Dualis

      Заламывая пальцы, я нервно ерзаю по дивану. Встаю и начинаю метаться из угла в угол. Головокружение заставляет меня сесть обратно. Пытаюсь дышать глубоко и размеренно. Неделю назад в этой самой гостиной я пережила сильнейшее потрясение, но на психику мне давят совсем свежие события. Страшный человек, овладевший моей волей, оглушающий звук выстрела и чернота, ползущая из-под белых пальцев…       Когда я скинула оцепенение и обернулась, стрелявшего и след простыл, а Зегал, до сих пор одетый в красивую сценическую рубашку, стоял сгорбившись и держался за живот. Я бросилась к нему на ватных ногах, но застыла, не зная, что делать, и тихо предложила вызвать «скорую». Искривив темный рот и блеснув глазами, демон ухватил меня за предплечье и потянул к выходу из парка. Кожей чувствуя исходящую от него злость, я не противилась и не смела нарушить молчание. Не могла отвести взгляд от пятна на его спине, полуприкрытого растрепанными волосами.       При виде первого встречного на нашем пути мое сердце панически забилось, но ни он, ни другие прохожие не обратили внимания на истекающего кровью мужчину. Когда мы наконец добрались до дома Лео и очутились наедине в тесном лифте, мне стало совсем жутко: казалось, энергетика раненого демона поглотит меня и разорвет на атомы! Робко поймав косой взгляд красных глаз, я почувствовала, как уменьшаюсь до размера мыши.       Теперь я жду, когда он выйдет из ванной, и знать не знаю, что будет дальше. Вспоминая рассказы как Лео, так и Зегала, утешаюсь тем, что демонам увечья не так страшны, как людям, и все же… если б я не покинула клуб, всего этого не случилось бы. Наверное, он сильно на меня злится — от этого разом страшно, стыдно и грустно.       Наконец дверь в ванную, видная через проем в стене гостиной, отворяется. Свет падает на тёмный пол и тут же гаснет — из-за двери появляется высокая фигура. Зегал предстает передо мной топлесс, с бледным лицом и мокрыми волосами, завернутыми в гульку на затылке. Он старается ходить нормально, но видно, что движения причиняют ему боль. Я нахожу взглядом рану: темное пятнышко посреди вздувшегося островка красной кожи чуть правее и выше пупка. Уже не кровоточит…       — Нужна твоя помощь. Всю квартиру замараю, если откроется, — говорит Зегал, протягивая мне медицинский бинт. Я встаю, с облегчением подметив, что голос демона спокоен, его глаза не пытаются меня испепелить, а присутствие не вызывает желания забиться в угол. Мы молча складываем из бинтов две «подушечки» — Зегал придерживает их спереди и сзади, а я обматываю его торс, вдыхая знакомый запах апельсинового мыла.       — Не возражаешь, если я прилягу? — хрипло спрашивает он, пока я завязываю узелок.       — Нет, конечно… Что за вопросы…       Он прислоняет диванную подушку к подлокотнику, садится, жмурясь от боли, затем осторожно укладывается.       — Совсем не так я представлял завершение вечера.       — Прости… — еле слышно бормочу я, стоя перед ним, как провинившийся ребенок. Он отмахивается:       — В обычном состоянии мне потребовалось бы дней пять, чтобы залечить дыру в туловище, но после концерта… думаю, управлюсь за день-два, — в ответ на мой взгляд он поясняет. — Места, где много людей одновременно испытывают сильные эмоции, для нашего брата подобны шведскому столу — мы насыщаемся энергией, которую вы бестолково разбрасываете.       Я озадаченно киваю, мнусь в нерешительности и задаю главный вопрос вечера:       — Так… кто это был?       Зегал шумно вздыхает:       — Очевидно, кто-то из моих врагов, кто тоже решил прогуляться по дольнему миру.       — А… много у тебя врагов?       Он усмехается:       — Если у демона мало врагов, значит, он живет неправильно.       Не зная, есть ли в этом высказывании хоть доля шутки, я слегка улыбаюсь, но только на секунду.       — И что, он тоже демон?       — Да. Кто-то из низших и очень юный — едва ли я вспомню его имя, даже если узнаю. — Зегал кривится от презрения. — Увы, до завершения сделки я практически равен этому ничтожеству, иначе давно выследил бы, вытряхнул из тела и обглодал его жалкую сущность!       Смущенная мрачным тоном этой угрозы, я уточняю:       — «Давно выследил бы»? То есть… ты знал, что за тобой следят?       — Знал. Только следил он за тобой. — Наши взгляды встречаются, повисает молчание. Мое сердце стучит тяжело и глухо. Зегал переводит взгляд на потолок. — Я почувствовал, когда впервые пришел к тебе домой: кто-то из наших явно был там накануне. Полагаю, он расспрашивал тебя — так же, как сегодня, — а затем стер тебе память.       — …К-кошачий корм! — выдыхаю я, обхватив себя за плечи. — Значит, я действительно потеряла в тот вечер Берту и вышла искать ее во двор!       Зегал кивает:       — Судя по всему, наш «стрелок» недостаточно искусен, чтобы овладеть волей человека издали, но напугать животное или отдать ему приказ — дело нехитрое. Смотри…       Зегал закрывает глаза и указывает на дверь. Я растеряно гляжу в проем, где вскоре появляется поджарый полосатый кот, которого я прежде видела на фото. «Тигрис! Совсем забыла, что у Лео есть питомец…» — думаю, наблюдая, как тот проходит мимо, запрыгивает на диван, подозрительно обнюхивает хозяина и устривается у него под боком.       — Ты тоже не стой. Выглядишь как школьница, которую вызвали к директору. — Зегал хлопает по кожаному сидению и с тихим стоном подвигается ближе к спинке, освобождая мне место. Я осторожно присаживаюсь рядом с его бедром. Делая вид, что меня больше волнует животное, принимаюсь гладить кота. Зегал продолжает, сложив пальцы на груди домиком: — Итак, каким-то образом этот тип узнал о моем к тебе интересе, проследил за тобой до дома, выманил тебя с помощью кошки, проследовал в твою квартиру, выяснил что смог, после чего либо срезал у тебя прядь волос, либо взял немного крови — чтобы читать твою энергию. Скорее первое: кровь сложно хранить и сложно получить незаметно.       Я непроизвольно запускаю пальцы в волосы. От осознания, что сегодня меня гипнотизировали не в первый раз, что из моей головы вырвали кусок воспоминаний, что кто-то следил за мной и пробрался в мою квартиру, становится жуть как неуютно. Равно как от следующей мысли:       — …Выходит, ты знал, что меня преследуют, но не предупредил?       — Я пощадил твою психику.       — Скорее использовал меня как живца!       Его брови иронично ползут вверх, отчего мне хочется ткнуть пальцем в место ранения.       — Я хотел деликатно открыть правду сразу после концерта, но ты решила не ждать. — Кривая ухмылка заставляет меня стыдливо отвести глаза, и все же я пытаюсь защищаться:       — Но он знает, где я живу, наверняка знает, где работаю, и мог добраться до меня в любой момент! — Мой голос повышается, и Тигрис недовольно щурит сонные глаза. — Вдруг, узнав, что нужно, он бы меня застрелил?! Черт, я ведь несколько раз гуляла в парке одна…       — Агнес… — Рука Зегала накрывает мою, сжатую в кулак. — Не спорю, в твоем неведении был риск, но я не пускал ситуацию на самотек! Сперва, понадеявшись на нашу с тобой связь, пытался «нащупать» энергию мерзавца — увы, безуспешно. Тогда пришлось повторить за ним и срезать у тебя локон.       — Когда успел?! — удивляюсь я. Уголки его губ ползут вверх, голос становится вкрадчивым:       — В тот вечер, когда мы играли со связыванием. Ты уснула, объятая негой, и я разжился «трофеем» перед тем, как уйти. — Я закатываю глаза, маскируя волнение, вызванное этим воспоминанием. Зегал отпускает мою руку, неловко вынимает из кармана джоггеров телефон, снимает с него чехол и показывает спрятанную под ним темную прядь. — С помощью волос как проводника я подключился к тому же «каналу», что и твой преследователь, но ненароком его спугнул: ощутив, как к нему тянется моя отнюдь не добрая воля, он убоялся и прекратил слежку как на физическом, так и на духовном уровне. Отрадно, что, исчезнув на семь десятилетий, я продолжаю вызывать у недругов страх. И все же уловить твои эмоции и догадаться об их природе он, коль не полный дурень, мог.       — То есть, когда ты открылся мне, он это понял? — Зегал кивает, поправляя чехол, и откладывает телефон на стол. — Но если он перестал следить… как отыскал меня сегодня?       — Скорее всего, заглянул наудачу. Если он знает о Лео, то мог узнать о концерте и понадеяться, что ты там будешь и что у него появится шанс тебя допросить. На самом деле затея толковая: в толпе возбужденных зрителей я мог различить его энергию только с близкого расстояния.       На время мы умолкаем, погруженные в себя — только мурчание кота да еле слышный гул машин за окном нарушают тишину.       — …Что случится, узнай он правду? — наконец спрашиваю я. Демон хмурится:       — Если он желает мне зла, то… допустим, он может убить тебя, продлив мое заточение. Но это лишь догадка.       «У-бить, у-бить, у-бить, у-бить…» — тяжело отбивает пульс. Я хотела уйти с концерта примерно на середине — если б не задержалась из-за своих сомнений, то лежала бы сейчас у той скамейки с дыркой в голове! А рано утром мое холодное, бледное тело нашел бы какой-нибудь бегун или собачник. Или, не дай бог, ребенок, идущий в школу через парк. Хотя… какая школа? Завтра воскресенье…       Зегал ободряюще сжимает мое плечо:       — Не бойся! Со мной ты вне опасности: я прослежу, чтоб никто тебя пальцем не тронул.       «Что бы ты себе ни надумала, он демон, и он опасен!»       «Так ведь и ты демон! — мысленно отвечаю на слова преследователя. — Знать не знаю, что вы двое не поделили, но ваши разборки не должны меня касаться!» — С благодарностью и надеждой я заглядываю Зегалу в глаза:       — И что теперь?       — Теперь ты переезжаешь сюда…       — Ч-чего?! — взвизгиваю и тут же смущенно понижаю голос. — Я к тебе… то есть, к вам?..       — Квартира непроницаема для непрошенных гостей — за три года я об этом позаботился, — безразлично поясняет он.       — И… надолго это?       — До расторжения сделки. Или чуть дольше. Когда вновь обрету свободу и силу, то позабочусь, чтобы тот тип получил по заслугам.       — Но как же… мне работать надо! Я не могу забить на свои обязанности и прятаться тут двадцать четыре на семь!       Его лицо становится ехидным, он поднимает руки и качает ими в воздухе, будто взвешивая аргументы:       — Гарантированная защита от угрозы для жизни или блистательная карьера официантки… Согласен, это мучительный выбор.       Сарказм Загала уместен, и все же я вспыхиваю обидой и вновь повышаю голос:       — Легко тебе издеваться: ты свалишь из нашего бредового мира, а мне в нем еще на что-то жить!..       — Отнюдь не легко: я ведь так старался переманить тебя в вечернюю смену. — Насмешка вдруг уступает место сомнению, которое тут же прячется за вдумчивостью. — А впрочем… у меня целая ночь впереди — обещаю поразмыслить, как нам выкрутиться. Идет?       Я зачесываю волосы пальцами и глубоко вздыхаю, как вдруг телефон вибрирует в кармане джинсов.       — Ох, бли-и-ин… — протягиваю я, прежде чем взять трубку, и восклицаю нарочито воодушевленным тоном: — Алло!       — Алло, подруга, куда пропала? Почти полночь уже. У тебя все ок?       — Да-да, конечно! А я, это… решила у папы остаться… Прости, что не предупредила: телефон разрядился, вот тока сейчас поставила.       — А-а-а!.. Ну, ладно, дело хорошее. Папе привет!       — Обязательно! Давай тогда — до понедельника?       — Угу, спокойной ночи! Тисни от меня Берточку!       Я кладу трубку и со стоном зарываюсь лицом в ладони.       — Что, от лжи младенец Иисус плачет? — усмехается демон, поглаживая спящего кота. В его устах это реплика звучит как-то грязно — я оставляю ее без внимания и раздраженно бормочу:       — Твою же… вот как объяснить Мэгги этот дурацкий переезд?       — Предоставь это мне и не забивай свою красивую голову. Сегодня ты достаточно натерпелась — попробуй отвлечься. — Его ладонь переползает с кошачьей спины на мое бедро — я вздрагиваю и резко встаю, ударяясь коленкой о край стеклянного стола. С тихим, но явно болезненным смехом Зегал ловит мою руку. — Ну что ты сразу пугаешься?       — А н-не надо вести себя так, будто мы все еще пара! — вскрикиваю я, ощущая, как пламенеют щеки. Растревоженный кот просыпается и спрыгивает с дивана.       — Агнес… — Зегал тянет меня вниз, вынуждая сесть обратно. Я кошусь на его перебинтованный торс, мысленно прицеливаясь для атаки. — Прости, что напугал тебя сегодня. Не на тебя я злился, ты же понимаешь. Не нужно меня отталкивать…       — Не нужно? Позволь напомнить: ты демон, а я… ну, какая-никакая христианка.       Он закатывает глаза.       — Христиане не верят в перерождение душ, выходит, все, что я рассказывал — выдумка?       — Неважно, к какой религии я себя отношу! Никто из верующих никогда не скажет, что сближаться с демоном — хорошая идея! Так что, пожалуйста, давай покончим с нашим делом и… — у меня совсем пересохло во рту, — без вот этого всего…       — Ты уже со мной повязана — что дурного в том, чтобы извлечь из ситуации все «бонусы»?       Зегал вдруг отпускает меня и убирает руки за голову. Я теряюсь, не зная, что делать: остаться на месте или скорее уйти — в итоге мы глядим друг на друга несколько странных и долгих секунд.       — Помнишь, ты удивилась, когда я сказал, что не питаю к тебе ненависти? — тихо спрашивает он. Я киваю, затаив дыхание. Он поджимает губы и упирается взглядом в стену над диваном. — Прочитав наш журнал ты решила, что я, бессовестный изверг, играл твоими чувствами ради собственной выгоды. Конечно, что еще ты могла подумать? Но мы с Лео не так дружны, чтоб исповедоваться друг другу. К тому же, напиши я правду, его это только встревожило бы. — Зегал поворачивается ко мне с мягкой полуулыбкой. — Я не врал тебе, Агнес: я в самом деле в тебя влюблен — еще с того времени, когда ты носила имя Аннет. Хоть и не смел себе в этом признаться.       Кажется, будто внутри меня взрывается большой пакет с попкорном! Сжав зубы, кулаки и мышцы живота, я пытаюсь сдержать эмоции, но они затягивают мою душу в беспощадный ураган. Я отвожу взгляд и проговариваю надтреснутым голосом:       — С-сомневаюсь, что демоны могут любить…       — Пф!.. — фыркает Зегал. — Быть может, нам не присуща та бескорыстно-платоническая Любовь, которую воспевают святоши, но разве отношения смертных всегда строятся на такой? Я хочу, чтобы ты была со мной, готов растерзать любого, кто косо на тебя посмотрит, хочу вдыхать твой запах, видеть обожание в твоих глазах, заниматься умопомрачительным сексом — разве все это не похоже на обычные отношения обычных людей? — От его слов я покрываюсь гусиной кожей, но упрямо, хоть и не слишком уверенно парирую:       — Что толку в отношениях с установленным сроком годности? Когда там следующее полнолуние? Через две недели?       — Это могут быть лучшие недели в твоей жизни! Подумай. — Я все еще не решаюсь посмотреть Зегалу в лицо, но слышу игривую ухмылку в его голосе. Спешу перевести тему:       — Я устала и хочу побыть одна. Где… где я буду спать? Он хмыкает, но отвечает как ни в чем не бывало — прямо и последовательно:       — В комнате родителей Лео — это следующая дверь за гостиной. Ванная и холодильник в твоем распоряжении. Новую щетку возьмешь в ящике под раковиной, полотенце — с полки над ней. Можешь зайти в нашу спальню (вход с кухни) и взять из шкафа чистую футболку.       — Спасибо… — глухо выдыхаю я, поднимаясь на ноги.       — Одна просьба: подай, пожалуйста, бутылочку из того ящика. — Зегал указывает на знакомый настенный шкафчик в углу комнаты.       Спешно выполнив просьбу и по-прежнему не глядя на демона, я разворачиваюсь и выхожу.