Impossible

Up until now I had sworn to myself that I’m content with loneliness Because none of it was ever worth the risk But you are the only exception Paramore, The Only Exception

      К утру Гермиона нервничала. Она подготовилась как могла, убедившись, что книга тщательно спрятана, палочка крепко зажата в руке, а на плечи накинут плащ-невидимка. Гермиона была готова аппарировать. Она не хотела брать с собой слишком много, на случай если не сможет вернуться, если её поймают, даже не была уверена в надобности плаща. Но Гарри настоял, хотя он не знал, куда подруга на самом деле идёт, девушка предпочла с ним не спорить, зная, что невидимость во многом поможет.       Она плохо спала, а, засыпая, видела сны о Беллатрикс. Сны были другими; интенсивные и настоящие, словно она на самом деле была рядом с Беллатрикс. Она помнила все детали, в том числе оттенок её глаз и то, во что женщина была одета. Иногда сны были приятными, иногда ужасными, они переходили в несвязанные между собой встречи. В одну минуту Беллатрикс целовала её в Запретном лесу, а в другую душила в гостиной Слизерина. Это были несколько разных Беллатрикс, выглядевших совершенно одинаково.       Патронус, который Гермиона послала Лемми накануне вечером, был простым.       Лемми, пожалуйста, передай Беллатрикс, что мне нужно поговорить с ней. Я приеду в Блэк Мэнор завтра в десять часов утра. Убедись, что Беллатрикс одна, прежде чем передавать сообщение.       Она решила дать свои инициалы, чтобы было понятно, от кого Патронус. Чтобы по ужасной случайности кто-нибудь не подслушал. Беллатрикс была умной ведьмой, чтобы сразу догадаться, кто послал сообщение, и, скорее всего, она была достаточно заинтригована, чтобы присутствовать. Гермиона не просила её быть одной на встрече, но это было очевидно, поэтому Гермиону волновало лишь одно: предаст женщина или нет.       Добраться до дома Беллатрикс оказалось на удивление просто. Казалось, можно аппарировать, просто представив место и не имея представления о реальном местоположении. По прибытии Гермиона удостоверилась, что прикрыта мантией-невидимкой, прежде чем войти. Возможно, вокруг дома была установлена защита, потому что Гермиона не знала, что произойдёт, если она ступит на территорию.       Воспользовавшись шансом, девушка осмотрела поместье. Дом окружала обширная территория, трава на газонах аккуратно подстрижена. Гермиона предположила, что Лемми заботится о состоянии садов. Она не представляла себе Беллатрикс, выполнявшую мелкие обязанности в свободное от Волан-де-Морта время.       Решив, что нельзя больше откладывать, Гермиона начала карабкаться по гигантским железным воротам, используя перекладины, чтобы подниматься вверх. Она зашипела от боли, когда джемпер приподнялся, и торчащие копья поцарапали живот. Это явно маггловский способ проникновения, но она не хотела использовать магию, чтобы не предупреждать Беллатрикс о своём присутствии. Это было опасно, и следовало избегать любых потенциально рискованных шагов.       Двигаясь медленно, Гермиона не теряла рассудка, поднимаясь по ступеням поместья, но сердце колотилось в груди. Не следовало ослаблять бдительность. Девушка уже определилась с планом действий, который начался со стука в дверь. Когда она стучала, то отступила назад, прижимаясь к стене. Она делала как можно меньше вдохов, желая хранить молчание, и тридцать секунд, которые потребовались, чтобы дверь открылась, показались вечностью.       Увидев Беллатрикс, Гермиона почувствовала прилив в груди и дрожь в коленях, несмотря на то, что старшая ведьма вытянула вперёд палочку и огляделась вокруг, широко распахнув карие глаза. Не желая, чтобы Беллатрикс узнала о её присутствии, Гермиона проскользнула за ней в поместье, прижавшись спиной к стене и наблюдая, как Беллатрикс двигается снаружи, ища её. Ведьма молчала, но её поза сигнализировала о готовности к любой атаке.       В конце концов, Беллатрикс вернулась, закрыв за собой дверь. Она выглядела немного взволнованной. Женщина перешла в место отдыха, и Гермиона последовала за ней, держась подальше. У Беллатрикс всё ещё была волшебная палочка, и девушке меньше всего хотелось, чтобы на неё наложили проклятие. Беллатрикс подошла к окну и выглядела так, будто ожидала увидеть Гермиону снаружи.       Девушка решила, что пора раскрыть себя. Оставаясь под плащом, она тихо произнесла:       — Беллатрикс, я здесь!       Ведьма развернулась с палочкой в руке, шокированная и ошеломлённая. Её глаза метались по сторонам, не в силах определить, откуда именно звук.       — Покажись! — зарычала она, а в глазах блеснула злость.       Гарри и Рон сочли бы её сумасшедшей, но Гермиона сняла плащ, позволил Беллатрикс увидеть себя. Она нервно улыбнулась, держа руки впереди, палочка лежала в кармане, чтобы тёмная ведьма не подумала, что её собираются проклясть или атаковать.       — Привет, — сказала Гермиона. Увидев, что Гермиона одна и не собирается нападать, ведьма опустила палочку.       — Ты дура, что пришла сюда. Хочешь умереть? — выплюнула она.       — Ты не убьёшь меня, — ответила Гермиона, хотя голос звучал неуверенно. Беллатрикс приподняла брови.       — Нет, грязнокровка?       Гермиона покачала головой, игнорируя укол боли в груди, вызванный оскорблением. Этого следовало ожидать. Гермиона знала, что Беллатрикс вряд ли поприветствует её тепло. Сейчас у них обеих были палочки, но Беллатрикс владела тёмной магией и знала своё поместье в отличие от Гермионы.       — Я не наложила на тебя никаких заклинаний, Белла. У меня не было доступа к палочке после того, что произошло, — Гермиона не могла заставить себя упомянуть о поцелуе, не зная, какой будет реакция женщины. Сначала стоило показать той книгу.       — В любом случае тебя здесь быть не должно! — резко ответила Беллатрикс, а на лице вспыхнула неопознанная эмоция. — И не называй меня Беллой!       — Прекрасно, — снисходительно бросила Гермиона. Беллатрикс оглядела её, а потом посмотрела вокруг, будто что-то искала.       — Где моя метла? — спросила она и сделала шаг к девушке. Это движение в сочетании с диким блеском её глаз нервировало Гермиону.       — Хм, — промычала Гермиона, вспомнив, что несколько месяцев назад украла метлу. — Я забыла её. С тех пор ей не пользовалась.       Беллатрикс сердито посмотрела на девушку и отбросила кудри назад.       — Ух! Ничего. Просто скажи мне, чего ты хочешь, и уходи, прежде чем я передумаю и передам тебя Тёмному Лорду!       — Хорошо, — неохотно сказала Гермиона, хотя она действительно беспокоилась о том, выполнит Беллатрикс угрозу или нет. — Но тебе нужно услышать то, что я пытаюсь сказать, или скорее прочитать то, что я хочу показать.       Беллатрикс жестко рассмеялась.       — Что может меня заинтересовать?       Вытащив книгу из кармана и увеличив её до нормального размера, Гермиона нашла соответствующую страницу и протянула Беллатрикс.       — Прочитай это.       Неожиданно и без возражений Беллатрикс взяла книгу, хотя в руке у неё была палочка. Возможно, женщина думала, что Гермиона воспользуется шансом напасть. Она читала молча, не задавая вопросов. Читала одну и ту же страницу снова и снова, как это делала Гермиона, когда наткнулась впервые. Не спрашивая разрешения, потому что больше не была пленницей, Гермиона села рядом, оставив между ними достаточно места. Пользуясь случаем, она изучала лицо женщины, отметив мешки под глазами, как будто та почти не спала долгое время, и то, что женщина похудела за последние месяцы.       В конце концов, Беллатрикс оторвалась от книги и сказала скучающим голосом:       — Что именно ты пытаешься этим сказать?       Гермиона сглотнула. Она боялась объяснять Беллатрикс, почему обратила на это внимание, хотя была уверена, что тёмная ведьма и так догадалась. Возможно, Беллатрикс собиралась посмеяться над мыслью о неразрывной связи между ними, особенно учитывая, что считала Гермиону менее чем достойной этого. Может быть, если бы девушка была полукровкой, всё было бы лучше, но сейчас Гермиона была низшей из низших.       — Ты не можешь отрицать, что между нами существует связь, — сказала Гермиона, тщательно подбирая слова. — Это выходит за рамки обычного влечения… как это ещё объяснить?       — Объяснить что? — проговорила Беллатрикс так, словно не подозревала, что произошло между ними.       Гермиона, не попавшись на удочку, сказала:       — Ну, я могла бы подумать, что это искажённая версия волшебного Стокгольмского синдрома, но почему-то я не думаю, что это так. Я думаю, ты тоже чувствуешь, иначе никогда бы не позволила мне уйти.       — Бежать, ты имеешь в виду, — отрицала Беллатрикс с невыразительным лицом. — А что такое Стокгольмский синдром?       — Проще говоря, когда жертва развивает чувство доверия и сочувствия к своему похитителю, — объяснила Гермиона.       — Такое маггловское мумбо-юмбо, — беспечно бросила ведьма.       — Не надо, — твёрдо ответила Гермиона, — здесь только я и ты. Мы должны быть честными, иначе как мы это выясним?       — Нечего выяснять, — резко ответила Беллатрикс. — Я не знаю, что ты хочешь сказать, но я никогда не была настолько глупой, чтобы влюбиться в грязнокровку.       Гермиона вздохнула.       — Мы не можем контролировать влюблённость.       Видимо будет ещё труднее, чем предполагалось. Беллатрикс подключила все барьеры, будь то из-за страха, что Гермиона рассказала ей о связи, или потому что считала всю эту ситуацию нелепой и собиралась проклясть Гермиону. Тем не менее Гермиона отметила в голове три важных момента. Во-первых, Беллатрикс поцеловала её в ответ. Она бы не сделала этого, если бы девушка не привлекала её на каком-то уровне. Во-вторых, она позволила ей сбежать. Какая могла быть мотивация, если она не заботилась о Гермионе? В-третьих, она всё еще не причинила ей вреда. Беллатрикс могла бы начать дуэль, но вместо этого она прочитала книгу. Это должно что-то значить, верно?       — Мы больше не будем вдаваться в эти дебаты, — снисходительно сказала Беллатрикс. Она бросила книгу обратно в Гермиону. — Не могу поверить, что ты зря потратила на это моё время. Убирайся, пока я тебя не убила, — она вытащила палочку, вставая.       Оставаясь совершенно неподвижной, Гермиона подняла глаза.       — Тогда убей меня, потому что я не собираюсь уходить, пока мы не поговорим. Ты честно говоришь мне, что тебе не снились сны обо мне или что ты ничего не испытывала, когда мы поцеловались? Или ты могла провести день, не думая обо мне? Я могу быть грязнокровкой, но по какой-то безумной причине между нами существует связь, которую мы не можем игнорировать!       — Даже если она существует между нами, хотя я не согласна, но если это так… что ты предлагаешь делать? Мы находимся по разные стороны войны, нам не о чем договариваться.       — Так считаешь ты, — сказала Гермиона, изо всех сил сохраняя терпение. — Но как написано в книге, Semper Amor не признаёт войн, разногласий и конфликтов и существует вместе с этими проблемами между любовниками. Так что это не имеет значения.       — Ты не понимаешь, как это важно? — Беллатрикс внезапно вскрикнула, заставив Гермиону подпрыгнуть. — Если бы мой Лорд знал об этом разговоре, мы бы уже были мертвы. Мы никогда не сможем быть тем, о чём написано в книге. Никогда. Так что давай просто проигнорируем это и продолжим.       — И никогда не жить счастливой жизнью? — Гермиона протестовала. Она стояла напротив тёмной ведьмы.       Беллатрикс жестоко рассмеялась, напомнив Гермионе, с кем та на самом деле имеет дело.       — Ты правда думаешь, что я сейчас живу счастливую жизнь?       — Ты не счастлива? — спросила девушка, потому что никогда не задумывалась, как Беллатрикс чувствует себя изо дня в день. Она всегда предполагала, что ведьма настолько сосредоточена на службе Тёмному Лорду, что никогда не проводила время без дел, справляясь с эмоциями. Пожирательница Смерти не позволяла себе испытывать такие повседневные эмоции, как счастье или грусть, обычно только гнев и ненависть. Она никогда не думала, что Беллатрикс будет счастлива, ей всегда было всё равно. Разве ей не доставляет удовольствие боль? Проклятия, крики, пытки. Чудесно.       — Моя жизнь… волнительна! — провозгласила Беллатрикс, избегая вопроса.       — Ты довольна ею? — настаивала Гермиона, не желая отпускать тему и стараясь извлечь из Беллатрикс больше информации. Ей нужно было узнать, что чувствует женщина, а не расплывчатые факты.       — Дело не в счастье, — Беллатрикс отклонилась, потому что это было то же самое, что признать недовольство собственной жизнью. — Речь идёт о службе моему Лорду, хотя должна признать, сейчас мне скучно, потому что я не кидаю в тебя Круцио для развлечения, — ухмыльнулась она. Затем выражение лица прояснилось. Она подняла палочку.       — Не надо, — предупредила Гермиона и вытащила собственную палочку. Беллатрикс проигнорировала её.       — Круцио!       — Протего! — Гермиона громко закричала. Чары щита были настолько сильными, что заставили проклятие отразиться на Беллатрикс, женщину отбросило назад в воздухе, испуганный крик вырвался из её горла. Беллатрикс дёргалась в агонии на полу, прежде чем тело её замерло.       Гермиона больше не беспокоилась о своей защите. Она опустила щит и двинулась к женщине, встав на колени рядом с ней. Старшая ведьма выглядела обиженной, но не рассерженной. В глазах плескалась потерянность. «Но с ней всё в порядке», — подумала Гермиона с облегчением, несмотря на то, что испытывала гнев. Логика, которой девушка обладала, заставила её понять, что противоречивые эмоции ведьмы толкнули ту на такой ужасный поступок, она бы не получила от этого удовольствия. Теперь Гермиона видела её насквозь.       — Если твоя жизнь не счастлива, почему ты настроена так жить? — спросила она, садясь рядом с Беллатрикс на пол. Она не могла заставить себя спросить, что чувствует женщина, потому что знала, что получит очередную порцию оскорблений.       — Я не могу оставить его, — прошептала Беллатрикс.       — Ты не оставишь его, да? — поправила Гермиона.       Она сразу поняла, что Беллатрикс говорила о Волан-де-Морте, а не о муже. Ее главная забота была оправдана, если он узнает, что между ними происходит, но она не понимала, почему Беллатрикс не хотела идти к Ордену за защитой. Чары Фиделиуса, наложенные на штаб-квартиру Ордена, скорее всего, обеспечат ей безопасность, хотя, конечно, не было никакой гарантии, что Орден позволит ей остаться. Но Гермиона знала, что они найдут решение. Она представила себе счастливую, беззаботную Беллатрикс, стоящую перед Орден и помогающую в борьбе с Волан-де-Мортом. Принятие желаемого за действительное.       — Пожалуйста, скажи мне, что ты шутишь? — простонала Беллатрикс, меняя тему разговора и вставая.       — Хм? — Гермиона тоже встала на ноги и почувствовала себя неуверенно. Через несколько секунд она вспомнила, что Беллатрикс превосходный легилимент и, вероятно, она вторглась в её личные мысли. — О, это не такая плохая идея. Ты можешь испытать счастье и обнаружить, что тебе это нравится. И не читай мои мысли вот так! — Она не могла решить дать Беллатрикс пощёчину, проклясть или поцеловать. Последнее желание было непреодолимым, но она сдерживала себя, как и тёмная ведьма. Сейчас в выражении лица Беллатрикс было что-то беспокойное, появился лёгкий румянец на щеках, заметный на бледной коже.       — Нет лекарства, — сказала Беллатрикс хриплым голосом.       «Принятие!» — торжествующие подумала Гермиона. — «Наконец-то!»       Девушка покачала головой.       — Нет, и последнее издание книги опубликовано два года назад, если они не добились прогресса с тех пор… — её голос затих, — или один из нас убьёт другого, или умрёт, тогда интенсивность исчезнет.       Ты действительно убьёшь меня, Беллатрикс?       Беллатрикс закрыла глаза, пропуская заявление и покачиваясь на месте. Гермиона подумала бы, что та упадёт в обморок, но была уверена, что Беллатрикс выдержит. Между ними оставалась всего пара дюймов, и девушка чувствовала тепло, исходящее от женщины. На первый взгляд, Беллатрикс казалась холодной и бессердечной, но в ней было гораздо больше, даже если она сама это не осознавала. Она всё ещё была способна любить, даже если Пожиратель Смерти внутри презирал это и считал слабостью.       Не в силах больше смотреть на Беллатрикс, Гермиона медленно обняла её за талию и соединила их тела. Глаза Беллатрикс распахнулись, она открыла рот, чтобы возразить. Воспользовавшись шансом, Гермиона прижалась к её губам. Эмоции накалились в тот момент, когда они вступили в контакт. Все страхи, слабость, беспокойство больше не имели значения, и Гермиона была полностью сосредоточена на женщине, упиваясь интенсивными ощущениями между ними, в восторге от того, что Беллатрикс отвечала взаимностью.       Через несколько минут Гермиона неохотно отстранилась, хотя всё ещё держалась за талию, чтобы поддерживать контакт. Она ждала, что женщина заговорит первой, чтобы решить, как лучше продолжить их встречу. У них не было времени и дальше целоваться, касаться друг друга, особенно в таких обстоятельствах, но им придётся решить, что делать дальше.       — Я понимаю, что означает книга, — сказала Беллатрикс, и её голос звучал также уязвимо. — Я забыла, насколько сильным было то ощущение.       Гермиона порывисто засмеялась.       — Я знаю. Что мы будем делать?       Ведьма выглядела потерянной. Её глаза были прикованы к Гермионе, все ещё расширенные от поцелуя.       — Я не знаю. Игнорировать это…?       — Нет, — прервала Гермиона. — Ты хоть знаешь, через что я прошла?       — Да, — Беллатрикс пережила те же самые чувства.       — Мне жаль, — вздохнула девушка. Она уткнулась в шею Беллатрикс, благодарная, что та не отстранилась. — Я не знаю, что нам делать, но я не хочу расставаться. Я была так несчастна… — она остановилась. Она почти упомянула крестражи, но это была плохая идея. Она быстро начала практиковать окклюменцию, защищая все открытия. В течение нескольких месяцев не удавалось очистить свой разум из-за мыслей о Беллатрикс, но всё же это имело эффект.       — Убить Тёмного Лорда? — саркастически сказала Беллатрикс, угадывая слова Гермионы. — И в этом заключается проблема.       — Проблема в том, что ты его поддерживаешь, а не в том, что я пытаюсь его убить, — терпеливо ответила девушка.       — Разве это не одна и та же проблема? — сухо продолжила ведьма.       — Как бы то ни было. Я никогда не присоединюсь к твоей стороне, я магглорождённая, и твой Господин ненавидит таких, как я. Ты могла бы присоединиться к нам, мы были бы вместе.       — Это не так просто, — устало ответила Беллатрикс. И она выглядела совершенно нормальной. — Жизнь не сказка, Гермиона.       Чувствуя новую волну в груди, когда Беллатрикс использовала её имя вместо уничижительного оскорбления, Гермиона продолжила:       — Я не говорю, что это будет легко. Но ты это сделаешь.       Если бы кто-то раньше сказал Гермионе, что она будет пытаться убедить Беллатрикс Лестрейндж сражаться за общее благо, девушка смеялась бы до боли в животе. Но сейчас это казалось достижимым. Ей нужно заставить Беллатрикс сосредоточиться на ней, а не на Тёмном Лорде, это сделало бы предложение о свободной жизни более привлекательным. Если высшее благо выиграет войну, а руководить будут правильные люди, то Беллатрикс может доказать свою лояльность.       — Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы делать подобные заявления, — возразила Беллатрикс.       Гермиона замолчала, обдумывая.       — Ну, что заставило тебя стать Пожирателем Смерти? Какие ценности и убеждения?       — Чистота крови важна для меня, и Тёмный Лорд важен для меня, — ведьма даже не задумалась над ответом.       — Ты действительно не понимаешь, что он полукровка? — осторожно сказала Гермиона. Беллатрикс засмеялась.       — Даже если так, он всё равно чище тебя.       Гермиона сохраняла невозмутимый вид и не поощряла Беллатрикс даже улыбкой. Ситуация была совсем не смешной.       — Скажи мне, учитывая твои чувства ко мне, ты всё ещё также смотришь на магглорождённых?       — Да. Ты единственное исключение, — сказала Беллатрикс без смеха, её щёки пылали от такого признания.       Гермиона сразу поняла, что той стыдно чувствовать подобное, и пожалела черноволосую ведьму. С юных лет её учили, что чистокровный статус делает человека превосходной ведьмой и избавиться от таких убеждений чрезвычайно трудно. Если бы у Гермионы было больше времени, она бы смогла убедить Беллатрикс, но они не могли болтать весь день.       Теперь девушка должна была решить, как лучше поступить. Если Беллатрикс не хочет сражаться с Волан-де-Мортом, ничего нельзя сделать. Но Беллатрикс также не хотела, чтобы Гермиона просто ушла. Поведение и вид старшей ведьмы показали, как сильно на неё повлиял уход Гермионы. Стоило оставить её подумать, а затем вернуться, чтобы узнать ответ.       — Думаю, мне следует дать тебе время решить, что ты хочешь, — мягко сказала Гермиона. — Я ясно выразила свои чувства, и теперь твоя очередь подумать о том, что ты готова сделать.       Она повернулась, готовая уйти.       — Подожди, — Беллатрикс повернула Гермиону к себе лицом. — Равзе это не наш секрет, а всё ещё…       Это был плохой и извращённый компромисс. Гермиона знала, что Беллатрикс должна принять более жестокое решение, чем она сама, потому что вынуждена отказаться от всего, во что верила всю жизнь. Беллатрикс рисковала отношениями с Нарциссой, хотя Гермиона не была уверена, что ведьма заботится о Малфоях.       — Если мы сделаем это, твой Господин узнает, он убьёт тебя, — отметила Гермиона. Было удивительно, как взгляды Беллатрикс изменились после поцелуя.       — Он легко может увидеть мои воспоминания, — упрямо ответила Беллатрикс. — Так что это совершенно нелепый аргумент.       — На самом деле это не так. В данный момент тебе почти ничего скрывать, но со временем что-то может проскользнуть сквозь преграды.       Беллатрикс вздохнула и зажмурилась.       — Просто… сделай то, что я сказала и подумай, — продолжила Гермиона.       Беллатрикс смотрела тёмно-карими глазами, сосредоточившись на Гермионе. Это заставило чувствовать себя застенчивой, немного напуганной. Она словно заглядывала в душу насквозь, как будто видела её в совершенно ином свете. Может быть, Беллатрикс просто не привыкла к тому, что люди к ней добры, но какой бы ни была причина, сердце Гермионы забилось намного чаще.       Когда Беллатрикс кивнула, показывая, что сделает то, о чём просят, Гермиона знала, что ей пора уходить. Она в последний раз поцеловала Беллатрикс в губы. Снова почувствовала прилив эмоций, дрожание в ногах и расплывчатость мыслей. У неё был невероятный соблазн остаться и провести следующие несколько часов, целуя Беллатрикс, даже если бы они просто лежали вместе. Но это было неправильно. Ей придётся бороться, чтобы создать для них лучшее будущее.       — Как я свяжусь с тобой, чтобы мы могли встретиться снова? — внезапно спросила Беллатрикс. — Так я смогу дать ответ.       Гермиона вытащила из кармана фальшивый галеон.       — Извини, я забыла. Просто используй это, — она передала монету Беллатрикс. — У меня есть ещё один, который является второй частью только этой монеты. Я использовала заклинание, чтобы связать их. Ты видишь надпись на краю, которая обычно является серийным номером гоблина, который его произвёл? Хорошо, как захочешь встретиться, измени серийный номер и дату. Я предполагаю, что ты знаешь, как это сделать?       Беллатрикс кивнула.       — Я буду знать, потому что монета нагреется. Лучше встретиться днём, я смогу сказать Гарри и Рону, что пойду за едой, как сегодня, — она сделала мысленную заметку, что надо поспешить в супермаркет, её не было слишком долго.       — Мы используем наши тёмные метки для общения, — сказала Беллатрикс заинтригованно, но не сердито.       — Да, — неохотно признала Гермиона. Не желая вдаваться в подробности, она продолжила. — Мне нужно идти. Я могу аппарировать отсюда?       Беллатрикс взмахнула палочкой.       — Я сняла чары, чтобы ты сделала это прямо отсюда. Но поторопись.       Она отошла, позволяя Гермионе накинуть на себя плащ.       — Прощай, Белла, — сказала Гермиона.       Всё ещё глядя на то место, где стояла девушка, Беллатрикс уныло ответила:       — До свидания.