Драбблы по Космоолухам

Женька никогда ни о чём особо не переживал. Так, чтобы совсем сильно. Конечно, бывало временами, что на него накатывало. Например, когда уволиться хотел из Североомлошского лесничества из-за браконьеров. Когда Джек в капкане сидел, а он, идиот, ходил и ждал, когда киборг умрёт от голода. Когда Филька подолгу не выходил к модулю, и Женька опасался, что его застрелили браконьеры. Вот, переживаний хватало. Но Женька всегда с ними справлялся. И сейчас справится. Что он, сахарный что ли, растает? Конечно, нет. Подумаешь, Джек уехал. Подумаешь. Ничего особенного не случилось. Джек — взрослый чело… тьфу, ёпт, взрослый кибо… взрослая личность, короче. Там, на новом месте, ему будет хорошо. Он ведь не просто так улетел с Кассандры в никуда. А к старому знакомому. Работать в его ресторане. Дело в том, что Джек всё-таки послал Томасу письмо, и тот ответил. Сперва удивился и очень обрадовался. Написал что-то вроде: «я знал, я чувствовал, хотя Лидия говорила, что оставила тебя на помойке в баке для биоотходов. Чувак, я даже в той помойке потом рылся, веришь, нет?». Джек зачитывал вслух, но Женька плохо запомнил подробности. В общем, Джек улетел. Обещал написать, как устроится на новом месте. Так что Женька должен за него радоваться. Ресторан — это не затрапезная столовка в ОЗК. Там не будет Эльвиры, с которой Джек бы ругался и спорил. Там у Джека всё будет хорошо.

***

У Жени всё будет хорошо. Джек это знает. Женя теперь — не его хозяин, просто друг. А с друзьями можно дружить и на расстоянии. Джек в курсе. Он разговаривал про друзей с Мэй Ким, с Кирой, с Трикси. Так что он решил попробовать. Потому что… Он вовсе не запутался, нет. Женя больше не хозяин. Теперь Джек вовсе не обязан неотступно следовать за ним и постоянно охранять. Он уезжает, но вовсе не оставляет Женю в одиночестве на Кассандре, вовсе нет. У Жени теперь есть Алла. Она… она сама сказала Джеку, что не оставит Женю одного. Они поговорили об этом перед отлётом. Алла даже обняла Джека напоследок. Когда она говорила, что Женя будет не один, достоверность её слов равнялась девяноста семи процентам. Для людей это много, так что Джек ей поверил. А потом она сказала, правда, с более низкой искренностью, в семьдесят пять процентов, что он всегда может вернуться, если захочет. Добавила, что ему не обязательно улетать. Интересно, семьдесят пять процентов — это много или мало? В любом случае, он попробует. Что-то кричит в нём, чтобы он не улетал. Должно быть, это остаточное действие программы. Мэй Ким говорила, в психологии киборгов так бывает. Когда программа уже не действует, но разум всё ещё пытается следовать прошлым установкам. Разум пытается воспроизвести условия, при которых ему было хорошо и спокойно. Что-то кричит в Джеке, чтобы он не смел оставлять Женю с Аллой. Это остатки программы, верно ведь? Или это человеческое чувство под названием «ревность»? Джек плохо разбирается в человеческих чувствах. В любом случае, Томас написал, что ждёт его. Так что Джек улетает.

***

Проводив корабль, Женька довольно долго сидит в своей комнате на застеленной койке. Сидит и смотрит на стену, на которой ещё совсем недавно висели веники для бани. Казалось, оглянись — и за спиной, в окне, всё ещё будет зима. Казалось, оглянись — и чужие руки тебя обнимут. Казалось, оглянись — и… Он не успевает оглянуться, но его действительно обнимают. Чужие руки. Не те.