***
Сол вновь закрыл глаза, чувствуя, как уходит жизнь. Но он хотел этого, жизнь оказалась слишком сложной, а без Фары он и вовсе не знал, как и для чего жить. Когда они поженились, Сильва обещал самому себе, что не позволит фее умереть раньше, у них ведь жизнь длиннее, а от Сожженных он ее убережет. Тогда, много лет назад, он даже не предполагал, что когда-либо Фару придется защищать от Розалинды. Он знал о них, и почему-то всегда думал, что именно Даулинг под максимальной защитой, именно на нее гнев Розалинды распространяться не будет. Ведь бывший командир любила Фару, пусть и раньше. Сейчас себя за такие мысли хотелось избить. Так сильно, чтоб и встать не смог. Предположить, что такая тварь, как Розалинда умеет любить — идиотизм полный, но подумать, что она способна пощадить ту, с кем когда-то была — вот верх абсурда. — Прости, любимая. Я не сдержал клятву. Губы ужасно болели, они давно потрескались и теперь ранки лопались при каждом движении. Но Сол замечал это лишь тогда, когда все остальное уходило на второй план, когда боль во всем теле, которая почему-то была не константой, а приходила волнами. Хотя, даже тогда его это почти не волновало: он лишь облизывал губы почти сухим языком, скорее по привычке, а не пытаясь увлажнить, ведь пить ему практически не давали. Как и есть. С каждым днем порция еды уменьшалась, как и количество приемов пищи, но он не собирался умирать от голода. Выживание стало своего рода местью: видеть, как те, кто причастен к смерти его жены, пытаются получить от него хоть что-то, хоть крупицу информации, а он смеется им в лицо. Да, Сол Сильва сумел сделать из своей боли оружие. Когда дверь открылась, он ожидал увидеть Андреаса или Луну. Розалинда не марала руки сама, с тех пор, как она сказала ему о гибели Фары, ей здесь делать было больше нечего. Теперь всю информацию добывали ее слуги, и плевать было этой твари, что те — королевской крови. — Как же низко вы пали, — едва слышно прошептал мужчина, щурясь от неожиданного света. Он был не ярким, всего два факела у двери, но по сравнению с полной темнотой, в которой Сол находился, показался солнечным светом, бьющим прямо в глаза. Сильва зажмурился, потом понемногу приоткрыл глаза до щелочек. В дверях стояла Стелла, справа и слева от нее по стражнику. Девушка была так похожа на саму себя, когда приходила пытать его, но сейчас что-то изменилось. И лишь приглядевшись повнимательнее, когда глаза почти адаптировались к свету, он увидел королевскую диадему. — Сол Сильва. Директор Сильва, — она специально голосом выделила его должность, которая теперь принадлежала Андреасу. Как и Скай, как и школа. Единственное, что никогда не будет принадлежать ему — Фара. И за это он ненавидит их обоих сильнее всего. — Вы свободны. Вас сопроводят наверх, но возвращаться в школу пока не можете, к вам применялись пытки, поэтому к своим обязанностям приступите только после полного выздоровление. Он моргнул, потом еще раз. Попытался подняться, никто ему не помешал. Девушка, теперь уже новая королева Солярии, щелкнула пальцами и кандалы исчезли, запястья освободились от наручников, которые в свой последний визит надел на него Андреас. Но Сильве все еще казалось, что это абсурд, что это невозможно. — Я никогда не причиняла вам вреда, директор, — он подошла к нему и заглянула в голубые глаза. — Кажется, вы забыли о способностях моей матери создавать иллюзии. Эта Стелла действительно ничем не напоминала того монстра, который приходил к нему иногда и пытал так извращенно. Эта Стелла предлагала ему свободу. Да, в ее взгляде появилась какая-то жесткость, как у человека, который пережил что-то тяжелое физически, но не пережил морально, но она все еще выглядела как та девушка, в которую влюбился Скай. Стелла, которую защищала Фара. — Я действительно свободен? — голос не слушался, и вместо нормального вопроса вопрос прозвучал хрипом. — Фара… — Да, вы свободны и под моей защитой. Отныне… Моя мать мертва и теперь я заняла трон, поэтому мы приносим вам извинения от имени короны…. — Плевать мне на корону, Стелла. Розалинда сказала правду? Фара мертва? — Не совсем. Ребята выяснили, что она в чистилище. И еще, — на этот раз Стелла искренне улыбнулась. — Скай вас ждет в комнате, которую вам отвели во дворце. Мы найдем мисс Даулинг, вернем ее, а Камила уничтожит Розалинду. И все будет, как раньше. — Разве? — он усмехнулась, касаясь осторожно большого желтого камня, рассекающего верхнюю часть лба девушки пополам. Стелла слегка вздрогнула, но не отстранилась, поднимая руку и призывая охрану тоже не двигаться, когда те дернулись. — Теперь ее носишь ты. Ничего уже не будет, как раньше..9.
28 февраля 2022 г. в 22:08
Розалинда не чувствовала вину, но почему-то каждый вторник ноги упрямо несли ее к могиле, в которой была Фара. Не любовь, упаси Боже, но что-то очень похожее всегда было проблемой, когда дело касалось конкретно этой феи. Слишком травмированной, чтобы не вздрагивать от неожиданных прикосновений, слишком яркой, чтобы остаться незамеченной. И слишком сильной, чтобы им обеим было место в Алфеи.
Но, тем не менее, какое-то время их связывало больше, чем наставничество. Связь, которая казалась незначительной до тех пор, пока не пришло время ее разрывать. И тогда-то Розалинда поняла, что все произошло совсем не так, как она того ожидала. Что страх потерять Даулинг относился не только к физическому проявлению смерти, но и к разрыву между ними. Да, Фара никогда не скрывала, что хотела семью и детей, хотела что-то большее, чем школа за плечами и война впереди, чем солдаты и феи, которых надо уберечь. Но хотеть и пытаться получит — разные вещи. По крайней мере, так казалось Розалинде.
Сильву она не любила никогда, да и не скрывала этого, но он был хорошим бойцом и боялся ее, хотя бы первое время. Однако, сейчас женщина понимала очень четко, если бы она тогда, на первом совместном занятии фей и специалистов, не поставила Сильву в пару с могущественной уже тогда Фарой, они бы все не оказались сейчас здесь.
— Я чувствую тебя, Блум, — девушка вот уже пару минут как замерла за деревьями, совершенно не ожидая увидеть нынешнюю директрису на могиле предыдущей. — Выходи. Я знала, что рано или поздно вы найдете Фару.
— Зачем вы ее…
— Заточила под землей? — девушка лишь кивнула, вставая рядом, хоть и излучала такое напряжение, хоть розетку подключай. — Потому что иначе она погубила бы нас всех своей мягкотелостью. Фара — хороший человек, но Сожженные вернулись и просто быть хорошим человеком — недостаточно для лидера.
— Она хотя бы никого не убила.
— В отличии от меня? — губы скривились в ухмылку, но не жесткую, а скорее грустную. — Скоро, скорее, чем тебе хотелось бы, ты поймешь, что такое война. И тогда, возможно, осознаешь, что на самом деле значит убийство. Иногда выбор — лишь ширма, потому что ты понимаешь, что этого выбора нет.
— Вы про Астер Делл?
— Не только. Мы были солдатами: кровь, боль, слезы и смерть — то, что видели каждый день, — Розалинда повернулась и заглянула прямо в голубые глаза. — И Фара тоже. Она — не ангел, Блум.
— Вы солгали мне тогда. Мисс Даулинг умеет любить.
— Разве? — что-то мелькнуло во взгляде женщины, но та уже вновь отвернулась, не позволяя девушке увидеть больше. — Ты совсем ее не знаешь.
— Мы все равно ее вытащим оттуда, — она усмехнулась, слыша упрямство в голосе девушки и понимая, что часть ее тоже хочет возвращения Фары. Не из-за глупых эмоций, что вызывала эта непоколебимая фея, просто она банально скучала. Глупо, абсурдно, ведь командиры не скучают. Не по своим протеже.
— Вытаскивайте, но не сейчас, — пальцы крепко схватили Питерс за запястье, разворачивая так, чтобы девушка отвернулась от могилы. — Сейчас вы дадите мне время разобраться со всем, и только потом полезете геройствовать. Если захотите. Если выживете.
— Но…
— Нет, Блум, ты не имеешь права лезть в это. Поверь, для Фары будет лучше, если на останется там, где находится сейчас. Там она, по крайней мере, счастлива.
— Вы знаете, что это за место?
— Предполагаю. Его еще называют чистилищем, но оно не существует для обычных людей. Душу удерживает там сила, магия того, кто умер, если это произошло не по его воле, или того, кто убил. Хотя, в случае с Фарой, даже не знаю, моя ли магия ее держит, или ее собственная, — Питерс ненавидела то, что слушала с открытым ртом, ловя каждую крупицу знаний о мире, в котором оказалась. Розалинда могла и врать, но теперь Блум знала, что легко перепроверит информацию у Камилы или мистера Харви, или у кого-нибудь из друзей. — Это место — уникально для каждого. Обычно оно является тем, где человек испытывал самые яркие положительные эмоции.
— А там есть люди? Что, если эмоции привязаны у кого-то не к месту, а к человеку.
— Там могут оказаться только те, кто уже мертв, — женщина села на скамейку, отгоняя воспоминания, как еще совсем недавно рядом с ней вместо Блум сидела Фара, и Розалинда всерьез боролась с желанием то ли свернуть шею непокорной, то ли поцеловать. Ни то, ни другое, не было хорошей идеей. — Вполне возможно, Фара сейчас там счастливее, чем была последние 17 лет.
— Вы были там? В этом чистилище?
— Нет, никогда, но слышала рассказы и смотрела воспоминания тех, кто был. Эти люди сложно возвращались в обычную жизнь, их не отпускало чувство острой потери, порой они убивали себя раньше, чем доживали день после возвращения.
— Но ведь здесь у нее осталась школа, мистер Сильва…
— Там у нее осталось больше, — негромко, словно самой себе, проговорила женщина, вспоминая улыбчивую дочь Фары, ее смех и чувствуя, как сердце сжимается от того, что подозрительно похоже на боль. — Пока что я просто прошу тебя подождать, вас всех, но, если вы меня не услышите — заставлю вас пожалеть.