***
В это утро у кровати Терры сидела Даулинг. И впервые с момента гибели родителей, девушке захотелось поговорить. Фара выглядела уставшей и с такого близкого расстояния Терра могла разглядеть все мелкие морщинки, напоминающие о возрасте. Эта женщина была почти всю жизнь другом ее родителей и почему-то именно ей сердце девушки доверяло. — Вам тоже больно? — этот вопрос прозвучал не громче шёпота, но Фара вздрогнула, как от крика. Ей рассказали, в каком состоянии находилась Терра. — Да, но не так, как тебе. Я потеряла лучших друзей, а ты — родителей, — Терра села на кровати, и Фара поправила подушку. — Тоже будете говорить, что все будет хорошо? — Нет, — хмыкнула Даулинг, и девушка выдохнула. Ее уже тошнило от вдохновляющих речей. — Скорее, все будет ещё хуже. Твои родители прошли войну и знали, что могут погибнуть в любой момент, теперь настала твоя очередь. Мы сражались, надеясь, что вам не придется, но война вернулась. — Мы все умрем? — она внимательно следила за эмоциями на лице директрисы, но не могла прочесть ничего, кроме грусти. — Не знаю, Терра. Но знаю, что ты важна для своих друзей и нужна Сэму. — Я ему не нянька, — огрызнулась девушка, не собираясь быть милой и приветливой. Если и жить дальше, то быть самой собой. — Верно. Но ты заставляешь его становиться нянькой. Он не может бросить тебя и жить дальше, так что ты тоже должна жить. Ради него, если не ради самой себя. — Мне слишком больно, мисс Даулинг, — в зелёных глазах блеснули слезы, но Терра сжала губы, стараясь не заплакать. Однако, Фара раскрыла объятия, и девушка позволила себе в них укрыться. Женщина мягко провела по спутанным грязным волосам, но всем было все равно, как Терра выглядела. Они теряли ее душу, так какое значение могла иметь внешность? Фара не знала, что чувствует девушка, она сама уже давно не ощущала боли от потери родителей. Но, чем дольше думала о Харви, тем больше склонялась к тому, что фею земли стоило бы отправить к Стелле. — Знаю, что больно, милая, но ещё я знаю, что ты очень похожа на Бена, а он был тем, кто никогда не сдавался. — Блум рассказала, что вы ее мама, — зачем-то пробормотала Терра, все ещё находясь в объятиях женщины. — Ей повезло. Это была лишь часть эмоций, одолевающих девушку. Она знала, что Даулинг является феей разума, но также знала, что, в отличии от Музы, просто так женщина чужие эмоции не ловила. Однако, Терра все равно переживала, что Фара ощутит ее злость и зависть, помимо радости за подругу. Когда Блум рассказала открывшуюся правду, фея земли внешне никак на нее не отреагировала, но внутри поднялась волна гнева. У феи огня было теперь две матери, которые ее любили и два отца, которые заботились, в то время как Терра потеряла единственных. И эта мысль ужаснула девушку, злость схлынула, но обида осталась. Ни она, ни Сэм, не заслужили так рано остаться полными сиротами. — Сожженные больше не нападали? — Терра слегка отстранилась, чувствуя себя немного неловко, но Фара выглядела совершенно спокойной, будто каждый день обнималась с учениками. — Нет. Они словно пропали. — Почему? Куда они делись? — Даулинг была рада, что они разговаривали, но ещё важнее было то, что девушка стала задавать логичные вопросы. Возможно, поездка в Солярию не будет напрасной. — Этого мы не знаем. Преподаватели и выпускники патрулируют лес каждый день по несколько раз, но находят лишь отдельных монстров, никаких стай. — Но вы не верите, что все закончилось? — женщина покачала головой, и Терра кивнула. — Хорошо, я тоже. Но от меня, наверное, не будет никакого толку. — Почему? — Фара нахмурилась, но фея лишь подала плечами. — Я не чувствую магии, — ее голос был спокоен, чему и сама Харви удивилась. — Она словно исчезла. — У фей, в отличии от ведьм, магия не исчезает, — Даулинг тоже была абсолютно спокойна, и Терра поняла, что женщина уже сталкивалась с подобным. — Свою ты попросту заблокивала, как было вначале у Блум. Необходимо прорвать собственный блок, и силы вернутся. — Спасибо. За все. — Я многим обязана твоим родителям, — просто отозвалась Фара и поднялась. — Твои друзья сейчас на тренировке, на поляне, и они будут очень рады, если ты захочешь к ним присоединиться. Терра кивнула, и Фара, улыбнувшись, вышла из комнаты. У нее оставалось ещё одно незаконченное дело.***
Пола была симпатичной темноволосой девушкой и отчаянно хотела учиться в Алфее. Она стояла напротив Розалинды и полчаса уже доказывала, что имеет право находится здесь. Родители, наверное, решили, что она погибла при нападении Сожженных на деревню. — Это все, конечно, интересно, но почему ты решила, что твое место здесь? Это был первый вопрос, который директриса задала Поле, и у девушки от пронзительного взгляда ледяных глаз по всему телу побежали мурашки. На самом деле она и не предполагала, что может не попасть в Алфею, все в деревне называли ее сильнейшей волшебницей. — А где ещё? Я — волшебница, и Алфея — мое место. — Пола, верно? — брюнетка кивнула, кожей чувствуя опасность, исходящую от женщины. — Ты права, ты действительно очень сильная. Вот только ты не фея. — Что? — Твои предки — ведьмы, и магия, что течет в твоих жилах — ведьминская, — директриса поднялась, и Пола краем сознания удивилась, какой низкой является Розалинда. — Сейчас ты действительно очень сильна, но с каждым годом будешь становится только слабее. И без ритуалов поддерживать даже нынешнюю силу уже не сможешь, как бы не училась и не развивалась. Эта информация не была для девушки новой, но она считала, что сумеет эту тайну сохранить. И сейчас вместо того, чтобы отступить, Пола предпочла напасть. Дверь открылась, и в кабинет вошла высокая симпатичная блондинка, явно имеющая право здесь находится. И Пола решилась, но лишь тогда, когда в ледяных глазах мелькнул страх. Всего на мгновение, но ведьме этого хватило. Нож, повинуясь ее желанию, скользнул со стола директора в руку девушки, и та сделала два быстрых шага, моментально прижимая лезвие к нежной коже горла. Розалинда сделала шаг вперёд, но замерла, когда заметила, с какой улыбкой Пола покачала головой. — Бабушка говорила, что у тебя нет слабостей, — девушка сейчас напоминала хищницу, ее голос стал ниже и опаснее, она вполне могла перерезать Фаре глотку. Однако, Даулинг была совершенно спокойна. — Но, кажется, мне случайно удалось ее найти. — И чего ты хочешь? — их связь с Роз позволяла фее чувствовать, когда партнёрша колдует, и сейчас они обе готовы были начать бой. Но Фара едва заметно покачала головой, желая выяснить что-то для себя. — Неужели ты считаешь, что я пущу тебя в школу после такого? — Обойдусь без твоей школы, — буквально выплюнула Пола, но это было ложью. Она до сих пор понятия не имела, как выйдет за пределы школы целой и невредимой после того, как напала на кого-то важного для Розалинды. Однако, она ещё не всё сказала. — Так чего ты хочешь? Фара впервые заговорила, и ее голос будто гипнотизировал. Пола слышала, что некоторые, особо сильные феи, могли воздействовать на собеседника голосом, но даже предположить не смела, что угрожает убить одну из Верховных. — Отпусти ее, и я тебя отпущу, — Пола заколебалась, но слова блондинки убедили ее в собственной правоте. — Постой, Розалинда, видимо, ей есть, что сказать. — Да, есть! Я могу видеть будущее, быть предсказательницей. Я знаю, чем кончится ваша борьба, — ее глаза скрылись за темной пеленой, Пола будто перенеслась в иной, только ей доступный, мир. Нож слегка вошёл в кожу, оставляя неглубокий надрез, который тут же начал кровоточить. Но Даулинг лишь спокойно отодвинула лезвие от горла и отошла — Пола этого даже не заметила. Розалинда быстро исцелила порез и, кажется, только после этого вновь обрела прежнюю невозмутимость. — Твое дитя принесет боль и кровь. Оно уничтожит, но оно же и спасет, — скрипучий голос ничем не походил на прежний голос Полы, девушка стала всего лишь сосудом силы, намного мощнее ее. — Твое дитя станет проклятием тысяч и благословением десятков тысяч. Обе женщины выглядели совершенно спокойно, но каждая всерьез испугалась. Они знали, что могут значить подобные слова — ее ребенок, не их. У них, как у пары, нет будущего. Пола замолчала, а затем моментально пришла в норму. Девушка в упор смотрела на Фару, подтверждая умозаключение самой женщины. Она не двигалась, но Даулинг не сразу осознала, что удерживают ведьму путы Розалинды. — Она ведь на самом деле не опасна, — карие глаза встретились с голубыми, но директриса все уже решила. — Хорошо, как хочешь. — Позови Андреаса, пусть сопроводит ее в темницу, — пальцы железной хваткой сомкнулись на тонком запястье. — И захвати браслеты, дорогая.***
Фара чувствовала, что поступает неправильно по отношению к Розалинде, но держать Полу, как монстра, ей хотелось и того меньше. Она была молодой девушкой, не выбирающей стать ведьмой и, несмотря на то, что мотивы любимой были ей понятны, быть частью эксплуатации Полы Даулинг не собиралась. — Далеко собралась? — Сол осторожно коснулся ее плеча, и Фара слегка расслабилась. Если ее спину будет прикрывать Сильва, то ей не о чем беспокоиться. — Мы должны отпустить Полу. Они так и не поговорили, но это было и не важно. Сразу после своего возвращения они с Розалиндой огласили своим специалистам о желании провести ритуал, и это стало лучшим ответом. Однако, Фара чувствовала, что его отношение к ней не изменилось и боялась признаться себе, что была за это благодарна. — Как скажешь, моя фея. Она улыбнулась, и они вместе вошли в темницу. Пола сидела на полу в клетке, в другом углу лежал Сожженный для экспериментов Бена. Фара невольно поежилась, не представляя, как тяжело должно быть девушке от такого соседства. Девушка подняла голову и встретилась взглядом с карими глазами. Сильву она будто и не заметила, все ее внимание было приковано к Фаре. Да и фея будто бы сконцентрировалась лишь на Поле. — Я говорила о тебе. Не о ней. — Знаю. Я пришла, чтобы вытащить тебя отсюда, — фея разума взмахнула рукой, и клетка открылась. — Сол поможет тебе добраться до деревни, но дальше — сама. — Спасибо, — ведьма протянула руки, израненные колючками, и Даулинг, не задумываясь, сняла браслеты. — Почему ты это делаешь? Кто ты вообще такая? — Я — член команды Розалинды, — они с Солом вывели ее из тюрьмы, и Фара остановилась. — Ты не заслуживаешь того, чтобы стать игрушкой. — Однажды ты проклянешь меня, Верховная, — грустно отозвалась Пола, и от Фары не укрылось, как напрягся Сильва. Однако, Даулинг лишь кивнула. — Чему быть, того не миновать, — Сол все ещё хмурился, и Фара сконцентрировалась на нем. — Увези ее отсюда поскорее, дорогой. А с Розалиндой я разберусь сама. Встретимся утром.***
Беатрикс плавно скользнула в свою комнату и даже не удивилась, увидя Ривена. Ведьма понимала, что он не полностью на ее стороне, что старые привязанности все ещё имеют значение, и парень не готов был полностью оставить их в прошлом. — Что ты здесь делаешь? — она сняла плащ и вздрогнула от холода. Взгляд быстро скользнул по комнате и зацепился за открытое окно. — Это ты окно открыл? — Жду тебя, Би, — казалось, мысли специалиста были очень далеко отсюда, но девушке было плевать на него. По крайней мере, сейчас. — Надо поговорить. — Окно открыл ты? — она взмахом руки захлопнула створки и в упор глянула на Ривена. — Что? А, окно. Да, здесь было очень душно. Но при чем здесь окно? — взгляд его вновь стал ясным, но почему-то обеспокоенным. — Чего ты хочешь, Беатрикс? Ты выпустила Розалинду, вернула в школу своего отца, но для чего все это? — Что тебя не устраивает? — она внимательно наблюдала за ним, боясь, что видит, как Ривен от нее ускользает. После того, как Дейн отправился домой по требованию родителей, у нее остался только один специалист. — Где ты была, когда на нас напали Сожженные? Я искал тебя по всей школе, но тебя не было, — его взгляд был жёстким, каким она его ещё не видела. Он больше не был ее марионеткой, но для Би было ещё очень рано его отпускать с поводка. Она только-только начала воплощать планы в жизнь. — Я была в Солярии, с отцом, — он не мог почувствовать ее ложь, однако, Беатрикс не видела, чтобы он поверил. — Прости, что меня долго не было. Она взяла его за руку и поцеловала. Пока он прижимал ее к себе, отвечая на поцелуй, девушка привычно скользнула в разум парня и неожиданно ошарашенно выдохнула. Губы Ривена скривились в горькой усмешке, глаза выражали смирение. — Ривен? — Как давно ты внушала мне преданность? До возвращения Розалинды или после? — он сделал шаг вперёд, и Беатрикс на автомате попятилась. Она, наконец, поняла, что изменилось — отсутствовала связь, которую она установила со специалистом. — После. Ты был очень упрям и не поддавался управлению, в отличии от Дейна, — играть роль больше не имело смысла, и маска слетела в одно мгновение. Губы ведьмы растянулись в жёсткой ухмылке. — Но вот твой разум… Он был таким податливым, ведь ты действительно был в меня влюблен. Но ты никогда не догадался бы сам. — Муза. Пока ты была в Солярии, Розалинда поставила нас в пару, — он ухмыльнулся и теперь в усмешке появилось что-то хищное. Беатрикс кожей ощущала, что было что-то ещё, но не могла понять, что именно. — Она сказала, что ты ведьма. — Да. А вот ты — глупец, — она вновь взяла его за руку и улыбнулась жестокой, резкой улыбкой, продолжая смотреть ему прямо в глаза. — Ты попал в ловушку, которую сам устроил, но на что надеялся? Отец воспитывал меня, как убийцу, какой была моя мать, а записи Розалинды научили меня ритуалам. Иронично, что одного я уже убила, а теперь настала очередь второй. — Ты говоришь мне это, потому что собираешься убить? — Нет, не так скоро, — ее улыбка напоминала хищника, и Ривен удивился, как не сумел отделить простую жестокость, которая присуща и ему, от монстра с женским лицом. — У меня ещё есть на тебя планы. — Не так быстро, стерва. Голос показался Беатрикс смутно знакомым, и она резко обернулась на этот голос. На нее в упор смотрели светлые глаза нынешней королевы Солярии, в которых было столько ненависти, что ведьма невольно усмехнулась. Их чувства были абсолютно идентичны. — Какая встреча, — протянула ведьма, неприятно растягивая слова и захохотала. — Вот уж не думала, что ты сама придёшь ко мне в руки. — Идиотка. Дура, но с непомерным самомнением, — королева повернула запястьем, преломив свет, и из ниоткуда появились Камила, Скай, Сильва, Брендон и Блум. — Ты проиграла. Тело девушки опутали воздухом, щеку рассекло, будто от удара кинжалом. Она не знала, кто это сделал, все лица выглядели злыми и опасными. А затем Камила сделала шаг вперёд, и губы сложились в хищную ухмылку. — Я заставлю тебя рассказать все. И Беатрикс знала, что ее ждёт. В светлых глазах Верховной было предвкушение и чистейшее безумие.