От кого: Джиён. «Извини, что не пришла сегодня. Были кое-какие дела. Но я скоро буду!»
«Ещё лучше,» – думает Сэбёк. Она не против того, что Джиён периодически заглядывает в «Игру». Нет, ей даже нравится её компания, эти дурацкие шутки, прикосновения, но то, что все смотрят, делает ситуацию просто отвратительной. Кан не хочет, чтоб кто-нибудь видел, как Джиён берёт её за руку, как тянется, чтобы поцеловать в щёку, как шепчет на ухо какие-то глупости, от которых почему-то хочется улыбаться. Это должно быть только их моментами – тем, что потом вспомнят только они, а не ещё пару-тройку десятков человек. – Поэтому я и говорю, что Джиён следовало бы влюбиться в кого-нибудь получше. На губах Сэбёк сама по себе появляется грустная усмешка.Получше?
Да, ей определённо следовало бы.
Кан до сих пор не понимает, почему из всех девушек на свете Джиён продолжает выбирать её. У неё Джуён – забавная, милая и чертовски добрая, – с такой хочет быть каждый, но она всё равно продолжает приходить к той, которая даже слово «люблю» произнести не сможет. Разве есть в этом смысл, логика? Разве человек типа Джиён не должен выбирать для себя только самое лучшее? Услышав стук по витрине, Сэбёк поднимает голову, чувствуя, как напряжение наконец-то оставляет её тело. Джиён улыбается, подмигивая Кан, и быстро выводит на запотевшем стекле аккуратное сердечко. Кафе почти мгновенно наполняется громким хохотом Али и Гихуна и сдержанным хихиканьем Ильнама. – Кан Сэбёк, ты покраснела! – Это не… Чёрт… Тут просто жарко! – Конечно, тут же теперь твоя девушка. – Заткнись! Сэбёк пытается выглядеть серьёзной, но улыбка сама по себе появляется на её лице. Она видит во всём адреналин и Джиён, которая как доверчивый котёнок тянется к её руке. – Это было обязательно? – Да, Кан Сэбёк, дарить любовь обязательно. – Ильнам может разозлиться из-за витрины. – Нет, я слышала, как он смеялся, – Кан старается не краснеть, когда чувствует, как Джиён переплетает их пальцы. – Мой отец уехал, так что я свободна на всю ночь. Не хочешь прогуляться? Идея кажется заманчивой, но Сэбёк качает головой. – Прости, мне нужно быть дома, но ты можешь пойти со мной, тем более что Чоль постоянно спрашивает, когда ты снова придёшь. – Правда? Я только с радостью, если твоя мама не будет против. – Она не будет, если ты пообещаешь вести себя тихо. А ты ведь пообещаешь? – Смотря что именно ты предложишь, Кан Сэбёк, – улыбается Джиён, проводя большим пальцем по тыльной стороне ладони. – Подожди, я же обещала Чолю, что принесу свои игрушки. Знаешь, ты можешь идти, а я подойду позже, когда заберу игрушки. – Сейчас уже так поздно. Может, мне стоит тебя проводить? – Не думаю, что это хорошая идея… Сэбёк кажется, что она впервые за всё время их знакомства видит Джиён настолько растерянной. Она смотрит чуть в сторону, на дорожный знак за спиной Кан, и пальцы на её левой руке дрожат будто от холода, хотя этот вечер, наверное, самый жаркий за последние пару лет, и на Джиён как минимум футболка и худи. – Эй, если ты не хочешь, то всё в порядке. Я подожду тебя на станции или пойду домой. – Нет, я хочу, но… У нас с отцом сложные отношения. Он помешан на контроле, понимаешь, и я вроде как не должна была сегодня выходить из дома. – Ты сбежала? – Угу, – кивает Джиён, крепко сжимая губы. – Я очень хочу, чтобы ты пошла со мной, правда, но… Не думаю, что тебе будет приятно видеть, как я влезаю в собственный дом. Сэбёк мягко тянется к её лицу, чтобы заправить выбившийся локон за ухо, на секунду задерживаясь на щеке. – Я просто не хочу, чтоб ты попала в неприятности.***
Сэбёк думала, что видела в своей жизни достаточно больших домов, но при виде дома Джиён у неё всё равно перехватывает дыхание. Он огромен – примерно в три этажа, с рядами солнечных панелей на крыше и панорамными окнами, сквозь которые Кан видит шикарные комнаты. Она думает, что этот дом стоит больше, чем вся её жизнь, и чуть сильнее сжимает руку Джиён. – Да, это нормальная реакция, – пожимает плечами девушка. – Внутри он ещё больше, чем снаружи. – И у вас нет охраны? – Отец почти не хранит там что-то ценное, так, немного денег по мелочи, старые мамины украшения, кое-что из техники. Если и украдут, то не страшно. Ну, и ещё он думает, что это хороший район – везде камеры и прочее дерьмо. А, и ещё, кажется, сигнализация, но она срабатывает только если кто-то пытается вломиться снаружи. Я легко сбегаю. – А где твоя комната? – С той стороны дома, на втором этаже. – Ты ведь не собираешься лезть туда, верно? Мы можем войти через дверь. – У меня нет ключа, – Сэбёк слышит в голосе Джиён искреннюю боль и ещё крепче сжимает её ладонь. Злость начинает медленно клокотать где-то внутри, разрывая грудную клетку на части. Кем этот урод считает свою дочь, что позволяет себе просто запереть её как какого-нибудь психа? – Он забирает его всегда, когда уезжает куда-то дольше, чем на день. Мне придётся туда влезть. Расслабься, я делала это уже тысячу раз, ничего страшного. – Подожди, я найду для тебя лестницу. На губах Джиён появляется всё та же хитрая ухмылка. – Я смогу и без неё, только подсади меня. Пожалуйста. К счастью, окно в комнату Джиён располагается прямо над невысоким козырьком, и Сэбёк вполне может дотянуться рукой до его края. Она ставит ладони так, чтобы Джиён могла на них встать и напрягает мышцы. Джиён с лёгкостью запрыгивает на козырёк, быстро исчезая в темноте открытого окна. Наступает несколько минут мучительной тишины. – Джиён? – Да-да, сейчас, мне нужен рюкзак… Фигурки должны быть в шкафу, подожди минутку, – Сэбёк слышит, как Джиён ударяется обо что-то и ругается себе под нос, а затем осторожно снова вылезает на козырёк. – Когда-нибудь я научусь убирать свои скейты, но точно не сегодня. – Ты в порядке? – Да, ударилась немного, но это несерьёзно. Сейчас будет хуже. – В каком смы… – ДЖЕРОНИМО!!! Сэбёк не успевает даже понять, что происходит, когда Джиён с громким визгом спрыгивает с козырька прямо ей под ноги. Немного отряхнувшись, она одаривает Кан широкой улыбкой и снова тянется к её руке, но Сэбёк успевает её одёрнуть. – Чёрт возьми… – Я же говорила, что постоянно так делаю. Не волнуйся. – Ты спрыгнула со второго этажа! – Ну, ты наблюдательна. – Джиён… – Сэбёк сжимает руки в кулаки, стараясь не злиться. – Я понимаю, что ты делаешь это в чёрт знает какой раз, но, пожалуйста, не делай так больше. Я… Я беспокоюсь. Кан опускает голову, чтобы не видеть, как на губах Джиён появляется широкая ухмылка. Она делает шаг вперёд, становясь к Кан почти вплотную, и осторожно обнимает её. – Я тоже за тебя беспокоюсь. Очень сильно. *** К удивлению Сэбёк, мама относится к неожиданному приходу Джиён вполне спокойно. Она мило здоровается с ней, а потом, когда Чоль утаскивает девушку в свою комнату, с широкой улыбкой наблюдает за тем, как они играют в Питера Пэна. Джиён в роли Вэнди пытается летать, махая руками как крыльями, а Чоль смеётся так громко, что даже Сэбёк не сдерживает улыбки. Она счастлива, если счастлив её брат. – И как давно ты знаешь эту девушку? – С начала марта, я думаю. Мы одноклассницы. – Ну, она первая одноклассница, которую ты приводишь домой. И не в первый раз, правильно? Сэбёк опускает голову, стараясь не краснеть, и тихо бормочет что-то типа «я думаю, мы друзья». Пухлые губы мисс Кан кривятся в доброй улыбке, а её рука тянется к волосам дочери, осторожно приводя их в порядок. – Я рада, что у тебя появились подруги, милая.Подруги…
Сэбёк с трудом подавляет усмешку, когда вспоминает, как всего неделю назад Джиён, стоя на этом же самом месте, тянулась к её губам. Разве подруги так поступают? Нет, но Кан, подняв руки, признаёт, что ничего не может с собой поделать – Джиён по-настоящему нравится ей, и она уже не знает, что с этим сделать. Всё постепенно летит в бездну, а Сэбёк с нетерпением ждёт момента, когда всё наконец рухнет. Это безумие… – Ужин готов! – Когда Джиён и Чоль садятся за стол, мама ставит перед ними тарелки с лапшой. – Так значит вы с Сэбёк одноклассницы? – Да, мэм. С этого года. – Она раньше не рассказывала о тебе. – Мы не так давно начали общаться. С начала июня, если я правильно помню. Всего полтора месяца. – Да, мам, недолго, – пожимает плечами Сэбёк. Взгляд мамы скользит от дочери к её подруге, и её улыбка становится шире. Сэбёк чувствует, как тепло подступает к щекам. Она не может себя выдать, нельзя допустить, чтобы они устроили скандал перед Чолем. Она не хочет, чтобы её младший брат запомнил её какой-нибудь чокнутой извращенкой. – Ваша дочь очень умная, мэм. Она здорово помогла мне кое в чём. – Я просто стараюсь. – Ты скромничаешь, – улыбается Джиён, не сводя с неё нежного взгляда, и Сэбёк кажется, что все боги мира сегодня решили наложить на неё свои проклятия, потому что на её щеках стремительно появляется ярко-розовый румянец.Чоль уже с трудом сдерживает хихиканье. – Спасибо, что воспитали такую потрясающую дочь, мисс Кан. – Ох… Я… Я даже не знаю, что ответить. Спасибо, что ты дружишь с ней, я рада, что у неё есть, с кем общаться. – Мам… – Всё в порядке, Сэбёк, – Джиён осторожно касается её руки. – Я тоже этому рада.***
Когда ужин заканчивается, а мама с Чолем уходят в свою комнату спать, в голову Джиён приходит потрясающая идея приготовить для них кофе. Она усаживает Сэбёк за стол и, подпоясавшись фартуком, выискивает по шкафчикам всё необходимое. Мама не пьёт кофе, но Ильнам часто отдаёт сотрудникам кое-что из продуктов, так что у них дома оказывается достаточно пачек с перемолотыми зёрнами всех сортов и видов. Джиён засыпает молотые зёрна в турку, заливает их водой и ставит на конфорку, внимательно следя за коричневатой пенкой. – Ильнам говорит, что в турке готовить сложнее всего. – Да, нужно быть внимательным, но с другой стороны – это требует минимум затрат. Только турка и плита, даже на кофеварку не нужно тратиться. – Зато придётся покупать новую плиту, если ты упустишь свой чёртов кофе. – Не упущу. Я профессионал в этом деле, детка.Детка?
Секундной растерянности в глазах Сэбёк оказывается достаточно, чтобы Джиён замерла и отвернулась. Кан чувствует себя неловко, но ей на самом деле нравится слышать, как Джиён называет её так.Детка…
Она пробует это слово на языке, как хорошую конфету, пытаясь почувствовать все оттенки вкуса. Звучит красиво, и Сэбёк думает, что может легко привыкнуть. – Как скажешь. Детка. – Не против, если я добавлю сливки. – Как хочешь. Сэбёк делает осторожный глоток. Она никогда не относилась к кофе как к религии, стремясь попробовать каждый вид, так что этот напиток кажется таким же обычным, как и все остальные. Да, чуть кислее, но это арабика, а старик говорил, что она и должна быть такой. – Неплохо, да? – Наверное, – Джиён, очевидно, ожидает большего, и Сэбёк выдавливает из себя улыбку. – Это вкусно. Спасибо. Взгляд Джиён вдруг опускается на губы Кан, и ей внезапно становится трудно дышать. Кофе застревает где-то в глотке, пока её большой палец касается кожи, мягко стирая что-то влажное и жирное. Джиён осторожно держит её за подбородок, не сводя глаз с губ, а время будто бы останавливается. Глупое сердце снова нашёптывает Сэбёк, что она должна сделать первый шаг, податься навстречу, но мышцы словно каменеют. – У тебя были сливки. – Да, я поняла. Спасибо.– Кхм-кхм…
Джиён отпрыгивает от неё как от наступающей лавы. Сэбёк поворачивает голову, натыкаясь на насмешливый взгляд матери, и тут же едва не подпрыгивает на месте. Все слова почти мгновенно исчезают из её головы, оставляя на своём месте только слепую панику. Что им теперь делать? Чёрт! – Я просто хотела налить для Чоля воды. Если вы не против. – Конечно… – Джиён проводит руками по волосам, будто бы ничего не произошло, и это так раздражает. Разве её не волнует то, что мама теперь о ней подумает? – Вам помочь? – Нет, с этим я могу справиться сама, – пока мама набирает воду, руки Сэбёк не перестают дрожать. – А, и, милая, не закрывай сегодня дверь, хорошо? – Д-да, конечно… Сэбёк уверена, что сейчас краснее, чем самый сочный помидор, но всё равно не может поднять глаза. Она позволяет себе расслабиться только тогда, когда слышит, как дверь в комнату матери закрывается, а Джиён начинает хихикать, уже не прикрывая рот рукой. Раздражение постепенно уходит. – Знаешь, ты очень похожа на свою маму – такая же классная и очень красивая. – Молчи… – Эй, не смущайся так. Всё же хорошо, мисс Кан не злится на нас. – Джиён! Она выглядит как идеальное воплощение невинности – с огромными глазами оленёнка и миленькой улыбочкой, но Сэбёк это уже не обманывает. – Я просто вытирала кофе, это ничего не значит. Ты можешь сказать, что многие друзья так делают. – Как думаешь, сколько людей делают так со мной? – Ну, я твой единственный друг, помнишь? Мне кажется, я имею право так себя вести. Сэбёк смотрит в чашку, мысленно размышляя может ли она изменить законы физики и попытаться утопить Джиён в кофе. – Я не хочу, чтобы моя мама думала, что я… Ну, ты понимаешь. – Не понимаю. – Я не хочу говорить об этом здесь. Джиён пожимает плечами. – Как хочешь, но ты зря думаешь, что мисс Кан откажется от тебя из-за такой ерунды. Она прекрасная женщина и любит тебя. – Это не мелочь. – Ты её дочь, Кан Сэбёк, –Джиён подходит ближе. – Она родила тебя, воспитала, а ты думаешь, что она откажется от тебя только из-за одной маленькой детали. Не будь дурочкой, Сэбёк. Волна тепла внезапно врезается в грудь Сэбёк как скоростной поезд, но она не боится. Каждое мгновение, проведённое с ней, успокаивало Кан, заставляя её чувствовать себя в безопасности, и сейчас не было исключением. Её руки становятся липкими, а воздух вылетает из лёгких как из проколотого шарика, но она не отводит взгляд от лица Джиён. – Я не знаю… – Я знаю. Тебе не о чем волноваться. Давай, – она ставит кружки в раковину. – Идём в твою комнату, я очень устала.***
Джиён по-хозяйски устраивается на кровати Сэбёк, предлагая ей устроиться рядом, и закрывает глаза. Кан смотрит на неё, не понимая, что это, чёрт возьми, на самом деле значит. Она вспоминает, как легко эта хрупкая девушка рассказала ей о своих чувствах, её записки, все её слова о смерти и ненужности, и сердце сжимается. Сэбёк думает о последних неделях и том, как вело себя её сердце, когда на телефон приходило очередное сообщение от Джиён, и да, она может сказать, что это всего лишь волнение, но все, кажется, уже понимают, что дело совсем в другом. Она не знает, любовь ли это или просто влюблённость, но Джиён уже перестала быть для неё «странной одноклассницей». Теперь они…Подруги?
Пара?
Кто вообще придумал эти дурацкие ярлыки?
– Ты пялишься. – Прости. – Не извиняйся, мне это нравится, – она открывает глаза. – О чём ты думаешь? – Почему я? – В каком смысле? – Почему ты влюбилась именно в меня? Вокруг столько девушек. Джиён переворачивается на живот, глядя на Сэбёк снизу вверх, и улыбается. – Разве влюбляются обязательно за что-то?Это ведь иррациональное чувство – появляется, исчезает. Мы не выбираем в кого влюбляться? – Значит, твои чувства ко мне просто случайность? Джиён фыркает. – Как говорила одна умная черепаха: «Случайности не случайны». Думаю, это началось ещё в нашу первую встречу. Помнишь её? – Когда меня представили классу? – Нет, Кан Сэбёк, примерно на полчаса раньше. В тот день я шла в школу с абсолютной уверенностью в том, что всё пройдёт так же дерьмово, как и обычно. Я почти дошла до класса, как вдруг какой-то урод врезался в меня, уронив на пол все мои книги и оттоптав мне новые белые кроссовки. Мне хотелось расплакаться, а потом вдруг кто-то наклонился, чтобы мне помочь. И я увидела твоё лицо. Ты была единственной, кто помог мне в тот день, и это почему-то тронуло меня настолько, что я не могла перестать на тебя смотреть, – когда Сэбёк наконец находит в себе силы сесть на край кровати, она устраивается рядом, опуская голову на её плечо. – И до сих пор не могу. Это росло как снежный ком – день за днём, неделя за неделей, пока не стало настолько серьёзным, что я уже не смогла ничего скрывать. – Я всё равно тебя не понимаю. – Это нестрашно, – Пальцы Джиён опускаются на подбородок Сэбёк, поворачивая её лицо к себе, а её губы прижимаются ко лбу Кан. – Когда-нибудь ты обязательно поймёшь.