***
Словно неживая она продолжала сидеть на койке, периодически поднимаясь, чтобы размять мышцы. Ей до смерти надоела эта тесная камера, но хоромы выбирать не приходилось. Женщина надеялась лишь на то, что желающих поглазеть на неё за решеткой не поубавилось, так как коротать здесь недели за неделями она не собиралась. Но удача явно решила отвернуться от неё… Кати потеряла счет дням, которые провела в ожидании того, пока к ней придет хоть кто-нибудь. Она кожей чувствовала, что что-то здесь не так, и преступный мир явно не хотел так просто отпускать её, раз были те, кто мог успокоиться даже после заключения самой опасной убийцы в тюрьму. Конечно, будь она на месте того человека, который стоит за всем этим, тоже не смогла бы нормально спать, но быстро разобралась бы с этим. Нет помехи — нет проблем. Разве в этом гнилом мире кому-то жаль двух пуль для ближнего своего? Кати не понимала, отчего она еще жива. Для многих смерть — худшее, что может случиться, но не для неё. Лэншер знала, что в мире есть единственная вещь, которая может её сломить, и женщина даже думать об этом не собиралась, чтобы не накликать беду. Она сидела, закрыв глаза, полностью погрузившись в свои мысли. Это единственное, что ей оставалось — анализировать все события, которые произошли после того дня, когда ей вынесли приговор. Сколько раз Кати уже прокручивала в голове все те детали, все слова, раз за разом, словно перечитывала книгу. Сколько еще придется вспомнить тот леденящий холод, который обнял её сердце, стоило судье огласить о лишении родительских прав. Сколько… Сердце Лэншер готово было остановиться в это же мгновение. Она несильно стукнулась головой о стенку. Тюрьма! Как ей раньше не показалось это подозрительным? Кати готова была выть от досады и собственной глупости. В какую еще тюрьму будут впускать посетителей прямо к камере с заключенным? Лэншер была за шаг от того, чтобы самолично застрелить себя за подобный промах. И, если она не ошиблась в своей догадке, то эта тюрьма явно не контролировалась государством… Интересно, знал ли об этом Рейнс, или же он был лишь искусным игроком в этом хитросплетении жизней? Кати вздрогнула, услышав щелчок металлического замка на двери, которая вела в этот коридор. Она замерла от неожиданности и внимательно уставилась на решетку, ожидая, когда же перед ней кто-то появится. Лэншер дышала спокойно, словно собиралась стрелять, ничем не выдавая своего волнения. Звон ключей предшествовал появлению тюремщика, следом за которым появился и другой человек. Он-то и заинтересовал Кати, которая почти что вцепилась в него глазами, намереваясь запомнить каждую деталь его внешности и одежды. Но надзиратель со своей стороны видел лишь обезумевшую от заключения преступницу. Он кивнул незнакомцу, а затем вышел, оставив их одних. Лэншер сразу не понравился такой расклад. Она могла бы справиться с ним голыми руками, если у мужчины, конечно, нет с собой пистолета. Кати видела его впервые в своей жизни. На вид он был немного старше её, с короткими, опрятно уложенными черными волосами, карими глазами и самыми обычными чертами лица. В нем не было ничего примечательного и особенного, за исключением дорогого костюма. Однако, ей глаза этого мужчины показались знакомыми… И это весьма озадачило Кати. — Вот ты и гниешь здесь, Лэншер… Мужчина говорил негромко, но она прекрасно его слышала. В голосе не было ни угрозы, ни сочувствия, ни злобы. Лишь сухая констатация факта. — Гниешь так, — продолжил он, — как отец, твоими же силами, заметь, и шлюха-мать. Наконец-то ты нашла свое пристанище, я весьма рад. И, честно сказать, удивлен, что ты так долго здесь продержалась. Хотя, чего это я… Иного от главы преступного мира ждать не стоило. Главы в прошлом. На миг Кати показалось, что он на неё смотрит так же, как и она на него: изучающе, желая навсегда запомнить малейшие морщины в уголках глаз. Пожалуй, это напрягало больше всего: Лэншер никогда не любила пристального внимания к своей персоне. — Кто ты такой? — тихо и вкрадчиво поинтересовалась она, склонив голову на бок, подобно кошке. — Мое имя тебе ни о чем не скажет. Да и тебе незачем его знать. Твои дни в мире живых сочтены, Лэншер. Советую поразмыслить над тем, сколько дурного ты сделала в своей жизни… — Как же это поразительно напоминает цирк, — искривилась Кати, произнеся это в половину голоса, а затем куда более громко. — Гиены всегда приходят посмотреть на тело мертвого льва, и когда те подходят слишком близко, он убивает их всех своей огромной лапой. Ибо он еще жив. — Еще жив, Лэншер, — повторил мужчина, взглянув ей прямо в глаза. — Это единственное, что у тебя, пока, осталось. Он ушел, оставив её наедине со своими мыслями. Кати терпеть не могла подобные высказывания, брошенные в пустоту, которые понимай, как хочешь. Женщина терялась в догадках: как воспринимать такой визит и к чему это приведет? Было ли какое-то подспорье для подобных слов?.. Она вновь вернулась на свою лежанку и, закрыв глаза, в мельчайших подробностях представила лицо мужчины. Лэншер ни минуты не сомневалась в том, что сегодня видела его впервые в жизни, да и не сказать, что поведение «гостя» было понятно. Кати бы с огромным удовольствием отпустила бы ему все грехи, а затем отправила на ту сторону, ибо терпеть не могла тех, кто предсказывал ей скорую смерть. Обычно случалось с точностью до наоборот. Лэншер была готова смеяться столь подобной «точности». Она узнала шаги человека, что раздавались в коридоре. Открыв глаза, женщина насмешливо улыбнулась, взглянув на необычайно хмурого Рейнса. — Не понимаю твоей радости, — сухо произнес он, сжав в руках папку. — Ты только что разминулся с моим гостем, — пояснила Кати, почти любезно взмахнув рукой, словно приглашая следователя внутрь камеры. Но тот не сдвинулся с места. — Ты его узнала? — спросил Велберт, гадая, солжет та, или же ответит правду. — Впервые видела, — пожала плечами женщина, сомкнув губы в одну тонкую линию. — Мне надо подумать. Оставь меня на пару дней. — Не тебе диктовать условия игры, — пытаясь говорить как можно спокойнее, произнес он, хоть терпеть не мог, когда Лэншер командовала. Тем не менее, Велберт ушел, так и не спросив то, что хотел, решив, что в иной раз задаст вопрос. Несколько дней случилось одно громкое убийство, и следователь точно знал, что Кати не имела к этому отношения, но вдруг это был кто-то из её подручных или бывших соратников? Рейнса неимоверно интересовало, может ли узнать она «почерк» убийцы, и главное — сдаст ли кого-то из тех, кто раньше был с ней по одну сторону баррикад. Впрочем, надеяться на последнее было весьма и весьма глупо. Велберт продолжал работать в том, чтобы как можно скорее поймать убийцу и как можно реже видеть Кати Лэншер. Но он сам заварил все это, ему и расхлебывать. Рейнс пытался еще верить в то, что как только он поймает преступника, навсегда распрощается с этой женщиной, то сможет вернуть свою семью к нормальной жизни. На его звонки жена всегда отвечала, но стоически молчала в трубку, несмотря на все его старания и вопросы насчет того, все ли у неё хорошо. Конечно, он мог воспользоваться связями в полиции и тут же отыскать жену с дочерью, но не хотел, чтобы еще хоть кто-то знал, как на самом деле складываются у него дела. Велберт не сомневался в верности супруги: раз его самого еще не бросили в тюрьму за сотрудничество с убийцей, значит, она никому ничего не сказала. И он был безмерно благодарен ей за это, надеясь, что однажды сможет отблагодарить её в полной мере. Сейчас Рейнс ждал лишь одного: когда же это все закончится. Следователю не привыкать к напряженной жизни, но подобное затягивалось, и он не видел пока что проблесков надежды в их общем с Лэншер деле. Слишком туманно и сложно…***
Кати спала, поэтому запоздало услышала, как кто-то шел в коридоре. Женщина поняла лишь, что дело плохо, когда распахнулась решетка в камеру и её схватили за плечи двое высоких, крепких мужчин. И она не помнила, чтобы они были в числе работников тюрьмы. — Отпустите меня! Какого черта здесь происходит?! Лэншер попыталась вывернуться из захвата, но сил было мало, чтобы противостоять сразу двум амбалам. Один из которых тут же среагировал на её крик и залепил женщине звучную пощечину, а затем заклеил ей рот заранее приготовленным скотчем. Никто уже не слышал её возмущений и криков, когда Кати вывернули обе руки и смотали их вместе, плотно фиксируя запястья. Мужчина поднял её на руки как пушинку и, несмотря на то, что Лэншер ударом головы едва не сломала ему нос, второй похититель проделал с её ногами то же, что и с запястьями. Молча, ничего не говоря, они вынесли Кати из тюрьмы через ту самую дверь, через которую она уходила с Рейнсом, и затем её бросили на заднее сидение внедорожника, которое от передних было отделено решеткой. Кати била неимоверная ярость от собственной беспомощности, ведь если бы эти двое не нагрянули так внезапно, она бы заставила их поверить в бога и молить его о помиловании. Ибо от неё пощады ждать бы не пришлось. Двигатель автомобиля завелся, и неожиданно для самой себя Кати успокоилась, вспомнив о маленькой детали. В её ухе был встроен чип. Рейнс должен её отыскать. Или же то, что от неё останется.