Осень

Детский дом не был приветливым местом, особенно в это непростое время. Выцветшие обшарпанные стены украшали облезлые детские рисунки, которые больше пугали нежели ободряли. Старый дощатый пол, покрашенный в темно-коричневую краску, которая потрескивала под ногами. Скрипучие окна, зимой нисколько не сдерживающие мороз. И многое-многое другое, что совсем не облегчало жизнь здесь. Само здание являлось какой-то исторической достопримечательностью, говорили даже, что это чьё-то бывшее имение. Но от былых изысков остался только фасад, потускневший за годы неухоженности, да кое-какие уцелевшие статуи, некогда украшавшие пилястры здания. В какой-то степени братьям Разумовским повезло: им досталась двухместная комната. Возможно, когда-то это была кладовая или какое-то подсобное помещение, на что намекало небольшое по своим размерам окошко. Все изменилось. Их обоих мучали кошмары и если Сергей мог успокоиться, ложась в кровать к брату, то тому приходилось справляться самому. Обнимая младшего, в темноте приходили образы уже давней, но такой четкой ночи, вызывая жуткие спазмы страха. Дни проходили однородным серым пятном. На территории приюта был заросший пруд, наверное, когда-то это было красивое место, но сейчас напоминало болото, окруженное молодыми кустарникам. На удивление озерцо не пользовалось большой популярностью, чем и воспользовался Влад. Когда Сергей в библиотеке находил очередную интересную книгу и ничего не замечал вокруг, он приходил сюда. Внутри каким-то слизким комком желчи бурлила злость, обида и беспомощность, от которой хотелось кричать, ломать все, что попадет под руку и рыдать, взахлеб, громко и надрывно. Накатывала истерика, но он то и слов таких не знал, а уж тем более как с этим справляться. Сейчас единственное, что волновало, дабы брат не видел его таким, Сергей смог постепенно адаптироваться, отвлечься от событий прошлого. А он не мог. Промозглый декабрьский ветер обдувал детские щеки, на которых побелевшими разводами засыхали слезы. Снега не было, от чего общий вид был еще угрюмее, подгнивающие осенние листья грязью расползались по голой земле. *** Рыжеволосый мальчишка, перелистнув очередную страницу детской книги, оторвался на секунду и хотел что-то сказать брату, но того не было в комнате. За последний год уже стали привычны такие уходы. Он подхватил куртку и наспех зашнуровал не самые теплые кроссовки, вышел в коридор. По зданию бегали дети, но мальчик, слегка сторонясь их, выбежал из здания. Сергей по природе был добрым и светлым ребенком, но здесь это не оценили. Попыток с кем-либо сблизиться было немного, но и они закончились ничем. Владу и вовсе чужое внимание было ни к чему, ему более чем хватало проводить время с братом. Как итог они быстро стали изгоями. Старшие дети частенько измывались над их внешностью. От чего-то им рыжие волосы казались чем-то позорным, а мелкие веснушки и подавно уродством. Сергей это молча терпел, а вот Влад, заступаясь, сразу же влезал в перепалку, от чего нередко ходил с синяками. Но побои были лучше, чем чувствовать свою беспомощность. На улице почти никого не было, только у соседнего здания была группа старшеков курящих дешёвые сигареты. Быстро пробегая по мощеной камнем дорожке, младший брат резво забежал в лесок. — Бу! — Влад резко дернулся от того, что кто-то хлопнул его по плечам, — Что делаешь? Рыжие волосы, растрёпанные ветром, залетали в голубые глаза заставляя щуриться. — Ть, воздухом дышу, — буркнув под нос, снова глянул на зеленоватую гладь. — Смотри, — Сергей, притянувший с собой книжку, протянул ее брату, на развороте была изображена анатомия птицы, — Помнишь у мамы такой на работе висел? Сдув со лба налетевшую челку, он кисло кивнул, не особо хотелось что-то вспоминать. Мимо с громким лаем пробежала дворняга, а за ней из леса выбежали трое местных хулиганов, от которых нередко доставалось братьям. Они обернулись, группа гнала собаку к старому сараю, который находился возле пруда. — Целься лучше! — один из них, под подбадривающие крики дружков, замахнулся крупным камнем и силой швырнул в пса. — Попал! — горделиво крикнув, пацан побежал быстрее, где подбитая собака, скуля стала волочить за собой ногу. В глазах Сергея появилась злость, ни о чем не думая, он быстро отбежал от брата в сторону живодеров. — Эй, вы что делаете? — было несправедливо просто смотреть, как кто-то издевается над безобидным животным. Владу же на собаку было откровенно плевать, но вот чувство справедливости Сергея влезать везде куда не просят, вынудило последовать за ним. — А тебе чё? — пухлый мальчишка глумливо рассмеялся, — Чучело, хочешь тоже получить? Он дернул собаку за лапу от чего та оскалилась. — Не трогай его! — видя, как изводится животное, мальчик резко толкнул мучителя в грудь, от чего тот отпустил пса. — Ты че, совсем? — жестом показав, что Разумовский нарвался, он подозвал приятелей. — Сегодня одна тупая, рыжая сука поймет, что к нам лезть не надо! Группа зло рассмеялась, Влад не успел добежать буквально пять метров, когда брат, получив нос свалился на землю. — О, а вот и второй клон! — пнув валявшегося на земле Сергея, хулиган выжидающе глянул на Влада. Началась потасовка, естественно, братья быстро получили «заслуженные» побои, являясь намного слабее извергов. А те выкрикивая гадости и смеясь, подхватили пса за хвост и потащили в сарай. Сергей, размазав по лицу кровь, было дернулся обратно, но старший брат остановил. — Идем в комнату, — он настойчиво потащил того за руку. — Нет! Они убьют ее! Влад только раздраженно прикрыл глаза. — Да, а если ты не прекратишь, еще и тебя. Пошли! Сделав еще пару попыток помочь, он, под суровым взглядом старшего, сдался и нехотя поплелся следом, расстроенный несправедливостью мира. На полпути к приюту Влад остановился. — Иди в комнату, я сейчас тоже приду, — он развернулся в сторону соседнего здания. -Ты куда? — Сейчас приду, иди уже, или не полезу в библиотеку за твоими книжками! — кинув первую попавшуюся угрозу, он быстро побежал в сторону, где раньше курили ребята. Зажигалки при себе держать нельзя, но все знали где их прятать на курилке. Сергей помялся на месте, но прикусив губу, снова вытер разбитый нос и побрел в детдом. Жажда мести нахлынула резко. Надоело чувствовать себя жертвой, надоело терпеть, надоело смотреть, как измываются над единственным родным человеком. Он не знал, что сделает, но хотел сделать хоть что-то. Под металлической банкой из-под кофе с горой бычков внутри, лежала пара зажигалок. Рядом никого не было, уже смеркалось, да и становилось совсем неприятно находиться на улице. Накопившееся отчаянье и злость сейчас нашли выход. Снова подраться? А смысл, он намного слабее, да и над ним только посмеются, опять. Но если не силой, и так чтобы избавиться насовсем? Ветхое здание быстро появилось в поле зрения, рядом валялись крупные бревна, видимо когда-то хотели запасти дров. Мальчик, тихо подбежав к постройке, заглянул в маленькое выбитое окно. На улице уже окончательно стемнело. В сарае было пыльно, валялись бутылки и какие-то канистры. Разумовский чувствовал сильный запах керосина, когда-то тут хранили все подряд. Согнувшись чтобы его не увидели, он пролез внутрь. Из-за сильного ветра дверь ходила ходуном, и никто не обратил на него внимания. Тем более что вход был прикрыт всяким хламом. Тут и там валялись истлевшие веревки, тряпки и покрытые ржавчиной инструменты. Сюда уже много лет никто по делу не заходил. Разве что парочки, желавшие уединиться, да небольшие компании нашедшие что выпить. В центре лежала связанная по лапам собака, которую с остервенелой жестокостью таскали за хвост. — Давай подпалим ей усы… — послышалось из центра комнаты. Запах керосина, тряпки и зажигалка в руках. Нисколько не сомневаясь в своем решении, близнец подлез к одной из канистр, убеждаясь, что там что-то есть. Собака завыла, заглушая звук расплескавшейся жидкости. Полный мальчик, наконец, обратил внимание на появившегося. -Тебе мало, дебил? — злобно гаркнув, он привстал, собираясь добавить тумаков не особо понятливому близнецу, но застыл. Сверкнула зажигалка, освещая лицо Влада, жуткая улыбка украсила бледную кожу, в другой руке он держал канистру. — Давай меняться? — максимально мило обратившись к хулигану, он угрожающе пару раз чиркнул зажигалкой, — Ты мне собаку, а я взамен никого не сожгу, идет? Пацаны начали было выделываться, но ответом был резкий плеск керосина в их сторону. — Нет? — с напускной грустью он снова обратился к пацанам, которые отбежали в другую часть сарая. — Ты чертов псих! Бери свою шавку и проваливай! — от их одежды уже воняло горючим. — Не, сначала ты отпускаешь собаку, а потом я свалю. Главарь нехотя развязал лапы, опасливо косясь на Влада, освобожденный пес, взвившись быстро выбежал на улицу. — Все? — хулиган скривился, — Катись отсюда! — Супер! — мальчик, улыбнувшись, как-то невзначай поднес зажигалку к канистре роняя ее внутрь, — Упс, ну а теперь я пошел! Резко кинув, загоревшуюся канистру в ребят, он скинул стоявшие у стены инструменты, окончательно заваливая проход, быстро выбежав захлопнул дверь, подпирая ее бревном. Раздались крики, старое дерево быстро подхватило пламя. Цепляясь друг за друга, они пытались выбежать, но едкий дым слишком легко распространился по пыльному помещению, а единственное окно было маленьким, чтобы в него вылезти. Убедившись, что паника, бесновавшаяся внутри, не вырвется наружу, он тихо отошел в лес, с расстояния наблюдая как горит сарай и кричат не успевшие вырасти бандиты. Внутри стало так легко и светло, впервые за долгое время. Это пламя будто нежно согревало душу выжигая из нее все неприятное и больное. Ему не было жалко горевших, его не кольнула совесть, единственное что было, это чувство восторжествовавшей справедливости, к которой так стремится Сергей.