Нужно больше бдительности

      Так как там, говорите, правильно сочетать тряпки? Вот в этом конкретном случае Аластор, может, даже не отказался бы от совета.       Это же просто подлянка на подлянке… Мода в другой стране (в другом мире!), на тридцать лет вперед, у магглов, совсем непонятная! Да он вообще никогда в таком хорош не был, последний раз вопрос был актуален, когда он еще ходил на свидания… Лет двадцать-двадцать пять назад? Тогда и нос, и нога были целы, а в голове не обитали «раскормленные тараканы», как именовала их Александра… Тем более, увидев содержимое этого шкафа, любой нормальный человек матов не сдержит. Разумеется, Аластор не рассматривает варианты с минималистичными или покрытыми блестками кусками ткани… Но их-то здесь огромное множество!       В данный момент на Аластора из зеркала смотрел молодой смазливый блондин в узких тёмных штанах и белой, с широкими рукавами, шелковой рубахе. Последняя очень даже походила на те, что были когда-то у самого Аластора, такой крой пользовался у магов популярностью… Это была самая нормальная и обычная одежда, которую он нашел. И все равно, одного взгляда на этот, с позволения сказать, образ, хватало, чтобы дать определение «валить и тр…» В смысле, Аластор был слишком похож на бабу, и это удручало. Как вообще можно быть таким хлюпиком? Вместо того, чтобы хоть немного наесть мяса, наоборот, брови щипать да локоны завивать?       — Аластор, Вы готовы? — Мягко растягивая гласные, спросила Ульяна. В её английском, хоть и академичном, чувствовался явный акцент, но Аластору было приятно её слушать. — О, мило. — Добавила она. Кажется, вовсе не издеваясь. Захотелось одновременно улыбнуться и провалиться сквозь землю — сам он свой вид нормальным не считал.       — Ого, у Коли и такое в шкафу завалялось? — Хмыкнула Александра, тоже показавшись в дверях. Её английский обычно звучал даже лучше, чем у подруги, но он, к несчастью, частенько использовался для ехидства.       — Да, это я помню, — ответила ей Ульяна. — Прошлое лето, косплей принца Альфонсо. Только перевязи для оружия больше нет, а у Коли другой подходящий пояс не факт, что…       Проследив взгляд девушки, которая уже ищуще осматривала горку блестящих ремней на кровати, Аластор тяжко вздохнул.       Он был благодарен Александре: та, понятливо ухмыльнувшись, без проволочек принесла собственный — темный, с массивной пряжкой-вороном. Добавив еще, видно, от доброты душевной, несколько достаточно грубых серебряных цепочек на шею.       Это удовлетворило Ульяну полностью (так хотя бы в некоторой мере было похоже на Николя) и Аластора частично (вряд ли он найдет что получше за оставшиеся минут пятнадцать). Глупо переживать о внешности еще больше. Они наконец закончили сборы — и ушли, провожаемые подколками соседки.       Маггловские клубы двадцатых годов нового века Аластора… впечатляли. Шумно, освещение, как у фестрала в … в общем, есть где разгуляться паранойе. Разумеется, когда нужно было сходить в магазин за хлебом, Грюм довольствовался потертыми джинсами (серьёзно, они что, правда, новые, а не для ремонта?) и невнятной футболкой. Но в данном случае он должен был походить на свой прототип — все, включая Аластора, считали, что выпячивать его нездешность абсурдно. К несчастью, бдительность теперь нужна в совсем неожиданном контексте: тылы прикрывать от всяких нездорово заинтересованных, и других, кому наоборот, существование таких, как Коля, поперек горла.       Но неудобства, на самом деле, мелочные. Аластор ценит тот подарок, который сделала ему судьба. Полный набор глаз и конечностей, всего два несчастных шрама — от аппендицита и над ухом — и те уже рассасываются. Да и вообще, молодость, здоровье. Сопливая внешность, что идет в комплекте… поддается коррекции.              Поначалу он бессильно злился — из-за того, что налаженная жизнь больше не актуальна. Из-за того, что он оказался в другом мире, где магии почти что и нет. Из-за того, что это был билет в один конец. Существует шанс по остаточным энергиям установить контакт и некоторое время передавать сообщения, или даже переместить кого другого, но сам Аластор вернуться не сможет ни за что — как и Николя, если тот, конечно, жив. Всё-таки, маггл, в отличии от волшебника, которого поддерживает внутренняя сила, с травмой, полученной Николя, должен был скончаться на месте. Не факт, что ему повезло оказаться в теле Аластора.       Грюм достаточно непродолжительное время работал над делом, по которому проходил артефакт, осуществивший столь странный перенос сущностей. Он видел записи чокнутых исследователей, вначале его создавших, а после — проводивших испытания, и вот эти моменты были как раз неплохо описаны. Как и то, с каким миром они, собственно, были связаны. Аластор оправдано посчитал нужным такое изобретение скрыть от умников из Министерства, что всему применение найдут… Может, зря не уничтожил — в итоге, сам же и вляпался.       Волшебство здесь не то, чтобы не работало… Но не действовало на живых вовсе, да и на неодушевленные предметы очень ограничено. При отсутствии волшебной палочки Грюму даже для банальной левитации приходилось прикладывать значительные усилия, куда большие, чем для простых беспалочковых чар раньше. Приемы маскировки и отвода глаз тоже приходилось выбирать не самые действенные, а те, что были ориентированы на собственно Аластора, не на других.       По правде, насколько ему объяснили девушки, при наличии огромного количества записывающей видео техники на каждом углу и в карманах прохожих, на улице чары скорее могли помешать, чем помочь. Здесь и Обливиэйт применим только к небольшому проценту населения — людям, что и без чар предельно подвержены любым внушениям. Фантастический рассказ о спецслужбах и ученых Аластору тоже обрисовали, и, пускай никто из них не знал, сколько в байках истины, если у кого-то паранойя, это не значит, что за ним не следят.       Некоторая мелочевка, в итоге, все еще была доступна, а то и что поинтереснее, та же аппарация. Однако, с ней Аластор не рисковал — плохо знал окрестности и негде было тренироваться, разве, в пределах квартиры. Но что будут делать девчата, если его расщепит? В этом мире нет магических тварей, а значит, и зелий, чтобы исправить ущерб. Волшебство, направленное на себя, правда, работало, так что и чуть большая, чем у магглов, живучесть, у Аластора осталась. Как остались бы умения вроде гадания и астральных проекций — если бы Аластор практиковал хоть что-то из этой мути.       Однако, ограниченное волшебство — это терпимо. Магглы здесь и так неплохо умели облегчать себе быт, домашние чары были удобным дополнением, а не жизненной необходимостью. Зато не существовало ни темных магов, ни других Аласторовых недругов.       Не то, чтобы здесь было совсем безопасно, обычную преступность и террористов, горячие точки и даже масштабные эпидемии никто не отменял… Из Аластора, кстати, ни стилист, ни филолог бы не получился. Так что та идея «отчима» с военной кафедрой, или подобная, с целью устроиться в МЧС или органы правопорядка, звучала вполне здраво… Первые несколько секунд, пока Аластор, получив краткую справку о жизни Николя, не осознал, что глупо это, страна не та.              В дальнейшем, он и на перспективу подобное трудоустройство почти не рассматривал. Да, хорошо бы почувствовать себя вновь нужным и на страже добра. Только не так сильно и хотелось, добро, когда борешься не против Темных Лордов, часто слегка размыто, а Аластор уже навоевался. Та же Александра его упорно уговаривала не наступать на уже известные грабли, заняться чем-то мирным. Она училась на психолога и даже где-то практиковалась — на взгляд Аластора, гиблые перспективы, с её характером. Но, чем больше времени проходило, тем больше казалось, что разговоры с ней как-то влияют. Может, он предвзят из-за её манеры выражать свои мысли, и она впрямь обещает стать специалистом. А может, она просто человек такой, способный докопаться до проблемы, и, пусть не сильно щадя самолюбие, но вытащить её на свет, помочь с поиском решения. Аластор, на ее взгляд, страдал от ПТСР — и ему следовало работать над собой, если он хотел нормально жить в этом обществе. Конечно, оно само по себе наслаждается массовой паранойей не меньше, чем Грюм личной, но не стоило плодить проблем больше, чем уже есть.       Наверное, Аластор — любимчик судьбы, раз она, подкинув подлянку, расщедрилась на неплохие бонусы. Собственно, на Александру и Ульяну.       Александра была своеобразно цинична, скептична и сложно воспринимала рассказы о его прошлом. Ей едва удавалось принимать на веру понятия, которые не четко укладывались в какую-нибудь логику — она постоянно искала подвох. Но магия очень часто нелогична, и волшебники, соответственно, мыслят по-другому. Александру клинило на том факте, что книги о, по сути, будущем Аластора, были опубликованы давно, а сам Аластор — здесь, да и утверждает, что Николя, если перенесся, то тоже в тот же 1995й. «У вас там что, временная шкала Джереми Бирими?» — Рассерженно восклицала она — и устало отмахивалась от недоумения Грюма, когда понимала, что он не может ничего больше пояснить, кроме как «это магия».       Однако, Александра все равно помогала. Вздыхала о «слишком постоянном временном», но отложила поиски квартиры. Согласилась с Ульяной на том, что за Аластором нужно присматривать и помочь ему — пока он не начнет справляться с новой реальностью сам. Рассказывала и объясняла. Слушала его скупые рассказы о прошлом и говорила что-то прямое и резкое — но, на вкус Аластора, несущее некоторое успокоение. Хмыкала на привычку готовить на себя самому и несколько новоприобретенных. Вроде, уходя, выключить все по-максимуму, и газ, и большую часть электроприборов, и воду для надежности перекрыть… Ехидничала насчет, на её взгляд, критичного, но оставляла ему право на предосторожности, береженого Мерлин бережет. Не ей было придираться к лишним перестраховкам — при наличии привычки держать перцовый баллончик под рукой, возвращаясь с работы пешком.       Ульяна, напротив, была одним большим генератором позитива. Ситуацией, в которой Аластор оказался, она живо прониклась — и пасть духом не давала. У Коли там были проблемы с возможным провалом сессии? Ерунда, справки из больницы, где поудивлялись, как это парня в неё вообще успели довезти, шоколадки знакомым бабонькам в университете, — и вот, она уже договорилась, что Аластор досдаст удаленно. Уж он-то по трем профильным предметам на проходной балл наскребет, а философию и социологию, которые тоже были в этом семестре, Коля сам успел закрыть. Проблема возникла только с заданиями по переводу — на местном языке Аластор знал исключительно ругань. Но и там обошлось, из-за удаленной сдачи ему просто дали задание и ограничили время — Ульяна сдала за него.       Казалось, она должна больше переживать о настоящем Коле. Но девушка вполне приняла все объяснения, что дал Аластор — Коля либо умер, либо заместил Грюма аналогичным ему образом. Точнее Аластор узнает, когда сможет наладить связь между тем разбитым зеркалом, возле которого он очнулся, и заколдованным трельяжем по другую сторону. На этом она постаралась выбросить проблему самозванчества из головы, если Коля жив — не пропадет, а, если нет… Не Аластор его убил, но волшебник сейчас здесь. Не может вернуться назад — а значит, ему нужно как-то устраиваться.       Ульяна немного напоминала Грюму Тонкс — смешную жизнерадостную девчонку, которую он учил. Такая же бойкая, добрая. Нрав только, пожалуй, еще более крутой, да и в целом, Ульяна воспринимается куда более взрослой и самодостаточной. Не как мелочь ушастая, а как женщина, которая вызывает интерес. Кажется, за то время, пока он здесь, Аластор успел влюбиться. Такие, как Ульяна, встречаются редко — грех не попытать счастья… Но есть очевидная проблема.              Нет, не та, что Аластор теперь хлюпик, который на дам производит впечатление «обнять и плакать», а не «надежного плеча». «Обнять и плакать» — это не «отойти и поржать», лицом не страшен, уж он себя поставит. Но необходимо было смотреть правде в глаза: он дезориентирован и пока достаточно беспомощен — так себе черта для жениха. Да, миры достаточно похожи, и он сможет адаптироваться. Жаль, не так быстро, как хотелось бы.       Допустим, он не из каменного века, да и о магглах кое-какие понятия имеет — как только ему объяснили, как именно скакнула в развитии техника относительно девяностых, и что голосовые команды для неё — дело нормальное, Аластору хватало воли больше от неё не шарахаться. Начать потихоньку разбираться в новом для него концепте хранения информации, тьме приложений и жизни, неотделимой от социальных контактов, выстроенных посредством гаджетов. Однако, языка — и менталитета — этой страны, этого времени, он не знает, без помощи девчат пришлось бы очень тяжело. Ему нужно разбираться в сотне мелочей, а он даже первого-встречного в случае чего нормально расспросить не может… Та же оплата карточкой продуктов в супермаркете, хоть и смотрится для волшебника дико, по праву считается простой. Что же ему делать в перспективе? Как зарабатывать себе на жизнь? Имя, документы и все прочее у него от Николя — хорошо, подделывать их не нужно, но...       Предшественник Аластора был человеком разносторонним, легко увлекающимся и так же просто теряющим интерес. Наследство он тоже оставил разнообразное. Мордред с тем, что мальчик играл за другую лигу, у Аластора-то все просто и понятно! Но он был знаком с огромным количеством людей — и пусть Аластор пока «оставался дома, оправляясь от черепно-мозговой травмы», со временем все тяжелее станет их избегать. А это нужно, он на Николя не похож вовсе. Он везунчик вдвойне, в том плане, что у него, оказывается, есть второе гражданство. Бонус, идущий приложением к давнему браку матери Николя с англичанином, тот, которым парень никогда не пользовался, уехав вместе с матерью из Британии еще будучи совсем мелким. Для Аластора же логично было быстро переезжать «домой» и как-то устраиваться там. По крайней мере, не притворяясь, что помнит «знакомых», и вообще понимает, что они пишут и говорят. Текстовые сообщения-краткие отписки, с которыми ему помогают, — и так предельная удача, вряд ли без подобного прикрытия никто до сих пор не озаботился бы его странностями.       Жизнь Николя он на себя примерять не собирался — учебу, и ту не имеет смысла продолжать. А легко ли представить Аластора, накладывающего кому-нибудь макияж? Самому Аластору представить не удалось — жаль, что подобное и составляло большую часть дохода Николя.       Было еще кое-что: у парнишки, при всем его непостоянстве интересов, руки росли откуда нужно — относительно всего, что он мастерил. Николя ни разу не был фанатом косплея, но, будучи единожды случайно вовлеченным очередной «большой любовью» в столь своеобразную среду, он в ней задержался. Конечно, гримируя знакомых, но еще, досконально прорабатывая костюмы и «финтифлюшки» для них, делая разные детали нарядов и украшения. Ему повезло познакомиться с Ульяной, большой энтузиасткой — до того, как очередное увлечение сойдет на нет.       Их тандем был неожиданно успешным — себялюбивый Николя не смог отказать милой одногрупнице и «поработал моделью». Раз, а потом второй и третий, так и повелось, потому что — к их удивлению — тот костюм пожелали купить. Они выставили на продажу и украшения, сделанные Николя, через простенький сайт — постепенно продали и их. У него был вкус (пускай для себя он и предпочитал достаточно своеобразный стиль), а Ульяна предоставляла хорошие фотографии, логичным казалось продолжать сотрудничество. В определенный момент им начали кое-что заказывать, Ульяна тоже подключила все свои творческие навыки для поделок и дизайна — хотя и для нее это не было главным доходом. Фотографируя свадьбы, она зарабатывала больше.       Она не упрекала Аластора в том, что деятельность с сайтом вскоре пришлось бы свернуть — он в этом не виноват. Девушки были согласны с тем, что в Британии ему будет проще устроиться. Единственное, что спустя месяц после переноса еще удерживало Аластора от срочного переезда (помимо острого нежелания лишиться компании Ульяны) — это попытки установить связь со своим миром. В идеале, не только с Николя, но и с Альбусом, у Грюма было кое-что важное передать относительно войны с Темным Лордом.       Аластор собирал и заколдовывал что-то на подобии артефактов, и, казалось, он на правильном пути — вот уже почти… Неудач, конечно, было достаточно, но и от них появился неожиданный толк: увидев нерабочие результаты его деятельности, девчата пришли в восторг. Даже Александра подтвердила, что «смахивает на годный стимпанк» — тогда-то Аластор и узнал об общем приработке Николя и Ульяны, и сам — случайно — что-то заработал.       Он не был уверен, что продолжит мастерить диковинки на продажу, хотя идея была соблазнительной. Потому что, (в том же удивительном духе непонятного пока для Аластора времени), им сделали заманчивое предложение… Это была дальняя родственница отца Николя — которую парень даже не знал, но принял с полгода назад в друзья на фейсбуке. Которая так же, как и другие, могла видеть его посты (вряд ли читать криллицей) — и, что важнее, фото поделок, которые они с Ульяной продвигали.       Обстоятельства сложились так, что она тоже имела творческую работу, в киноиндустрии, и работала там над чем зададут — будь то выплести пару сотен косичек на «накладных бородах викингов» или обеспечить антуражную посуду для декораций. Она написала Коле и предложила им место в своей команде — Ульяна, которой для переезда нужна была бы официальная работа и виза, всерьез задумалась.       Задумался и Аластор — таким шансом на то, чтобы и удачно устроиться в другой стране на первых порах, и продолжать видеться с понравившейся ему женщиной, не разбрасываются. Даже, если нужно строить из себя Николя — та самая родственница о его характере знала мало, но о чем-то по фотографиям на его странице могла судить. Менять впечатление стоило постепенно — а сейчас нужно было встретиться, чтобы попробовать договориться. Пусть даже и столь неформально, в клубе.       Это и было планом Аластора — пытаться заполучить простое счастье, на чужой взгляд, предельно скучное. Без Темных Лордов и Пожирателей.       То ли дело, Николя... В то же самое время, но в другом мире, он уже имел насчет темной стороны грандиозные идеи.