***
Тем страннее было понимать, что это не конец. Жаль только, вместо белых потолков и пахнущих дезинфектантами простыней — тесная комната и жесткий пол. Когда Саша очнулась, ее первым делом стошнило, причем чем-то лиловым. Неудивительно, что ощущения были, как с похмелья — и голова кругом, и во рту привкус просто кошмарный. Она встала, и, слегка не удержав равновесие, задела стул бедром. Беглая оценка происходящего привела к шокирующим и неоднозначным выводам: либо она сошла с ума и смотрит предсмертный бред, либо все-таки умерла. И сменила тело — примерно, как это сделал Аластор. Только, в ее случае, на мужское. Разумеется, впору было паниковать. Но Саша решила отложить это непродуктивное занятие до лучшего момента — пока что она в комнате одна, но что случится, когда кто-то придет? Не хотелось бы на собственной шкуре выяснить, почему именно ее предшественник пострадал. Комната была странной. Маленькой, освещенной лишь двумя тусклыми фонариками — и без окон. Захламленной, как гараж Ильича, перегороженной разномастной мебелью. Саша (или, точнее, тот, кто был до нее), очевидно, ранее сидела за накрытым столом, который каким-то чудом был втиснут между шкафом и трельяжем. Кстати, о последнем. Он шокировал Сашу едва ли не больше, чем смена пола, которая пока еще не уложилась в голове, как данность. Трельяж один в один походил на тот, что был на рисунках Аластора — этот факт наводил на подозрение о том, что она здесь неспроста. Что это Грюм что-то провернул, когда её сбила машина. Такое предположение объясняло и то, что это на самом деле за хлам. Правду сказать, предположение пугало — если помнить рассказы Аластора о том, как он безрезультатно искал здесь собственные страховки. «Без паники!» — напомнила себе Саша, страх убивает разум, и все такое… Но некоторые из подмеченных деталей прямо-таки заставляли нервничать. Свою новую внешность (достаточно молодого мужчины), что отражалась в заколдованном зеркале, Саша усилием воли проигнорировала. Цвет волос — вопрос вторичный, а вот пульсирующая черным татуировка на руке очень напрягает. Там безвкусное изображение черепа и змеи, которое даже не фанатке фэнтезийной франшизы кое о чем намекает. В основном, о том, что нужно делать ноги, пока «шеф» про нее не вспомнил. Только куда? Ни на первый, ни на второй взгляд Саша не заметила вокруг ничего похожего на люк, дверь или любого другого рода выход. Что-то должно было быть, если это и впрямь сундук — но, возможно, какие-то чары скрывают ход от несведущих… До чего жизнь ее довела — Саша уже собственную близорукость на магию сваливает. Выдав нервный смешок, она продолжила осматриваться. «Все страньше и страньше», подумала уже-не-то-чтобы-девушка, беря в руки стакан, стоящий на столе. Он был наполовину наполнен голубоватым раствором, а еще, в нем бешено вертелось, будто живя своей жизнью, глазное яблоко. Не придумав, что с этим делать, она поставила его на все тот же загадочный трельяж. Новое тело было непослушным, так что при неуклюжем развороте вновь что-то задело: на этот раз, тумбочку, с которой упала книга в кричаще-розовой обложке. Ну точно, сундук, обреченно осознала Саша, поднимая с пола «Вздохи в Академии Магии». Об этом Аластор тоже рассказывал. Пи…чалька! Паника, как ее ни купируй, подступала — вместе с тем, как приходило всеобъемлющее понимание, от какого слова, собственно, происходит термин «попаданка». На очередное чудо надеяться не приходилось, но, на Сашино счастье, оно не заставило себя долго ждать. Она намеревалась методично обшарить стены на предмет любого рода тайных проходов или дверей — они здесь точно есть, может, она просто за этим хламом не видит. Но от этого, несомненно, мудрого, начинания её отвлек детский носок, выпавший из прилаженной на полку книги. Серьезно? Крохотный такой, сантиметров на семь, из второсортного бульварного чтива? Здесь? Не веря, что ей вот так просто могло повезти наткнуться на то, что Аластор сам безуспешно искал, Саша перевернула носочек — и вытряхнула нефритовую нэцкэ. В форме ключа. Ладно. Пускай — это тоже вполне себе вариант, тем более, если сработает, нет нужды выяснять, что там в этой Магичекой Британии творится, вовсе. Глубоко вздохнув, и не позволяя себе надеяться чересчур сильно, Саша взяла первую-попавшуюся тряпку, обмотала ею руку, и одним точным, резким ударом разбила зеркало. Ей не помешает совет — скорее всего, и до этого зеркала Аластор вскоре достучится, раз уж ему удалось наладить какую-то связь с помощью того, что было разбито упавшим Колей (и даже отправить Сашу сюда). Прикрыв острый осколок тканью, она осторожно положила его в карман. Поколебавшись, и не особо-то отдавая себе отчет, зачем, взяла и стакан с мечтой Пагсли Аддамса, и крепкую узловатую трость, скромно лежащую рядом со столом. Давно уж она себя так глупо не чувствовала, как теперь, неуверенно и не совсем в ноты цитируя «a stick in the hand, a drop in the eye» — и все, что смогла еще вспомнить по тексту. Портключу ее уверенность была не важна. Почувствовав чудовищное давление и перегрузку от чего-то вроде центробежного ускорения, Саша впервые в жизни (когда-то абсолютно обычной жизни!)… телепортировалась.***
Дом у Аластора оказался достаточно миленьким. Такое себе стильное ретро, только занавески вырвиглазной расцветки, будто не отсюда. Но Саша, конечно, не собиралась здесь задерживаться. Ей просто нужно было кое-что на первое время. В подростковый период истерия по Гарри Поттеру частично прошла мимо Саши. Она, помнится, прочла книги — вторую и третью, и фильм тоже смотрела, опять-таки, тот, что с василиском. И еще последнюю часть, когда Уля убедила сходить в кино. Саше что-то во всей этой истории не нравилось, впрочем, ей часто позиционирующиеся черно-белыми сказки не очень нравились. Ну, или она оценивала обе стороны конфликта с некоторой долей критики. Например, стратегия ведения военных операций со стороны Мордора, как и того же присоединившегося к нему Умбара, воспринималась ею как адекватная для государства, вставшего на техногенный путь развития — против, в некотором роде, более отсталых цивилизаций, предпочитавших верить в чудо. Она-то «Тьму» и ее зверства не оправдывала, но и «свет» главных героев делила надвое. Саша не то, чтобы не любила фэнтези и фантастику вообще, но на ее полках стояли Шекли и Желязны — а не та же история про очень везучего мальчика. Когда к ним «попал» Аластор, она просмотрела все книги. Чтобы сравнить то, что говорил Аластор о себе, и то, что было написано в — по его же оценке первых четырех томов — относительно летописи событий достаточно достоверном источнике. За прочтением вопросов возникла тьма… Персонажи были жизненны и понятны, но написано все было будто глазами самого Поттера — и были личности, чья мотивация не могла исчерпываться той, на которую упирала автор. Очевидно, многое оставалось за кадром, возможно, в том числе потому, что Гарри и не полагалось на самом деле хоть сколько-то понимать того же Снейпа или Дамблдора, вот они и остались исключительно противоречивыми до самого конца. В образы школьников поверить было куда проще — Саша по жизни знала даже тех, кто похож на Лавгуд. Причем как тех, кто и впрямь «не от мира сего» за счет легкого аутизма, так и тех, кто всей семьей играет в интересные — и только им понятные — игры, предпочитая водить окружающих за нос. «Мальчишки по соседству», и вовсе, достоверны. Такие, как Невилл или Рон, те, что «в тихом омуте», и те, что ребята неплохие, но, бывает, поддаются своим комплексам и малодушничают. Она качала головой на Колю, который это все видел как-то по-другому, что-то там про «Серебрянного принца Слизерина», с которым Гарри стоило дружить вместо «грязного завистника». В ее дворе было нормальным лазить ватагой по стройкам и ловить ящериц, и с такими «простыми» ребятами дружить было куда логичнее, чем с холеными плаксивыми зазнайками. Опять же, не то, чтобы ей Малфой был совсем противен… Просто Саше хотелось каждому второму персонажу по диагнозу раздать: у одного конфликт самоопределения на фоне «быть, как отец» и «всегда получать желаемую игрушку», у другого — комплекс на почве неуверенности в себе, а еще же есть тяжело сходящийся с людьми книжный червь, жертвы буллинга или домашней тирании на каждом шагу… Саша воспринимала и недостатки политики Министерства, как сами собой разумеещиеся — те, что выбешивают и которые полагается искоренять, но одновременно и жизненные, часто встречающиеся. Бабенка, что приехала с проверкой, ее повеселила. Неприятная личность, но тоже по-своему понятная: в этой школе периодически творилась полная ахинея, а учебный процесс был налажен с легким налетом идиотизма. Бюрократка, искренне следующая «политике партии», не смогла адекватно исправить, не желая даже вникать в местные реалии? Да такое встречается на каждом углу. Даже террористическая группировка с нацистскими взглядами могла, в понимании Саши, реально образоваться в описываемом обществе — хотя многим ее членам она бы посоветовала психиатра. Чего Саша не понимала от слова «совсем», так это мути с всеми этими подставными преступниками, что началась с третьей книги. Она откровенно запуталась в том, работает ли вообще судебная ветка и чем занимается аврорат. Дальше — больше, «борьба бобра с ослом» постепенно линяла до чего-то абсурдного и незначительного. Потому что злодеи в угоду жанру становились картонными и будто играли со школьниками в поддавки, вплоть до «последней битвы», необходимость которой просто рвала Саше шаблоны. Аластор, конечно, на все вопросы дать ответы не мог. Кое что в «предполагаемом будущем» и ему казалось странным, кое что — особенно в фильмах — было просто отражено с преувеличениями и ошибками, кое о чем волшебник мог судить более компетентно. Как минимум, он рассказал много интересного о внутренней кухне Министерства. А еще о законах, финансовом обороте, спросе на те или иные профессии и о том, насколько высокоуровневое волшебство способен творить средний житель их сообщества (куда все печальнее, оказывается, у многих магов, чем у двоечника Гарри, которому с от природы огромным потенциалом повезло). В общем, он рассказал все то, чего не хватало для понимания мелочей, постоянно выпадающих из общей картины — то, чем недалекие мальчишки попросту не интересуются. Когда Саша была в своем мире, ей это было интересно постольку поскольку. В основном, она просто пыталась составить правильное впечатление о свалившемся ей на голову (достаточно опасном) попаданце. Но теперь дело приобретало нехороший поворот. Аластор был обстоятельным человеком — и Саша легко нашла в его кабинете кое-что, прояснившее «её» личность. Протоколы допросов и материалы расследований он, понятное дело, дома не держал, но пресса была. Сортированная по годам, в папочках, с комментариями и даже всякого рода рабочими схемами вроде карт с отметками, где были совершены преступления. Ящик с данными за 81й год впечатлял, но и в нем нужное находилось быстро. «Гифка» Барти Крауча-младшего. Как Саша и предположила, увидев Темную метку, теперь Барти Крауч — это она. Такой вывод приводил к набору других. Она — осужденный преступник, это минус. Но считается мертвой — что очень кстати. Мертвых не ищут, и ей всеми силами нельзя допускать, чтобы это лицо, годы назад растиражированное на всю страну, кто-то узнал. С ловлей магов в розыске все было неоднозначно. Узнать что-то о происшествии за счет волшебства было проще, чем обычной полиции, как и определить виновника — если со стороны совершившего преступление не вмешивались более мощные чары. Проблем, однако, было достаточно. У каждого первого мага, имевшего волшебные корни, могло заваляться огромное количество мелочей, как-то тьма-тьмущая различных снадобий, искажающих внешность, портключи, артефакты-оружие, артефакты, меняющие память — и это только самые ходовые предметы, позволяющие творить что угодно. Но и на стороне закона ресурсы были соответствующие. Постоянно совершенствующиеся выявляющие чары, приборы, реагирующие даже на ментальный фон подозреваемых, приемы отслеживания по остаточным следам магии… Да, очень умелый маг мог их перекрыть, но в большинстве своем преступника рано или поздно находили. А Саша — не скитающееся Золотое Трио, чтобы другие члены подполья в Министерстве, если наталкиваются на какие-то данные следящих артефактов, всеми силами прикрывали. Непросто, опять же, сильного преступника реально настичь, задержать от очередной аппарации, отобрать палочку — и это, когда он активно сопротивляется. Потому, насколько Саша поняла, в 80м аврорам и официально разрешили убивать Пожирателей — живьем в стычках брать было слишком тяжело. Кроме того, несмотря на огромное количество поисковых чар, которые отлично работали, даже волшебник послабее мог от них скрыться, если у него есть анимагическая форма — или, если спрячется в месте с мощным магическим фоном. Саша на умелого и сильного мага не смахивает, о превращениях в животных понятия не имеет, да и метод пряток, продемонстрированный в книге мазохистичной крысой, просто её не прельщает. Новым лицом светить нельзя — в рядах Волдеморта ей делать нечего, но и «светленьких» в своей благонадежности с порога вряд ли убедишь. Помнится, Барти казнили, едва министр его увидел, слова сказать не дали… Плюс, теперь Саша склоняется к тому, что где-то здесь есть и Коля — раз ей в момент смерти перенестись удалось, ему, скорее всего, тоже. Но он явно таки «не пропал» — Саша очнулась запертой в сундуке при невыясненных обстоятельствах произошедшего с Барти. Налицо конфликт, и как Коля ее встретит — тоже большой вопрос. В общем, стоит спрятаться, немного исказить внешность, чтобы не было похоже на «гифку», найти работу среди обычных людей. Напрягает отсутствие документов. Легко ли без них ту же квартиру здесь снять? Деньги кое-какие в карманах оказались, найдет, где обменять даже галлеоны — Аластор говорил, что банк периодически выкупал их в ломбардах. Возможно, нужно сказаться беженкой… Но сразу идти в посольство нельзя: со слов Грюма она знала, что октябрьской революции в его мире не было, но в девяностых все равно на просторах империи было очень неспокойно — настолько, что «домой» соваться страшно. К сожалению, то и все, что она знала — чтобы не прокалываться на мелочах, нужно больше. Трудоустройство — тоже больной вопрос. Она могла бы заняться тем же, чем и дома, в конце концов, работа ей нравилась, просто худой девчонке росточком в полтора метра регулярно было физически тяжело справляться, и через лет пятнадцать могло стать хуже. Барти хлюпиком не казался — но стартового капитала не факт, что достаточно. В растерянности, Саша бессильно опустилась на пол. Очевидно, нужен какой-то план… Но хотелось расплакаться. Мысль о том, что мужики не плачут, бесила еще больше — кто она теперь, трансгендер? От грустных дум ее отвлек шум возле входной двери: в нее отчетливо кто-то ломился.***
— Альбус, этот точно настоящий, — заявил Сириус Блэк собственной персоной, переступив через каминную решетку в кабинете директора Хогвартса. И, значительно тише добавил, "псих". Он все еще безотчетно потирал огромную шишку на голове, пока делал шаг в сторону, чтобы дать возможность выйти и своему спутнику. Альбус, услышав это, лишь заинтересованно поднял брови. Остальным присутствующим было не до того: связанный по рукам и ногам человек, сидящий на стуле, не мог пошевелиться, а хмурый маг в черном схватился за палочку, едва увидел, собственно, Сириуса. — Северус, не нужно, это не ко времени. Я доверяю Сириусу, мы можем обсудить детали позже… — Сказал седобородый старик, останавливая своего подчиненного от рукоприкладства. Его интересовал пришедший. — Нечего было дверь ломать! — Гаркнула Саша в сторону Блэка. — Альбус, зачем ты послал ко мне домой это блохастое недоразумение?! Изображать, что она раздражена, не было никакой нужды: теперь она искренне жалела о своей сердобольности. Нужно было оставить Сириуса в отключке — потому что этот зараза слишком крепко ухватил ее под локоток и слишком хорошо присел на уши. Не успела Саша опомниться, как оказалась в зеленом огне — и вынуждена была принимать решение, орать ли «Дырявый котел» в надежде перенестись в другое место, или не рисковать жизнью, с учетом того, насколько она не разбирается в волшебном транспорте. Результат плачевен: она в Хогвартсе, в личине Грюма (потому что, дуре, пришло в голову хлебнуть из фляги, в которой известно-что!) Казалось, лучше изображать Грюма, чем того самого «мертвого» преступника — или, по крайней мере, это показалось в момент, когда она услышала шум. Скорость впечатлила: испугавшись пресловутого Азкабана в случае опознания, Саша умудрилась нащупать фляжку, отпить, переждать мучительные корчи, достать из стакана волшебный глаз, с первого раза правильно его приладить. Больше того, ее паничные взмахи руками прямо из воздуха создали протез — который она незамедлительно пристегнула, а взломщик… Ну, спустя пару секунд после того, как она справилась с личиной, оказался Блэком в отключке. Потому что он, уворачиваясь от непроизвольно сорвавшегося с Сашиных пальцев фаербола, огреб по голове тяжелым посохом (так же случайно взлетевшим). Ну перенервничала, с кем не бывает... Тут бы Саше и делать ноги… хоть куда-то, не разбираясь, что это только что была за чертовщина. Но она побоялась, что убила человека, подошла проверить, а по итогам (этот кобель кого угодно, наверное, уговорит!) — она здесь! Сколько у нее, еще минут сорок-сорок пять действия Оборотного? Дурой она себя называет, вроде бы, к месту. Самое странное произошло позже. Потому что Саша не прокололась. Ее действительно приняли за Аластора — и даже проглотили наспех придуманную историю о том, что на Грюма напали, закрыли в сундуке — и вот, только он выбрался, как тут Сириус, словно тать в ночи (ну и что, что едва ли ранний вечер)… Разумеется, у Саши мелькнула светлая мысль попросту рассказать правду — пока есть шанс, что выслушают, все-таки никаких дементоров не наблюдается. Но на стуле сидел связанный Коля (а кто же еще, если он как искаженная копия Грюма в исполнении Саши, очевидно нетрадиционной ориентации копия)… Что бы ни натворил сосед, против него здесь явно был каждый первый — и его было как-то жаль. Снейп зло шипел, что этот засланец не поддался легилименции, да вообще, молчит уже который час, Альбус хмурился — вот-вот должен начаться Третий Тур Турнира, у Северуса Метка силу набирает, а еще это непонятное ЧП! — У меня отличное место для таких, как он, припасено! — Мстительно изрекла Саша, хватая обезвреженного Николя за плечо. — Посидит, подумает о своем поведении! В сундуке! Вернемся к этому дельцу после того, как спровадим из замка всех посторонних… Других идей, как увести Колю из этой тепленькой компании, ей просто пока в голову не приходило. Еще бы знать, где ее предполагаемые покои, в которых этот самый сундук стоит… — Я проведу! — Увидев утвердительный кивок Альбуса, буркнул Снейп. Он махнул на пленника палочкой и поднял его в воздух. Коля забрыкался, пытаясь высвободиться из ткани, увлекавшей его туда, куда было угодно зельевару, но безуспешно. Саша же готова была мага расцеловать, несмотря на то, что он провел их по очень пыльным тайным коридорам и отпустил несколько колких комментариев насчет того, как Грюму «помогла его бдительность». Но, конечно, она ограничилась лишь суровым лицом и угрюмым сарказмом в ответ. — Через два часа патрулирующие лабиринт уже собираются у трибун. На Вас мы тоже рассчитываем, Аластор, — скривившись, добавил Снейп, «приземлив» Колю в покоях Грюма (и не особо заботясь об его удобстве). Саша свою готовность подтвердила — лишь бы побыстрее зельевара спровадить. Спустя пять минут после того, как за ним захлопнулась дверь, личина с нее сползла.***
— Как ты умудрился?! — Приглушенно шикнула Саша на Колю, пытаясь ослабить его путы. О сундуке речи, ясное дело, не шло. — Барти, миленький, ты меня спас! — Выдал на это Николя, чем поверг Сашу в ступор. — Какой я тебе, на., Барти?! — Возмущенно уточнила она. — Я — Саша! Тебя всерьез не смущает, на каком языке мы теперь говорим?! — Не Барти? — Глупо хлопнул ресницами Коля, становясь столь похожим на себя самого, что Саша почти устыдилась. Какой смысл орать на этого оболтуса, что младше ее почти на четыре года и д.рьма в жизни хлебнул поменьше? Наворотил, наверное, чего-то, попросту не подумав… — Мы всегда так и разговаривали, — убито продолжил он. — Мне казалось, я при переносе сюда местный язык понимать стал… — Теперь не кажется? — Спросила Саша, досчитав, ради успокоения шалящих нервов, до десяти. — Думаю, нет… — Горестно вздохнул Коля, которого, как выяснилось через минуту, «спалил» на нездешности Аргус Филч, попросту поприветствовав. — Но, если ты — Саша, то где тогда Барти? Когда Коля об этом спросил, он, скорее всего, уже догадывался о том ответе, который могла дать Саша. Его губы дрожали, а глаза — увлажнились. Пришлось Саше спешно проглотить ехидный комментарий про Штирлица и волочащийся парашют. Ну кого Коля хотел с его подходом обмануть? В Оборотное зелье явно был добавлен «более ранний» генетический материал: перед ней сидел «Аластор» с виду более молодой, ухоженный (вплоть до «под линеечку» выщипанных бровей), чем она видела недавно в отражении. Без шрамов, и без волшебного протеза — глаз просто закрывала повязка. Впрочем, это не было главным. Саша с Аластором знакома месяц, и даже ей было очевидно, что Коля просто никак не мог бы изобразить его манеру держаться. Глаз, как позже оказалось, Коля не взял по самой эпичной причине: ему омерзительно было к этому прикасаться. Да, Коля себе много нервов сэкономил (У Саши голова была перегружена из-за того, сколько информации этот артефакт выдавал одновременно)… Но нельзя же так небрежно, с маскировкой! Однако, первым делом разговор зашел, конечно, не про глаз. Несмотря на то, что время, возможно, поджимало, и Сашу все еще не покидало стойкое желание убраться из Хогвартса подальше, она вынуждена была сначала выяснять, что происходит вокруг, и правильно ли она поняла, что сегодня «по канону» — возрождение Лорда. А потом — успокаивать Колю. Увещевания не очень помогали: Саша-то — попаданка. Коле оставалось только оплакивать Барти и причитать, что «он же просто хотел за-амуж…» Дальше — больше. Карман Саши в определенный момент засветился (этого она подспудно ожидала с тех самых пор, как попала). Осколок зеркала с ними заговорил. Раздражением Аластора, который выговорил Саше за то, что она разбила основой артефакт, и Грюм, соответственно, провозился с налаживанием связи дольше. Счастливым визгом Ульяны, которая удостоверилась в «относительной целости и сохранности» обоих ребят… Ей это явно было необходимо — как стало понятно, завтра у них там Сашины похороны. Саша описала кратко ту неоднозначную ситуацию с двумя Грюмами, которую они уже умудрились создать — и заявила, что без Аластора к Альбусу идти опасается. Тот возразил: следующий раз «позвонить» он сможет только через сутки, когда звезды там как-то правильно встанут, но все будет проще, если отнести осколок Альбусу, чтобы тот чары закрепил. Мнения разошлись уже на этом этапе: если Саша просто опасалась сознаваться в вранье и бездоказательно рассказывать невероятные вещи, то Коля искренне не понимал, зачем им вообще к Альбусу идти, тот же «гад». Знаете, какой у него разговор короткий?! Спеленали — и давай Сывороткой Правды поить! Дебаты вышли знатные: Коля отстаивал точку зрения, создавшуюся в его голове задолго до попадания в Поттериану и подтвержденную Барти, Саша едва успевала аргументировать ответы… На дифирамбах Темному Лорду Аластор психанул, и попросил Сашу кликнуть эльфа — чтобы тот аппарировал ненадолго в его дом. Оказалось, кое-что из материалов старых дел у него все же было, просто не из секретного, уже, скорее, архивного, да и хранилось это под чарами. Колю от увиденных фото стошнило. — Но ведь Барти… — Начал было он неуверенно. Наслушался уже о «темной романтике» и результатах для обычных людей «посвящения в Пожиратели» — с достаточно неаппетитными подробностями хейзинга новичков. — Убил своего отца, помнишь? — Уточнила Саша. — Предполагал смерть, как минимум, четырнадцатилетнего мальчика, не говоря уже об Аласторе… — Но ведь Альбус… — Уже без прежнего запала возразил Коля. Директор достаточно «мутный» волшебник. — Блин, Коля! — Крикнула ему «с другой стороны» Ульяна. — Ты что, серьезно, думаешь, в сказку попал?! Фики — это прикольно, но послушай выходца из этого общества! Нет у них ни наследий нагов, ни Лордов Магии, ни великих королей прошлого, есть кучка спятивших психов, по совместительству прокачанных колдунов! Что Альбус?! Ему за сотню, и он директор школы! Заладили — гад, не гад! Может, просто уставший человек в возрасте, или у нас каждый первый руководитель — великий воин и политик в одном лице?! Скорее, на первом месте у него вопрос о том, как бюджет свести, чтобы трубы эффективно починить — по ним, что ни год, то тролль пройдется, то василиск, никаких укрепляющих чар не напасешься! Опять же, вопрос, как ораву детей от смертельных исходов удерживать, когда каждый может пальнуть Бомбардой с обиды на подколку! Как родителей их — вооруженных палочками — успокоить, да еще и политика на заднем фоне! У Дамблдора знания канона наперед нет, только догадки, может, периодически вообще мечтается о пенсии и думается о том, что проблемы и без его вмешательства рассосутся! Но уж, когда вопрос крестражей станет, то он просто не может остаться в стороне, как любой норма… Дальнейшего Коля и Саша не услышали — как Аластор и предупреждал, связь неожиданно оборвалась, так и не закрепленная с этой стороны. До завтра. — Что делать будем? — Спросил Коля, переведя на Сашу заплаканный взгляд и разбивая неловкую тишину. — Если идти к остальным преподавателям, как сказал Снейп, то осталось всего минут двадцать… У тебя есть еще Оборотка? — Что толку с нее? — Пожала плечами Саша. — Не такой уж из меня идеальный актер, да и куда мне лабиринт патрулировать? Не разумнее ли не вмешиваться хотя бы в это? Если я правильно поняла, с Поттером все будет в порядке, а Кубок никого никуда не унесет, никто же его не превращал в портключ, так? И вопрос возрождения Лорда пока откладывается… — Да, он же все еще хочет Поттера убить, — задумчиво протянул Николя, потирая переносицу. — Но что, если не идти к лабиринту? Записки писать? — Ой, не глупи, — хмыкнула Саша. — Какие записки? Согласуем версии и, наверное, сдаваться пойдем? Можно и впрямь, как только шум вокруг состязания поутихнет. Теперь есть еще Аластор, он подтвердит наши слова. Иначе, представляю я себе этот прикол: «Дорогой Альбус, так уж получилось, Аластор переместился в другой мир, но это ничего, он вместо себя двух магглов послал. Передает приветы и напутствие. Значит, запоминай: секрет неубиваемости Темного Лорда в том, что у него несколько крестражей есть. Это такая штука, которая от раскола душ получается, если ты еще в этом не разбираешься — спроси своего бывшего декана Слизерина. Наиболее удобно уничтожать крестражи мечом, который в шляпе. Значит, первый крестраж спрятан…» На этом месте Саша, попытавшаяся, в кои-то веки, пошутить, запнулась. В рамках пантомимы «написания письма», она похлопала себя по карманам, и вытащила из нагрудного свиток пергамента. Думала — чистый. Только вот, как заметили ребята, это и впрямь было письмо — или, его черновик. О крестражах. Начинающийся со слов «Мой Лорд». Свиток Саша сожгла — молча. Магией. Не уточняя даже, сколько Коля, оказывается, растрепал. Ее плечи неуловимо распрямились, а брови — нахмурились, будто она над чем-то крепко задумалась. — Знаешь, — услышал Коля веское. — Давай, все-таки, пойдем. В толпе иностранцев легко затеряться, и тебя прикроем. Нужно посмотреть… своими глазами, чтобы сделать правильные выводы. Нельзя все же так, сгоряча, основываясь только на чужих словах, действовать. Согласен? Коля неуверенно кивнул. Больше, чем вдруг переменившееся суждение, его занимал сверхважный вопрос. Почему у него за месяц ни малейшего волшебства не получилось, а у Саши раз — и свиток горит?