Аптекарь с Холборн Стрит

На улице оказалось холоднее, чем предполагала мисс Грейнджер. Промозглый ветер дул не переставая; над головой неслись чёрно-серые, как сланец, облака. Гермиона, дрожа от холода, волнения и скорби, плотнее закуталась в кейп с отороченным мехом воротником. Мистер Снейп скосил на её маленькую хрупкую фигуру неоднозначный взгляд. Он не мог рассмотреть лицо мисс Грейнджер, терявшееся в дымке газа, который она опустила с шляпки на лицо; но ему показалось, что девушка едва себя сдерживала. А тем временем Гермиона думала лишь о том, как пережить минуту, которой она страшилась больше всего. Когда священник дочитал молитву, когда два гроба опустили в промёрзшую почти на половину яму, когда к ней начали подходить люди, высказывая свои искренние или равнодушные соболезнования — ей было всё равно. — Благодарю вас за то, что пришли, — вот уже в который раз повторила мисс Грейнджер, и голос ее звучал так странно, издалека, что это пугало. Она словно покинула на время своё тело и смотрела на происходящее со стороны. Каменный зубчатый забор огораживал территорию кладбища от остального мира, в котором несмотря ни на что жизнь продолжала идти своим чередом. Всё также по улицам торопились прохожие, на углу мальчик продавал газеты, а где-то у самой площади, крича почти до хрипоты, пытались разъехаться два кэба. «Какая жестокая шутка», — подумала Гермиона, возвращаясь в свою реальность. Из церкви, стоявшей на пригорке, донёсся тоскливый звон колокола и с деревьев, унизанных черными гнездами, грачи в паническом испуге взмыли в воздух. Мистер Снейп уверенным шагом провёл девушку к воротам, где у края дороги их уже ждал кларенс. Мистер Блэк открыл для мисс Грейнджер дверцу и помог ей подняться. Когда все трое разместились на жёстких сиденьях, Северус задёрнул шторки, Сириус стукнул тростью два раза по крыше и с понуканием кучера кларенс тронулся. Мистер Блэк бросил на девушку быстрый взгляд, затем ещё плотнее укутался в своё тёплое пальто, откинулся на спинку сиденья и, подцепив указательным пальцем край чёрной занавески, стал смотреть в просвет на заснеженные улицы Лондона. Мистер Снейп, кажется, принял этот жест за какой-то согласованный между ними знак и заговорил: — Мисс Грейнджер, — его голос звучал обманчиво мягко, был такой бархатный, словно слова, которые он намеревался сказать, не имели никакого отношения к кардинальным переменам в её судьбе, — мистер Блэк и я сойдём на Холборн Стрит, вы же… поедете дальше в порт. Здесь все необходимые документы. В том числе и билет, — он протянул девушке небольшой кожаный саквояж — такой маленький, что в нём могли уместиться лишь вещи первой необходимости. — Но… — оторопела Гермиона, машинально принимая сумку в руки. — Как же мои вещи! Мои книги! Моя одежда! — Не беспокойтесь. Все ваши вещи доставят почтой, — продолжал Северус. — В порту вас уже ждёт мадам Пинс. Пароход отходит ровно через час. — Я не могу уехать вот так внезапно… Даже не попрощавшись… — Вы можете и вы это сделаете, — мистер Снейп произнёс последние слова, не повышая голоса, всё тем же ровным, твёрдым тоном, но для Гермионы они прозвучали как удар хлыста, и она в отчаянии поняла, что ей не удастся его смягчить, переубедить — всё было решено. — Так вы будете в безопасности. И ещё кое-что, — его рука скрылась под полами чёрного шерстяного пальто, а затем показалась, держа в руках знакомый девушке шагреневый футляр. Она задрожала. — Думаю, это облегчит вам тяготы пути. — Мистер Снейп, — шевеля только губами, пробормотала Гермиона. Она старалась возродить в себе самообладание, старалась призвать на помощь гордость, но глядя в его пронизывающие насквозь чёрные глаза, девушка поняла, что все её старания остались втуне. Осознание понесённого поражения словно налило её свинцом и она обессиленно опустила глаза. — Неужели вы и вправду подумали, что смогли бы обхитрить меня? — Северус произнёс это тихим, хриплым голосом. Мисс Грейнджер снова взглянула ему в лицо — в нём не было ни тени обычного цинизма и столь хорошо знакомой насмешки. Он смотрел на неё в упор, но его чёрные глаза буравили её отнюдь не презрительным взглядом; к тому же его брови сошлись на переносице. — Не вините мадам Помфри в том, что ваш отчаянный план заложить последнее, что у вас есть, потерпел крах. Я умею быть весьма настойчивым. — Я верну вам всё до последнего цента, — Гермиона почувствовала, как кровь приливает к её щекам. Деньги, которые принесла тем злополучным утром Поппи, были вовсе не от ростовщика. Это были его деньги. Северуса Снейпа. — Поднимитесь, — скомандовал мужчина. — Что? — не поняла мисс Грейнджер. Сириус постучал тростью по нижней части противоположного сиденья — на котором сидела девушка — и сидушка, обтянутая облупившейся от времени кожей, начала подниматься. Гермиона охнула. Воспользовавшись её секундным замешательством, мистер Снейп поймал её руку, потянул на себя и посадил к себе на колени. Мисс Грейнджер не придала этому обстоятельству абсолютно никакого значения, так как в эту минуту её жадному и испуганно-удивлённому взору предстала картина, которую она не забудет до конца своих дней. Сидушка перед ними открылась, как открывается обыкновенно сундук, в котором хранят платья, и из него выбралась особа, одетая в совершенно такие же вещи, что и мисс Грейнджер. Вот значит для чего мистер Блэк настоял на том, чтобы Гермиона одела именно то, что он прислал несколько дней назад! — Знакомтесь, Колин Криви! — торжественно произнёс Сириус и тихо рассмеялся. Невысокого роста, худощавого телосложения загадочная особа откинула чёрную воздушную газовую ткань с лица и явила миру младшего лейтенанта городской полиции мистера Криви. Молодой человек с по-женски тонкими и даже нежными чертами лица широко улыбнулся и блеснул карими глазами. — Не волнуйтесь, мэ’эм! — Колин поправил на худых руках дамские перчатки. — Мы непременно поймаем этого отпетого гнусного типа! — Мистер Криви в сопровождении других полицейских поедет вместо вас в Виндзор, — пояснил Сириус. — Уверен, Том Реддл уже прознал, что мы хотим увезти вас в безопасное место. Сомнений быть не может. Он поедет за вами… Вернее, за Колином, — мистер Блэк с гордостью поднял подбородок, довольно осматривая «часть» своего грандиозного плана. Мистер Криви снова скрылся за чёрной тканью и принял такой кроткий вид, словно позировал для полотна в качестве Мадонны. — Но ведь это опасно! — взволновалась мисс Грейнджер. — Я отменно стреляю, — сказал Колин с неожиданной решимостью. Сердце Гермионы, претерпевавшее множество перемен в течение этой странной беседы, жгло от собственного бессилия. Из-за неё кто-то другой вынужден рисковать собственной жизнью. А что если план мистера Блэка не сработает? А что если Том Реддл не клюнет на удочку? А что если кто-то пострадает? Все мысли смешались. Она даже не сразу услышала слова мистера Блэка: — Уже подъезжаем. Пора прощаться, мисс Грейнджер. Гермиона вздрогнула. Её маленькая головка поднялась, словно она только что вынырнула из моря. Лишь в эту последнюю минуту девушка заметила, что всё это время сидела у мистера Снейпа на коленях. Она хотела было отстраниться, но его взгляд, который жёг её как огонь, сделал её мягкой, податливой как воск. — Я буду писать вам каждую неделю, — с трудом произнесла девушка. От волнения сердце билось где-то в горле — она еле могла дышать. — Обещайте, что ответите мне. Мистер Снейп побледнел, его обычно жесткий взгляд стал взволнованным — мужчина приподнял её и отсадил на противоположное сиденье. Его рука упала на ручку двери. — Прощайте, мисс Грейнджер, — он сказал это тихо, но таким дрогнувшим голосом, что ей сделалось физически больно. Он сошёл по ступенькам так быстро, словно кларенс был в огне. Следом за ним вышел мистер Блэк. — Не плачьте, мэ’эм. Слёзы не разжигают пожара в сердце мужчины, — тонкий шёпот мистера Криви заставил её понять, что у неё по щекам действительно текли слёзы. Гермиона быстро вытерла их перчаткой, стоило ей подумать, до чего же она, наверное, омерзительно выглядит сейчас. — Он обязательно вам напишет. Она жадно следила за тем, как мистер Снейп помог Колину спуститься, как если бы это была она, но его взгляд… Его взгляд был прикован к ней настоящей. Чёрные глаза вбирали её всю — от шляпки до самых пяток, не упуская ничего. Этот пронзительный, раздевающий взгляд, от которого у неё закружилась голова. Когда дверца за ним захлопнулась, Гермиона дёрнулась и, упав ниц на сиденье, разрыдалась такими горькими слезами, как не плакала с тех самых пор, когда узнала о смерти родителей. Как мог он всё решить за неё?! Зачем он оторвал её ото всех, кто у неё ещё остался, и кто был ей так дорог?! Зачем он оторвал её… от себя?!