Сухая гроза

Эдди не включает телевизор, не лезет в холодильник, не перебирает книги и журналы, лежащие в художественном беспорядке на комоде; парень меряет шагами гостиную и холл, прислушивается к шуму воды из ванной и поглядывает на часы. — Мне кажется, или они там сильно долго? — спрашивает он Венома вслух. — Нет, я в курсе, что девочки всегда много времени проводят в ванной, но я что-то волнуюсь. Они же там ничего себе не сделают, нет? — Вот пойди и сам спроси, — хрипло советует симбиот, не скрывая ехидства, — только сомневаюсь, что Лив понравится, если ты к ним сунешься. — Я не собираюсь подсматривать. Просто… блять, да я просто места себе не нахожу! — сунув кулаки в карманы толстовки, изрядно потрепанной и помятой после пробежек по крышам и драк с новорожденным симбиотом, Брок прибавляет шагу, мечется по холлу. — Вдруг Лив или та, вторая, что-нибудь натворят, а я не услышу и ничего не успею сделать? — Хочешь подслушать? — осведомляется Веном, высовываясь из левого плеча, словно змей-искуситель. — Интересно узнать, чем там девочки занимаются в ванной? — Не выставляй меня ебаным извращенцем! — вспыхивает парень; из-под запертой двери ванной, белой, с простой изогнутой ручкой, с объемной наклейкой мультяшного кролика, пробивается тонкая полоска света; должно быть, с его стороны будет совсем ебанутым везде носиться за Лив, однако Эдди считает себя ответственным за нее и за Гематит. Сидеть под дверью ванной он не собирается, но минуты тянутся, а девушка все никак не выходит. Может, она там плачет? Или потеряла сознание и захлебывается? Симбиот может срастить сломанные кости, а вдруг не справится с нервическим припадком? Брок запускает пальцы в волосы, с силой проводя по голове; может, стоило дать Лив успокоительное? Хотя бы ромашковый чай. В свое время Эдди обошелся без этого, однако тогда его пытались убить, готовы были препарировать наживую, лишь бы добраться до симбиота. Если Гематит себя проявит, то все может повториться; Кэссиди успел наследить, инопланетную форму жизни захотят изучить; Эдди не отдал тогда Дрейку Венома, не позволит забрать и Гематит. Если она не решит сбежать через водосточную трубу. — Симбиот зависим от тела носителя, — объясняет Веном, — если Лив захочет причинить себе вред, Гематит ей этого не позволит. — А если Лив опять ее отторгнет? Или Гематит перехватит контроль над телом? — Судя по звукам, ничего такого там не происходит. Прислушайся, Эдди. — Чего?! — обалдело переспрашивает Брок, спотыкаясь на ровном месте. Шепот симбиота заполняет уши, Веном скользит через барабанные перепонки, и у журналиста начинается резь в висках от того, как пронзительно начинает звучать все вокруг. В знак протеста он зажимает уши; нехер черной слизи вмешиваться, он уже такое выкинул, что Броку это всю жизнь разгребать. Парень вжимает ладони, мучительно жмурясь, как внезапно его руки резко опускает вниз, глаза распахиваются, и зрачки непроизвольно фокусируются на двери ванной, за которой уже не шумит вода, зато слышно, как махровое полотенце скользит по коже, собирая капли влаги; мыльный поток несется в слив, закручиваясь, маленькие босые ступни переступают по резиновому коврику, девушка отфыркивается и встряхивает волосами, тяжелыми от воды. Капли разлетаются, уютно шелестит ткань; когда Лив проводит зубцами расчески по волосам, Эдди ежится от зуда в ушах. Гематит не слышно, но то, что Оливия не бьется в истерике, не рыдает и не пытается порезать вены бритвой, позволяет Броку выдохнуть. Когда ручка двери ванной опускается вниз, парень бросается в гостиную; не признаваться же Лив, что он ее караулил. Журналист отходит к картине, висящей в тонкой, лаконичной раме под металл: на белом фоне голубые, зеленые и сиреневые разводы в стиле тай-дай; морщит лоб, поджимает губы, усиленно делая вид, что все это время только и делал, что пялился на эту мазню. Он краснеет, когда Лив выходит из ванной вместе с теплым влажным воздухом, пахнущим ею и клубничным гелем для душа. Веном облизывается, исходя слюной. — Хороша, конфетка… — Заткнись, — свирепо рычит Эдди и широко, до боли в щеках, улыбается Оливии, заглянувшей в гостиную. Она такая разрумянившаяся после душа, немного томная, вялая, разомлевшая; волосы Лив, едва подсохнув, тут же начинают завиваться. — Тебе, наверное, тоже нужно в душ, — несмело предполагает девушка, пожимая плечом; она кутается в мягкую розовую толстовку с рисунком толстой, узкоглазой японской кошки в кимоно и с веером; на узких спортивных штанах в тон кофте по боковому шву идет узор из иероглифов. — Я… принесу тебе полотенце и что-нибудь переодеться. — Малышка, — Брок рассеянно смеется, — я думаю, мне твои кофточки не подойдут. — Кто сказал, что я дам тебе свою одежду? — парирует Лив, и Эдди слегка настораживается. Веном ворчит, ворочаясь где-то в районе селезенки, журналист старательно сохраняет беззаботный тон: — А что, ты хранишь у себя мужские шмотки специально для таких случаев? — Иногда у меня гостит кузен, какая-то одежда осталась от него, — объясняет Оливия несколько безучастно, но щеки ее свекольно ярко розовеют, когда в разговор зловредно вмешивается Гематит: — А ту черную футболку забыл Макс. — Какой еще Макс? — сразу же щетинится Веном, пока Эдди напряженно отмалчивается. — Ее бывший, — весело ябедничает красный симбиот, — они встречались полтора года. — Хватит! — одергивает Гематит багровая, словно перезрелая черешня, Ливи; она молниеносно разворачивается на пятках, направляется в другую комнату, сердито чеканя шаг; Брока наличие других парней в жизни девушки не должно трогать, он сам был помолвлен, практически женат и только недавно смирился с разрывом с Энн, однако из-за футболки какого-то там Макса колет в груди раскаленной иглой, хотя это ведь бывший, а, значит, он в прошлом. Эдди этот парень уже немного раздражает, хотя журналист его ни разу не видел. — Давай найдем его, — злобно предлагает Веном. — Кого? — глупо переспрашивает Брок, не улавливая с первого раза. — Бывшего Лив. Найдем и оторвем ему бошку. — Зачем? — Без бошки ему будет лучше, — кровожадно урчит симбиот, — тогда он точно не подумает вернуться к нашей Лив. — Тогда получается, что Гематит должна будет оторвать голову Энн. Она же моя бывшая. — Энн выходит замуж за Дэна, — спорит Веном; Эдди небрежно передергивает плечами. — Некоторые браки заканчиваются разводом, — отмечает он и расправляет плечи, когда в гостиную возвращается Лив. Щеки у нее еще горят румянцем, взгляд смущенный, но при этом в глубине пляшет дерзкая искорка, завлекающая, словно болотный огонек. Широкая мужская футболка в ее руках, к облегчению Эдди, синяя.