Розалинда сидела за столом в кабинете и невидящим взглядом смотрела в стену. Она устала, и уже даже не пыталась это скрыть — 16 лет достаточно большой срок для сильных изменений.
Убийство Луны не входило в ее планы, но как только она увидела глаза Стеллы, все стало очевидным. Сейчас же она задумалась, не ошиблась ли, сделав ставку на наследницу Солярии. Принцесса была нестабильна, ее магия, хоть и мощная, не всегда ею контролировалась, но, по крайней мере, они хранили один секрет на двоих.
Блум тоже оставалась для нее загадкой. В ней была сила Фары, было ее упрямство, но не было уверенности и хладнокровия, которое всегда было присуще фее разума. Даулинг была самой мощной из ее студентов, самой мудрой. Ее гордостью. Но она до сих пор видела ночами полные слез карие глаза, когда Фара поднимала барьер, что запер Розалинду на столько лет.
— Я не хотела причинять тебе боль, — негромко проговорила женщина, поднимаясь на ноги и касаясь небольшого зеркала. — Фара!
По зеркалу пошла рябь, и директриса увидела бывшую ученицу, расчесывающую волосы Дафны. Сердце Розалинды сжалось, но она этого ожидала: смерть дочери навсегда изменила их с Сильвой. Но сейчас было не до воспоминаний, она должна была привязать Даулинг к себе.
Женщина заметила ее не сразу, но стоило их взглядам встретиться, как они обе осознали: они связаны крепче, чем могли бы быть. Это она удерживала Даулинг в чистилище, она стала ее клином здесь, в этом мире.
— Мама? — Дафна повернулась к матери, и Розалинда поняла, что та ее не видит. Значит, вот особенность зеркала. — Что ты там увидела?
— Иди в дом, милая, я сейчас подойду, — девочка бросила на мать настороженный взгляд, но кивнула, повиновавшись. Как только за дочерью закрылась дверь, карие глаза опасно сузились. — Что тебе нужно?
— Ты, но это мы уже проходили, верно? — она улыбнулась, но Фара эту улыбку не вернула. Роз вздохнула и пожалела, что не может коснуться ее руки. — Фара, тебе пора смириться, мы связаны, даже теперь.
— Мы связаны только потому, что ты меня связала, — отозвалась женщина, даже себе боясь признаться, что скучала по этим светлым глазам. — Что тебе нужно от меня здесь?
— Они хотят вернуть тебя, — Роз потеряла запястье, злясь на саму себя за этот нервный жест. — Ребята.
— Что с Солом? — женщина едва не фыркнула, совершенно не удивляясь.
— Он жив, — Розалинда определенно не собиралась давать точную информацию о состоянии Сильвы. — Но он мне не важен. Мне нужна ты.
— Ты меня убила, — любезно напомнила Даулинг, и, неожиданно для себя, улыбнулась бывшей наставнице. — Оказывается, когда я труп, злости на тебя нет.
— Возможно, просто в глубине души ты знаешь, что я была права. У нас всего лишь не совпали методы.
Розалинда знала, что ее слова не имеют значения. Если бы Фара знала, что на самом деле сделала ее бывшая, она бы сейчас так не улыбалась. Скорее, перерезала Розалинде горло.
— Что тебе нужно, Роз? Отсюда я вряд ли смогу вам помочь.
— Мне нужно, чтобы ты поговорила со Стеллой.
— Со Стеллой?
— Луна умерла, девочке нужна поддержка. Я помню ваши уроки, помню, как ты ее поддерживала, — Даулинг смотрела настороженно, но их общение было таким реальным, что каждая забыла о жизни, которая их разделяла.
— Это ты убила Луну?
— Нет, я ее не убивала, — Розалинда была благодарна, что не пришлось лгать. Хотя бы не в этом. — Я не имею к ее смерти никакого отношения.
Фара, если и поверила, то никак это не показала, но Розалинду это не волновало. Она внимательно следила за каждым движением женщины, стараясь выкинуть из головы воспоминания, когда подозрение даже не закрадывалось в карие глаза.
— Ты убила меня, привязала к себе и оставила в чистилище. Почему я должна помогать тебе?
— Сол все ещё в Солярии. Сейчас там Сильва, Скай и Блум, а Стелла очень нестабильна, — она всегда была хорошим манипулятором, и сейчас напомнила об этом, пусть и неосознанно. — Ты помнишь, чем кончился ее магический выброс в прошлый раз.
— Как ты собираешься это провернуть? — Фара нахмурилась, обдумывая просьбу и понимая, что хочет ее исполнить. — Я ведь мертва.
— Ты никогда не интересовалась чистилищем, верно? — они обе не поняли, как Даулинг вновь стала студентом, а Розалинда ее наставником. — Это не смерть, хватит кровной магии или моего магически оформленного желания, чтобы вернуть тебя обратно. Твое тело погребено, но оно и через 10 лет останется таким же, как сейчас, потому что не разлагается. Сейчас твоя душа связана со мной, и пока я жива — жива и ты.
— Связь можно как-то разорвать? — женщина не показала, как ее зацепил такой простой вопрос, удерживая на лице спокойное выражение.
— Да, но для этого потребуется много магии или твое возвращение в этот мир, — Даулинг вздохнула, и директриса поняла, что та внимательно ее слушала в бытность студенткой. — Ты верно мыслишь, уйти из чистилища обратно будет очень больно.
— Помню, я была лучшей на курсе, — привычно огрызнулась Фара, но ее мысли были где-то далеко. — Почему здесь только Дафна? Почему она в чистилище?
— Я не знаю, — карие глаза сузились, но Роз вновь говорила чистую правду. — У меня есть предположение, но я не знаю, почему Дафна ждала тебя.
— Если я вернусь, то смогу ее вернуть?
Это было ожидаемо, но видеть боль в родных глазах оказалось сложно. Какие бы отношения не связывали их в прошлом, она отпустила Фару к Сильве, и теперь не имела права скучать, это было глупо.
— Не знаю. Возможно, как только ты вернёшься, Дафна умрет окончательно. Все может быть.
— Я помогу Стелле, но не хочу возвращаться. Здесь моя дочь, Роз, потерять ее снова просто не смогу. Обещай, что не будешь пытаться меня вернуть. И тогда я помогу.
— Обещаю, — она почувствовала боль, но привычно загнала ее поглубже. — Я этого не сделаю.
***
Блум не видела смысла скрывать свой разговор от подруги, к которой приехала
вместе со Скаем, и осталась, чтобы увидеть Сильву. Она не знала, как он
воспримет ее нахождение здесь, как отнесется после всего произошедшего, но
Скай обещал объяснить, что вины Блум во всем случившемся нет. Вот только она
так не думала, хоть и согласно кивнула, когда парень сказал, что все будет
хорошо.
Стелла выделила ей огромную комнату, говоря, что здесь она может чувствовать
себя, как королева, но Блум лишь острее ощущала свое одиночество. Снова и
снова она прокручивала слова Розалинды о чистилище, и в итоге решила, что
самым правильным будет окапаться в библиотеке Солярии и все выяснить самой.
Спустя два дня ее голова пухла от огромного количества информации, а страх из
груди никуда не ушел. Скорее, наоборот, разросся еще сильнее, заставляя
сомневаться в каждом слове. Что, если с Даулинг случится тоже самое, что и с
другими вернувшимися? Что, если она будет искать смерти и в итоге уничтожит
себя изнутри, испепелит?
— Блум? — Стелла заглянула в комнату, но, заметив состояние подруги, вошла,
мягко прикрывая за собой дверь. — Что с тобой?
— Ты скучаешь по Луне?
Она не ожидала этого вопроса. Люди не спрашивают о том, как ты на самом деле,
когда умирает кто-то близкий, особенно родители. Сейчас рядом с ней была Муза,
она единственная, кто мог бы ее понять, но подруга не убивала собственную мать.
Она так и не нашла в себе силы признать, что виновна в смерти последнего
близкого человека, и эта тайна разъедала ее изнутри.
— Да, — она не лгала, но и чистой правдой это не было. Она скучала по матери, но
не по тому монстру, которым она являлась. — Она ведь была моей матерью.
— Даулинг не была моей матерью, но я тоже очень по ней скучаю, — в голубых
глазах мелькнули слезы, но Питерс сдержала их. Она не имела права даже оплакать бывшую директрису, потому что во всем, что случилось — только ее
вина. — Ты правда не думаешь, что во всем виновата я?
— Смотря в чем. К смерти мамы ты точно не причастна, — одинокая слеза скатилась
по щеке, и Стелла резко стерла ее ладонью.
— Все началось с возвращением Розалинды. С моим появлением здесь. Она
говорила, что Сожженные вернулись из-за меня. Я выпустила Розалинду,
подставила Даулинг.
— А может, ты перестанешь себя жалеть? — светло-зеленые глаза сощурились, и
Стелла усмехнулась. — Да, ты винишь себя во всем, но еще и жалеешь. Может,
пора исправлять те ошибки, которые еще можно исправить?
— Например?
— Даулинг еще жива.
— Я знаю, — девушка нахмурилась, не понимая, к чему клонит подруга. Стелла на
это лишь усмехнулась, но без привычного озорства в глазах. Еще одно, что
изменилось после возвращения Розалинды.
— Так верни ее к нам, — в голосе прозвучала неподдельная грусть, и Блум вдруг
вспомнила, что Даулинг почти год была личным наставником принцессы. Девушка все рассказала подруге, и было странно видеть, как печаль заполняет светлые глаза. Возможно, Стелла надеялась, что Фара вернется и даст ей так необходимую опору, которой была раньше.
— Стелла…как погибла Луна на самом деле?
На одно мгновение, всего на секунду, она поверила, что может рассказать и это
сочувствие не исчезнет из голубых глаз напротив, но тут же покачала головой и
позволила легкой грустной улыбке скользнуть по губам. Идеальная наследница,
убитая горем дочь, которая пытается держаться. Она сумеет играть эту роль.
— Блум, мы обе этого не хотим. Ты на самом деле не хочешь этого знать, а я не
хочу об этом говорить.
***
