The riddle of the desert

Узкой улочки нить приведёт на базар, Где шафран, кардамон и тмин. Ты смотри, не зевай — смело цену сбивай, Будь то шёлк или же сатин. И там, — музыки звук околдует и вдруг Ты пропал, тебе не помочь. Не развеять мираж — всё, что нажил — отдашь, Лишь наступит арабская ночь.©

      В далекой-далекой Англии, в одном из бедных лондонских районов, из тех, где у чумазых детишек дырки и в ботинках и в карманах, из тех, где по грязным мостовым бегают и крысы, и кошки — иногда больше одних, иногда — других, жил один самый обычный мальчик по имени Гарри Поттер.       Был он ничем не примечателен — лохматая голова, тощее тело, перемотанные банковской бечевкой очки на носу, бледная, как и небо над его головой, кожа. Разве что глаза выделялись — два ярко-зеленых огонька, «цвет хлорофилла», как со знанием дела сказал его дядя, который держал аптечную лавку.       А родителей у Гарри не было, но кого этим удивишь в Лондоне, во времена правления славной королевы Виктории?       Зато была работа. У дяди, в той самой аптечной лавке. Порой это было скучно — знай, взвешивай всякие порошки от мигрени да от чесотки, а порой начиналось самое интересное — приходили Они.       У Них была поношенная одежда и грязная обувь. От Них несло застарелым потом и пряностями. Они приносили мешки и сундуки, набитые чудесами, и чудесные же рассказы, спрятанные за их уставшими глазами.       Это были торговцы-путешественники, надеющиеся сбагрить дяде свой товар. «Пять унций шафрана… ну, смотри, если увижу, что ты разбавил его мукой — в следующий раз полетишь с порога прямо до Судана! Восемь унций куркумы… нет, больше чем фунт за унцию не получишь, на него не так-то много покупателей — ищи, кто тебе даст больше, и во всем Лондоне не сыщешь!».       Дядя торговался со сноровкой и талантом. Сказались годы ведения дел, особенно с торговцами, пришедшими с Юга. — Чем южнее, тем более горячо спорят люди за каждый пенни, — учил Гарри жизни дядя. — Это для них, как будто кошки на улице вдруг зашипят друг на друга, не собираясь нападать, только лишь подтвердить правила игры и разойтись довольными. Учись играть по их правилам, мальчишка. Однажды это спасет тебе жизнь или лишние несколько пенни, кто знает.       Незнакомый торговец постучался в дверь в самом разгаре зимы.       Он зашел, одетый совсем легко, в потасканной и с чужого плеча солдатской форме, с надетой очень низко шляпой, так, что и лица не было видно в тусклом освещении лавки, со старым кожаным саквояжем. — Мне сказали, что вы покупаете редкие ингредиенты. — А что у вас? — обрадовался дядя. — Неужели мумия? У меня заканчиваются запасы порошка!       Гарри скривился. Кто вообще додумался лечиться мумиями? В детстве он и не задумывался о том, откуда берется дорогущий порошок, который просит каждый второй клиент, из тех, кто может себе его позволить, но потом один из торговцев рассказал ему, что это останки древних королей Египта. Они жили тысячи лет назад, владели землями, рабами и несметными богатствами, а теперь какой-нибудь судья втирает их плоть в коленку — от подагры, или пожилая графиня пьет их прах, разбавив парой ложечек бренди — от мигрени. — Пара унций наберется, — ответит продавец. — Но есть кое-что редкое. Эксклюзивное. — И что же это? Не нагнетайте тайны, время — дорого! — возмутился дядя. — Пыльца ифрита.       Гарри недоуменно повел плечами. Он никогда о таком не слышал. Что это, что этим лечится?       Дядя недоверчиво посмотрел на незнакомца. — Это сказки. — Это не сказки. Вы озолотитесь, если купите ее у меня.       Гарри не выдержал и, рискуя получить подзатыльник, спросил: — А что это?       Незнакомец сверкнул на Гарри взглядом из-под своей широкополой шляпы. Гарри почему-то поежился. — Ты знаешь, кто такие джинны, мальчик? — Это… как демоны, у арабов. Приспешники дьявола. А при чем тут они? — Есть несколько видов этих демонов, и самый сильный из них зовется ифрит. Проклятый Аллахом, он может повелевать огнем и человеческим разумом. Все, кто знает, что он такое, до одури боятся встречи с ним. Попомни мой совет, если когда-нибудь ты окажешься один в пустыне ночью, то лучше сразу пусти себе пулю в голову, потому что лучше уж смерть, чем то, что он с тобой сделает. — И что же? — Он исполнит твои желания.       Гарри непонимающе смотрел на незнакомца. О чем он говорит? Разве исполнение желаний — это плохо? Он так многого хочет! — Иногда, очень-очень редко, кому-то удается ранить ифрита. И тогда, вместо крови, его плоть сочится вот этим, — торговец достал из саквояжа крошечный мешочек, раскрыл его и захватил оттуда щепотку. — Протяни ладонь, — сказал он Гарри. Гарри послушно протянул. Незнакомец высыпал на его ладонь невесомую мерцающую пыль.       От пыли шел невероятный запах. Гарри поднес руку поближе к носу, не в силах оторваться; перед глазами стояло ночное небо с миллионами звезд — в Лондоне такого не бывает. Запах был густой и сверкал оттенками, напоминая запах той богатой красивой женщины, которая как-то заглянула в их лавку, фрейлины самой Ее Величества. Гарри так смотрел на нее, не в силах перестать наслаждаться ароматом, что она улыбнулась ему и спросила: — Что такое, малыш? — Вы пахнете как оазис посреди пустыни, — неожиданно для себя сказал Гарри. — Какой ты поэтичный! — рассмеялась женщина. — Разобьешь немало девичьих сердечек своими комплиментами, как подрастешь. Это запах жасмина, глупый. Жасмин. Точно. Почему пыльца ифрита пахнет жасмином? — Ну и чем вы докажете, что вы не шарлатан и это действительно пыльца ифрита? — скучающе спросил дядя. — Мне тут раз в полгода приносят рог единорога, истово убеждая в его подлинности. А посмотришь — резная деревяшка.       Незнакомец ничего не ответил дяде, вновь переведя взгляд на Гарри. — Вдохни это, мальчик. — Гарри, не вздумай! Вы ума лишились, думая, что я позволю своему племяннику принимать неизвестно что?!       Торговец пожал плечами: — Иначе мы никак не проверим подлинность. У мальчика плохое зрение, это куда более чистый эксперимент, чем ваш радикулит и геморрой. — Откуда вы… — побагровел дядя. — Я повидал немало аптекарей. У каждого был радикулит и геморрой, — усмехнулся незнакомец. — А мальчик… ну, что вы теряете, думаете, я хожу и травлю чужих детей мышьяком? Вдыхай, постарайся вдохнуть до последней песчинки. Это кровь пустыни, дитя.       Гарри и уговаривать не пришлось, ему почему-то совсем не было страшно.       Звездная пыль в его руках завораживала и манила.       Он уткнулся носом в самую ладошку и глубоко вдохнул. Голова закружилась. — Ну как? — встревоженно спросил дядя. — Щекотно. — Эффект будет завтра. И вы сами меня найдете, — коротко сказал незнакомец и вышел из лавки, будто его и не было. — Что будет завтра, дядя? — спросил Гарри. — Ничего. Он мошенник. Иди, займись делом.       Дядя отвернулся и уткнулся в свои расчетные книги, а Гарри и не стал настаивать на разговоре.       В нем были звезды и запах жасмина.