Dualis

      Самоназванный демон ждет ответа, реакции на свой рассказ. Сухой глоток скребет мне горло. «Сумасшедший… совсем плох… — говорю про себя. — Нет смысла что-то ему доказывать! Надо подыграть и свалить при первой возможности! Только вот актриса из меня… но надо постараться!» Я склоняю голову, будто обдумываю услышанное, а сама собираюсь с духом.       — Это… самая удивительная история из всех, что я слышала! — говорю наконец, тихо, но восторженно. — Я не то чтобы часто хожу в церковь, но считаю себя христианкой и в демонов верю, только я не предполагала, что они… ну, настолько настоящие и даже могут иметь физический облик! А в перерождение душ не верила вовсе — узнать, что такое возможно… Теперь все складывается! Наша встреча была не случайна. Это… — Я поднимаю взгляд, и слово «судьба» застывает на языке. Лицо, демонстративно подпертое ладонью, саркастично выгнутая бровь и многозначительная усмешка — я едва успела начать, а Лео уже ни на йоту не верит! Горячая краска разливается под кожей.       — Что же ты стушевалась? Продолжай, пожалуйста! — ядовито-ласково подбадривает он, звякнув бокалом о стол. Не получив ответа, качает головой. — Я не виню тебя в неверии. Таковы люди: ваши души знают истину, но разум отчаянно цепляется за привычное и понятное. Чем же мне тебя удивить, чтобы развеять скепсис? — Лео складывает пальцы домиком, задумчиво проходит от окна к стене напротив, театрально вздыхает: — Полагаю, безвкусная показуха сработает лучше всего, — и поворачивается ко мне лицом.       До сих пор мое подсознание гнало прочь зловещий образ красных глаз — как наваждение и обморочный бред. Поэтому сияние, отчетливо видное в полутемной комнате, вновь застает меня врасплох. Оглушенная своим пульсом, я столбенею, как зверушка в свете автомобильных фар.       Но не одним лишь взглядом Лео намерен произвести впечатление. Он не оставляет шанса усомниться в его словах… Холодные звездочки прокатываются по коже, меня слегка дергает и ни с того ни с сего поднимает в воздух! Я вскрикиваю — в собственном голосе мне мерещится отзвук пролетевшей мимо электрички. Три удара сердца, и я смотрю на Лео сверху вниз, болтая ногами в поисках опоры. И без того неяркий свет блекнет, из углов комнаты тянутся черные щупальца дыма. Пространство искривляется, атмосфера густеет, словно я плаваю в застывающем желе.       — Ты веришь мне, Агнес? — Кажется, голос Лео звучит внутри меня, резонируя в органах и костях. — Веришь, что перед тобой — демон, вынужденный делить тело со смертным?       Это не сон, не бред — все происходит наяву. Я в самом деле вишу под потолком по мановению исходящей от Лео силы. Разбитое паникой внимание кое-как фокусируется на его лице. Напруженные мышцы постепенно расслабляются — вместо того чтобы отдаться истерике, я принимаю происходящее с нежданным, неуверенным и неуместным… облегчением? Ведь то, что казалось хаотичной мазней, внезапно сложилось в фантасмагорическую, но все же цельную картину.       «Ваши души знают истину». Теперь я понимаю: что-то внутри меня действительно знало… Знало, когда я споткнулась и угодила в объятия Лео в кафе. Знало, когда услышала виолончельное соло на концерте. Знало, когда хотела сбежать от своего спасителя на вечеринке. И уж точно знало перед обмороком в доме отца. Это «что-то» пыталась связаться со мной через сны, на которые я не обращала внимания и которые, увы, не очень хорошо помню.       Осознав все это, я медленно киваю в ответ на заданный вопрос. Лео улыбается без былого сарказма, пляска теней прекращается, дышать становится легче, и я плавно снижаюсь. Шагнув навстречу, он подхватывает меня под коленками и на уровне лопаток, прижимает к груди. Его сердце колотится почти так же сильно, как мое. Не мигая я смотрю, как тускнеет инфернальный огонь.       — Ле…       — Я Зегал! — поправляет он чуть обиженно. — С этого момента, пожалуйста, постарайся не путать.       — Да, конечно… Извини. — Очарованность невероятным моментом тает — замешательство и стесненность вновь щекочут мне душу. — Это… ты можешь меня поставить…       Зегал не противится просьбе — мои ступни сразу опускаются на пол. Не зная, куда смотреть, я упираюсь взглядом в уголок стола. Как теперь быть? Как вести себя? Что говорить? Как вообще жить дальше?!       Теплые пальцы поддевают мой подбородок. Я заставляю себя встретить и выдержать болезненно знакомый, полный участия взгляд — взгляд моего парня Лео: старомодно галантного, начитанного, чуткого к желаниям и личным границам. Идеального. Несуществующего.       Зегал берет меня за руку, мягко тянет и сажает обратно на диван. После сеанса левитации я не очень твердо стою на ногах. Сам он садится вполоборота, своим коленом касаясь моего. Серьезно говорит, поглаживая мои костяшки:       — Понимаю, тебе нужно время, чтобы прийти в себя, но я потратил уйму сил, вот-вот усну, а нам надлежит еще поговорить о деле. — Я растеряно киваю. — Что ж… — вздыхает он и продолжает спокойным, мерным тоном, будто вовсе не прерывал рассказа. — В сфере призыва духов у людей есть свои хитрости. Чтобы обеспечить повиновение сущностей, по природе своей лукавых, призывающий сочиняет и записывает два «кодовых» слова (заклинания, если угодно), которые работают только в рамках конкретной сделки. Первое слово — чтобы отдать духу неоспоримый приказ. Второе — чтобы признать сделку завершенной и отпустить духа на волю. Выучив слова, призывающий сжигает запись, через огонь наполняя их силой. Мы обретем свободу, как только ты вспомнишь и произнесешь второе слово…       «Это возможно?» — хочу спросить, но осекаюсь.       — Что для этого нужно?       С довольной улыбкой Зегал сжимает мою ладонь:       — Всего лишь дождаться полнолуния. Оно насытит меня, и я устрою тебе экскурсию по воспоминаниям былой жизни.       — Звучит несложно…       «…и копец как волнительно!» — добавляю про себя, глядя на наши соединенные руки.       — Так и есть. Сложность была лишь в том, чтобы дождаться встречи. И в том, чтобы все тебе объяснить.       — Дождаться? То есть, ты не пытался искать меня?       Он слегка ёжит губы и нос:       — Пытался. Не смог. Увы, положение пленника и нарушителя сделки ощутимо меня ослабляет. Но мы трое связаны — я знал, что встреча неизбежна.       — Погоди… ты не смог найти меня тогда, но запросто отыскал, когда я уехала к папе…       — То другое: накануне мы много виделись и были близки — я без труда выследил твою энергию. До сих пор ощущаю на губах ее вкус… — добавляет он с игривой хитрецой. В памяти тут же проступают наши встречи, особенно вечер, когда Зегал привязал меня к кровати… Пока я силюсь отогнать искусительные образы, он продолжает:       — Мое время подходит к концу — я должен… вернее, хочу извиниться за то, что напугал тебя. ПризнаЮ, что перестарался с «эффектами» и насмешливостью, но врать не стану: я получил огромное удовольствие от саморазоблачения и возможности, как сейчас говорится, взорвать тебе мозг.       — Отомстив за то, что я… что Аннет с тобой сделала?       Зегал опускает и снова поднимает глаза с видом шкодливого мальчишки:       — Что есть, то есть. Мне было в радость заставить тебя нервничать — хоть какая-то сатисфакция за пережитый позор. За отнятую силу. За эту тюрьму...       Его взгляд темнеет, а слова навевают тревожную мысль:       — Должно быть, ты всем сердцем меня ненавидишь…       Он тихонько смеется, как смеются над детской наивностью:       — Милая-милая Агнес… Не бойся, я не питаю к тебе ненависти.       — Неужто? Она была бы оправдана.       — Была бы, да. Но если я скажу, что… что я… — Тут его голос обрывается, взгляд мутнеет и плывет. — Агнес… — выдыхает он, хватая меня за плечи, и надрывно целует в губы! Я обмякаю, испустив тихий стон. После всего, что узнала, я не должна поддаваться коварно-расчетливым увиваниям Зегала, но — черт возьми! — ничего не могу с собой сделать! По крайней мере, в нынешнем состоянии…       Вдруг он замирает, мычит мне в губы и отстраняется — медленно и как-то неловко, словно борется с головокружением. Догадываясь, что происходит, я завороженно всматриваюсь в его лицо. Бессмысленный взгляд постепенно проясняется. Взмах ресниц. Еще несколько. Проблеск осознания. Глаза расширяются, а руки отдергиваются от меня, как обожженные.       — Ёб твою мать! — восклицает он, отшатываясь. До чего непривычно слышать ругательство из обычно любезных уст…       — Привет, Лео... — Вид у него потерянный и напряженный. Чувствуя себя точно так же, я спешу прояснить ситуацию: — В общем, Зегал мне все рассказал…       — Да… начинаю вспоминать, — бурчит он, нервно перебирая волосы, затем поднимается, отходит к шкафчику и достает уже знакомую бутылку. — Будешь? — спрашивает, откручивая крышку и глядя в сторону от меня.       — Нет, спасибо.       — А я бы на твоем месте точно нажрался. В сопли! — фыркает он и присасывается к горлышку.