Сухая гроза

— Расскажи мне еще о доме, — просит Гематит голосом Лив, когда впереди уже показывается дом фотографа; Оливия не спит, покачивает ступнями, пока Эдди несет ее мимо ровно подстриженных изгородей и деревянных заборчиков. Некоторые из соседей провожают их взглядами: кто-то усмехается, некоторые смотрят с недоумением, а тучная женщина в пестром ситцевом платье и крупных серьгах из цветной пластмассы жеманно вздыхает и многозначительно косится на долговязого парня с длинными руками и жилистой шеей, который выглядит так, словно ему и стакан поднять в тягость, не то, что такую дородную даму. Пока он сосредоточенно заводит газонокосилку, женщина усиленно имитирует слабость, не забывая поглядывать на парня из-под ресниц. Выражение ее круглого лица с чуть вислыми щеками делается до смешного возмущенным, когда парень за локоть оттаскивает ее к шезлонгам и невозмутимо возвращается к газонокосилке. Брок хрюкает от смеха, глубоко вздыхает, когда пальцы Лив ерошат его волосы у самой линии шеи, и Веном, выползая из-под воротника, тычется головой ей в ладонь. — Тебе бы там не понравилось, — резюмирует симбиот, — Клинтар не похож на Землю. Опасное место, где все хочет тебя сожрать, поэтому, чтобы выжить, ты жрешь всех остальных. Такая жизнь… закаляет. Но на Земле лучше. — Как мы появились? — Гематит тонкими отростками извивается под слизистой оболочкой глаз Лив, от чего девушка часто моргает; Веном отвечает неохотно, однако Эдди чувствует, как приятен ему интерес Гематит. — Нас создал Кналл, темное божество, отец всей нашей расы, чтобы симбиоты стали его армией для порабощения других миров. Какое-то время мы действительно воевали на его стороне, пока не восстали против Кналла. Симбиотам удалось заключить его в клетку, где он находится и по сей день. — А он не выберется? — Некоторые симбиоты верят, что он вернется. Но большинство не желает снова принимать его власть. — А вдруг он все же вырвется из клетки? Что тогда? — в голосе Гематит поровну любопытства и веселого ужаса, словно ей рассказывают страшную историю у костра; воодушевившись, красный симбиот поджимает пальцы на ногах Лив, которая дышит размеренно и ровно, прижимаясь виском к плечу Эдди, который специально замедляет шаг. — Тогда — война, — спокойно поясняет Веном, — его союзники выступят против тех, кто не хочет возвращения жизни под гнетом Кналла. Его поддерживают немногие, но битва будет страшной, и коснется не только Клинтара. — И какой он, этот Кналл? — спрашивает уже сама Оливия; она подставляет ладонь Веному, и симбиот утыкается в нее мордой, водит плоским носом, еле сдерживаясь, чтобы не начать вылизывать девичью руку. У песиков это выходит мило, а язык симбиотов выглядит так, словно в пасти у них еще одно щупальце. Эдди хочется чихнуть, запах Лив он чувствует так остро, словно сам утыкается лицом в ее кожу; до ее дома остается меньше двадцати шагов, и Брок с прогулочной бодрой рыси переходит на совсем улиточную скорость. — Не знаю, — Веном пожимает плечами носителя, — я его ни разу не видел. Слишком мелкая я рыбешка, чтобы меня допустили до клетки, но я не слишком-то расстроен. Закрыли сукиного сына — и правильно сделали. Уродов и без него полно. — Например? — взволнованно вклинивается в разговор Гематит; Веном коварно блестит прищуренными глазами, устроившись впалой щекой в ладони Лив. — Знаешь же про Клетуса Кэссиди? — Я не уверен, что это подходящая тема для разговора, — нервозно замечает Эдди; он сомневается, что маньяка-убийцу, ставшего носителем для Карнажа, стоит обсуждать с Лив, получившей похожий подарочек. Еще решит, что все симбиоты такие, или Гематит возомнит о себе хер знает что. Она же маленькая, по-детски порывистая, наивная и еще нестабильная; если Карнаж устраивал кровавый беспредел, значит, и ей можно. Броку хочется верить, что кулинария, тортики и печенья заинтересуют ее больше охоты на людей. — Что не так? — мрачно удивляется Веном. — Он был говнюком с говенным вкусом, и мы его победили. Все правильно сделали. — Да, но… — Эдди опускает глаза на Оливию, которая выглядит отстраненной и безучастной; пожалуй, не нужно нагнетать еще больше рассказами о стычке с Карнажем. Пусть немного придет в себя, а потом Брок расскажет все, что она захочет. Даже то, как он в пятом классе подбросил дохлую белку в женскую раздевалку и на спор спрыгнул с крыши старого амбара в стог сена. Веном улавливает ход мыслей журналиста, своевольно скрипит зубами, однако молчит, только продолжает и дальше тереться мордой о ладонь Лив, которая, приподнявшись на руках Эдди, поворачивает голову в сторону своего дома. — Поставь меня, пожалуйста, — Брок опускает девушку на землю бережно, будто фарфоровую; руки сводит от нежелания отпускать ее. Он обхватывает пальцами талию Оливии, не сильно удерживает, однако и к дому не пускает. Девушка стоит, словно не решаясь вырваться; ее тревожно потряхивает, на бледном лице глаза, окруженные тенями, кажутся бездонными. — Ты в порядке? — спрашивает Эдди откровенную чушь; блять, ну, конечно, она не в порядке! — Я могу остаться, Ливи. Если тебе страшно одной… — Она не одна, — взвивается Гематит, — с ней я! — Ну… вдруг и тебе будет страшно. — Я ничего не боюсь, — гордо заявляет симбиот, сбегая тонким щупальцем по ключицам Лив, однако прячется, когда Оливия брезгливо содрогается всем телом. Девушка обхватывает себя за плечи и прерывисто выдыхает, отворачивается, когда Брок снова привлекает ее к себе. — Мне бы хотелось побыть одной, — признается Лив, — только… сомневаюсь, что мне теперь это удастся. — Я не зайду в дом. Останусь на крыльце на случай, если тебе потребуется помощь, — Эдди не хочет уходить; оказавшись в своей квартире вдали от Лив, он же спятит от беспокойства за нее и Гематит. — Или поставлю палатку на заднем дворе. Как тебе идея? — Дерьмовая, — отвечает Оливия, натянуто улыбаясь; она опускает веки, дрожа ресницами, когда Брок прижимается губами к ее виску. — Не прогоняй меня, — шепчет он сквозь поцелуй, — позволь остаться. Серьезно, я готов у тебя под дверью поселиться, лишь бы убедиться, что у тебя все хорошо. — Вот еще, — бормочет Лив, — чтобы я перешагивала через тебя всякий раз, когда мне надо будет выйти из дома? Ну уж нет. — Тогда как на счет чердака? Может, среди пыли и старого хлама для меня найдется местечко? — неуклюже шутит Брок и уже серьезно продолжает. — Я тебя не трону, обещаю. Просто буду рядом. На всякий случай. Как только смогу убедиться, что все в норме, я уйду. — Не знаю, Эдди, — выдыхает девушка, — я сейчас не готова к гостям… — Так я не гость, а временный сосед. С меня пицца и шоколад, а с тебя — одеяло и еще один дурацкий фильм про акул. — Мило, — роняет Оливия без особого энтузиазма и поворачивается к своему дому, выскальзывая из объятий Эдди; глядя в спину удаляющейся Лив, парень задыхается. Сейчас ему в сто раз хуже, чем в тот вечер, когда Энн сообщила ему своей помолвке. Ноги будто прирастают к асфальту; ни назад не повернуть, ни за девушкой не пойти, потому что Броку очевидно не рады и больше его не ждут. Голову раскалывает от воя Венома; Гематит выглядывает из спутанных локонов Оливии и будто бы жалобно скулит. У самой калитки Лив оборачивается. — У меня… не так много места. Тебе придется спать на полу.