Лео добрался до входа и выглянул в зал. Увиденное заставило забыть об осторожности. Фараон, обнажив меч, надвигался на странную фигуру, одетую во что-то, напоминающее красный банный халат. Обладатель столь странной и неуместной одежды издевательски хохотал. Вокруг в напряженных позах замерли жрецы, наблюдая за происходящим. Лео вытянул шею, поискав глазами Уилла. Не увидев знакомую фигуру, он стал смотреть, что же будет дальше. Быть может именно в этот момент прямо на его глазах вершилась история. Появление Короля Воров не сулило ничего хорошего. Правда из облака серого дыма он показался один. Никаких воинов с ним не было. Их задержали ещё у входа на территорию дворца. Это давало шанс разобраться с Бакурой прямо на месте. Пока вор смеялся, фараон двинулся прямо на него, по пути останавливая жреца. Атем сам с ним решил разобраться. И на этот раз он не отпустит расхитителя гробниц так просто. Вообще не отпустит отсюда живым. — Здесь и сейчас, ты один, а если твои слуги и доберутся до тебя, им некого будет уже защищать. Ты погибнешь, — и правитель действительно был готов уничтожить вора. Фараон знал, что пока Бакура не призвал своё Ка, шансов победить его будет гораздо больше. Потому, сорвавшись к нему, первое, что сделал Атем, разрубил его Дия-Диянк. «Теперь ты остался без своего Ка», — мелькнула мысль в голове правителя. Защищать его будет некому. — Ты больше не призовёшь свое Ка, — меч почти коснулся тела вора, но в последний момент тот сумел отразить атаку. Пришлось отступить для нового нападения. Ранить Бакуру было не так просто, не говоря уже про то, чтобы убить. Всё таки, он всю свою жизнь грабил и воровал. Ему уж точно приходилось сходиться в схватках, чтобы выжить. Но невозможно вечно уходить от ударов. Несколько раз, лезвие задевало тело вора, но казалось, что он словно бы и не замечал этого. И всё же, в этой схватке перевесил опыт. Атему не приходилось прежде участвовать в настоящих сражениях, ведь были только тренировки. В какой-то момент, фараон пропустил удар. Ощутив жгучую боль чуть ниже плеча, тот было отступил назад, но был опрокинут на спину. От удара, Атем выпустил меч из рук. Вскинув голову и приподнявшись на локте, он посмотрел на Короля Воров. Пользуясь секундной задержкой, Атем схватил меч, сходу нанося удар, желая разрубить того пополам. Однако Бакура успел перехватить его за запястье и лезвие лишь слегка коснулось кожи. Левая рука была слабее, тем более на ней красовалась открытая рана. Потому сделать что-то ещё, кроме как давить на меч, фараон не мог. «Должен быть выход. Если бы Бакура только отвлёкся на что-то. Хоть на что-то!» — не отводя взгляд от вора, судорожно размышлял правитель, но пока ничего не приходило в голову. — Тогда чего же ты медлишь? — фараон словно очнулся от мыслей. Он сильнее надавил мечом, чувствуя сбегающую по руке кровь, не придавая значения. Пусть он и не сможет убить сейчас вора, но ранит и не даст уйти. Участники поединка кружили друг вокруг друга, нанося удары, уклоняясь от выпадов противника. Несмотря на то, что каждый дрался своим оружием, поединок шел на равных. Король воров, с более коротким клинком, стремился перейти в ближний бой, где у него будет преимущество, по сравнению с длинным мечом фараона. Бакура был далеко не прост в бою. Выросший на улицах, он оттачивал свое мастерство в уличных драках чуть ли не ежедневно, доводя до совершенства. Не имея возможности обучаться битве на мечах и копьях, он виртуозно владел более легким и коротким кинжалом, что было незаменимым умением при его ремесле. Но это уравновешивалось навыками Атема, и годы тренировки дали о себе знать. Он был невредим, тогда как король воров уже покрылся длинными кровоточащими ранами. Однако это не остудило боевой пыл вора. Продолжая кружить вокруг фараона, как голодный волк, отражая удары, он выжидал. И его выжидание было вознаграждено. Атем отвел руку, открываясь для удара. И вор тут же воспользовался этим, пропоров ее кинжалом. Эта оплошность чуть не стоила ему жизни. Сбитый с ног, фараон оказался на земле, хватая уже левой рукой выбитый меч и делая отчаянную попытку дотянутся до соперника, который навалившись сверху, занес над его головой смертоносный кинжал. До противников, сошедшихся в смертельной схватке, было слишком далеко, чтобы успеть вмешаться, тогда как жизнь фараона висела на волоске. Махадо среагировал мгновенно. Подкинув меч, который он продолжал сжимать в руке, он перехватил его рукоять и, почти не целясь, метнул в Короля воров, возвышавшегося над фараоном. Со свистом рассекая воздух, смертоносный клинок устремился к Королю воров. Бросок был сделан с такой силой, что лезвие вонзилось ему в грудь пробивая ее почти насквозь, отбрасывая тело назад. Среди жрецов прокатился вздох. Воспользовавшись этим, Атем поднялся на ноги, перехватывая меч, подходя к вору, который всё ещё был жив. С такой раной это было удивительно. Фараон не сдвинулся с места, когда Бакура попытался к нему подойти, и лишь отошёл в сторону, видя, как упал на пол вор. Лео, забыв об осторожности, захваченный битвой, не заметил, как почти выбрался из своего укрытия и когда меч пронзил вора, задел какой-то сосуд, стоящий в высеченной в стене нише. Сосуд упал и с грохотом покатился по полу. Почти все головы жрецов повернулись в его сторону. Поняв, что его заметили, Лео бросился обратно под защиту темноты. — Чертов жрец! Но ничего… — прохрипел Король воров. Твой повелитель не протянет долго… Бакура сжал рукоять меча и хотел было подняться, но закашлял кровью, теряя сознание и падая на пол. Рана еще кровоточила, но лицо стало стремительно бледнеть. Осмотрев кровоточащее тело, Атем отвернулся. С тем, кого прозвали Королем Воров, было покончено. Так казалось ему, да и всем присутствующим в зале. Только сейчас фараон вспомнил, что во время, когда меч убил вора, он слышал ещё какой-то звук. Но за тем, кто издал его, никто не последовал. Возможно, это было и не так важно. Исида, что всё это время стояла, не открывая глаз и видя возможное будущее, повернулась ко жрецам и фараону: — Будущее неясно. Вор, возможно, больше никогда не побеспокоит наши земли. Но сейчас я не вижу его и среди мёртвых, и среди живых, — девушка опустила руки от ожерелья и оно перестало светиться. На этот раз она не смогла увидеть судьбу человека. Возможно, всё дело было в самом Бакуре или ей просто не удалось расшифровать полученное видение? — В таком случае, нужно позаботиться о том, чтобы он не смог больше вернуться и принести с собой несчастье, — рассудил вслух Калим, который также как и все был невольным зрителем случившейся битвы между вором и фараоном. — Верно, — убирая меч и зажимая рану, отозвался правитель. — От тела нужно избавиться. И чем скорее, тем лучше, — добавил Атем, переводя взгляд на Уилла. Тому продолжало везти. Стоило перейти к его казни, как что-то происходило и смерть откладывалась. Вот и сейчас, ему снова повезло и казнь пришлось ненадолго отложить из-за появления Короля Воров. Но сегодня, он всё же примет достойную его деяниям смерть. Маг одновременно с Шади оказались рядом со своим повелителем, уже стоящим на ногах и зажимающим рукой кровоточащую рану. — Зови лекарей, — проговорил Шади, явно взволнованный ранением Атема. Махадо бросил на него уничтожающий взгляд, как будто в ранении фараона был виноват ни в чем неповинный жрец. Но его стал раздражать Шади. При Главном маге говорить "зови лекарей" было более, чем странно. — Я сам знаю, что мне делать, — сквозь зубы произнес он и, сменив тон, обратился к фараону: — Обопритесь на мое плечо, мой фараон, вы в состоянии идти? С первого взгляда, рана не выглядела опасной но, конечно, лучше всего, чтобы этим занялись лекари. К магии он прибегать не стал. Любой воин, не исключая самого фараона, должен научиться преодолевать боль, это закалит его и научит лучше держать меч в руках. К ним уже бежали слуги, готовые помочь, видя, как жрец уводит Атема подальше от места схватки. Бросив через плечо взгляд, Махадо увидел, что Шади склонился над Бакурой. Шади… Почему обычно спокойный и рассудительный Махадо сорвался на нем? Дело было в поведении Шади. Жрец знал его как незаметного, тихого и флегматичного человека. В тот день, когда фараон вступил на трон, Шади изменился до неузнаваемости: стал нервным, дерганным, постоянно суетился и был не похож сам на себя. Он утаил, что увидел демона в чужеземце, и вообще всячески защищал этого человека. Вот тогда у Мага и возникли безотчетные подозрения. И предлагая воспользоваться услугами лекарей, отдохнуть и подлечиться, жрец преследовал только одну цель: убрать Шади подальше от фараона, пока он не выяснит причину столь кардинальных изменений. Но главное, что этот день ознаменовался победой над Королём воров. То, что Бакура был мертв или почти мертв, Махадо не сомневался. Выжить после такой раны было почти невозможно, и даже если вору и тут повезло, то его смерть — дело нескольких минут. Тем более, что прийти в себя ему точно не дадут — слишком многие, находящиеся в этом зале, жаждали его смерти. Его мысли прервала Исида, и её слова смутили жреца. Что значит, не видит среди мертвых и живых? Обычно ее видения были предельно ясны. Возможно, это было из-за того, что вор еще не испустил дух. Но сейчас было не до этого. Отставая от слуг и тяжело опираясь на посох, к ним спешил старый лекарь, который всегда находился во дворце. Этот эскулап был лучшим в своем деле, и Махадо передав Атема в руки слугам, на попечение Сераписа, пошел следом. Памятуя упавшую и загремевшую вазу, он, выходя из зала, тихо проговорил стражникам: "Обыщите все коридоры. Увидите чужака — схватить и привести ко мне. Я лично во всем разберусь". Уже из коридора он услышал, перекрывший шум, голос Сето. — Бросьте труп презренного вора собакам. Пусть псы разорвут его на куски. И чтобы никто больше не смел упоминать его имя! Махадо покачал головой, скрываясь во мраке коридоров. Тем временем Сето заметил, что стража удерживающего Уилла, стоит, наблюдая за происходящим. — А вы что стоите? — напустился он на охранников. — Почему этот человек еще не казнен? Или вы не слышали приказ фараона? Сейчас же принести его в жертву Богам! Стражники засуетились и, не сильно церемонясь, поволокли Уилла навстречу своей участи.***
Надежды Уилла на то, что подготовка к казни займет какое-то время, не оправдались. Видимо, подготовкой занимались сразу после того, как тут проводилась предыдущая казнь во славу Богов. Посреди расчищенного двора был сложен костер, солнце успело настолько иссушить дерево, из которого он был сделан, что потребовалось бы малейшей искры, чтобы всё сооружение вспыхнуло, превращая приговоренного в пепел. Двор был оцеплен стражей, скорее не из опасения совершения побега, а чтобы оградить от огня зрителей, которые пришли посмотреть, как во славу Богам будет принесена жертва. Двое стражников возвели Уилла на костер, привязав крепкими веревками к укрепленному посередине деревянному же столбу и проверив узлы, спустились вниз. От поднесенного факела, вязанки сухого дерева вспыхнули, и языки пламени стали жадно лизать хворост подбираясь к своей жертве. Почти прозрачный дым взметнул горячие искры высоко в воздух. Внезапно в толпе возникло волнение. Кто-то закричал, показывая рукой вверх. Люди поднимали головы и всматривались в небо. За ними стали смотреть вверх и стражники. Первые крупные капли дождя ударили в землю, поднимая горячую пыль. Через несколько мгновений редкие капли превратились в упругие струи. Начался ливень, столь редкий в это время года. Небо так и оставалось ясным и безоблачным, а струи воды, сияя на солнце, лились из единственной, зависшей прямо над костром, небольшой тучи со светящимися от солнца краями. Казалось, что даже начавшийся ливень не сможет погасить языки пламени, поглощающие сухое топливо, но не успевший разгореться костер погас, так и не добравшись до ступней Уилла. — Боги не приняли жертву! — падая на колени и вознося руки к небу, воскликнул один из стражей. Ра помиловал его! За ним попадали на колени и остальные, вознося хвалы справедливым Богам. Один из стражей бросился обратно в зал, чтобы возвестить о повелении Богов, но зала почти опустела. Из жрецов там оставался лишь Калим, зачем-то задержавшийся, но тоже собирающийся уходить. Стражник пал перед ним на колени и протягивая к жрецу руки, возвестил о решении Богов.***
После повеления Сето, Бакуру окружили стражники. Все слышали о Короле воров и сейчас воспользовались случаем, чтобы посмотреть на его труп вблизи. То, что Бакура умер, не вызывало сомнения. Люди по очереди слушали бьется ли сердце вора. Сердце не билось, дыхания не было. Насмотревшись и полностью удостоверившись, что Король воров мертв, его подхватили за ноги и потащили к выходу, намереваясь исполнить волю жреца, который не собирался предавать труп захоронению. Дотащив бездыханное тело Бакуры до стены города, стражники оставили его там. Сейчас здесь было тихо, но с наступлением ночи из пустыни приходила и рыскала под стеной в поисках пищи стая голодных одичавших собак. Почитание их, как священных животных, не позволяло их уничтожить, и стая становилась только больше.