Сухая гроза

Беседа не клеится, энтузиазм Эдди иссякает, и голос Энн уже звучит обескураженно, даже несколько разочарованно, как будто она ждала чего-то громкого, конкретного, каких-то признаний, но у Эдди ничего не щелкает в голове, сердце не рвется к ней на другой конец города; скорее, слегка дергает от нетерпения. Брок надеется, что Оливия не станет жеманничать и наберет ему. Лив не кажется кокеткой; скорее, если ей что-то нравится или не нравится, она скажет прямо. До Эдди всегда плохо доходили намеки; намучилась с ним Энн. Особенно, когда перед Рождеством подсовывала ему каталоги, а Брок купил ей в подарок вафельницу, охрененную, между прочим. Энн делала вид, что рада; Эдди тоже изображал восторг от запонок, которые надел всего пару раз. — Все в порядке, Эдди? — тревожится Энн. — Ты как будто… какой-то не такой. Из груди вырывается смешок. — О чем ты? Я все тот же раздолбай, которого ты знала. — В тебе что-то изменилось. Не могу понять, что, но… ты словно что-то не договариваешь. Вы точно с Веномом ничего не натворили? — Мы нашли себе девушку, — рычит Веном, басовито посмеиваясь, и трясет лысой, глянцево-блестящей головой; Эдди зло поджимает губы и прикрывает динамик ладонью. — Ты к ней не имеешь никакого отношения! — Мы с тобой одно целое, Эдди. Лив придется полюбить нас обоих, — симбиот уворачивается от брошенной в него подушки и высовывает полуметровый язык, явно дразнясь. Брок выдыхает в трубку и старается говорить беспечно, словно Веном не намекал ему только что на шведскую семью. — Слушай, Энн… мне тут нужно отойти, кое-что сделать… Ну, ты понимаешь… — Да, конечно, — бормочет Энн; симбиот хищно облизывается, капая слюной на ковер. — Я чувствую то же, что и ты, Эдди. Не будь еще большим дураком, чем есть на самом деле, и прими очевидное.