Аптекарь с Холборн Стрит

Он не ответил ни на одно её письмо. Был ясный, спокойный день. Воздух тих. Живерни — типичный тихий провинциальный городок в окрестностях Вернона славился лишь тем, что здесь всего пару лет назад поселился Клод Моне. Однако кроме щедрых природных мотивов он, пожалуй, больше ничего предложить и не мог. Мисс Грейнджер неторопливо вышагивала по деревенской дороге. По обе стороны ее широко и вольно раскинулись поля, где уже бродил скот. Пахло ароматом давно скошенного сена; вдалеке мелькали стога и ветряные мельницы. Но главная прелесть этой дороги состояла, пожалуй, в её негласной тишине. Гермиона любила эти одинокие прогулки. Несмотря на то что неизменная дружеская приветливость мадам Пинс и мисс Трелони не оставляла никаких сомнений, что для них она — желанная гостья и незаменимая подруга, мисс Грейнджер со временем всё чаще нуждалась в уединении. С её прибытия прошло уже три месяца. Где-то три-четыре недели назад она получила письмо от мистера Блэка — Тома Реддла поймали и повесили. Мадам Помфри была так добра, что выслала ей пару вырезок из английских газет, а также черкнула несколько строчек о мистере Снейпе. Сам же мужчина ей так и не написал. Раньше её сердце было закрыто для его достоинств, а теперь его холодное отчуждение по отношению к ней ранило Гермиону до глубины души. Она была уверена, что её чувство привязанности было лишь мимолетным пустяком, однако несмотря на долгие недели разлуки, мистер Снейп по-прежнему был дорог ей. Мисс Грейнджер скоро поняла, что он ей бесконечно дороже всех мужчин в мире. Вот только он ясно дал понять, что сам не нуждался в ней. Грусть не лучший спутник в пути. Мисс Грейнджер постаралась больше не думать о мистере Снейпе и, расправив плечи, устремила свой взгляд на приближающуюся усадьбу мадам Пинс. Это был очаровательный двухэтажный дом с красными ставнями, к которым прижималась зелёная листва. На ступеньках парадного входа её уже ждала Сивилла. Детская кротость, которой дышало её лицо, умиляла, а глуповатость, хотя и объяснимая, вовсе не отталкивала, потому что в ней не было даже капли самодовольства. Гермиона была готова простить мисс Трелони все, кроме ее суеверия. — Ах, моя драгоценная Миона! — воскликнула Сивилла, тотчас же вскакивая со ступенек, стоило ей завидеть приближающуюся фигуру мисс Грейнджер. — Мы вас ждали! Письмо! Пришло письмо! — Письмо, — повторила, как попугай, Гермиона. Быть может, все её мрачные мысли были совершенно напрасны. Она вдруг ощутила лёгкость в ногах и, окрылённая надеждой, побежала навстречу — туфельки едва касались земли. С этим приятным предвкушением мисс Грейнджер зашла в небольшую гостиную, где за вязанием сидела старая служанка и мадам Пинс. — Ах, как хорошо, что вы пришли! — Ирма всплеснула руками и, изящно повернувшись, взяла с небольшого столика письмо, о содержании которого было, видимо, уже известно всем домочадцам, кроме неё — таким помятым оно показалось Гермионе. — Минерва написала… Великолепные новости! Присядь же, дитя, не стой, как сиротка, в дверном проходе. Так вот… Мадам пишет, что скоро приедет к нам погостить. Конечно же, Помона поедет вместе с ней! Они ведь неразлучны, как плоды вишни, — тараторила мадам Пинс, водрузив на нос очки для чтения. Её маленькие глазки бегали по письму, но рот за ними явно не поспевал. — И вы ни за что не поверите, кто будет их сопровождать. Мистер Северус Снейп! — она на секунду отложила письмо на колени и направила на Гермиону торжествующий взгляд. — Мистер Снейп тоже приедет? — её одновременно объял ужас и счастье. Едва сознавая свои движения, девушка почти подпрыгнула на диване, но Гермиона быстро напомнила себе, что нужно было казаться спокойной, а главное — подчинить себе выражение своего лица, которое, упорно не повиновалось ей и стремилось выразить то, что она твердо решила скрыть: безудержную радость от встречи с ним. — О, да! — воскликнула Ирма и продолжила: — Видимо, после того, как он открыл вторую аптеку, дела его пошли в гору. — Это действительно хорошие новости, — подхватила мисс Грейнджер. — Ах, да! Минерва ещё пишет, что мисс Уоррен, наконец-то, выходит замуж, — мадам Пинс вздохнула и покачала головой. — Давно уже пора, — пробурчала она уже себе под нос. Гермиона быстро вскинула на мадам глаза. Губы девушки задрожали, прежде чем она успела сжать зубы и остановить дрожь. Миртл выходила замуж, а мистер Снейп открыл вторую аптеку. Неужели… мистер Уоррен всё же добился своего? Мисс Грейнджер на мгновение представила, как Миртл держит мистера Снейпа под руку и тычет ей под нос обручальным кольцом — этот жест счастливой собственницы вызвал у Гермионы взрыв ревности и отчаяния. Если бы Миртл была красива и добра, если бы она смогла пробудить в нём страсть, как это когда-то сделала Лили, вызвать любовь в его угрюмом взгляде и мягкость в насмешливом лице, Гермиона бы смогла смириться с превосходством своей соперницы, и даже не взирая на муки и терзания разбитого сердца, отпустить свои чувства. Но она знала мисс Уоррен. Она её видела. Мисс Уоррен не была умна; она могла разве что повторять бездумно заученные книжные фразы, но никогда не отстаивала собственных убеждений, да и не имела их. Миртл была неспособна очаровать его. Впрочем, как оказалось, и она сама. Гермиона с силой выпрямилась и выдавила из себя вежливую улыбку в надежде на то, что ей все же удастся сдержать себя и выйти с достоинством из этого положения. — Я искренне желаю ей счастья, — прохрипела мисс Грейнджер и ужаснулась собственному голосу. Следующая неделя пролетела в таких хлопотах, что Гермиона и домочадцы не заметили, как уже наступил четверг. Комнату мисс Грейнджер заливал чудесный пурпурный свет. Она проснулась с щемящим чувством тоски и одиночества. Сегодня она увидит его. После стольких месяцев разлуки… она вновь увидит его. С жадностью вызывая в памяти его образ, Гермиона снова и снова убеждалась, как далёк он был от идеала, и всё же… такие мужчины, понравившись, были способны зажечь в женщине более безумную страсть, дать им познать более сильные переживания, чем совершеннейшие красавцы мира, вроде Локхарта, потому что Северус Снейп был человеком цельным — делить своё сердце он не умел, и никакая страсть или похоть не заставят его раздвоиться. С тяжёлым вздохом Гермиона отложила расчёску, посмотрела на себя в зеркало и замерла в удивлении. Нет, она и раньше на себя смотрелась — каждый день, но, казалось, только сейчас заметила, как она выглядит. Из зеркала на неё смотрело бледное, напряжённое лицо, а миндалевидные карие глаза излучали такую грусть и усталость, что они показались ей чужими. Нет! Она не могла показаться перед ним в таком виде. Ведь если он увидит её такой, то испытает жалость. А где жалость — там и презрение! Девушка похлопала себя по щекам и быстро достала из шкафа новенькое платье из зелёного ситца. Она была не права, решив, будто ей не для чего больше стараться. Даже утратив самое дорогое, нельзя опускать руки. Она была сильнее этого. К трём часам, когда день начал понемногу угасать, мисс Грейнджер по обыкновению вышла на свою часовую прогулку. Она до смешного напоминала девочку-школьницу, когда, напевая себе под нос детские французские песенки, качая в такт головой, сосредоточенно обходила только что пустившие цветы-стрелы одуванчики. Пройдя где-то милю, девушка услышала позади себя глухой топот копыт. Она машинально прижалась к деревянному брусу забора, тянувшемуся вдоль сельской дороги, и обернулась. Всадник спешился; её ноги подогнулись. — Мисс Грейнджер, — произнёс мистер Снейп, держа поводья. Его лицо не показалось девушке особенно счастливым и радостным. Он побледнел от волнения, видимо, опасаясь, как будет встречен, и сознавая, что не заслуживает ни её приветливой улыбки, ни ласкового слова. Он впился в Гермиону острым, настороженным взглядом, стараясь не пропустить ни малейшего изменения в ее лице. Она же стояла как зачарованная, не шевелясь, крепко вцепившись рукой в брус, и лишь глаза смотрели грустно, в смятении. Увидев, что она не тронулась с места, мужчина пошёл ей навстречу, остановился в нескольких шагах и в замешательстве пробормотал: — Вы не знали, что мы сегодня приедем? — Знала, — тихонечко ответила она, всё ещё смотря на него, как на привидение. — Мадам Пинс послала меня за вами, — продолжал говорить Северус, обескураженно. — Скоро гроза. Смотрите, как уже гнутся к земле деревья. Что случилось с небом? Красное веко солнца скрывалось за почерневшим от туч холмом. По сельской дорожке пронёсся порыв ветра, и едва проросшие цветы одуванчика затрепыхались. — Вы не ответили ни на одно моё письмо, — эти слова вырвались у неё невольно, но прозвучали с такой обидой, что мистер Снейп бессознательно отвёл глаза в сторону. — Хоть вы и не давали мне этого обещания, вы всё же могли бы, — её голос дрогнул. — Мне очень нравилось на Холборн Стрит. Я очень скучала… по всем… по вам… — Мисс Грейнджер, я… — Я понимаю, — тихо перебила она. — Вы были заняты. Мадам МакГонагалл написала, что вы открыли ещё одну аптеку. Поздравляю, — девушка искренне улыбнулась, но так слабо, что это было едва ли замечено. — Уверена, мистер Уоррен не пожалеет о том, что вложил… — Причём здесь мистер Уоррен? — чёрные брови мистера Снейпа сошлись на переносице. — Но как же? — запнулась мисс Грейнджер, впервые посмотрев ему в глаза — до этого она смотрела куда угодно, но только не на него. — Мы получили новость о том, что мисс Миртл Уоррен выходит замуж… — И вы решили, что я настолько отчаялся?! — с неописуемым изумлением воскликнул мужчина. — Что за чушь вы себе напридумывали?! Гермиона не выдержала. То глубокое волнение, порождённое печалью и любовью, с каждой секундой все сильнее овладевавшее ею с того самого момента, как они встретились, вырвалось наружу. Она боялась своих чувств, но была больше не в силах их сдерживать. Она вынуждена была дать волю слезам, так как радость и облегчение полностью поглотили её. — Так вы не женитесь? Где-то вдалеке послышался раскат грома и девушка вздрогнула одновременно от испуга и холода. — Нам лучше поторопиться, — заметил мистер Снейп. Он помог ей подняться в седло, а затем и сам сел рядом. С каждой минутой становилось темней и темней. Ветер начал срывать с деревьев ещё неокрепшие листья и мелкие ветки. Из тучи, которая неслась им навстречу с холма, внезапно вырвалась бледная сверкающая стрела, раздался страшный треск, затем глухой рокот и хлынул дождь. Они успели добежать до дверей, едва не промокнув насквозь. — Ну, слава Богу! — воскликнула мадам Пинс в волнении. — Подите быстрее к огню! Я велю принести грог. Молодые люди вошли в небольшую с красными стенами комнатку, залитую светом огня, который ярко пылал в камине. Мисс Грейнджер тотчас же села в кресло, кутаясь в тёплую шаль. Мистер Снейп, не сводя с неё глаз, последовал её примеру. Скоро принесли грог и мужчина искренне удивился, что до сих пор в гостиную не ввалилась вся та многочисленная женская делегация, населявшая теперь этот дом. Мисс Грейнджер сделала небольшой глоток, поперхнулась и закашлялась. Крепкий напиток обжег ей горло. Тепло побежало по ее телу, а в дрожащих руках и ногах снова появилась сила. — Деньги на аптеку дал мистер Блэк, — голос Северуса прозвучал спокойно, но как-то отрешённо. — Под тридцать процентов годовых, — он вдруг залпом опустошил свой стакан и поморщился. — По поводу этого… — пылко начала Гермиона, наклоняясь вперёд, чтобы лучше его видеть. — Я уже могу вернуть вам половину. — Маленькая коварная женщина, — продолжал говорить мужчина, смотря на огонь и совершенно её не слушая. — Я с самого начала знал, что не стоило пускать вас в свой дом. Вы мне сразу же не понравились. Я нутром чувствовал, что от вас будут только проблемы. — Зачем вы так? — сердце Гермионы упало. Она поднялась с места, но не успело остыть первое возмущение, как за ним последовало второе. — Почему вы встали? — он сощурил глаза. — Хотите, чтобы я последовал за вами, не так ли? Хотите поиграть в кошки-мышки? — Если вы действительно думаете, что это то, чего я хочу, то вы совершенно меня не знаете, — с болью в голосе ответила Гермиона. — О, вы ошибаетесь! — продолжал он. — Я знаю вас, как никто другой. Я вижу вас насквозь. Чего вы добиваетесь? «Нет, он, верно, выпил лишнее!» — решила мисс Грейнджер. — У вас параноя, — ответила девушка, несколько оторопев и вздохнула. — Мне ничего от вас не нужно. — Женщины мелки, лживы, тщеславны и жестоки. Вы, быть может, ещё молоды, — сказал он, — но когда в вас проснётся женщина, вы будете ничем не лучше остальных. — Я не буду разговаривать с вами, когда вы такой, — в гневе выпалила Гермиона. — Какой такой? — Гадкий. — Гадкий? — он поднялся с кресла и тихо рассмеялся. — А ведь ещё совсем недавно вы заливались слезами, думая, что я собираюсь жениться на мисс Уоррен. — Потому что… — голос её сделался тихим, как у мышонка. — Она вам совсем не подходит. — И кто же по вашему мне подходит? — он вскинул брови, явно издеваясь над ней. — Вы? Она побледнела. Невольные слезы выступили у неё на глазах — слезы разочарования и досады, но она не позволила им скатиться по щекам. — Я прекрасно знаю, что не нужна вам. Вы очень ясно дали это понять. Каким чудом ей удалось принять спокойный вид, мисс Грейнджер не знала. Она взяла свой стакан в дрожащую руку и понесла его к буфету. За окном ослепительно вспыхнула молния, на секунду озаряя её несчастное лицо. «Мадам Лестрейндж была права — он ничего не понимает в женщинах», — подумала про себя девушка. Она плакала тихо, стараясь не всхлипывать. — Мисс Грейнджер, вы… Могу ли я надеяться на то, что вы… — услышала она возле своего уха. Девушка сжала челюсти. Подняла голову и увидела в зеркале буфета его отражение. Гермионе никогда еще не приходилось видеть такого робкого и нерешительного выражения на его лице. Оно было взволнованно, оно пылало, а в глазах загорелась страсть, которую Гермиона по неопытности приняла за раздражение. — Однажды я уже был отвергнут, — тяжёлые ладони мистера Снейпа мягко легли ей на плечи, а сам он уткнулся носом в её затылок. — Её звали мисс Эванс, — от одного лишь упоминания этого имени Гермиона почувствовала себя ещё более несчастной. — Мы были соседями. И я любил её многие годы. Зачем я вам это рассказываю? Затем, что… всякий человек, естественно, предпочитает хорошему наилучшее, поэтому я… заложил наши обручальные кольца в надежде удвоить те жалкие крохи состояния, что оставил мне нерадивый отец. Но в тот вечер я потерял всё… и те крохи, и обручальные кольца, и Лили… впрочем, это уже не важно, — его пальцы сжали её сильнее. — Я вынес свой горький урок, — он помолчал. — А потом в мою спокойную, уединенную обитель ворвались вы. И вместе с вами все краски и запахи весны. И даже когда вы уехали, весь дом всё ещё продолжал дышать вами: жасмином и цитрусом. Я сохранил все ваши письма. Но написать вам не мог. Я был уверен, что вы сочтете меня слабым и тотчас попытаетесь использовать мои чувства против меня же. Я так боялся, что вы будете надо мной смеяться. Вы были правы: «Эту рану нельзя пережить дважды.» — Поэтому вы решили посмеяться надо мной первым? — она повернулась. В его глазах было такое глубокое раскаянье, в его голосе — такая подлинная скорбь, что она простила ему все! — Мисс Грейнджер, Гермиона… Она порывисто прижалась к нему, положив голову на грудь, как дитя прижимается к матери, ища у той утешения. В ушах гудело — так шумит морская раковина. — Молчите, — тихо, но твёрдо сказала девушка, почувствовав его намерение снова говорить. — Молчите, жестокий вы человек. У вас что ни слово — колкость, что ни мысль — подозрение. Никогда еще у Амура не было такого неудачного ученика, как вы, — Гермиона тихо рассмеялась. — И всё же… — И всё же? — переспросил он, смотря на девушку. — Говорите же! Не мучайте меня. Я устал с дороги и у меня нет сил играть в ваши коварные игры. Скажите, что будете моей, — он побледнел от волнения, опасаясь, как будут приняты его слова. — Да, — мисс Грейнджер откинула назад голову и замолчала, когда Северус склонился к ней, и с замирающим сердцем она почувствовала, как меняется от его прикосновений, что колени у неё подгибаются, как тело её заныло и запылало. Он снова смотрел на неё пронзительным, пожирающим взглядом и она вдруг подумала, что она, должно быть, смотрит на него точно так же. Неожиданно их губы слились в трепетном недолгом поцелуе. Гермиона раньше никогда не понимала, почему люди придают этому такое огромное значение. До этого момента. Сознание у неё поплыло, словно только сейчас ей в голову ударил выпитый грог. В комнату с торжествующим видом вошла мадам Спраут, за которой, как шлейф, скользнули Минерва и Ирма. Северус закатил глаза. Вот и делегация! — А я всегда знала, что мисс Грейнджер станет для Северуса блестящей партией! — брякнула Помона, упав в кресло и вытянув к огню пухлые ноги. — Даже такой закоренелый холостяк как вы, мистер Снейп, всё же нуждается в женской ласке. — Не приписывайте себе ложных заслуг, — в раздражении произнёс Северус, отстраняясь от Гермионы. Теперь урвать с ней хотя бы минутку уединения будет совершенно невозможно. А ведь она стала такой прехорошенькой от смущения. — А кто по вашему надиктовывал Минерве письмо? — мадам Спраут невинно вздёрнула брови и расхохоталась, заметив обескураженный взгляд мисс Грейнджер. — Если бы не искусно вплетённая в контекст новость о замужестве мисс Уоррен — что чистая правда! — вы бы так и тряслись друг напротив друга, как два индюка. — Ну, знаете ли! — выпалил мистер Снейп, стиснув зубы. — Женщины! — забрюзжал он в привычной для себя манере. — Извечные интриганки! — И смотрите, как всё удачно сложилось! — Помона обвела комнату руками и широко улыбнулась. — Из Франции вы увезёте такое сокровище. Он бросил на Гермиону быстрый взгляд и ему впервые не нашлось, что ответить.