Она досконально изучила место, где ночью должна произойти продажа наркотиков. Кати хватило нескольких внимательных взглядов на здания поблизости, чтобы выбрать самые выгодные огневые точки. Женщина очень жалела о том, что не является в действительности столь несокрушимой и всемогущей, как о ней говорят. Даже она не могла разделиться на три части, чтобы стрелять сразу с трех позиций. Лэншер, конечно, подумывала над тем, чтобы подключить к делу Рейнса, но как в стрелка она его воспринимала чуть лучше, чем щенка с РПГ. Женщина почти все время смотрела на него, как на некий груз, который мешал ей идти, на помеху. Со стороны Рейнс казался ей тяжелым, неповоротливым и медлительным человеком. В порывах злости ей казалось, что она бегает быстрее, чем он думает, и Кати ругалась сквозь зубы: другого помощника у неё, к сожалению, не было. Боги, видать, решили над ней поглумиться, раз выделили в компаньоны именно его. И Лэншер очень сильно сомневалась в своей затее, хоть и не показывала этого Велберту. Женщина успела изучить его за столь короткое время, и она порой видела страх в глазах Рейнса, когда он смотрел на неё. Старик боялся её безумных планов, ситуаций, которые она проигрывала, что едва граничили со здравым смыслом и логикой на первый взгляд. Его пугало её сумасшествие, и это он еще не знал о том, что оно фактически задокументировано. И Кати вполне устраивало такое положение вещей: пусть лучше боится, чем углядит где-то слабину. С неё хватало и того, что этот человек слишком любил подвергать сомнениям каждое её действие.
Рейнс долго думал над тем, помочь ей или нет, этом деле. С одной стороны, они в одной лодке, а с другой, ему чертовски хотелось посмотреть в деле на эту женщину, сможет ли она играючи расправиться со всеми наркоторговцами, что здесь вскоре соберутся? Является ли она в действительности той легендой, за которой он охотился больше десяти лет?
Кати не предлагала ему оружия, не говорила ей помогать сегодня, и Рейнс ее немного удивил, когда вытащил из кобуры пистолет. Женщина не смогла сдержать ироничного смешка, представляя, что на эту картину смотрит кто-то со стороны: короткостриженая женщина устанавливает на крыше три винтовки, а рядом стоит мужчина в летах со служебным стволом.
— Ты хоть с предохранителя сними, — без особых эмоций в голосе произнесла Лэншер и надела защитные очки с желтыми стеклами, для лучшей видимости ночью.
Велберт никак не прокомментировал её фразу, лишь принялся наблюдать за тем, как она мастерит из жгута тонких веревок петли. Старик понятия не имел, зачем Кати это делает, но прекрасно осознавал, что она может удивить его еще не один раз. Буквально на глазах детектива Лэншер соорудила каскад петель, которые прикрепила к спусковому крючку одной из винтовки, а конец их привязала к огромному булыжнику, который положила в лифте. Заблаговременно она сломала все кнопки вызова лифта на каждом из семи этажей, кроме крыши. По её плану стоило только нажать на кнопку и отправить лифт вниз, как петли натянутся, и залп пуль грянет с оружия. Каждая из трех винтовок исполняла определенную функцию, и эта должна лишь поддерживать базовую огневую мощь. Кати не очень сильно надеялась на то, что кто-то будет ранен из неё, и больших надежд это оружие не удосужилось. По словам Лэн здесь ориентировочно могло собраться до двадцати наркоторговцев. С недавних пор почему-то именно здесь устраивался такой небольшой черный рынок, и о встрече они договаривались почти накануне, и никогда сборища не совпадали по дате, дабы тяжелее было накрыть лавочку. Но Кати знала, что делать. Она была почти уверена в том, что если план не даст осечки, ей удастся разогнать эту мелкую рыбу, чтобы потревожить более крупного хищника.
Когда началось основное действие, Рейнс не смог остаться в стороне. Несмотря на то, что он большую часть времени сидел в укрытии и с почти суеверным ужасом наблюдал за тем, как эта женщина стреляет едва ли не с двух винтовок одновременно, как почти не дышит, нажимая на спусковой крючок, перекатываясь от одной винтовки к другой… В один момент Велберт сорвался на ноги и побежал к лифту, отправляя его на первый этаж, а затем грянул залп выстрелов третьего оружия, и Рейнс сам упал на колени неподалеку от Лэншер, выпуская несколько пуль в наркоторговцев.
Он видел, как напрягаются мышцы на её руках, как Кати резкими и сильными движениями перезаряжает оружие, целится, стреляет, меняет позицию, уходит в укрытие, опять стреляет, не позволяя людям внизу организоваться и дать ей отпор. Рейнса съедали противоречивые чувства. С одной стороны он едва ли не с благоговением смотрел за тем, как с поразительной ловкостью эта женщина играет смертью, и сейчас мужчина прекрасно понимал, почему её, как убийцу, приравнивали почти, что к легенде. До зубовного скрежета ему было противно признавать её правоту: если бы ему не подкинули улики против, никто бы не узнал, что бизнесвумен является тем самым убийцей, о чьих делах не знал только житель самой забитой деревушки. На его глазах она отправляла в ад мужчин одного за другим, и на мгновение Рейнс подумал о том, что это еще повод добавить ей лет сто к пожизненному заключению.
Все закончилось так же внезапно, как и началось. Велберт не сразу понял, что на уши давит оглушающая тишина, и он тут же взглядом отыскал Кати, не собираясь терять её из виду. Женщина поднималась из-за одного из своих укрытий, снимая очки, и явно намеревалась взглянуть вниз и оценить масштаб нанесенного урона. На лице Лэншер не дрогнул ни один мускул, стоило ей увидеть около пятнадцати трупов на асфальте. Они получили свое. Кати быстро сложила оружие и, словно ничего не произошло, направилась вниз по лестнице, собираясь поскорее убраться отсюда. Местность, конечно, была безлюдной, но ей не хотелось лишний раз проверять свою удачу. Рейнс, как ни странно, отправился следом за ней. Лэншер молчала, никак не отвечая на его молчаливые вопросы, которые сразу появились, стоило им сесть в машину.
Женщине потребовалась вся своя сила ловкость, хитрость и умение, чтобы выстоять там, когда большая часть наркоторговцев открыли по ней огонь. Но еще тяжелее было сейчас, делать вид, что все в порядке и держать себя в руках. Кати была на грани того состояния, за которым начиналось её психическое расстройство, с которым она боролась давно и весьма успешно. Лишь иногда случались рецидивы, которые она вполне могла гасить, но сейчас чувствовала, что может быть поздно… А если потерять самообладание и трезвый рассудок в данный момент, то можно не надеяться на месть тому, кто её посадил за решетку. В ближайшие дни в срочном порядке Кати хотела попасть туда, где точно найдет облегчение, пускай и на непродолжительное время, но камера сенсорной депривации помогала ей в подобных случаях. Их обычно устанавливали в каких-то дорогих спа-салонах для поклонников экзотики, но Лэншер давно интересовал исключительно лечебный эффект этих камер. А так же то, что лежа в ней, можно разогнать мысль до скорости протонов в адронном коллайдере. Но это она не собиралась сообщать Рейнсу. Кати и так через силу выдавила из себя фразу о том, что ей необходим визит в сенсорную камеру. Оказалось, что Велберт знал, что это такое, но, как предполагала Лэншер, его знания были весьма поверхностными. Он спросил за лечебный эффект и ей пришлось подтвердить это, после чего Рейнс сообщил, что подумает сообщит о решении. Женщина едва сдержалась, чтобы не выбросить его из машины на дорогу. Этот идиотский шантаж в последнее время неимоверно выводил её из себя, словно Рейнс понимал — ему не остановить убийцу, но он пытался напустить хоть какую-то важность. А Кати ненавидела, когда кто-то начинал вести себя подобным образом.
Лэншер легла спать сразу, стоило им добраться до мотеля, а вот Велберт не спешил отойти ко сну. Он сидел и смотрел в спокойное лицо женщины, которая каких-то полчаса назад убила почти пятнадцать человек. И она может спокойно спать после такого, не преследуемая кошмарами каждую ночь? Старик все думал о странных её словах, о камере депривации. С одной стороны ему совершенно не нравилось бегать на побегушках у неё, а с другой, каким бы черствым он не казался, Рейнс не мог не заметить, что Лэншер действительно больна, и нуждается в лечении. Помимо явных улик, которые указывали на то, что она являлась убийцей обширного списка людей, в его руки еще попало и медицинское заключение: с головой у этой женщины явно было не все в порядке. Печально вздохнув, он уже хотел было разбудить ей и сообщить о своем согласии, как вдруг его телефон издал переливчатую трель. Велберт схватил телефон и ответил на звонок, моментально насторожившись, ведь звонил один из надсмотрщиков в тюрьме.
— Да, я слушаю, — негромко произнес он, продолжая смотреть на спящую Кати.
— Слушай, Велберт, ты же вел дело Кати Лэншер? Ты её засунул на пожизненное, в один из самых мерзких карцеров, но какого черта периодически приходят люди, которые хотят посмотреть на неё? Может быть, я чего-то не понимаю, и она не убийца, а зверье в зоопарке? — напрямую спросил надсмотрщик, пытаясь прояснить ситуацию. — Не первый раз приходят какие-то люди и…
— Как они выглядят? — Рейнс спросил первое, что пришло в голову, а затем объяснил на ходу. — Возможно это те, кто её поддерживал раньше, или соучастники. Пришли мне фотографии с камер на почту. Надо разобраться с этим делом.
— Да, конечно. Все будет, извини, что потревожил…
***
А на утро он первым делом рассказал Кати, что к её камере приходят не первый раз и описал людей, которые жаждали встреч с ней, при этом пытался зафиксировать в памяти её реакцию на эту новость и определить, не лжет ли она ему.
— Я понятия не имею, кто эти люди, — негромко произнесла она, не отводя взгляд от фотографий на планшете. — И это меня озадачивает.
Рейнса же это весьма разочаровывало. Каких-то видимых сдвигов в их деле не было, и кто знает, когда начнутся. Порой ему казалось, что Лэншер просто водит его за нос, но доказательства на этот счет отсутствовали, были только догадки и домыслы. Подавив в себе очередной приступ разочарования, он морально начал готовиться к тому, чтобы опять ехать с ней в город, опасаясь за себя и всех. После вчерашней ночи, старик не был уверен, что сможет её остановить, если той захочется сделать что-то нехорошее. Он не уверен, сможет ли её остановить хоть кто-то в одиночку…
Когда Велберт сказал ей, что они едут в один салон, где есть необходимая ей камера, Кати лишь скупо кивнула, не собираясь показывать ему свои истинные эмоции. Этот человек её крайне раздражал в последнее время и без того. Женщина была почти уверенна в том, что Рейнс обрадуется, увидев её слабость, боль, отчаяние. Когда он показал ей снимок человека, который приходил к камере, Кати готова была выть от злости: она действительно не знала никого похожего на этого мужчину. Он посадил её за решетку, или нет? Подозреваемых в последнее время стало через чур много, и Лэншер сейчас боялась только одного: что если предатель тот, кто знал её лучше других? Все же, в руки полиции попали уникальнейшие сведения, которые не мог знать первый встречный. Кати не хотела думать, что в этом замешаны её близкие люди. Не хотела, чтобы оказалось так, что её предали те, кого она любит. Вот уж этого даже ей не вынести. Легче сразу сказать Рейнсу, чтобы пристрелил.
Велберт не особо удивлялся тому, что в салоне Кати знала все, что необходимо сделать до того, как залезть в камеру сенсорной депривации. Она ушла за дверь в кабинет в сопровождении работницы салона, оставляя Рейнса сидеть в холле в мягком кресле. В это время ему оставалось надеяться лишь на то, что она не сбежит…
Она не видела ничего кроме всеохватывающей тьмы. Не ощущала ничего, не слышала: её тело, словно выбросили в космос, где привычные физические законы действуют совершенно иначе, или же не действуют вообще. Возможно, именно так умирают люди? Кати не знала. Она максимально расслабилась, раствор медленно и верно делал свое дело, унося её мысли куда-то за пределы возможного и не очень. Женщина вздохнула, полностью отдав всю себя этой неизвестности. Кати понятия не имела, куда приведут её мысли, и придумает ли она хоть что-то… Но это был единственный выход и шанс осознать происходящее. Темнота в камере успокаивала, расслабляла, словно Лэншер умерла и попала в рай. Но женщина точно знала, что живая, ведь за пределами этого пластикового сосуда скоро развернется самый настоящий ад. И она думала. Она перебирала в голове сотни лиц, имен, всех, кого ей довелось знать, чтобы найти хоть какую-то зацепку… От своих мыслей она чувствовала себя куда более грязной и отвратительной, когда размышляла о том, могут ли её родственники быть причастны к этому. Лэншер забила в себе все чувства, руководясь лишь холодным расчетом… Ухватившись за воспоминание, что в тот день, когда её схватили, произошло еще одно убийство, которое по многим уликам указывало на неё, она думала. Кандидатуру мужа Кати отмела сразу: он в жизни не смог бы не то, что скопировать её манеру убийства, а вообще убить человека, кроме того раза, когда от его рук умер её отец. Линда тоже вряд ли могла совершить подобное, по причине того, что оружие в руках держала один только раз. Барри… Женщина сомневалась. Он являлся ей старшим братом, которого у неё никогда не было. Они прошли вместе огонь, воду и даже ад на земле. Вряд ли бы он смог предать её. Эмили. Их знакомство началось с того, что едва не убили друг друга, а затем все обернулось сотрудничеством и крепкой дружбой. Её специально натаскивали против Кати, и она единственная едва ли не в идеале знала манеру убийства у своей сестры. Если рассматривать ситуацию с последним трупом, то Лэншер терялась в аргументах. Зачем Эмили её заколачивать в тюрьму? Что она с этого поимеет? Вряд ли её допустят к посту Вышестоящего, ведь как бы Кати хорошо к ней не относилась, жестким и волевым лидером Эмили не являлась. А удержать в кулаке целую свору убийц, можно лишь вызывая в них страх и уважение. Будучи гораздо хуже, чем они все вместе взятые. Но тревожный звоночек не давал покоя. Вспоминая прошлые события, когда Эмили накачивали наркотиками, а затем она убивала под видом Кати… Лэншер тут же себя одернула. Барри бы заметил, будь с его женой что-то неладное.
«Нет, я все делаю не так. Это совершенно не те зацепки, которые могут что-то дать. Я движусь в порочном круге, и его надо разорвать. Я вернусь в тюрьму, буду спрашивать, слушать, разведывать обстановку. Раз меня хотят видеть валяющейся на полу карцера, значит что-то происходит. Кому-то нет покоя даже тогда, когда я в четырех стенах. Возможно, информация о том, что я на свободе просочилась уже в высшие круги, как я и надеялась. Но посмотрим, все слишком неоднозначно и хрупко. Мне надо лично поговорить с теми, кто зачастил к моей камере… Знать бы только, как и когда именно эти мрази планируют свои визиты. И плевать на то, что подумает об этом всем Рейнс. Если этот дряхлый старик думал, что я бог, и мы за неделю поймаем убийцу, то пусть снимет розовые очки и поцелуется с реальностью. Нет, надо, все-таки, возвращаться к исходной точке… А Алекс, Миа и Зик пусть делают свое дело. С ними я всегда смогу связаться».
***
Дрозд заметно нервничал, постоянно приглаживая волосы рукой. Он не понимал, как такое могло случиться. И кто это совершил… Прошлой ночью кто-то убил всех наркоторговцев, которые собрались в условленном месте, чтобы произвести обмен. При этом убийца или убийцы не тронули весьма крупную поставку героина, оставив их при трупах. Полиция накинулась на это дело, как орел на уже израненную добычу. И получалось, что Дрозд был зажат между двумя наковальнями и одним молотом, который мог уничтожить его в любой момент.
— Ты не справляешься.
Во мраке кабинета сидел мужчина, из-за которого так нервничал Дрозд. Голос его был спокойный, ничем не выражал злости, но Дрозд содрогнулся от него, чувствуя, что ему несдобровать.
— Ты не справляешься с возложенными на тебя обязанностями, — мужчина достал сигару и, щелкнув дорогой зажигалкой, поджег её, а затем затянулся, выпуская вверх дым. — Ты обещал, ты клялся, что все пройдет без сучка и задоринки. А что вместо этого? Наши поставщики и клиенты мертвы. Их трупы уже в морге, а департамент полиции вцепился мертвой хваткой в это дело. Возможно, ты думал, что мое терпение вечное… позволь тебя разочаровать.
— Господин, послушайте, — Дрозд совершил огромное усилие над собой, чтобы его голос звучал уверенно, — мы уже занимаемся этим делом лично, и мы найдем тех, кто сорвал сделку. Все будут жестоко наказаны.
— Рыба гниет с головы, — все так же спокойно произнес он.
— Что? — переспросил Дрозд, не поняв, к чему он клонит.
— Те люди лишь исполнители. А в провале виноват ты. Так ты хотел наказать виновных? Видишь, тебе даже искать никого не надо, — его взгляд резал сильнее ножа, и Дрозд дышал через раз, опасаясь того, что до ночи ему не дожить.
— Но пока все идет по плану, если не брать во внимание этот… инцидент. Лэншер в тюрьме, её охраняют, и нам ничто не мешает!
— Видишь, даже когда эта женщина в тюрьме, то все равно у тебя что-то идет не так. Подумай об том, Дрозд, если хочешь дожить до конца недели и уехать на Гаити. А так же не спускай с неё взгляда, понял? Пока она не умрет, Лэншер представляет собой огромную опасность, её нельзя списывать со счетов, — произнес мужчина, поднимаясь с кресла, выражая тем самым намерение уйти. Дрозд едва ли не вздохнул с облегчением.
— Но почему её не убить, раз она столь опасна? — не понял ситуации Дрозд.
— Возможно, — пожал плечами мужчина, вновь затянувшись сигарой, — с тобой что-то случится, и мне понадобится куда более толковый помощник. Пусть даже он сумасшедшая. Пусть даже Кати Лэншер. Помни это, Дрозд.
Когда закрылась дверь в кабинет, Дрозд действительно вздохнул с облегчением, а затем взял из бара бутылку с виски, сделав глоток прямо из горла. Необходимо разобраться с этой чертовщиной, пока дело не приняло самый, что ни есть дурной оборот.
