1001 ночь, или Морская сказка

Анжелика проснулась раньше обычного, по-видимому, потому, что другие женщины уже встали и негромко переговаривались между собой. Выбравшись из-под одеяла, она обнаружила, что в твиндеке стало намного холоднее. Скорее всего, из-за этого её спутницы и поднялись в такую рань. Они укрыли детей своими вещами и теперь пытались согреться сами, кутаясь в шерстяные платки и накидки. Чуть позже появились матросы и принесли разрисованные каким-то варварским орнаментом глиняные горшки с отверстиями сверху и сбоку, наполненные раскаленными углями. Продрогшие гугенотки собрались вокруг жаровен, протягивая к ним озябшие руки. Анжелика присоединилась к ним. — Госпожа Анжелика, скажите, что за истории вы рассказываете нашим детям? Вопрос не был неожиданным. Каждый раз, уходя с детьми в сторону капитанских покоев и возвращаясь обратно, она чувствовала на себе любопытные взгляды. — Ничего особенного, обычные истории из жизни, — небрежно ответила Анжелика. — Капитан попросил меня составить ему компанию, ведь мы были немного знакомы в прошлом. Наверное, наши беседы — это меньшее, чем я могу отблагодарить его за спасение всех нас. Онорина попросилась со мной, и монсеньор Рескатор не стал возражать против присутствия детей. И, кроме того, так ни у кого не появится лишних мыслей, — она подняла голову и посмотрела в тот угол, где спал мэтр Берн. С момента её отповеди он молчал, но взгляды, которые он бросал ей вслед, казалось, звучали громче слов. — Дети позвали других детей… Рассказы помогают им ненадолго покинуть этот корабль, хотя бы в мыслях. — Мои младшие просятся с вами, — сказала госпожа Каррер, — но муж не одобряет этого. Он считает, что дети должны слушать только Библию. — А я почему-то думаю, что вы, госпожа Анжелика, никогда не расскажете детям плохого, — заметила жена булочника. — Спасибо вам, Эльвира, — Анжелика обернулась к ней с благодарной улыбкой. — Я знаю, что у вас принято воспитывать детей в строгости, но не вижу ничего дурного в том, чтобы рассказать им что-то новое о нашем мире. Благодаря необычным жаровням или, скорее, примитивным маленьким печкам, на нижней палубе постепенно стало довольно тепло и сухо. Даже менее любознательные люди, чем ларошельцы, и те не могли бы не заинтересоваться столь необычной системой обогрева. Каждый из эмигрантов-мужчин высказал о ней свое мнение, но все сошлись на том, что это куда менее опасно, чем открытые жаровни. *** После своеобразной «разведки» ежедневное общее собрание решили проводить в помещении, поскольку на воздухе было холодно и ветрено. Подумывали и о том, чтобы отменить поход малышей в капитанскую каюту, но эта мысль была встречена столь дружным огорчением и протестом со стороны детей, что пришлось от неё отказаться. Матери закутали своих отпрысков в платки, и компания ребятишек, похожих на больших серых утят, гуськом потянулась за Анжеликой. Она вела за руку Онорину, а остальные семеро шли следом. Северина замыкала эту забавную процессию и держала за руку младшую Каррер, заодно приглядывая за остальными. Жена адвоката отпустила-таки своих дочек. Что ж, Анжелика никогда не сомневалась, кто на самом деле является главой этого большого семейства. Преодолев извилистый лабиринт из лестниц, мотков снастей и натянутых шкотов, малышня успешно добралась до капитанского салона. *** — Полицейский с Собакой поймал Грязного Поэта. Дружный возглас тревоги взлетел над восточным диваном, занимающим добрую половину апартаментов капитана корабля. Сегодня детей было восемь, и они занимали всю немалую ширину роскошного ложа. Когда они входили, Рескатор радушно приветствовал маленьких пассажиров и, конечно же, не без иронии заметил, что их количество опять увеличилось. Впрочем, было не похоже, что это имеет для него какое-то значение. Как и в прошлые вечера, его изучающий взгляд был направлен только на рассказчицу. — Да, это случилось, — кивнула Анжелика. — Вся столица оплакивала своего героя. А на следующий день в Королевском дворце появились листки с очередным памфлетом, и ещё один Гадкий Придворный отправился в темницу. Братство нищих и отверженных надёжно спрятало сундуки со стихами. Еще нищие тайно разносили памфлеты по самым богатым домам столицы. А любимый карлик Королевы, который ещё совсем недавно сам был нищим и отверженным, разбрасывал их по Королевскому дворцу. Грязный Поэт погиб, но его голос продолжал звучать… Анжелика сделала небольшую паузу, словно отдавая дань памяти Малышу Клоду. Возможно, его смерть так больно отзывалась в её сердце, потому что он напоминал ей другого поэта, последнего из трубадуров, чьи губы слагали стихи так же легко и непринуждённо, как рассуждали о науках и искусстве, вели яростные споры или же шептали жаркими тулузскими ночами слова любви, а потом склонялись к её губам для поцелуя? Поспешно, чтобы Рескатор не увидел, как вспыхнули румянцем смущения её щеки, Анжелика продолжила: — Красная Маска сидела у реки и смотрела на воду. Она, как и все горожане, грустила по Грязному Поэту. Вдоль берега к ней шёл Полицейский с Собакой. «Король хочет купить у вас последние три сундука с памфлетами за 50 000 ливров», — сказал Полицейский. «Нет, — ответила Красная Маска. — Они не продаются». «Тогда мне придётся арестовать вас, и вас казнят», — сказал Полицейский. «Ну и пусть», — равнодушно пожала плечами Красная Маска, а про себя подумала: «Когда я умру, на небесах я встречусь со своим любимым Учёным Графом». «На кого вы оставите своих детей, глупая?», — спросил Полицейский и наклонился к ней, пытаясь поникнуть суровым взглядом прямо ей в сердце. Его слова вернули её с небес на землю. Какая мать сможет равнодушно взирать на страдания и горе своих детей? Ведь она обещала себе, что они не будут знать ни голода, ни холода, ни бесчестья. А если она оставит их сиротами, что же будет с ними? И ей пришлось согласиться. Анжелика обвела взглядом малышей, пытаясь угадать, какой отклик вызовет в их сердцах такой поворот событий. Сегодня они были её совестью. — Бедный Поэт! Мне жаль его. Он был хороший, — наконец после долгого молчания произнёс Бартеломи. — Да, он был хороший, хоть и не любил мыться, — грустно поддакнул ему Тома. — Не надо было отдавать Королю ящики с памфлетами! — решительно заявила Северина. — Можно было взять детей и убежать, как мы. — Легко тебе говорить! — возразил ей Лорье. — Полиция погналась бы за ней и поймала. У Красной Маски же не было такого друга, как… — тут он повернулся и несмело взглянул на капитана, сидящего на своём привычном месте у стола, — как вы, монсеньор Рескатор. И вслед за Лорье все детские головки повернулись в сторону кормового окна, за которым уже сгущались сумерки. — Судьба иногда ставит нас перед нелегким выбором, — задумчиво произнёс капитан. — И всегда лучше выбирать жизнь, жизнь такую, в которой ты сможешь вернее защитить себя и одолеть врагов, — он сделал приглашающий жест в сторону Анжелики: — Но я прошу вас, сударыня, продолжайте вашу занимательную историю. — Красная Маска стала богатой и осуществила одну затею, которую долго вынашивала в своих мыслях. Она стала готовить и продавать жителям столицы шоколад — любимый напиток Королевы. Она открыла кондитерскую, куда приходили и простые горожане, и знатные дворяне. Шоколад стал очень популярным напитком, и её саму стали называть «мадам Шоколад». Ещё она отремонтировала старую таверну и открыла несколько новых, занималась многими другими делами и даже приобрела корабль, чтобы привозить какао-бобы для шоколада и другие заморские товары. Она бросила в сторону Рескатора короткий взгляд, который как бы говорил: «n'est pas né d'hier!», на что он едва заметно улыбнулся. — Со временем Мадам Шоколад смогла приобрести большой красивый отель, который давным-давно построил для неё её муж. Она привела туда своих деток, которым уже исполнилось 5 и 7 лет, и сказала им: «Смотрите, дети, это ваш дом». Когда-то она пообещала себе, что снова станет богатой и знатной дамой, что её дети не будут знать ни голода, ни холода, ни бесчестья. Половина обещания была выполнена; теперь предстояло довести дело до завершения. Её дети по рождению были дворянами. Они имели право расти, играть и учиться с дворянскими детьми, а не с детьми мещан и торговцев. Но Тщеславный Король отнял у них это право. Мадам Шоколад мечтала вернуть себе и детям дворянское имя, но не знала, как. И она решила спросить совета у старшего брата. Старший брат встретил свою сестру приветливо и посоветовал ей выйти замуж. Она была поражена его предложением, поскольку до этого момента совсем не думала о замужестве. Мадам Шоколад шла по улицам столицы и грустно думала: «Я не хочу замуж. Я все ещё люблю своего Учёного Графа. Да и кто из дворян захочет жениться на простой торговке?». И тут она встретила Жестокого Маркиза. Жестокий Маркиз был очень красивым и очень злым. В жизни он любил только войну, охоту и Тщеславного Короля. Ещё Жестокий Маркиз был кузеном мадам Шоколад. Когда они были детьми, они иногда играли вместе, ведь их замки располагались по соседству. Только у барона, отца мадам Шоколад, замок был серый, старый и ветхий, а у отца Жесткого Маркиза — белый, новый и прекрасный. Он часто пустовал, потому что маркиз и его семья жили в столице при Дворе Короля. Мадам Шоколад, которая в те времена была маленькой девочкой, Дочкой Барона, часто прибегала полюбоваться на Белый Замок. Она заглядывала в окна комнат и рассматривала дорогую и изящную мебель, любовалась прекрасными картинами и гобеленами на стенах и иногда воображала себя хозяйкой Белого Замка. И вот однажды, когда она заглянула в одно из окон замка, она узнала Страшную Тайну. Маркиз и Маркиза вместе со своими друзьями, Гадкими Придворными, задумали отравить Короля. А Король в ту пору был ещё мальчиком такого же возраста, как и Дочка Барона. Ей стало жаль этого мальчика-Короля, которого она ещё ни разу не видела. Дочка Барона подождала, пока все уйдут из комнаты, и влезла туда через окно. Она забрала ларец с ядом и спрятала его в башенке замка. С дивана донеслось негромкое: «Ахх!», произнесённое, как Анжелике показалось, одной из дочек мадам Карер, но на неё тотчас зашикали другие дети. Она мягко улыбнулась. — Дочка Барона была чуть-чуть влюблена в Юного Маркиза, — перед ней неожиданно промелькнул образ совсем юного Филиппа, который когда-то посмеялся над ней со своими друзьями в Плесси, — хоть он уже тогда был немного злым и жестоким. «Если я и смогу выйти замуж, — подумала мадам Шоколад, — то только за него». Рескатор обхватил ладонью подбородок, словно о чём-то размышляя, и Анжелике оставалось только гадать, связано ли это с историей украденного ларца или же её странным выбором второго мужа. И действительно, кто захочет выходить за жестокого и злого человека, чья семья была замешана в заговоре против короля? Да ещё и быть в него немножко влюблённой… Саркастическая улыбка вдруг заиграла на губах капитана, и Анжелика без труда поняла ход его мыслей. Взгляд Рескатора, насмешливо взирающий на неё из-за прорезей маски, как будто говорил: «Странный народ, эти женщины, отчего-то со времён Евы их влечёт к дурному…». Зелёные глаза Анжелики негодующе блеснули в полумраке каюты, но, тем не менее, она продолжила рассказ, даже не изменив тона. Ещё не хватало, чтобы этот невыносимый Рескатор подумал, что его реакция может хоть как-то задеть её! — «Я знаю твою Страшную Тайну, Жестокий Маркиз, — сказала мадам Шоколад. — Если я расскажу её Королю, он посадит тебя в темницу». Жестокий Маркиз был очень храбрым человеком. Он не боялся ни врагов, с которыми сражался, ни волков, на которых охотился. А тут ему впервые в жизни стало страшно. «Что вам нужно от меня, мадам Шоколад?», — спросил он. «Женитесь на мне», — ответила она. Жестокий Маркиз пришёл в бешенство. Он привык всегда побеждать, а тут вдруг победили его. Но ничего не поделаешь. Они поехали в Белый Замок и поженились. После свадьбы мадам Шоколад отдала своему мужу ларец с ядом. Муж посадил её в лодку. Они выплыли на середину пруда, и он выбросил ларец в воду. А потом он положил руки ей на горло. «Сейчас он задушит меня и выбросит в пруд вслед за ларцом, — подумала мадам Шоколад. — И это будет справедливо, ведь я поступила гадко. Зато я встречусь, наконец, с Учёным Графом». За детей она уже не переживала, ведь она взяла их с собой и отправила в гости к своему отцу. Старый Барон принял их радушно. Мадам Шоколад знала, что он добрый человек и позаботится о них. И она покорно склонила голову на плечо Жестокому Маркизу. Анжелика сделала паузу, чтобы перевести дух. Рескатор резким ударом пальца перевернул песочные часы и сухо произнес: — Хватит на сегодня сказок, госпожа Анжелика, меня ждут дела.