Сухая гроза

Голубь, распушив перья, сидит за пазухой у Эдди, тихо хрипит и перебирает лапами, пытаясь выбраться из складок куртки, но Брок прижимает его локтем и морщится, когда острый клюв начинает колотить его в предплечье. Гематит прихватывает птичьим клювом кожу, щипает и тянет, словно собирается выхватывать с тела журналиста клочки, но парень держит, не отпускает, зная, что стоит ему хоть немного расслабиться, как красный симбиот попытается перекинуться с голубя на Оливию. Времени у них немного, птица едва ли сможет выдержать паразита, и Эдди понятия не имеет, где искать нового носителя. Отдавать Лив Гематит он не собирается; как бы Веном не упрашивал оставить красного, это не щенок и не котенок; однако и бросать Гематит нельзя, мало ли, чье тело она решит занять. Если ей удалось так отлупить их с Веномом, будучи в теле хрупкой, миниатюрной Лив, то что будет, если ей достанется какой-нибудь боксер или боец ММА? Или кто-то вроде Кэссиди. Тогда что делать? Убить Гематит? Позволить ей умереть? Стоит только об этом подумать, как в затылок Брока бьется изнутри Веном. — Не смей! — рявкает симбиот; Гематит под курткой пытается бить крыльями, но Веном обвивает тело голубя тонким щупальцем, которое она немедленно начинает клевать. — Ты не бросишь малышку! Гематит возмущенно шипит и щелкает клювом; Лив лежит головой на плече Эдди, и ее веки отливают синеватым; подрагивающие ресницы отбрасывают зубчатые тени на ее бледные щеки. — Мы не можем ее оставить, — шепчет Брок, стараясь не потревожить Лив; журналист с девушкой на руках заходит в подъезд, провожаемый взглядом немолодого темнокожего таксиста. Перед тем, как выйти из машины, Эдди выгреб из кармана всю имеющуюся наличность, сунул таксисту смятые в ком купюры вместе с мелочью, не особо заботясь о том, что там вышло больше. Плевать, лишь бы особо не приставал с разговорами. Их компания и так смотрится странно; расспросов не выдержал бы ни сам журналист, ни Веном. Пока они поднимаются по лестнице, Брок смотрит на ободранные колени Лив, хмурится, понимая, что ей, наверное, очень больно. Длинные кровавые царапины на ногах девушки беспокоят Эдди куда сильнее, чем то, что битву симбиотов могли увидеть. Плевать, с этим он разберется позже; сейчас нужно позаботиться о Лив. И что-то сделать с Гематит, которая продолжала с орлиной свирепостью выклевать печень парня. Веном отпускает голубя сразу же, едва они переступают порог квартиры; птица, нездорово взъерошенная, помятая, с красной слизью, затянувшей мордочку, неуклюже машет крыльями, но плюхается на пол, распластываясь, пытается встать, но лапы не слушаются. Из клюва голубя начинает течь, он ковыляет вслед за Эдди, который заботливо устраивает Оливию на диване, с которого грубо сгоняет Соню и Шер. Курицы возмущенно квохчут, встряхиваясь сразу всеми перышками и качая хвостами, однако с кудахтаньем бросаются под стол от надсадно хрипящей Гематит. Голубя хватает на несколько сантиметров; он замирает, раскинув крылья по полу, и дышит тяжело, хрипя и постанывая, как человек. Эдди тяжело на нее смотреть, возможно, из-за Венома, который остервенело мечется в крови, гоняя эритроциты, пока Брок осматривает раненые ноги Оливии. — Сейчас найдем антисептик, обработаем, и будет не так больно, — журналист касается кончиками пальцев девичьей щеки; Лив вздрагивает одними ресницами, сглатывает, и Эдди склоняется к ней: — Что, малышка? Пить хочется? Сейчас, я принесу воды… — Эдди, она умирает, — воет Веном, — ей нужна Лив! — Нет, — не уступает Брок; он внутренне содрогается, слыша хрип и шипение красного симбиота, которому становится тесно в теле голубя, и он начинает вытекать из него на пол. От жалости и сожаления сдавливает грудную клетку, Веном колотится о ребра, словно тигр о прутья решетки, но Эдди стискивает зубы, не собираясь сдаваться. Прежде, чем отойти от дивана, журналист бережно гладит пальцы Оливии; Гематит идет волнами, пытается перетечь поближе к девушке, но сил не хватает: симбиот слишком ослабла, находясь в теле уличной птицы. Соня и Шер, нахохлившись, сидят под столом, косятся на Гематит оранжево-карими, цвета чая с апельсиновым вареньем, круглыми глазами, пока Веном разъяренно перекатывается под кожей. — Ты не дашь ей погибнуть, — симбиот вздувается под курткой журналиста, проступает на лице черными пятнами, похожими на следы тлена. Брок зло дергает щекой. — Кого готов ей уступить? Меня? Или кого-то из своих подружек? — Ей нужна Лив, — повторяет Веном, — и Лив нужна Гематит. — Ты действительно так думаешь? — отрывисто бормочет Эдди; на секунду симбиот теряется, но тут же убежденно заявляет: — Зато у Лив все заживет и… и не будет болеть. — А если ей станет плохо? Ты помнишь, что было с Лив, когда она увидела себя в зеркале? — Она привыкнет! Я же к тебе привык! — Нет! Блять, Веном, это же бред! Ебаный бред! Ради младшей сестрички Карнажа рисковать жизнью Лив?! — Гематит не навредит Лив. — Ты уверен? — недоверчиво кривит губы Брок, вспоминая электрика с крыши высотного здания; он надеется, что парень в порядке. — А как на счет нас? И окружающих? — Все будет хорошо, — упрашивает Веном с отчаянием, словно пытается вымолить помилование для смертника, — только давай поможем ей, Эдди. Если… если не получится, то мы найдем для малыша нового носителя! — Как будто она так просто отпустит Лив, — Эдди вытаскивает из холодильника бутылку минеральной воды, однако не торопится захлопнуть дверцу, стоит, опираясь на нее рукой, глядя на полупустые полки; заветренная половинка яблока лежит рядом с упаковкой шоколадного молока, кусочком сыра и банкой каперсов, которые никто никогда не будет есть. От злости и бессилия Эдди хватает банку, резко разворачивается, шарахнув дверью холодильника, размахивается и на выдохе опускает ее на кухонную тумбу, сердито стукнув стеклом по столешнице. Диван скрипит, когда Лив, застонав, приподнимается, аккуратно садится, держась за потертую спинку. Смоляные растрепанные кудряшки падают ей на лицо, девушка болезненно морщится, обводя комнату непонимающим взглядом. Встретившись глазами с Эдди, Оливия часто моргает; улыбка парня выходит кривой и неестественной, однако меркнет почти мгновенно, когда с пола доносится хрип. Голубь еще жив, но уже не шевелится, красный симбиот расплескивается по полу в попытке добраться до дивана, однако расстояния, которое Эдди может преодолеть в один шаг, оказывается слишком большим для Гематит. Красный симбиот выглядит заметно хуже, кажется высохшим, опавшим, и Эдди понимает, что счет идет на минуты. Но, глядя, на помертвевшее лицо Оливии, Брок считает, что выбор между ней и Гематит очевиден. Веном с ним категорически не согласен: он уверен, что им удастся сохранить обеих.