Я требую адвоката!

Секретарша рассматривала пирог с вежливым скепсисом. Его украшали аккуратными фигурками птичек из теста, но, сажая свою птичку, Красавица перемял весь натюрморт, и вышло нечто рельефно-бесформенное. Чтобы предотвратить трагедию в отдельно взятой душе, пришлось испечь как есть, убедив Красавицу, что это модный в Наружности абстракционизм, и выглядит куда интереснее и свежее, чем банальный курятник. Пирог внешне получился похожим на ком мокрой половой тряпки, но он был полностью съедобным, и полностью чистым – без добавления хитрых травок с Изнанки, таблеток из Могильника, и даже марихуаны. Абсолютно безобидное угощение. - Он вкусный, - заверил Стервятник секретаршу в уютной адвокатской приемной. – Проверенный рецепт, многолетние традиции. Она натянуто улыбнулась, кивнув, и отодвинула коробку с гостинцем на край стола. - К сожалению, я затрудняюсь подсказать, когда будет Андрей Константинович, - тактично сообщила она, что означало, конечно, указание на дверь. Стервятник уловил намек, но уходить не собирался. Не зря же он крал телефонный справочник у Лоцмана, вламывался в кабинет Ральфа, чтобы позвонить в службу такси, и карабкался в этот офис на второй этаж по неудобной лестнице. Вообще-то он с удовольствием выпил бы чаю с пирогом, но, вопреки тому, что показывают в фильмах, секретарша не предлагала ему чай. - Не страшно, я подожду, сколько потребуется, - улыбнулся он ей, и присел на изящный диванчик. Она снова кивнула, и переключилась на свои дела, застучав по клавиатуре компьютера. Стервятник сидел и ждал, украдкой поглядывая на нее. Она была красивой, но спрятавшейся. Яркие рыжие волосы прикрыла тугим пучком, хорошую фигуру – строгим серым костюмом. Как вообще можно носить серое, имея рыжие волосы? На миловидном мягком лице – учтивая непреклонность. В Наружности, как и в Доме, люди подбирают образ под роль. Ее роль – чинный верный страж своего босса. В том, как она произносит его имя, слышна паладинская гордая преданность. Прошло полчаса, потом еще полчаса. Заглянул какой-то посетитель. Услышав, что Андрея Константиновича нет, и что, когда он будет, подсказать затрудняются, посетитель отбыл. Прошел еще час, и еще час. Секретарша поднялась со своего места, одернула узкую юбку. На миг замешкалась, с недоверием взглянув на гостя, и удалилась в уборную. Тогда Стервятник решился, наконец, проверить одну гипотезу. Он оставил свое место, надавил на ручку двери в кабинет адвоката, и вошел. Ну, конечно. Адвокат отлично присутствовал в кабинете все это время. Правда, почему-то лежа на диване без пиджака, в наполовину расстегнутой рубашке, и с полотенцем на лице. На кофейном столике красовалась россыпь его снятых перстней. Толстый ковер хорошо глушил шаги, но уже после первого Руднев сдернул с лица полотенце, и воззрился на вошедшего с каким-то изможденным остервенением. Как лев, который дрался насмерть, на последней дощечке устоял, и теперь еле дышит, но готов напасть на любую тень угрозы. - Так и знал, что не уйдешь, - процедил как-то обреченно, и снова накрыл лицо. - Так вы же меня не заставили. Черный Ральф рассказывал Птице кое-что о Рудневе. Что он, мол, может вынудить человека совершить телодвижение, которое тот вовсе не хочет совершать. Нечто такое пугающее делает с волей. Но ужасный колдун сейчас не выгнал Птицу – то ли не имел на то сил, то ли не захотел. Его вид позволял верить в первое. Адвокат не проявлял активности, и, выждав полминутки, Стервятник уселся в кресло. Оно значительно удобнее фигурного диванчика в приемной, который только в музее хранить. Оно такое замечательное, что хочется улыбаться. Драгоценные камни в серебристом металле зазывно подмигивали со столика. - А можно примерить? – рука сама потянулась к роскошным блестяшкам. - Я тебе пальцы вырву, - прорычали из-под полотенца. – Один за другим. Рука отдернулась. - Извините, - делано сконфузился Птица. – Дурное воспитание. Сиротская доля, сами понимаете. В дверь чуть нервно постучали, и появилась секретарша. Гнев на ее лице был похож на алгебраический задачник, каким его видят гуманитарии. Руднев вяло махнул ей, мол, ладно уж. С нее сразу слетело две трети строгости. Она спросила, не нужно ли чего, и, получив отказ, скрылась. Рудневский пиджак, перекинутый через спинку птичьего кресла, источал черную смолистую мощь уже знакомого одеколона. Владелец мощи не реагировал на внешний мир, и Стервятник заскучал. - Хотите, я вам массаж стоп сделаю? – предложил он, и довольно резво перебрался на диван. Руднев шевельнул лицом под влажной махровой тканью. - Ты здоров? – спросил уныло. Стервятник воодушевленно стягивал с него носки. - Я видел рисунок в журнале, - объяснял он в процессе. – Как правильно делать, по каким линиям водить, на какие точки нажимать. Правда, не практиковался – было не на ком. Мои птенцы почему-то застеснялись. Рудневские ступни, отполированные до сияния, вылизанные до фотошопности, произвели на него сильное впечатление. - У вас ноги, как у принцессы, - сообщил он весело, берясь за одну. Руднев вздрогнул от касания. - У тебя руки холодные, - буркнул напряженно. - Да, - согласился Птица. – Вот и погрею об вас. С чего-то ему подумалось, что секретарша с удовольствием занялась бы этим сама, если бы позволила себе перейти границы. - Аккуратней с ногтями, - ворчали из-под полотенца. Вот это необоснованная претензия – когти были изуродованы в потасовке с Рыжим, и их пришлось коротко спилить. - Не капризничайте. А то я буду называть вас Принцесской. Поначалу Стервятник действовал неуверенно, старательно вспоминая рисунок из библиотечного журнала, но постепенно входил во вкус. Ему хотелось сделать колдуну приятно. Он не знал, что за хворь приключилась с колдуном, но более всего она походила на кромешную, убийственную усталость. Своими движениями он стремился влить в него силу, поделиться своей энергией. Которой у него вдруг оказалось на редкость много. Руднев сначала дергался и пыжился, но со временем начал расслабляться. Вроде бы, ему скорее нравилось, чем нет. Хотя он вряд ли бы в этом признался. - Мы испекли вам пирог, - сообщил Птица, обласкивая по-детски нежную пятку. – Вместо того, которым я не успел вас угостить на ферме. Но по пути сюда я сообразил, что вы побрезгуете его есть, и решил угостить Надежду. Но ей тоже не понравилось. Он получился не очень красивым, а люди вечно судят по внешности. - Я уверен, что решающую роль сыграла твоя внешность, а не пирога. - Не исключено. Когда массажная миссия, по ощущениям, была выполнена, Стервятник приступил к натягиванию носков, но Руднев дрыгнул ногой, помешав. - Я сам, - отрезал он. – Иди мыть руки. Стервятник усмехнулся. Ну, конечно. Срочно мыть. Он рассмотрел неприметную дверь между загруженными книжными шкафами, и вошел в нее. Адвокатская уборная встретила его блеском стерильности и дивным ароматом, ассоциирующимся с горными цветами. На стеклянных полках, невидимых от своей чистоты и прозрачности, громоздилось такое количество баночек, тюбиков и пузырьков, словно это была домашняя ванная кинодивы, а не рабочий сортир мужика. В душевой кабинке выстроилась колонна бутылочек с гелями, шампунями, бальзамами, и еще непонятно чем. Возле унитаза расположились четыре вида туалетной бумаги – два рулона сухой, и две упаковки влажной. Зеркало над раковиной распахнулось дверцей шкафчика, в котором оказались лекарства. Птица быстро изучил их на предмет полезности. Обезбол слишком слабый, психостимуляторов никаких. Седативного полно, но этого нам не надо, мы и так спокойны. И Крысы – основные покупатели снадобий – не оценят настойку с фенибутом. Даже спирта нет – какой-то ароматизированный антисептический спрей вместо него. Вольтарен нужен? Вряд ли. Птица закрыл шкафчик, взял мыло, и сделал то, что было велено. Обсушился в прикольной сушилке (хорошо бы скинуться, и оборудовать такими туалет в третьей спальне – куда приятнее вечно влажных полотенец), и вернулся в кабинет. Руднев сидел на диване, в носках, но без туфель, уперев локти в колени. Выглядел он смурным, но не помирающим. - Всё обшарил? – спросил он холодно. - Почти ничего не трогал! – обиделся Птица. Адвокат поцокал языком, и начал медленно обуваться. - Часто вас с братом колотили за страсть к хватанию чужих вещей? – уточнил он, не разгибаясь. - Бывало, - улыбнулся Стервятник. – Но это всё я! Он сам бы не стал. Он во всём намного лучше меня. - Верю. Обувшись, Руднев облачился в пиджак, приняв пристойный, хотя и утомленный вид, и сообщил: - Сейчас отвезу тебя домой. Только сначала надо выпить кофе. Нанизав перстни, он расположился за рабочим столом, и через селектор попросил кофе. Красные прожилки в белках его глаз слегка поблекли, а маленькая ранка на прокусанной губе светилась ярко. Синяки под глазами казались следствием недели бессонных ночей подряд. Чем он тут занимался? Это всякие магические дела так отражаются на челе? Если спросить – пошлёт. - Можете просто вызвать мне такси, - предложил Птица, присаживаясь. – Необязательно везти. Руднев смотрел на него как-то чересчур долго, словно пытался вспомнить, кого видит перед собой. Смотрел и молчал, без ритма постукивая подошвой туфли под столом. - Я хочу туда попасть, - сказал он, когда намолчался. – Поэтому поеду с тобой. Пойду в ту кладовку. Это было неожиданно, и Стервятник озадачился. Разговор со Слепым не выходил из головы. Если Слепой будет недоволен им, то будет недоволен весь Дом. Но его дело – поиск старика и шестеренки – это слишком важно, чтобы доверить кому-либо. Даже кому-то такому достойному, как Слепой - невозможно. Как проверить, занят волчара поиском, или лежит под кустом в Лесу, и выгрызает блох? Это не проверить никак. Стервятник не собирался сегодня поднимать тему нового прыжка. Он ехал сюда, чтобы вроде как поблагодарить, вроде как извиниться. Не хотел, чтобы колдун почувствовал попытки нещадной эксплуатации, и включил нещадное сопротивление. Но… Руднев заговорил об этом сам! Разве реально отказаться? Секретарь внесла поднос с чашками кофе и нарезанным пирогом, в котором не хватало солидного куска. Она выглядела заметно смягчившейся, и слегка виноватой. - Очень вкусно, - сообщила она, улыбнувшись. – Неужели вы сами испекли? - Мы – одаренные дети, - улыбнулся в ответ Птица. – В следующий раз можем сделать печенье. Она согласилась на печенье, и вышла. Руднев приник к чашке. Его вид оставался больным – не тем, с которым уместно садиться за руль. - Неужели вам понравилось в прошлый раз? – не удержался от вопроса Птица. Колдун только сморщился в ответ, и тема закрылась. Перед отправкой домой Стервятник достал из гостевого шкафа в приемной свое новое пальто, оделся, и наткнулся на столь сокрушающий взгляд адвоката, что едва не смутился. Руднев долбил его взором, как ломом, и было почти больно. Но оно того стоило, потому что пальтишко после магии Дракона село прекрасно! К тому же, Дракон украсил лацкан тремя черными перышками, как брошкой, а это просто чудо какое-то. - Надежда, обыщите этого дикарёнка, пожалуйста, - велел Руднев секретарше. – Не хочу не досчитаться чего-то важного. Она вскинулась на него с изумленным возмущением, и он мрачно добавил: - Шучу. Но Птица был уверен – если бы не резко негативная реакция секретаря, его бы действительно обыскали. И это, пожалуй, довольно оскорбительно. С другой стороны, он ведь готов был забрать из шкафчика в уборной хороший препарат, если бы таковой нашелся. Хорошие медикаменты дороже золота для того, кто не способен зайти в Могильник на своих ногах. Значит, адвокат не так уж несправедлив. - Да ладно, вы бы все равно его уже не надели, - оправдался Птица на лестнице, судорожно вцепляясь в перила. – Решили бы, что оно теперь кишит вшами и призраками. - Тебя подтолкнуть? – предложил Руднев опасно тихо, как аллигатор, торчащий ноздрями из реки. Их спуск был таким медленным, что даже у душевного добряка могло зародиться желание подтолкнуть. Предложение Стервятнику не понравилось, и он решил помолчать. Решил, что станет разговорчивым на Изнанке, где Руднев для него не опасен. Воспоминание о Рудневе на Изнанке пошевелило губы улыбкой. Каким же трогательным милахой там был представительный и грозный господин адвокат! А ведь таков и есть настоящий Андрей Константинович – маленький, потерянный, психующий от каждого шороха в кустах. Желающий спрятаться в чьем-нибудь кармане, но не умеющий этого, и не находящий кармана. Изнанка никогда не показывает пустого. Каков актер! За его здешним обликом не разглядеть сути без сверхъестественных способностей. Вроде тех способностей, что, вероятно, есть у тучи-Князева. На улице всё продолжало таять и плыть, хотя до весны было еще очень далеко. От сырости и тумана город казался мягким, будто сделанным из бархатистой ткани. Забираясь в машину, Стервятник отметил, что садиться к Рудневу ему не в пример приятнее, чем к незнакомому таксисту. Таксист сразу осуждающе выхватил глазом подводку, лак и серьги, бормотнул что-то в усы, и всю дорогу поглядывал на него в зеркало, будто тревожась, что придурочный сатанист всадит ему ритуальный кинжал в шею. Под конец пути Стервятник так обозлился, что шепнул заклинание из фэнтезийной книжки про ведьм, и порадовался тому, как противный мужик побледнел.