Сухая гроза

Слушать рассказы Лив об ее семье оказывается неожиданно увлекательно; одних только кузенов у нее насчитывается десять штук. Большая часть ее родни живет в Техасе, включая родителей, с отцом они объездили половину штатов, но после потери ноги мистер Сандерс предпочитает оставаться дома. Мама Оливии работает в пекарне-кондитерской: понятно теперь, откуда у девушки такая любовь к кулинарии; двоюродная сестра трудится секретарем в маленьком книжном издательстве, кузина Леттис, которая порядочная стерва, занята в качестве продавца-консультанта в магазине косметики, но мечтает об актерской карьере, а Юнис занимает должность инструктора в океанариуме. Есть еще дядя, который держит салон подержанных автомобилей, несколько тетушек во Флориде и годовалая племянница, отец которой бросил ее мать еще на первых месяцах беременности. — Уехал в Майами заниматься серфингом, — злобная интонация в голосе девушки дает понять, что к парню она относится, мягко говоря, негативно, — и все это время он обещал Джули, что, как только построит карьеру, приедет за ней. А эта дурочка верит! Черт, Трент даже дочь ни разу не видел, ни цента не дал, а корчит из себя дохера духовного! Он же отец, он должен стараться ради их семьи, а сам занимается там хрен знает чем! — Ты не слишком сурова к нему? — спрашивает Эдди, засунув в рот целый «Milky Way»; Оливия раздраженно морщит лоб. — Джули еще до беременности ловила Трента на измене, причем не один раз! Но этому паршивцу удавалось вымолить у нее прощение. Если бы не рождение Фрейи, Трент и дальше торчал рядом с Джули, но стоило только на горизонте показаться ответственности, необходимости отвечать за свои поступки, как он свалил. Я считаю, что Джулс без него будет лучше. Да вся семья так считает! А Джули все ждет, когда Трент вернется… — Может, навестим старину Трента? — предлагает Веном. — Дадим ему понять, что так не стоит себя вести. — Не будем вмешиваться, — каким бы мерзким не был поступок этого типа, в чужую жизнь лучше не встревать. Конечно, Трента впечатлит появление здоровой, черной херовины с пастью больше его головы, только спровоцирует скорее помутнение рассудка, нежели желание начать заботиться о ребенке. — Тогда заглянем в гости к Максу? — к бывшему парню Лив симбиот относится намного хуже, чем сам Брок. — Вернем его футболку. Нехер его шмоткам делать дома у Лив. — Проще будет ее выбросить, — журналист говорит с Веномом, пользуясь тем, что Оливия и Гематит заняты плиткой молочного шоколада с фундуком; инопланетный паразит согласно урчит, отзываясь вибрацией в животе парня. — Может, вымоем ею пол? Или пустим на подстилку Соне и Шер? А еще лучше — скрутим из нее веревку и подвесим засранца, предварительно выпустив ему кишки! — Лив это не понравится, — смяв обертку от «Milky Way», Эдди сует ее в карман и достает следующий батончик, — к тому же… у нее мог быть не только Макс. Энн ведь тоже была не единственной женщиной в моей жизни. — Всех найдем, — кровожадно рычит Веном, — всех найдем и пооткусываем им бошки! — Или ограничимся выброшенной футболкой, — неосознанно Брок повышает голос, и Оливия поворачивается к нему, вопросительно изогнув темные брови. — Какой еще футболкой? — Футболкой Макса, — немного сконфуженно поясняет Эдди и криво улыбается, — Венома она чертовски раздражает. — Потому пошел Макс нахер, ногу Кналла ему в зад! — рявкает симбиот с такой яростью, что парень вздрагивает; укол ревности пронизывает его словно удар тока, мышцы сковывает звенящим напряжением, горло перехватывает, и Эдди тихо сипит, втягивая воздух в пересохшие ноздри; дальше кислород не идет, упираясь в фантомную перегородку; Веном же продолжает яриться. — И имечко у него дерьмовое. Рожей наверняка не вышел… вообще на языке планеты Клинтар «Макс» значит хлипкий, лысый и хромой. Если сейчас он не лысый, то в будущем точно станет! — Эй, мои отношения с Максом в прошлом, — Лив безразлично пожимает плечами и легко улыбается, — если вас так бесит его футболка, то я могу ее просто ему вернуть. — В смысле — вернуть? — свирепеет черный симбиот. — Ты что, собираешься с ним встретиться? — Он работает в салоне у дяди Эдвина. Мы с ним там и познакомились. Между прочим, Макс и помогал мне выбирать мою машинку, — девушка беспечно смеется своим светлым воспоминаниям, пока лицо Эдди все больше мрачнеет; ну, вот: кто-то помогал Лив купить машину, а Брок повел ее обезвреживать грабителя банка. И так ясно, кто из двоих парней круче, не так ли?! — Я давно хотела отдать ему футболку, но все как-то не получалось. Мы с Максом довольно мирно расстались, но снова видеться мне с ним не хотелось. Просто… не было особых причин, общих тем для разговора. Мы как-то ехали автостопом в Небраску, так не умолкали ни на секунду, все никак наговориться не могли, а потом все так резко закончилось, — фотограф заметно грустнеет, Веном шипит гремучей змеей, которой придавили хвост, шоколад во рту Эдди будто прогоркает; хочется выплюнуть, однако журналист заставляет себя проглотить и цепляет на лицо широкую улыбку, хотя самому ему горько, что вместо совместных поездок с ним Оливия будет острее всего помнить то, как из ее тела выбрался инопланетный паразит. — Ну… будь ему дороги ваши отношения, Макс бы тебя не отпустил. Это как с Трентом: он бы не уехал и не врал бы Джули, если бы она была действительно важна для него. — В этом и моя вина есть, — признается девушка, — я тогда увлеклась своим блогом, еще был сезон свадеб, работы прибавилось, а у Макса был непростой период и… мы отдалились друг от друга. Так что расстаться было лучше, чем до последнего пытаться что-то выжать из изживших себя отношений. — Макс сам себя изжил, — ворчит Веном; они с Эдди улавливают печаль в словах Лив; она что, скучает по бывшему парню? Или по тем дням, когда все было просто и понятно, и никакие инопланетяне не занимали тело? — Тебе… — говорить нелегко из-за сухости в горле, — его не хватает? Лив округляет глаза, стряхивая с себя весь налет грусти. — Что? Нет! — она негодующе трясет локонами. — Макс под конец стал таким занудой. Вечно всем был недоволен, мне иногда хотелось его прибить. А когда он одолжил своему брату мой новый объектив, я едва не придушила мерзавца. Это была последняя капля, как для меня, так и для него, потому что я заставила Макса идти и забирать у Дика мой объектив. Самое главное — он взял мою вещь, а я же еще и осталась виноватой! — Каков негодяй, — Эдди откровенно любуется возмущенной девушкой, — вот я бы никогда не стал трогать твое оборудование. И с прежним аппетитом кусает шоколадный батончик; отчего-то молочная нуга кажется ему особенно вкусной.