***
sound: hotel pools — nightshade Сумрак начинает сгущаться на улице, я сажусь на мотоцикл, пряча лицо в его спине. Ехать едва ли пятнадцать минут, ветер задувает в короткие волосы, а мне приходится сдвигать ноги в коленях. Водит Инуи быстро, но всё же достаточно аккуратно, притормаживая на поворотах и светофорах. Возле храма он вновь подаёт мне руку, а после поспешно уходит, оставляя меня на девочек, которым молчаливо кивает с лёгкой улыбкой. Они не спрашивают, знают, что отмолчусь, поэтому мы начинаем разговор о необходимых покупках. Усаживаемся сбоку от сцены, на которой уже стоит Майки, чтобы лишний раз не нервировать сексистский, в большинстве своём, контингент из членов банды. Едва ли мы слушали речь, пока не прозвучало имя Кисаки. Шок на моём лице, перегибаюсь через ограду маленькой беседки, чтобы посмотреть на лица Чифую и Такемичи. Ханагаки выглядит удивлённым и, одновременно, радостным. Мацуно подавляет довольную улыбку, которая тут же сникает из-за ран на его лице. Неужели это конец? Вся вакханалия с перемещениями в прошлое ради спасения жизней закончена? Усидеть на месте оказывается непосильной задачей, из-за которой я чуть не пропускаю появление Хаджиме и Сейшу. — Коконой Хаджиме и Инуи Сейшу, десятое поколение «Чёрных драконов». Мы признаём поражение и, по правилам, переходим в состав первого отряда «Токийской Свастики». Помимо этого… Недавно я сказал одному человеку, что «Чёрные драконы» не банда, а переходящая концепция идеалов и ценностей в рамках токийского Босодзоку. Лидер должен придерживаться этих ценностей, чтобы привести группировку к своему рассвету. Именно это мы увидели в Ханагаки Такемичи. — Руки Инуи сцеплены сзади, лицо — мраморное, холодное. Столь живые полчаса назад глаза сейчас казались кромкой льда на поверхности горного озера. Такемичи выглядит удивлённым, Хина торопливо спрашивает у Эммы «что это значит?» и «его опять изобьют?», на что я цикаю на них обоих. — Посовещавшись с главой в ночь после «битвы на Рождество», мы пришли к выводу вверить должность главы одиннадцатого поколения «Чёрных драконов» тебе, Ханагаки. Правда, только если ты сам выскажешь это желание. Если нет, «Чёрные драконы» умрут вместе со мной и Коконоем. Что скажешь, Ханагаки? Согласен? — Я… да. Согласен, если у главы нет возражений. — Все взоры устремляются на Майки, но Сейшу не смотрит на него. Он смотрит на меня. Находит меня взглядом, который тут же теплеет, улыбается уголками губ, кивая мне. Я улыбаюсь в ответ, показывая ему большой палец в знак одобрения, явно выданной экспромтом, речи. Именно этим он отличался от Риндо — несмотря на явную взбалмошность, Хайтани руководствовался холодным расчётом, чётко выверенными планами и трезвым рассудком. Инуи же, хоть и был внешне спокоен, не особо любил что-то планировать и чаще всего спонтанно исполнял что либо. Перевожу взгляд на Такемичи и ловлю подозрительный взгляд Чифую, на что только отправляю ему воздушный поцелуй, вновь прикипая губами к банке. Из-за чего вновь чуть не пропускаю едва ли не самое важное событие. Я нервно жду окончания собрания, после чего бегом направляюсь к брату. — Получается, ты точно спас будущее? Ебануться, я не думала, что это случится сегодня. — Чифую бьёт меня по руке, я закусываю губу и оглядываюсь, опасаясь любопытных ушей. Такемичи явно пребывает в не меньшем шоке. Он закусывает ноготь, смотрит то на меня, то на брата, и кивает. Я выдыхаю, пытаюсь занять чем-то руки посредством завязывания подобия хвоста. — Когда ты отправляешься? — Через пару дней. Мне пора вернуться домой. К Хине. — я оглядываюсь на Тачибану, которая уже спешит сюда, поэтому отхожу в сторону, прихватывая Чифую за руку. Он возмущается, но под моим взглядом тушуется и семенит за мной. Мы оказываемся на парковке, разговаривая о семейных делах в виде необходимой генеральной уборки и графике мамы. Я подкуриваю, нервно стукая ногой в ожидании девочек и понимании, что нужно найти Сейшу, чтобы попрощаться. Но он находит меня первее. Легко касается плеча ладонью, вынуждая повернуться, легко ведёт плечами, будто новая форма ещё не прижилась, не слилась с ним. Он всё ещё оставался драконом, и Чифую это прекрасно видит. — Мой удел — наблюдать, как к моей сестре клеятся всякие гандоны? — Я отвешиваю ему подзатыльник, он ойкает и недовольно смотрит на меня. Готова поставить пятьсот йен на то, что вспоминал растрёпанную меня, выползающую из машины Хайтани. — Не будь столь категоричен. Наш, ммм, конфликт интересов закончился моим поражением, разве это тебя не удовлетворило? Ты не обязан мне доверять, как и Ханагаки, но если понадобиться моя помощь — просто попроси. Акира даст мой номер. — Инуи ведёт себя максимально тактично, вызывая во мне гордость. Чифую отпускает, он кивает, кидая «окей» и оставляет нас одних. — Пройдёшься со мной? Я киваю, а он вновь сплетает наши пальцы, тащит меня за собой в сторону небольшого парка. Я вижу закатное солнце, как оранжевые лучи играются с ожогом на его лице. Весело отмечаю, что у меня тоже травма на левом глазу, как и его шрам. Лёгкий ветер играет в кронах деревьев, тепло возвращалось в Токио, и мне даже было комфортно в юбке без колгот. Он останавливается недалеко от входа в парк, тянет ко мне ладони, прижимая сначала к себе, а после прислоняя меня спиной к стволу дерева. Рука с талии опускается вниз, хватает за бедро и сжимает. Я шиплю от небольшой боли, и этот шанс Инупи не упускает. Его губы накрывают мои, зубы цепляются за нижнюю губу. Поцелуй начинается лёгкой волной, которая разрастается до масштаба цунами. Он отрывается от моих уст, тяжело дышит, лбом опираясь об дерево. Я слышу его тяжёлые вдохи и вторю ему. — Какие у тебя планы на ближайшие дни? — Он играется с прядью моих волос, щекочет ею моё лицо и всячески нервирует, чем выводит из себя. Обхватываю его затылок рукой, тянусь к шее, прикусывая и засасывая кожу. Укус сменяется моим языком, прохожусь по сонной артерии, ощущая солоноватый привкус. Сейшу отстраняется, тянется ко мне, отрывает от земли, закидывая на плечо. — Я в юбке, дурак! — От изменения положения становится плохо, к голове приливает кровь из-за перевёрнутого мира вокруг. Он кружится вокруг своей оси вместе со мной, вырывая из меня крики. Кулаками бью его по спине, вынуждая отпустить. Инуи смеётся и поправляет мне волосы, бью его по руке и перевожу дыхание, но всё же позволяю вновь себя поцеловать. — Завтра я буду отходить от ночёвки с девочками, а послезавтра свободна. Что ты придумал? — Просто хочу показать тебе одно место. Ты не против? — Я качаю головой, и он довольно улыбается. Вновь рука в руке, поцелуй на костяшках пальцев. Мы возвращаемся обратно, он ответственно передаёт меня в руки Юзухи, которая лишь строит недовольное лицо, и уходит.***
sound: lykke li — get some Я вздыхаю, ожидая Эмму и Хину, которая никак не отлипнет от Такемичи. Я издалека вижу, как ему становится неловко, но спасать ситуацию не собираюсь — я не спасительница чужих жизней, да и мне, в общем-то, плевать, пусть это будет наказанием за то, что посмел бросить её в Рождество. Спустя пару минут мы всё же собираемся вчетвером, выдвигаясь в сторону дома Эммы. Юзуха достаёт из рюкзака пиво, и мне на самом деле кажется, что её рюкзак не имеет понятий ограниченного пространства. Мы распиваем пару банок перед тем, как подходим к магазину. В голове щёлкает, я останавливаю уже не трезвую Шибу, рассказывая ей свою идею. Хина и Эмма, стоящие поодаль, не выдерживают ожидания, подходя к нам. — Я не буду этого делать, ты ебнутая, Аки. — Сано протестует, а Хина ей вторит. Приходится около десяти минут убеждать их, перед тем как мы наконец заходим в магазин. Мы с Юзухой останавливаемся возле кассы, облокачиваясь на деревянную тумбу, и закрывая обзор на то, что происходит сзади. Вентиляторы под потолком гоняют воздух, но едва ли это спасает от жары в самом магазине. Ощущаю капельку пота, скользящую по затылку. — Здравствуйте, у нас с подругой такая проблема… Мы немного выпили и не можем вернуться домой, быть может, вы можете нам помочь? Нам бы где-то остаться до утра, и мы сразу уйдём. — Продавец, лет двадцати пяти скользит по нам взглядом, оглядывая с ног до головы. Вижу, как глаза останавливаются то на моих ногах, то на просвечивающей груди Юзухи. Он выглядит сомневающимся, его рука тянется к затылку, а дыхание становится нервным. — Мы отплатим чем сможем, сделаем всё что захотите. И под «всё» я имею ввиду всё. Его лицо вспыхивает как спичка, покрывается красными пятнами. Капля пота течёт от виска вниз, и мне становится как-то противно, но нужно продолжать играть роль. По моей задумке, Хина и Эмма прямо сейчас набивают наши рюкзаки чем только можно, пока парень за прилавком старается не взяться за член в этот же момент. Не то, чтобы я и Шиба были какими-то чересчур сексуальными, которые соблазняют мужчин одним только движением пальца. Но мы были достаточно пьяны и раскрепощены, чтобы попробовать и сыграть на одних только мольбе, наигранной наивности и уверенности. И это, кажется, работало. — Я думаю, мы сможем что-то придумать. Да и раз случилась такая ситуация, то и магазин закрыть можно сейчас. Подождёте пару минут? — Он мельтешит перед глазами, закрывает кассу, из-за чего я паникую и резко поворачиваю голову в сторону Хины и Эммы. Те как раз залезают в холодильник с алкоголем, цена провала была слишком высока. Я хватаю парня за руку двумя ладонями, притягиваю к себе. — Стойте, у меня пара вопросов. Сверху или снизу? Внутрь или наружу? Или, может, в рот? — Продавец открывает рот, словно выброшенная на берег рыба. Обхватывает мои ладони потными пальцами и нервно двигается. Взгляд с его лица падает вниз, на небольшой бугор в районе паха. Становится ещё более мерзко, мне кажется, что ещё минута, и я выблюю всё выпитое пиво на прилавок. Юзуха спасает меня, дёргая за толстовку и щипая кожу на спине. Я машинально делаю шаг назад, отпуская потную ладонь. — Дайте нам минутку переговорить на улице, хорошо? — Конечно, я как раз всё закрою. — мы поспешно выходим, проходя чуть дальше по улице. Девочки успевают показать что они набрали и передать нам рюкзаки, перед тем как продавец выходит на улицу, тут же бросая на нас взгляд. Он всё понимает по набитым рюкзакам, и догадливость — единственное, что в нём стоило похвалить. Его рот открывается и я слышу крик. — Вы совсем ахуели, шалавы? — Нам семнадцать, гандон! — кричит Юзуха, вскидывая руку вверх и показывая средний палец. Я смеюсь, отступая назад и тяну за собой Шибу. Парень начинает медленно идти в нашу сторону, но мы прекрасно знаем, что последует по этим. Рюкзаки оказываются на плечах и мы, все четверо, переходим на бег, игнорируя доносившиеся сзади причитания и оскорбления. Хватаю не справляющуюся с бегом Тачибану за руку, вытягивая её вперёд и останавливаюсь, поворачиваясь обратно к парню, который пробежал около километра за нами, но всё ещё отставал. — И только попробуй позвонить в полицию, хуесос! Я напишу ответное заявление за попытку изнасилования. — Он останавливается, слышу крик «сука» и вижу, как он пинает мусорную корзину. Но он больше не бежит, медленно бредёт назад, отступая. Я иду к повороту спиной вперёд, следя за тем, чтобы он не выкинул что-то из ряда вон выходящее, но не происходит даже минимальной попытки. Заворачиваю за угол, подбегая к девочкам, которые ладонями упираются в свои колени и пытаются отдышаться. Вытираю потный лоб ладонью, живот сотрясается от приступов смеха. Эмма бьет меня ладонью по плечу, но в итоге тоже начинает смеяться. Юзуха открывает пиво, давится, начиная дико кашлять, и даже это вызывает у нас смех. Под обсуждение несчастного, но ужасающе противного продавца мы доходим до дома Эммы, проскакивая мимо дедули Сано в комнату подруги. Подготовка занимает около получаса, но в итоге мы усаживаемся в круг, одетые в пижамы и с небольшой горкой разнообразных продуктов сбоку. Возле нас с Юзухой уже стоят новые банки, пока Хина и Эмма тушуются, но всё же достают из упаковки по жестянке. Я ставлю в центр на небольшой деревянной дощечке пустую стеклянную бутылку и щёлкаю пальцами. sound: sheck wes — wespn — Есть два стула — первый: мы играем в «правда или действие», где действие означает сделать глоток пива, и второй: где мы играем в «дать или отдать», придуманную мной. Называем имя знакомого нам всем парня и говорим, дадим мы ему или же отдадим кому-то другому. Решать вам. — Откидываюсь обратно на подушки, которыми был устелен весь пол, оглядывая их лица по очереди. Хина и Эмма выглядят сомневающимися, Юзуха же, кажется, уже сделала выбор. — Если мы выбираем второй, то начинаем с Хаккая и Майки. — Блять. Ладно, тогда первый. — Юзуха краснеет и кривится, то же самое происходит и на лице Эммы. Делаю приглашающий жест рукой, Шиба кладёт бутылку на бок и крутит. Горлышко указывает на Тачибану, но она качает головой и делает глоток, морщась сглатывает пиво. — Мне немного стыдно, поэтому, наверное, лучше немного выпить, перед тем как рассказывать? — В словах Хины есть смысл, и мы все поддерживаем её в этом, что вызывает у неё лёгкую улыбку. Она крутит бутылку, которая возвращает пас к Юзухе. Та кивает, щёлкает пальцами и глубоко вздыхает. — Итак. На новый год у меня завязались отношения. Мы давно были знакомы и… это девушка. Моя одноклассница, мы в одном клубе по гимнастике. — Она склоняет голову вниз, будто в ожидании, пока лезвие гильотины упадёт ей на голову. Хина тактично спрашивает об её ориентации, а Эмма краснея уточняет, было ли у них что-то. — Я даже не знаю. Мне, кажется, просто нравятся люди? Не важно, как они выглядят и какого они пола. А было ли. ну, петтинг в раздевалке считается за «что-то»? — Считается, бусинка. Поздравляю, я рада за тебя. Не то чтобы это было сюрпризом, но ладно. — Обнимаю её за шею, оставляя поцелуй на щеке. Румянец не сходит с её лица, и она пытается натянуть улыбку специально для меня. Тихое «спасибо» едва ли доходит до меня, но Шиба уже крутит бутылку, которая делает два круга перед тем, как указать на меня. — Это будет долго. Даже не знаю с чего начать. Может, зададите вопросы? — Инуи. — тут же выпаливает Эмма, я глубоко вздыхаю и откидываюсь на подушки полностью. Рука теребит кончики волос, а глаза бегают от одной, нарисованной люминесцентной краской, звезды на потолке к другой. Нарушаю правила, делая глоток пива, чтобы смочить горло. — В тот день, когда у меня был последний сеанс у психиатра, я проехала свою станцию и вышла там, где раньше был магазин Шиничиро, и встретила Инуи. Пошёл сильный дождь, следующий поезд через полчаса, и мне не особо хотелось торчать на улице, поэтому Сейшу услужливо пригласил меня к себе. Мы поужинали, я скрутила косяк и мы немного покурили. Тогда он и обстриг мне волосы, потом разошлись спать. Утром я встала раньше, решила приготовить что-то и за готовкой не заметила что он оказался сзади. Его тело напротив моего, какая-то игра, начатая им. Блять, если бы не тот факт, что я только недавно рассталась с Риндо, то я с удовольствием бы его поцеловала. И мне было так стыдно за эти мысли. — Накрываю лицо ладонями, последние фразы получаются хриплыми и приглушёнными. Чувствую руку на своей ноге, медленные движения снизу вверх. Так легко было представить, что это Сейшу, но это была всего лишь Эмма. — Ты не обязана испытывать стыд за то, что чувствуешь. Да и в принципе переживать из-за этого. Тебе семнадцать, впереди вся жизнь, ты вольна встречаться с кем и когда хочешь. Никто не имеет права осуждать тебя и мы не собирались делать этого, правда ведь? — Она поднимает глаза на Юзуху и Хину, которые одновременно выдают «естественно». Я улыбаюсь уголками губ, тянусь рукой к руке Эммы и благодарно её сжимаю. — Делай ошибки, целуйся, влюбляйся, встречайся, кого вообще должно ебать то, что ты делаешь? Забей и живи так, как хочешь. Что было дальше? — Он извинился за то, что сделал, и мы разошлись. После встретились только в храме на новый год. Все эти встречи напоминали шашки, ход за ходом. Мы обменялись дежурными фразами, и я поцеловала его в угол губ. А сегодня… я поехала к нему после нашей с вами встречи, потому что мы договорились вместе поехать на собрание. Не то, чтобы я горела желанием там бывать, но всё же. Мы пошли к нему домой и я как-то, ну, много покурила, и мои пальцы не могли справиться с шнурками. Он снял с меня ботинки и начал целовать ногу, потом бедро. Я остановила его и сказала что верность — не моё, а он ответил, что его это не волнует. И я… — Я сглатываю комок в горле, закрываю горящее от воспоминаний лицо. Мне одновременно стыдно и смешно, но слова Эммы тут же приходят в голову. Я не должна стыдиться своих действий и чувств. Открываю лицо, делая глоток пива и почти что уверенно продолжаю. — Я разрешила ему сделать то, что он хочет. И он отлизал мне, вроде как? Вернее, он точно отлизал. Было неплохо. Ладно, было ахуенно, теперь мы в статусе «друзей с привилегиями» и мне, если честно, это нравится. Он нравится. И то, что от меня никто ничего не ждёт. В принципе, это всё. Ну и ещё кое что, но это — только если бутылка укажет на меня. — Он мне не нравится, скользкий тип. Но это твоё решение. — Юзуха высказывает всё напрямую, но Эмма и Хина ей возражают. Сано вспоминает своё гадание пару месяцев назад, и мы тщетно на протяжении пары минут пытаемся вспомнить, что же там было, но ничего не выходит, поэтому решаем сделать это снова чуть позже. Я кручу бутылку и горлышко снова показывает на Хину. Она снова делает глоток, но в итоге начинает. — У меня что-то похожее на то, что было у Аки. Это связано с Такемичи. Мы прогуливались и он предложил зайти к нему, потому что начал лить дождь. Пара фильмов, позднее время и он, ну, пальцами, а потом языком. Мне очень неловко это рассказывать, сразу вспоминаю как обещала маме быть невинной до свадьбы. — Мне тут же в мысли лезут картинки с участием Ханагаки, и я мотаю головой, лишь бы избавиться от них. Цвет лица Хины сливается с её волосами, я тянусь к её коленке, утешительно поглаживая. Она улыбается мне и качает головой. — Всё нормально, всё же, мы почти год в отношениях, да и до «того самого» не дошло. — Подружки по кунилингусу. — Тянусь к Тачибане всем телом, прижимая к себе и целуя в щеку. Она делает тоже самое в ответ, и в итоге мы отлипаем друг от друга, чокаясь жестяными банками и делая по глотку. Новый круг и впервые горлышко указывает на Сано. Подруга качает головой и усмехается. — Это легко, я не настолько развращенная, как вы. — Звуки тройного осуждения разносятся по комнате, Эмма смеётся и, как и все, пьёт независимо от того, хочет она говорить или нет. Если посмотреть на выражения их лица, то степень опьянения у всех нас четверых была довольно высокой, благо, языки ещё не заплетались. — Кен провёл меня до дома, сказал, что я очень красивая и поцеловал в щеку. У меня как-то скучно, но это всё. — Это не скучно, а мило. Надеюсь, мне не будет пятьдесят, когда Доракен решит дойти до губ. Я, конечно, не люблю детей, но понянчить маленьких Рюгуджи-Сано слишком соблазнительно. — Мой голос хриплый и я чувствую, как на глаза сентиментально наворачиваются слёзы. Эмма смущённо поправляет волосы, но ничего не говорит, только крутит бутылку. Горлышко на мне и я громко выдыхаю. — Окей, теперь можно рассказать о Риндо. — Мне уже не нравится, как это начинается. — Юзуха прерывает меня и качает головой. Её неприязнь в сторону всего, что связывало меня с каким-либо парнем, веселила. Я щёлкаю её по носу и делаю глоток, курить хочется нестерпимо. — Сегодня ночью мне приснился кошмар, я словила паническую атаку и позвонила ему, потому что. я всё ещё чувствую к нему что-то, его голос меня успокаивает, и я соскучилась. В итоге мы как-то пришли к сексу по телефону, сама не знаю как. А потом он приехал лично и мы потрахались. По идее, это был последний секс и что-то по типу прощания. Может это и звучит как оправдание, но мне правда стало легче. Поэтому я решила дать Инуи зелёный свет. В любом случае, я ни о чём не жалею, три оргазма на дороге не валяются, знаете. — Я выдыхаю в конце своей речи и запрыгиваю на подоконник, открывая окно и быстренько закуривая из-за огромной жажды никотина. — Риндо или Инуи, Юзуха? Кто тебе нравится больше. — Ты, а они — два долбоёба. — Шиба качает головой, вытягивая сигарету из моей пачки. Хина и Эмма тоже оказываются тут, просто за компанию, и мы, перебивая диалоги собственным смехом, обсуждаем наши предпочтения. Банка за банкой, пиво кажется бесконечным. А в итоге едва ли я что-то помню.***
sound: przx & shiloh dynasty — cigarette and sex Ногами передвигать тяжело, они заплетаются так же, как и мой язык, когда я отвечаю таксисту, который нервно плетётся за мной. Я преодолеваю двенадцать ступеней за минут пять, останавливаясь у двери и с периодичностью в пять секунд стуча по двери. Головой уперлась в согнутую в локте руку, прислонённую к стене. Первый удар. Второй. Заношу руку, чтобы сделать третий, пока дверь не открывается и согнутую в кулак ладонь не перехватывают. Поднимаю голову, смотрю в отливающие лазурью глаза и натягивая улыбку. Руки обвиваются вокруг его шеи, губы находят щеку и мне от чего-то хочется сжать его до смерти. — Всё в порядке? Я думал, ты занята сегодня. — Я качаю головой, не в силах вымолвить и слова, киваю назад на таксиста. Инуи придерживает меня за талию и откровенно не понимает, что происходит. Я цокаю, отстраняюсь и сдуваю волосы с лица. — Заплати, ик, пожалуйста. Мне кажется, я потеряла кошелёк, пока лезла в эту ебучую церковь. — Начинаю скатываться по открытой двери, когда он отставляет меня в сторону и ползёт за деньгами в карман. На несколько минут меня вырубает и я просыпаюсь уже на его руках, закрывающих дверь. Сжимаю его футболку, утыкаясь в неё носом. Глубоко вдыхаю и громко выдыхаю, откидывая голову назад. — Ты так классно пахнешь, это удивительно. — Удивительно, что я принимаю душ ежедневно? Тебе бы тоже не помешало, но раздевать тебя несколько не тактично. — Я угукаю, одновременно соглашаясь и нет с его словами. Мы медленно преодолеваем путь до спальни из-за ограниченного пространства квартиры, но уже через минуту я оказываюсь на кровати, из которой недавно выныривала с таким нежеланием. — Сможешь переодеться сама? Я пока. блять. Боль в районе колен вынуждает зашипеть и цапнуть Сейшу по руке. Он отходит, просит меня открыть глаза, что я послушно выполняю, кидает мне футболку и, на несколько размеров больше, шорты. С футболкой приходится повозится, вылезать из рукавов было особенно сложно — рука путалась и не желала оказаться снаружи, но в итоге миссия оканчивается успехом. Теперь шорты. Тяну за пояс штанов, а когда дохожу до колен — выкрикиваю громкое «блять» и сгибаюсь от боли. Инуи возвращается с тряпкой, ватными дисками и несколькими пузырьками. Присаживается возле меня, прямо как сегодня днём, и вновь смотрит снизу вверх. — Ты не против? Кровь на ране присохла к ткани, и мне нужно аккуратно всё сделать, чтобы тебе не было больно. — Я не понимаю, что за кровь и рана, но всё же киваю. Тёплая влажная ткань проходится по голой коже, сантиметр за сантиметром отдирая штаны от меня. Интересный вопрос появился в голове только сейчас — почему я в штанах, если была в юбке? Ответа в голове нет и я выдыхаю, когда штаны оказываются на щиколотках. Сейшу садится на кровать, закидывая мои ноги на себя, и разворачивает меня. Спина оказывается на мягких подушках, в которых я медленно тону. Первое прикосновение ватного диска со спиртом отзывается во мне очередным шипением и скулежом, Инуи быстро начинает дуть на колени, успокаивая жжение. Начинаю дышать в такт ему, ладонью размахивая возле лица, лишь бы не потекли слёзы от боли. Только сейчас обращаю внимание на масштаб работы, и меня начинает трясти. Всё, начиная коленями и заканчивая щиколотками, в крови и стёртой коже. Понимаю, что реву, только когда останавливаю ладонь Инупи, пытающегося дезинфицировать всё это. — Сейшу, не надо пожалуйста-а-а. Оно печёт, я не хочу чтобы пекло, там много, будет больно и я умру-у-у. — Фраза получается смазанной из-за всхлипываний и заиканий, я еле дышу от истерики. Он выдыхает, забираясь с ногами на кровать, подтягивает меня к себе и обнимает, гладит по волосам и целует щёки, слизывая солёные слёзы, которые текут даже из-под повязки. Шёпот и «всё будет хорошо», небольшие покачивания и какие-то пространные рассказы. Спустя пару минут соляные железы перестают выдавать влагу, но я все еще всхлипываю, начинаю икать. — Мы можем продолжить? — Я киваю, вытирая нос ладонью. Тело продолжает дрожать, но то, как Сейшу дует на ранки, действует подобно седативным средствам. Успокаивает и завораживает. Я не знаю, сколько это занимает. Кажется, что проходит не один час перед тем, как он мажет вокруг ран йодом, внутри оставляя касание губ. Когда всё заканчивается, собирается уходить, но я успеваю схватить его за руку. — Не уходи. Мне же нужен кто-то… кто поможет мне, если меня вдруг стошнит. — я смущаюсь, мнусь, но он только гладит меня по волосам, ложится на другую половину кровати, выключая лампу, и раскидывает руки. Кладу голову на плечо, невидящим взором упираясь в острые ключицы. Пальцы вновь оказываются в моих волосах, осторожный поцелуй в лоб и мерное дыхание. Воспоминания, где я была, тут же возвращаются в голову. В церкви, где потеряла телескопку, подаренную Риндо. Перелезала через закрытую калитку, падая и разбивая ноги, лишь бы забрать. Мысль о Хайтани тут же улетает, когда уши улавливают «ты дурочка» от Сейшу. И едва ли я думала о Рине после этого.