***
Последние пару минут Сэбёк не отрывает растерянного взгляда от цветных коробочек и упаковок в их кухонном шкафу. В теории в приготовлении завтрака нет ничего сложного, достаточно просто кинуть на раскалённую сковородку пару яиц и заварить чашку какао, но это же Чоль, и Кан хочет приготовить ему только самое лучшее. Жаль, что её навыки готовки находятся там же, где и любовь к людям, то есть в абсолютной жопе. От абсолютного разгрома кухню спасает звук пришедшего сообщение.От кого: «Джиён»: Можешь назвать мне свой адрес? От кого: «Вы»: Зачем? От кого: «Джиён»: У меня есть кое-что для тебя. Так какой адрес?
Быстро напечатав улицу и номера квартиры и дома, Сэбёк откладывает телефон в сторону и снова оглядывает продукты. Она может приготовить какой-нибудь суп и немного варёного риса, но Чоль в последнее время стал очень привередлив, и Кан не знает, что сделать, чтобы его порадовать. Кан выискивает рецепты примерно десять минут, пока её не отвлекает дверной звонок.Кто это, чёрт возьми?!
Она определённо никого не ждёт.
– Кто там? – Это я, Сэбёк.Джиён?
Сэбёк, вытерев руки о потёртые спортивные штаны, открывает дверь, стараясь не выглядеть слишком удивлённой. Несмотря на то, что на стрелки часов едва перевалили за девять утра, она выглядит бодрой и свежей. Каре растрёпано, а блеск на губах слегка смазан, но для Кан она всё равно остаётся самой красивой девушкой на свете. Рисунок на её толстовке закрывает надетый наоборот рюкзак. – Что ты здесь делаешь? – Что, даже не поздороваешься? – Извини… Привет. – Боже, не смущайся так, я шучу, – смеётся она. – Я принесла кое-что для вас с Чолем. Вот, – Джиён снимает с плеч рюкзак, чтобы отдать его Сэбёк. – Вчера я купила проектор, чтобы вы посмотрели «Питера Пэна» на большом экране дома, раз уж пацан не может сделать этого в кинотеатре. А, и ещё там мой ноут, пользуйся, но не смотри историю браузера. И я взяла кое-что из гипоаллергенных сладостей на случай, если Чоль захочет почувствовать себя как в настоящем кинотеатре. – С-спасибо. Тебе не стоило. – Всё в порядке. Позвони мне вечером, и я зайду, чтобы всё забрать. – Ты… эм… можешь остаться, если никуда не торопишься. – Ты уверена? – Да. Оставайся, если хочешь. Сэбёк не знает, почему решила так поступить. Наверное, она просто не может отказать Джиён, когда она смотрит на неё с этой лёгкой, очень милой улыбкой, которая заставляет сердце биться чаще. И Кан думает, что это нормально, в конце концов, они же друзья, верно? Все так поступают, и она тоже, вот и всё. – Что ты делаешь? – С любопытством спрашивает Джиён. – Пыталась готовить, но не очень успешно. Я в этом очень плоха. – Я могу помочь? – Серьёзно? – Да. Дай мне фартук, я отлично готовлю. Ну, в крайнем случае, перекусим гипоаллергенными закусками. Сэбёк не нравится, когда кто-то пытается командовать в её доме, но с Джиён всё всегда по-другому. Кан доставляет странное удовольствие наблюдать, как она, надев мамин розовый фартук, тянется в ящик за хлебом, а потом идёт к холодильнику, ища на полках масло и твёрдый сыр. Приятно понимать, что Джиён чувствует себя здесь как дома. – Мы будем смотреть сегодня что-то кроме «Питера Пэна»? – Не знаю. Ты хочешь? – Почему бы и нет? – Пожимает плечами Джиён. – Я люблю смотреть кино, у меня есть целый список фильмов. Я давно хотела купить проектор, чтобы смотреть как в кинотеатре, но как-то времени не было, а вчера ты меня к этому подтолкнула. – Это хорошо или плохо? – Определённо хорошо. Я хотела посмотреть «Ромео и Джульету» База Лурмана, но не хочу делать это одна. – Можем посмотреть сегодня. – Там есть сцены 18+, не думаю, что Чолю стоит их видеть. – Тогда посмотрим только мы. – «Мы»? Только сейчас Сэбёк понимает, что именно сказала. Она может слышать по голосу Джиён, как она улыбается, и сама с трудом сдерживает улыбку, но плохое предчувствие снова сжимает горло. Джиён говорила, что они быстро разойдутся, и даже сейчас, когда всё сравнительно хорошо, Кан не может перестать думать об этом. Что, если всё это игра? Может, Джиён просто думает, что влюблена? Может, она поймёт, какая Сэбёк на самом деле и просто сбежит? Многие сбегали, и Кан не может винить их за это… – Если ты хочешь. – Я хочу пересмотреть с тобой все фильмы База Лурмана. Ну что, пора переходить к специям? В воздухе витает приятный аромат поджаренных тостов с сыром, а на столике уже стоят специи на любой вкус и цвет. Взгляд Сэбёк сразу же останавливается на красной баночке с перцем-чили на этикетке. – Ты можешь добавить этот чили в свой кофе. – Обязательно, но не сейчас, – её рука останавливается над баночкой с орегано. – Знаешь, когда добавляешь орегано в тост с сыром, он становится по вкусу похож на пиццу. – Серьёзно? – Ну, мне так кажется. Попробуй. На вкус они, возможно, не так отвратительны, но расплавившийся сыр, застревающий в зубах, как жвачка, делает всё в разы хуже. Сэбёк хочет выплюнуть эту гадость в мусорное ведро, но Джиён смотрит на неё с такой надеждой, что кусок сам по себе проваливается в желудок. Кан думает, что может заставить себя улыбнуться, если это сделает Джиён немного счастливее. – Неплохо. – Правда? – Да. Не пять звёзд, но четыре точно. – Я, конечно, тебе не верю, но спасибо. – Я не вру! – Врёшь… – Неа! – Ага. Сэбёк закатывает глаза, будто не замечая, что Джиён подходит ближе. Она не отстраняется, но румянец быстро проходит от шеи к щекам, и Сэбёк мысленно благодарит солнце за то, что успела хорошо загореть. Впрочем, Джиён всё равно замечает, потому что на её губах появляется та же хитрая улыбка, что и обычно. – Ты уже с кем-нибудь целовалась? – Нет, – смущённо отвечает Сэбёк, готовясь услышать смех, но Джиён только кивает и подходит ближе, почти утыкаясь носом в воротник её широкой футболки. – А ты? – Да. Это приятно, если человек тебе нравится. – Становится почти вплотную, поднимаясь на цыпочки. – Ты же знаешь, что очень нравишься мне, правда? Джиён кладёт руки на её плечи, и дыхание Сэбёк учащается. Она наклоняет голову, горячие дыхание Джиён прерывисто скользит по её губам, почти обжигая. Всё тело почему-то дрожит – руки, ноги, челюсть. Так обычно бывает перед плачем, но сейчас Кан совсем не хочется плакать. Нет, ей нравится, что их лица так близко, что ладони Джиён сжимают ткань её футболки, что она чувствует её аромат – что-то мускатное вперемешку с жареным сыром.Сэбёк хочет, чтобы это случилось…
– Апчхи! Дверь в комнату мамы открывается, и Чоль, топая босыми пятками по полу, входит на кухню. Сейчас, в жёлтой футболке, растрёпанный, заспанный, с любимым плюшевый зайцем в руках, он ещё более очарователен, чем обычно. Сэбёк хочет крепко обнять его, прижать к груди, поцеловать в щёки и чёрный волосы, но вместо этого просто улыбается так широко, как может. Иногда больно осознавать, что на большее она никогда не будет способна. – С добрым утром, Чоль. – Добрым… – улыбается мальчик, пока его взгляд не останавливается на Джиён. Она уже стоит чуть поодаль, смущённо разглядывая пол, и Сэбёк внезапно становится стыдно. Она только чуть не поцеловала девушку на собственной кухне в то время, как за стеной спал её брат… Это мерзко… – Кто это? – Джиён. Моя одноклассница. Не против, если она сегодня побудет с нами до вечера? Она тоже любит «Питера Пэна». – Пусть остаётся. Что у нас на завтрак? – Тосты с сыром и орегано… – Они пахнут плесенью, – пожимает плечами Чоль. – Ты в порядке, Сэбёк? Ты вся красная. – Да, просто тут жарковато. – Конечно, тут же я, – шепчет Джиён, уже не сдерживая улыбки. – Кстати, у меня в рюкзаке есть попкорн, мармелад и кое-что из фаст-фуда. Может, лучше позавтракаем этим? – Да!***
Сэбёк сдаётся в тот момент, когда Чоль с видом человека, не принимающего никаких возражений, идёт в её комнату за ещё одним одеялом. Они с Джиён почти полчаса убеждают её, что просмотр фильма без форта из подушек и одеял не считается настоящим «просмотром», и, чёрт, возможно, две пары умоляющих щенячьих глаз слишком много для её сердца. Она просто машет рукой, показывая, что они могут делать, что хотят, и возвращается к настройке проектора. Удивительно, насколько быстро эти двое находят общий язык. Спустя всего несколько минут после того, как Джиён раскладывает на столе закуски, они с Чолем начинают болтать сперва о «Питере Пэне», а потом и обо всей мультиндустрии, в которой Сэбёк разбирается чуть лучше, чем никак. После завтрака они вместе закрывают окна и щели в дверях, чтобы ни один лучик света не проник в комнату, а потом одновременно просят разрешения построить форт. – Ты такой ребёнок. – Может быть, – пожимает плечами Джиён. – Но Чоль был прав – нельзя смотреть фильмы без форта из одеял. Это рушит атмосферу. – Какая атмосфера может быть в куче одеял и подушек? – Сразу видно, что ты никогда раньше не была на ночёвках. Не волнуйся. Мы с Чолем всему тебя научим. Сэбёк только качает головой, стараясь не думать о её словах. Да, на Севере, у неё не было всех этих ночёвок и прочего клишированного «подросткового» дерьма, но это не значит, что она была несчастна. У неё были родители, брат, с которыми они жили так счастливо, как не живут, наверное, тысячи семей на Юге. Не имеет смысла, валялась ли она когда-нибудь с кучей девчонок под натянутым одеялом. – Эй… – Что? – Ты ведь не обиделась? Я не хотела тебя оскорбить, когда говорила это. Я не подумала, мне жаль. – Всё в порядке, – Сэбёк отвечает ей лёгкой улыбкой. –Я подключила проектор, стройте ваш форт и несите попкорн. – Есть, мэм! Вопреки ожиданиям форт на самом деле получается довольно сносным. Да, он маленький настолько, что Джиён приходится прижаться к Сэбёк почти вплотную, но это совсем не плохо, и Кан даже может найти в этом кое-какие плюсы. В воздух пахнет всё тем же мускатным орехом и терпким кофе, Сэбёк нравится этот запах. Она с трудом подавляет желание зарыться носом в спутанные пряди Джиён, чтобы вдохнуть его полной грудью. – В детстве я хотела быть Потерянным Мальчиком. – Серьёзно? – Да, – шепчет Джиён, пока её пальцы медленно тянутся к ладони Сэбёк. – Мне казалось, что они живут в раю, вечно остаются детьми, все дела. – А сейчас? – Когда взрослеешь, многое начинаешь видеть по-другому. Я думаю, что похожа на них, но я этого не хочу. Они потеряны, потому что никто их не ищет и никогда не искал. Они никому не нужны. – Ты чувствуешь себя ненужной? Джиён пожимает плечами. – Я просто принимаю своё место во Вселенной. Она холодна и абсолютно хаотична, и я понимаю, что на фоне других объектов типа Солнца или даже Плутона не играю никакой роли. Так что, я ненужная, как и другие восемь миллиардов человек. Если так подумать, мы просто бактерии. Я не хочу тратить время, притворяясь, что играю хотя бы какую-то роль. – Я не думала об этом, – отвечает Сэбёк, переплетая их пальцы. – Но всё-таки бактерии тоже бывают полезны, и они, если я правильно помню, нужны друг другу. Может, одна бактерия и не играет никакой роли для чего-то огромного типа человеческого организма, но для другой бактерии она важна, ведь с её помощью она может создать колонию и продолжить жить, так? – Не знаю, я прогуливала биологию, чтобы побродить в обсерватории, – на секунду она замолкает. – Бактерии, в отличии от людей, не обладают сознанием, чтобы понять, насколько они ничтожны. Это то, что меня убивает. Осознание того, насколько же я на самом деле жалкая. – В следующую секунду Сэбёк чувствует, что Джиён прижимается к ней, едва не касаясь губами её уха. – Могу я поделиться с тобой секретом? – Как хочешь. – Я думаю, что рано или поздно умру именно от этого. От понимания того, что я всего лишь ничтожество. Не физически, конечно, но морально. Эта боль убьёт меня. – Ты не должна об этом думать. Кан чувствует, как её губы кривятся в грустной усмешке. – Я знаю, но ничего не могу с собой поделать. Неужели ты никогда не думала о том, как умрёшь? – У меня нет на это времени. – И всё-таки? – Думаю, мне перережут горло, – равнодушно отвечает Сэбёк. Ей на самом деле плевать – люди умирают, и это нормально. Живым сложнее, чем мертвым. – Как прозаично. – Ну, что могу. Не всем же умирать от ненужности. Джиён тихо смеётся, осторожно опуская голову Сэбёк на плечо. – Эй, даже если для Вселенной ты незначительна, то для меня – да. – Спасибо, Кан Сэбёк. Ты тоже много для меня значишь.***
За то время, что они смотрят мультфильмы, Джиён и Чоль успевают посвятить Сэбёк во все, даже самые маленькие детали, истории Питера Пэна и его потерянных мальчиков. Они цитируют книгу, мюзикл, Чоль показывает свои рисунки и игрушки, а Джиён искренне ими восхищается, обещая когда-нибудь принести свой коллекционный набор кукол, чтобы вместе поиграть. К вечеру мальчик хочет построить настоящий корабль и даже вытаскивает из шкафа вешалку, чтобы сделать из Сэбёк Капитана Крюка, но на мобильный Джиён приходит СМС, и она начинает спешно собирать вещи. – Папа вернулся, – коротко объясняет она. – Ты придёшь к нам ещё? – Конечно, малыш, обязательно, если твоя сестра не будет против. – Приходи, – пожимает плечами Сэбёк, стараясь успокоить бешено колотящееся сердце. Кан старается не думать, что бы было, если бы она наконец позволила себе расслабиться, нырнуть в этом омут обычных отношений, просто плыть по течению. Могла ли Джиён приходить к ним каждый день, целуя Сэбёк в щёку у двери? Готовить с Чолем попкорн для очередного мультфильма? Или, возможно, они смотрели бы ужастик, и Джиён во время особенно страшных моментов прижималась бы к ней как делали парочки в дурацких ромкомах. Могли ли бы они вообще быть такой парочкой? – Ты можешь побыть здесь, пока мама не вернётся, а потом Сэбёк проводит тебя до станции. – Я не могу, мне правда нужно торопиться. Спасибо, что посмотрел со мной сегодня столько классных мультфильмов. – Спасибо, что показала мне их. – Ещё увидимся, Чоль, – она слабо щёлкает по носу и поворачивается к Сэбёк. – До завтра? – Да. Встретимся в школе. Кан ожидает поцелуя или хотя бы объятий, но Джиён только улыбается и смахивает с футболки видимую только ей пыль. – Обязательно.