Национальный гимн

Когда на следующее утро я предположила, что это, возможно, последние выходные для Дженсена, тот буквально за шкирку потащил меня в бар. Казалось, до сего момента мой психолог даже не задумывался над тем, что в скором времени ему предстоит выступить в роли отца. Этот человек спокойно реагировал на шуточки своих друзей, но стоило мне упомянуть о лимите его свободы, как он сорвался с цепи. Уже в двенадцать часов дня мы неслись через весь город, чтобы встретить его старого знакомого, Фрэнка, из аэропорта. Двумя часами позже я уже вяло обмякла у барной стойки, наблюдая за тем, как Дженсен и Фрэнк спорят о том, что стоит заказать в первую очередь. — Водка! — стоял на своем Фрэнк. — Водка, и еще раз водка! Бармен, от нечего делать полирующий и без того кристально чистые бокалы, косо глянул на них. Рабочий день, пустой бар, а эти двое решили упиться ни свет ни заря. Мистер Эклз перекинул все сеансы на следующую неделю, никак не оправдав этого перед Лизой, которая по-прежнему не поддавалась на его уговоры не выходить замуж. Ее удалось задержать, но это ненадолго. Фрэнк крутанулся на стуле и обернулся ко мне, ища поддержки. Он был блондином с голубыми глазами, не снимал кепку в помещении и выкуривал по сигарете каждые двадцать минут. — Америка, скажи ему! — взмолился он. — Ради всего святого, не называй меня так! — вспыхнула я. — Я тебе говорю: текила, — протянул Дженсен. — Дженсен, завязывай с алкоголем! Я в самом деле начинала переживать из-за его пристрастия к спиртным напиткам. Казалось, мы выпивали каждую встречу. Дженсен сложил руки в молитвенном жесте и поклялся, что это будет в последний раз. — Я не вижу разницы между текилой и водкой, — я пожала плечами. — Серьезно? — хором воскликнули Дженсен и Фрэнк. — Что? Извините, но я не являюсь алкоголиком со стажем, в отличие от некоторых, — огрызнулась я и отвернулась к бармену. Ближе к вечеру я познакомилась со всеми друзьями Дженсена, которых удалось собрать среди недели, а именно с Мартой, Джаредом, Микки, Клаусом, Дейвом и Лили. Дженсен никогда не рассказывал мне о своих друзьях. Последние — Дейв и Лили — были парой. Я видела их в тот самый вечер, когда Дженсен и Дэннил объявили о своем счастье. Большая часть компании отнеслась ко мне скептично. Все же не каждый день жена Эклза укатывает в другую страну, а он водит за собой молоденькую пациентку, которую представляет всем, будто так и должно быть. Мы сменили три бара. Дженсен с парнями играли в бильярд. Если бы не эта чертова игра, мы бы никогда не встретились с ним. Он припомнил мне нашу первую встречу и предложил сыграть партию, но я отказалась. Наблюдая за ним из другого конца бара, я не заметила, как Марта неловко тронула меня за плечо. Я вздрогнула и обернулась к ней, выдавив самую дружелюбную из всех своих улыбок. Точеную фигуру Марты облегало серое платье, темные волосы были собраны в небрежный растрепанный пучок: еще пару минут назад она танцевала. — Привет, — она присела на стул напротив меня, наклонившись и доверительно опустив ладонь на мое колено. Ого, вот как, мы, значит, сразу перешли ко второй базе! Поперхнувшись минералкой (я решила не пить вместе с Дженсеном — наученная горьким опытом, я понимала, что это не приведет ни к чему хорошему), я часто заморгала, пытаясь правильно оценить ее жест. — Привет, — растерявшись, поздоровалась я. Марта замолчала. Неловкая пауза слишком затянулась. Не зная, куда деть себя, я стала теребить разноцветные соломинки, стоящие в большом стакане на краю барной стойки. — Не знаю, помнишь ли ты меня, но мы виделись еще на званом ужине у Дэннил, — тихо сказала она, заливаясь румянцем. Значит, она одна из знакомых миссис Эклз. Странно, что я не запомнила ее: такую красавицу трудно не выделить в толпе. — Конечно, я тебя помню, — неуверенно ответила я, испугавшись показаться невежливой. — Здорово, — она игриво блеснула своими карими глазами, накрутив на палец выбившуюся прядь волос. Я сглотнула, чувствуя, как уши наливаются пунцовым. Она что, флиртует со мной? Серьезно? — Да… — Знаешь, — она с большей уверенностью уперлась о мою ногу, плавно скользнув своей мягкой ладонью к моему бедру, — я здесь живу неподалеку… — О нет, — я истерично взвизгнула и попыталась обратить это в смех, - нет, я не по этой части! — Ты уверена? — тут же охладев, быстро спросила она. — Ну, знаешь, в этом сложно ошибиться… — Хорошо, прости, — передо мной будто предстал другой человек. Марта неловко заерзала на стуле, а потом спрыгнула с него и выбежала из бара, сказав, что ей нужно позвонить. Дженсен стал настоящим королем сегодняшнего вечера. Я никогда не видела его таким веселым: ни когда выиграла его любимая команда, ни когда он удрал от полицейских в той игре, ни когда Дэннил простила его в ту ночь. И, черт возьми, на него снова ставили деньги! Пробравшись сквозь тесную толпу к герою торжества, я наклонилась к мужчине, животом навалившись на бильярдный стол. — Поставить на твою победу штуку баксов? — Ты что, никогда не забудешь то, как я налажал в день, когда мы познакомились? — он усмехнулся, сосредоточено прищурившись. — Никогда, — я радостно кивнула. Вопреки моим ожиданиям Дженсен не напился и не приставал ко мне. Мне нравилось проводить время с ним, как с другом. Да, я хотела большего, но я не представляю, как смогла бы жить без наших чисто дружеских посиделок, подколов и разговоров. Этот человек стал частью моей жизни таким, какой есть. Он был моим настоящим другом, а я каждый божий день намеревалась убить в нем это качество. — Ставки сделаны, ставок больше нет, — прогудел Фрэнк на другом конце стола, пародируя крупье. — Дженсен, я собираюсь надрать тебе задницу! Готовься молить о пощаде! — Как это пошло прозвучало, — скривилась я, и буквально весь бар разразился смехом. Мне нравилось быть в центре внимания. Но особенно мне нравилось то, что каждая девушка, смотрящая на Дженсена, видела меня рядом с ним. И она не знала, что он женат и что он не любит меня, и вполне могла принять нас за пару, решившую отдохнуть. Победу Дженсена отмечали все. Фрэнк небрежно махал рукой и без остановки повторял, что Эклзу невероятно повезло. — Я просто перебрал, — икая, оправдывался блондин. — За Дженсена! — подняв бокал с содовой, громко сказала я. — За Дженсена! — одобрительно подхватила наша компания. — Если бы в день нашего знакомства ты бы выиграл, как сейчас, мы бы никогда не сидели здесь, — воспользовавшись моментом и наклонившись к нему, чтобы не пришлось перекрикивать остальных, прошептала я. — Я рад, что задолжал тебе, — коснувшись губами моего уха, ответил он. Я почувствовала, как мужчина улыбается, и по телу пробежался табун мурашек. — Черт, ты же играешь! — стараясь не думать о его губах, воскликнула я. — Я совсем забыла, что ты играешь на гитаре! Я же никогда не слышала этого! — О нет, — замотав головой, протянул Дженсен. – Нет, нет, нет, только не это. — Он не любит играть, — фыркнула Лили. — Но это не делает его игру менее клевой. Раньше мы готовы были платить ему лишь за то, чтобы он взял в руки гитару. — Дженсен, одну песню, — обернувшись к мужчине и склонив голову набок, взмолилась я. — Нет, — отрезал он. — Ну пожалуйста, я тебя умоляю, — запрыгав на месте от нетерпения, закапризничала я, не зная, как разжалобить его. Дьявол, я сама готова заплатить ему, лишь бы услышать звучание его голоса. — Здесь нет гитары, — с довольным видом проговорил он. — Бармен! — хором взревели мы. Спустя двадцать минут гитара нашлась в кладовке. Потертая, она все еще блестела в тусклом свете ламп. На ней переливалось несколько автографов известных посетителей. Думаю, никто не удивится, если мистера Эклза попросят расписаться на ней. С горем пополам мы вытолкали Дженсена из-за стола и усадили на высокий стул посреди зала. Фрэнк не поленился перетащить микрофонную стойку. Мужчина настраивал инструмент и сердито поглядывал в нашу сторону, всем своим видом давая понять, что как только он вернется, нам всем здорово достанется. Но никого из нас не волновало то, что будет потом. Мы замерли в ожидании первых аккордов. Казалось, никто даже не дышал, словно время остановилось для всех присутствующих. — Финч, это все из-за тебя, — слегка смущенно буркнул Дженсен, закончив и устроив гитару на своем приподнятом колене. — Ребят, я даже не знаю, что вам сыграть. Jensen Ackles — Crazy Love Друзья Дженсена как один выкрикнули название песни. Кажется, они хорошо знали ее. Мужчина пожал плечами и тепло улыбнулся мне, любовно огладив изгиб гитары. Мое сердце забилось в груди бешеной израненной птицей, пытающейся взлететь. С первым же звуком я перестала существовать. Мир вокруг меня перестал существовать. Остался только Дженсен. Размеренное вступление, и его голос проносится по всему бару, закручивая в вихрь и унося куда-то далеко. Я едва не потеряла сознание. Я слышу ее сердечный ритм за тысячу миль, А небеса проясняются каждый раз, стоит ей улыбнуться, Когда я прихожу к ней, я чувствую, что я там, чему принадлежу безвозвратно, И я мчусь к ней, как песня льется рекой. Это волшебство. Его голос, мягкий и убаюкивающий, заставлял забыть обо всем. Раствориться в музыке. Невозможно было поверить, что человек способен сотворить такую мелодию. Невозможно было поверить, что Бог мог наградить этого человека столь чудесным голосом. Черт, это было круче, чем секс! Отныне я не хочу целовать Дженсена, я хочу слышать, как он поет. И она дает мне любовь, любовь, любовь, Безумную любовь… Я едва не расплакалась от одной мысли о том, что Дэннил слышала этот голос раньше, чем я. В животе порхали бабочки, они будто стремились вырваться наружу. Сердце наполнилось таким теплом, такой любовью, какой я не испытывала никогда. Захотелось растаять, умереть, лишь бы не потерять это чувство, не расстаться с ним, прикрыть глаза в этом бескрайнем блаженстве и больше не открывать их. Уснуть, сохранив это чувство в груди, и никогда не просыпаться. Впервые за все время я почувствовала себя абсолютно счастливой. Никто в этом треклятом баре не был счастлив так сильно, как я. Дженсен закончил. Оказывается, все это время для атмосферы девушки и парни достали свои зажигалки и подняли их в воздух, покачиваясь в такт песне. Я вернулась в реальность. Брюнетка за соседним столиком утирала слезы грязной салфеткой, остальные хлопали, парни уважительно кивали. Я же не двигалась, рукой вцепившись в столешницу. Казалось, что-то внутри меня вот-вот разорвется, и я брошусь Дженсену в ноги. Это самый лучший человек, которого я когда-либо знала. И это был лучший момент в моей жизни. — Тебе не понравилось? — нахмурился он, вернувшись к нашему столу. Кажется, в моих глазах тоже застыли слезы. Мужчина переглянулся с друзьями и осторожно взял меня за руку. — Ты знаешь, что твой голос может ввести в транс? — слабо улыбнувшись, пробормотала я. — Знаю, — он виновато опустил голову и рассмеялся, — именно поэтому я и не хотел играть. — Ты Бог, серьезно, — стараясь преподнести это с большей иронией, ответила я. На самом деле, иронии здесь было столько же, сколько и в моих признаниях в любви. — Перестань, — он все еще подрагивал от беззвучного смеха. — Пообещай, что обязательно споешь для меня еще раз, — крепко сжав его ладонь, потребовала я. — Конечно, — наконец подняв взгляд своих глаз на меня, успокоил меня психолог. И каждый раз я тону в этом взгляде. Мы брели домой не спеша, меланхолично шаркая ногами по асфальту и раскачиваясь из стороны сторону. Дженсен изредка махал рукой сигналящим машинам. — Хороший выдался вечер, — с легкой полуулыбкой довольно сказал он. — Тебе понравилось, Рика? — Да, — я кивнула, — Фрэнк просто душка. — Фрэнк омерзителен! — расхохотался Дженсен и обнял меня за плечи. Идти стало в разы тяжелее. — Слушай, а куда делась Марта? В последний раз я видел ее с тобой, а потом она будто сквозь землю провалилась. — Не знаю, — запнувшись, пробормотала я, впервые задумавшись о том, что Марта на самом деле больше не появлялась в баре. — Лили и Дейв искали ее, но безрезультатно, — непонимающе пробормотал он. — Нужно будет позвонить ей утром, а то я волнуюсь. Напомнишь мне, хорошо? На улицы выполз утренний туман, небо начало проясняться, последние звезды мерцали и растворялись в чарующей синеве. Холодный влажный воздух не давал вздохнуть спокойно. — Люблю гулять по городу ранним утром, — сказала я. — О да, раньше мы частенько виделись с утра пораньше, когда я забирал тебя из полиции, — не без укора хмыкнул Дженсен. — Золотые были времена, — я вздохнула. — Это было так давно, а казалось, будто вчера. — Мне ведь и вправду здорово жилось, — мне же наоборот казалось, что с того момента прошла целая вечность. — Ты бы себя рано или поздно угробила, — укорительно произнес он. И ведь как в воду глядел.

***

Я не думаю, что того вечера было достаточно, чтобы нагуляться, но пережив страшное похмелье и вспомнив обо всех минусах посиделок в баре, Дженсен сбавил пыл. Я приходила к нему рано утром и уходила поздно вечером. Обычно мы что-нибудь готовили и строили планы на будущее. От Дэннил не было никаких новостей, но Дженсен не переживал: он сам попросил ее не тратить деньги на международную связь. Я даже начинала думать, что он хочет забыть о ней на некоторое время, но это было неправильно с моей стороны. Хотя, я уже и не вспомню, когда в последний раз делала что-то правильно. Марта позвонила сама. Она долго извинялась за то, что оставила нас, ссылаясь сначала на головную боль, а затем на срочный звонок. Может, ей просто стало стыдно, а может, у нее на самом деле были дела поважнее. Мы с Дженсеном много говорили, но иногда все же неловко умолкали, тупо глядя друг на друга. Каждый из нас не знал, кем приходится другому, и это считалось нормальным. Проводить с этим человеком практически все свободное время из удовольствия превратилось в безмолвную пытку. Я даже вернулась на работу, чтобы был повод не приходить к нему. Я любила его, но временами предпочитала испытывать это на расстоянии: так у меня не было возможности кинуться ему на шею и зацеловать до смерти. В последнее время я пропустила неприлично много смен, и начальство грозило мне увольнением. — Будешь моей секретаршей вместо Лизы, — предложил Дженсен, когда за ужином я рассказала ему о том, как меня отчитали. — Но я люблю свою работу! — Финч, бог мой, ты же кассирша! — Но я каждый день встречаю новых людей! — возмущенно ответила я. Мужчина лишь раздраженно повел плечами. Разобравшись с посудой и убрав со стола, мы легли в его спальне. Было немного неприятно лежать на кровати Дэннил, но я старалась не подавать виду. Наверное, я даже брезговала. Ох, а как ей было бы неприятно, узнай она об этом. Мистер Эклз устроил свою голову на моих коленях и смотрел в стену, бормоча о каком-то психологическом приеме, который может помочь забыть человека, но нет еще на белом свете приема, который заставил бы меня не вспомнить о Дженсене с первыми лучами солнца. Я вяло щелкала пультом, ища годный фильм для просмотра. Такие теплые домашние посиделки показались бы странными любому, но только не мне — по уши влюбленной идиотке. Честно говоря, со временем я перестала относиться к своей влюбленности как к чему-то сверхъестественному. Это просто есть. Я настолько привыкла к тому, как мое сердце замирает, стоит Дженсену коснуться меня, что перестала обращать на это внимание. Я родилась с этим. Подавив соблазн запустить руку в его русые, торчащие ежиком волосы, я устало потерла глаза. — Я хочу спать. — Останешься? — завозившись на моих коленях и развернувшись так, чтобы видеть меня, тихо спросил он. От его возни стало щекотно, и я против воли улыбнулась. — Где этот чертов фильм, — пропустив его вопрос мимо ушей, сердито буркнула я. — На двадцать шестом, — отозвался мужчина, внимательно глядя на меня снизу вверх, будто пытаясь рассмотреть как следует. Мне стало неловко. Я приподнялась, призывая его слезть с моих коленок. Дженсен перекатился на свою сторону кровати и зарылся лицом в подушку. Сегодня и ему пришлось выйти на работу: дела в семье одного из клиентов были совсем плохи. — Я жутко устал, — пожаловался он. — Я не повезу тебя домой. Еще ненароком врежусь куда-нибудь. — Я вызову такси, — зевнув и поднявшись, сказала я. И тут кровать показалась мне настоящим магнитом. Ноги стали ватными, веки налились свинцом, еще и у мистера Эклза начался настоящий приступ зевоты, а монотонный дикторский голос за спиной нагонял тоску. Я решила присесть на пару минут, пока не приду в себя, но разумно было бы заварить себе кофе, а не соприкасаться с огромной кроватью, больше напоминавшей ангельское облако. Мы уснули мгновенно. Сквозь сон я ощущала, как его руки касаются моей талии, как он прижимается ко мне, и его тепло чувствуется сквозь застиранную футболку, но возможно это привиделось мне. Сложно было разобрать, что сон, а что реальность. Вообще, реальность была слишком хороша, и я все время ждала, что вот-вот мне придется платить за свое счастье. Ближе к утру, крадущемуся в просторную комнату, я все же прижалась к мужчине. Психолог застонал во сне и накрыл меня своей рукой. В его руках мне было комфортно. Будильником послужил внезапный звон ключей о прикроватную тумбу. С трудом разлепив глаза, я сладко потянулась, но тут же побледнела. Рывком поднявшись на кровати, я пнула Дженсена под одеялом ногой. Передо мной стояла зареванная Дэннил. Сложив руки на груди, она не обращала внимания на меня, а лишь ждала, пока Дженсен проснется. Тот еще посапывал и пытался спрятать голову под подушкой. Я стукнула его сильнее. — Чего тебе? — нехотя развернувшись, зло бросил он. — Привет, — сказала Дэннил. Ее голос дрожал. Мужчину будто облили холодной водой. Вскочив с кровати так резко, что у него закружилась голова, он бросился к жене. — Что ты здесь делаешь? — взволнованно спросил он. — Что она здесь делает? — от любви ко мне не осталось и следа. — Дэннил, почему ты вернулась? Что-то случилось? — руководствуясь неведомыми силами, он словно на автомате опустил руки на ее округлившийся живот. — Марта звонила, — деланно веселым тоном отозвалась она. — Сказала, что твоя драгоценная Финч на самом деле никакая не лесбиянка и таскается за тобой как хвостик. Дженсен тут же отступил от нее, словно обжегся. Я тихонько выругалась и слезла с кровати. — Дэннил, тебе не о чем беспокоиться, — заверила ее я, но женщина не слушала. — Ты прилетела из Австралии лишь потому, что тебе позвонила эта курица Марта?! — Дженсен схватился за голову, пытаясь переварить ее поступок. — Не кричи на меня! Мне было жаль Дженсена, буквально рвавшего на себе волосы, но больше мне было жаль Дэннил, сорвавшуюся на визг. За что им обоим все это? Я боялась вмешиваться в их ссору, но бездействие казалось мне бесстыдным. — Я могу все объяснить, выслушай меня, пожалуйста, — защебетала я. — Нечего объяснять, — встрял мистер Эклз. — Ты с ума сошла, Дэннил? Ты думаешь, я изменил тебе с Рикой? Да, мать твою! — Вы спали в одной кровати! — Мы оба в одежде, это тебе ни о чем не говорит?! — Дженсен побагровел от злости. Неужели он не понимает, что ничего не сможет доказать ей? Она вспылила, приревновала, испугалась, а он не хочет мириться с ее банальными слабостями. В конце концов, она беременна, а беременным свойственно срываться по поводу и без повода. И, черт возьми, со стороны это все выглядит жутко подозрительно! Дэннил на секунду замерла, взглянув так, словно только что заметила меня в комнате. — Некоторое время мне лучше пожить у мамы, — проигнорировав выше приведенный в нашу пользу факт, сказала она, перестав плакать. — Что? — переспросил Дженсен, хотя прекрасно расслышал ее. Не дождавшись ответа, он выпалил: - Нет, это я уйду. — Дженсен! — выкрикнула я, топнув ногой. И почему мне стало так неспокойно, когда мужчина заявил, что уходит от нее? — Прекрати немедленно! — Я должен подышать свежим воздухом. — Не смей сбегать!!! — задыхаясь от возмущения и обиды за весь женский род, предостерегла я. — Да что с тобой не так, Эклз? — заорала Дэннил. Вот он, человек, которого я считала роботом. Вот он вновь выказывает свою слабость и несовершенство системы. Вот он сдается. — Хватит сбегать от своих проблем!!! Клянусь, я убью его. Но Дженсен не слышал нас. Пулей вылетев из комнаты, он оставил нас наедине, на прощанье наградив лишь гневным хлопком двери.