Имя ему – холод

На памяти Питера, великаны никогда еще не были столь ожесточенными. Они так яростно сражались, с такой непобедимой агрессией, что воины Нарнии, изнеможденные и поддерживаемые только ободрениями своего короля и собственным мужеством, были на пределе. Питер, пытаясь сохранить спокойствие, осматривался вокруг. Великаны наверняка прошли через холмы вдоль реки Шрибл, всё еще принадлежащей Южной Нарнии, хоть и находящейся на севере. Эти земли Эдмундом захвачены не были. Возле речки, на счастье, находится огромное болото, и на нам жили квакли — истинные нарнийцы, преданные Питеру, которые помогут. Прозвенел рог, призыв к отступлению. Питер вскочил на своего единорога Алмаза и погнал его галопом, постоянно оглядываясь назад. Его воины понеслись за ним вперемешку с врагами. Великаны на выбор хватали нарнийцев и швыряли их в сторону, некоторые разбивались насмерть. Для Питера это было болезненным зрелищем, но лишние эмоции были ни к чему, и он хранил полную беспристрастность, или хотя бы пытался. Уже у самого болота Верховный король спрыгнул с коня и велел отвести его подальше, в сторону, а сам прыгнул в болото, то и дело замечая, как начинает вязнуть. Большинство солдат, включая Орея, поняли его маневр и тоже запрыгнули туда. Невнимательные великаны быстро повелись и всем своим весом повязли в болоте. И если нарнийцев спасли квакли, то врага спасать никто не собирался. Кентавры и фавны закинули на гигантские руки веревки, а дриады — лианы. Когда руки великанов были обездвижены, а ноги погрязли в трясине, в атаку пошли соколы и грифоны, сбрасывающие камни и вцепляющиеся в глаза. Вся эта вакханалия длилась около двадцати минут или больше, но противники всё еще не желали сдаваться, а почему — для Питера было загадкой. И вот в какой-то момент великаны наконец взмолились. Питер принял их поражение и приказал их вызволить с помощью веревок, но потом снова связать на всякий случай. И пока нарнийцы принялись собирать мертвых и раненых в повозки, складывать оружие и внимательно наблюдать за великанами, Питер приступил к переговорам. — Какова причина нападения? — Питер слишком устал, чтобы разводить церемонии и строить красивые предложения. — Что вам нужно было от Нарнии? — Нам — ничего. Только защититься и наживиться, — отвечал главный связанный великан. На его голове вырастала больно ощутимая шишка из-за сброшенных камней, потому речь его была несколько заторможена. Питеру даже хотелось его ударить за медлительность. Единственное, о чем он сейчас мечтал, — промыть все раны, искупаться в горячей ванной и надеть что-нибудь чистое. Вокруг уже возводили военный лагерь с шатрами, поэтому скоро все эти блага будут ему обеспечены. — Что вы имеете в виду? — напрягся он, сохраняя на лице победную гордость и высокомерие. — Вроде как мы вам не угрожали. — Не вы, — великан поморщился от боли, — а ваш брат… — Питер сжал кулаки от злости. Угроза Эдмунда не была просто так, нападение великанов — это месть за то, что южные нарнийцы вздумали сговориться с Тархистаном. Этого стоило ожидать, и Верховный король понимал, что на этом Эд не остановится, потому что он — отличный стратег. — Мы ничего не знаем, никаких подробностей, — продолжал великан, — нам поступила угроза: либо мы помогаем Жестокому королю и забираем часть награды, либо на нас нашлют холод, а мы и без этого мерзнем. У нас не было выбора. Питер ничего не ответил и задумался. Это первый шаг Эдмунда, и каким будет следующий — пока непонятно. Люси совсем одна в Нарнии, и за это болело сердце, а за то, что на нее может напасть их родной брат — болит вдвойне. Он еще не знал, что Сьюзен удалось сбежать из Тархистана и что их союзник в итоге пошел против них, но Питер понимал, что им нужно обезопасить себя еще одним альянсом, и проигравшие великаны — отличный кандидат. А если еще и попросить дружественных великанов Этинсмура помочь, то шансов будет больше. Питер дождался, пока окончательно поставят его палаты, сел там за стол и, сняв металлические перчатки, принялся за письмо. Оно было деловым и кратким, как и полагается королю, адресованным великанам Этинсмура. В нем Питер просил помочь и присмотреть за их соседями из Харфанга, напомнил о том, что им выгодно держаться вместе, потому что Эдмунд и его магия — угроза им всем, а потом сообщил то же самое своим проигравшим противникам. Питер запечатал письмо сургучом и передал гонцу, который втайне должен был отвезти конверт. На этот раз стоит быть осторожнее, чтобы Эдмунд ничего не прознал. А сам Питер собирался заняться тем, чтобы наконец найти колдуна, который сможет подсказать, как расколдовать Эдмунда. И он еще не знал, что Люси прямо сейчас готовила Кэр-Параваль к битве.

*****

Люси было одиноко в замке и даже несколько боязно. Да, она была рада, что ей доверили управлять Нарнией самостоятельно пару недель, но тревога никогда не отпускала. Люси много думала об Эдмунде и о том, как Питер собирается его расколдовывать, и о самом Питере, которого в любой момент может настигнуть смерть. За одну только счастливую Сьюзен было более-менее спокойно, но лишь до тех пор, пока на обеде Люси не сообщили, что в порт прибыл корабль, привезший её сестру. Отважная королева тут же бросила еду и побежала встречать родных. Она примчалась, забыв обо всех правилах приличия, как раз тогда, когда Сьюзен спустилась по трапу, грустная и подавленная. — Что такое случилось? — спросила Люси с участием, но Сью только отмахнулась и пошла по направлению к замку. — Засада, — пояснил Тумнус, сошедший с корабля следом. — Мисс Люси, мы нашли переписку вашего брата и Тархистана. Эдмунд заключил с Тисроком и Рабадашем более выгодный союз и… — И обещал меня Тархистану как трофей в наложницы! — громко воскликнула Сьюзен, резко обернувшись к Люси. — Мой родной брат продал меня, как скот, а этот наглец еще и посмел нагло врать мне в лицо и признаваться в любви! Видела бы ты то, как Рабадаш ведет себя на родине, просто крысеныш! Нахал! — лицо Сьюзен так и пылало от гнева, негодования и горечи. — И хуже всего в этой ситуации то, что меня повторно предал мой брат. Мой родной брат, в исправление которого я верила! Ради которого отчасти и пошла на замужество! А он меня продал! Продал, как породистую кобылу! — Сьюзен, ты ведь знаешь, что это не он. В его сердце… льдинка, — сделала Люси очевидную параллель со знаменитой сказкой Андерсена, где Эдмунд был Каем, а Джадис, очевидно, — Снежной Королевой. — Мы должны ему помочь, он никогда бы так не сделал! — Да? А ты что, хочешь быть его Гердой? Или, быть может, ей хочет быть Питер? Тогда решайте эти вопросы без меня, — Сьюзен гневно дернула подол платья и почти бегом пошла в Кэр-Параваль. — Я больше не собираюсь в это верить и ему помогать. Больше никогда. Слышишь меня? Ни-ког-да! Не после того, как он меня продал! — Но он ведь наш брат, Сью… — Люси было несколько обидно и больно такое слышать. Ведь все они хотели вернуть Эдмунда и снова зажить вчетвером, как раньше. — И мы, как родные, должны ему помочь. — Ты всё еще та же маленькая девочка, которая верит в сказки, Лу, — уже более спокойно и нежно сказала Сьюзен, хотя от этого было не менее обидно. — Эта история с Рабадашем научила меня быть взрослее, что и тебе советую. Сказок нет, даже в Нарнии. И нашего брата, которого мы знали в далеком детстве, тоже нет. В нем больше нет души. Теперь он — лишь Жестокий король. Голос Сьюзен дрогнул на последней фразе, а по щеке покатилась слеза. Ей больно было говорить всё это, и Люси это прекрасно видела, но… Нет, сама Лу не сдастся. Они с Питером знают, что старого Эдмунда, их Эдмунда, которым он был когда-то, еще можно вернуть. Надо только постараться. Правда, уже скоро ждали более насущные проблемы. Люси решила забыть о теме Эдмунда и постараться утешить старшую сестру, которой было плохо еще и от предательства. Сьюзен корила себя за глупость и невнимательность, не понимала, как она могла так легко купиться на обходительные улыбки и влюбленные взгляды, которые оказались фальшивыми. Ей хотелось сквозь землю провалиться от стыда. Рядом сидел принц Корин и неумело пытался рассмешить королев, но в итоге больше раздражал Сьюзен, поэтому просто решил принести ей побольше платков для слез. Всё это продолжалось до тех пор, пока Люси не подозвал один из дворцовых стражей и не попросил пройти за ним к выходу. — Ваше Величество, — у входа в Кэр-Параваль стоял красивый пятнистый олень, который, увидев королеву, тут же согнулся в поклоне. — Здравствуй, Черво. Слушаю тебя, — улыбнулась Люси, однако, заметив встревоженный взгляд оленя, перестала так сильно радоваться. — Что-то случилось? — Ваше Величество, недавно по просьбе короля Луна прибыл мальчик из Орландии по имени Шаста, — Люси и не заметила, как рядом с ней оказался Корин. Принц, разумеется, с Шастой, своей почти что полной копией, был знаком. — Он просил передать вам, что царевич Рабадаш ведет через Орландию большое войско, чтобы захватить Нарнию. Он уже нашел брод, чтобы можно было перейти, и скоро он будет здесь. — Почему вы думаете, что этому мальчику и его сведениям можно верить? — Люси определенно не хотелось верить в то, что Тархистан так вероломно и без предупреждения решил вторгнуться в Нарнию. — Что мы знаем об этом Шасте? — Я его знаю, он почти мой близнец, — заступился Корин, — и честный юноша. Тем более он, кажется, от моего отца, верно? — Черво кивнул. — Значит, не лжет. Нам нужно встретить его и расспросить самим. Люси взяла небольшой отряд воинов и поведала Сьюзен о случившемся, только больше её расстроив. Отважная королева еще никогда не возглавляла войско, а её сестра сейчас была просто не в силах это сделать. Если Рабадаш и правда вторгнется в Нарнию, то Люси практически не имеет понятия, как её защищать без Питера. Но она должна, она ведь королева. По приезде к домику, в котором отдыхал Шаста, Сьюзен первой спрыгнула с коня и недоверчиво рассмотрела мальчика, которого в Тархистане приняла за Корина. Они ведь просто один-в-один! Точные копии друг друга! Разве так бывает? Наверное, да. Но сейчас было куда важнее то, что Шаста поведал о том, как подслушал разговор Тисрока и Рабадаша. Они говорили о том, что Сьюзен сбежала, эта «неверная собака», и что Рабадаш сгорает от любви. Отец сказал ему, что даст лишь немного войска, но если он проиграет, то Тархистан не будет ни мстить за него, ни защищать. Как сказал Тисрок, от влезаний в распри между частями Нарнии они богаче не станут. Рабадаш лишь отмахнулся от слов отца, наивно полагая, что Эдмунд даст ему войско и заступится, но делать этого Жестокий король, конечно же, не собирался. Потом Шаста принялся рассказывать о том, как в Орландии они с Аравитой попали к отшельнику, который владеет магией, но Люси уже почти не слушала. Сьюзен красноречиво смотрела на нее, и взгляд её говорил что-то вроде: «вот видишь, я же говорила, нашего Эдмунда больше нет». — Эдмунд не станет помогать, — в полной уверенности заявила Люси. — Теперь я всё понимаю. Он выманил Питера с помощью великанов, чтобы его не было в Кэр-Паравале, когда Тархистан пойдет на нас войной. Правда, Эдмунд наверняка надеялся, что Сью не сбежит. Он хотел разорвать войско Нарнии на две части, чтобы мы погибли по отдельности, а сам он с сильным и непобедимым воинством войдет в Кэр-Параваль и так же, как и свои земли, овеет холодом. Мы ему этого не позволим, — в голосе Люси прозвучала сталь, и Сьюзен это даже порядком удивило. Кажется, её младшая сестренка тоже решила повзрослеть, потому что Эдмунд зашел слишком далеко. Он собирался умертвить брата и обеих сестер по отдельности, без всякого сожаления. — Сью, ты будешь командовать лучниками, — приказала Люси, и старшая сестра даже и не думала с ней спорить. — А я буду возглавлять войско. Корин тоже рвался в бой, но в этом ему, конечно же, было отказано. Но на это он, конечно же, наплевал. Да еще и Шасту вовлек вместе с собой в эту опасную игру. Но Люси было практически не до этого. По приезде в Кэр-Параваль она приказала той малой части войска, что Питер решил оставить, не взяв с собой, готовиться к битве. Люси заплели красивую косу и нарядили в красивые женские золотые доспехи с изображением льва на груди. На шлем её водрузили венец, точь-в-точь как тот, что она носила, когда бывала в тронном зале. Все должны видеть королеву и то, что именно она поведет войско. Позади кавалерии и пехоты, в полной боевой готовности, расположились лучники, и Сьюзен, превозмогая себя, встала в их главе. Скоро отряд двинулся к западу, быстро преодолев расстояние от Кэр-Параваля до хребта, отделяющего Нарнию и Орландию. Люси приказала ненадолго остановиться и передохнуть, перепроверяя свое войско. Огромные кошки располагались слева, а фавны и кентавры — справа. Лучники стояли в арьергарде, и никто из всех перечисленных даже не разговаривал. И вдруг пропели трубы. Тархистанцы были совсем рядом. Люси тут же приказала отряду двигаться рысью, а потом нестись вскачь. Все воины выхватили мечи, прикрылись щитами и принялись молиться Аслану о победе, потому что было очевидно — тархистанцы значительно превосходят нарнийцев числом. — За Нарнию! За Аслана! — что было мочи, вскричала Люси, и её конь поднялся на дыбы. Она смело закрыла лицо шлемом и поскакала рысью, пока остальные понеслись галопом. Два войска сближались и вскоре соединились в страшном грохоте. Вскоре со стены присоединились орландцы. Они вместе со Сьюзен с противоположной стороны начали обстреливать ту часть войска тархистанцев, что еще не успела вступить в битву. Кругом слышались крики, стоны, запах крови и лязг скрещенных орудий. Вскоре с неба начали нырять птицы и орлы, накидываясь на неприятеля. Люси умело махала мечом налево и направо, для нее тархистанские доспехи смешались в один серебристый сплав, и она уже не разбирала, в кого попала, а в кого — нет. Кто-то бился в рукопашную, кто-то — на мечах и щитах, кошки с ревом бросались на врагов и жестоко ранили их когтями. Сьюзен долго смотрела на поле, выискивая глазами Рабадаша. Она изо всех сил надеялась, что он её не заметит. Не хотела видеть его гадкую ухмылку. А Люси как раз его видела и медленно приближалась, не забывая разить врагов своим праведным мечом. Царевич пробирался в ворота орландского замка. Было очевидно, что тархистанцы проигрывают. Они были хорошо обучены, но не так хорошо, как следовало. Они надеялись на два чуда: фактор внезапности и войско Эдмунда, однако Жестокий король так и не пришел на выручку, сколько бы Рабадаш ни отправлял ему писем. И тут вдруг Люси заметила, что он вовсе не собирается больше воевать. Он шептал кому-то, чтобы ему подали лошадь. — Трус! — вскричала Люси и направила на него клинок. — Подлый трус! Рабадаш не стал тратить слов понапрасну. Он скрестил ятаган с мечом Люси и пытался потянуть время до того момента, пока ему не приведут лошадь. Однако слуга всё не приходил и не приходил, и в лице царевича то и дело мелькали ни то ярость, ни то отчаяние. Он потерял равновесие и контроль, а совсем скоро лишился оружия. Он поднял свои глаза и увидел, что уставшая и запыхавшаяся Люси наставляет свой меч ему прямо на лицо. Битва была окончена. События всего следующего дня были для Люси словно туман. Она жала руку королю Луму, тот выяснил, что Шаста — его родной сын, брат-близнец Корина, потерянный во младенчестве. Затем Рабадаша везли в Кэр-Параваль, как военный трофей. Появился Аслан и превратил его в осла. Люси даже почти не помнила прихода льва, потому что все её мысли были об Эдмунде. Интересно, даже после того, как Эд задумал раскромсать своих родных по одиночке, Питер продолжит верить в то, что его можно спасти? Возможно, да, а возможно — нет. Впрочем, ждать долго не придется, потому что он уже послал весточку о том, что победил великанов и что вот-вот приедет домой. Корин и Шаста решили погостить в Нарнии вместе с Аравитой, а Сьюзен обещала им тут всё показать. Мальчики хотели лично увидеть Питера, чтобы хоть кто-то хвалил их за смелость в бою, а не ругал за то, что они пробрались на него незаконно и без разрешения. Похвала от Верховного короля дорогого стоит. Возможно, его похвала не мешала и Эдмунду в детстве, подумалось Люси. Однако он теперь не Эдмунд. Он воистину Жестокий король.

*****

Эдмунд был в ярости. Опять брат сорвал все его планы, опять вышел сухим из воды! Он мечтал уже сегодня увидеть его в цепях, приведенного в Ледяной дворец, но увидел только письмо о том, что великаны Харфанга сдались и проиграли. Эдмунд готов был крушить всё вокруг, готов был наделать себе пару десятков ледяных статуй, но вместо этого схватил первую попавшуюся девчонку, которую нашел, и выместил всю свою злость в своей холодной постели на ней, несчастной девице. Уже после он начал думать. А потом случилось еще кое-что. Эдмунду сообщили, что тархистанцы тоже проиграли. Теперь Жестокий король, король льда и холода, больше себя не сдерживал и украсил свой сад новыми фигурами. Еще понятно про Питера, но Люси… Его только что обставила младшая сестра, и если раньше Эдмунд не мог придумать для нее ни одной кары, потому что не хотел ей зла, то сейчас мечтал свернуть её нежную шейку. — Приготовить войско, — скомандовал Эдмунд на совете, — если эти идиоты не смогли победить Южную Нарнию, то мы сможем. Спасибо и на том, что они достаточно ослабили моих братца и сестриц, и они не выдержат еще одной битвы. — Ваше Величество, вы уверены?.. — Выступаем, — твердо приказал Эдмунд. — Но… — Я сказал — выступаем! — Эдмунд хлопнул по столу ладонью и до крови порезался о ледышку. Надо же, а кровь у него всё-таки красная и теплая. — Пора покончить с этой враждой. Питер, Сьюзен и Люси увидят — я силен. Я — возвышусь, они — падут.